› fulltext › orthodox › innoken › text1.pdf · ИННОКЕНПЯ Т О Л Г Ъ » X . О...

ИННОКЕНПЯ

Т О Л Г Ъ » X .

О pe.iuriu в о о б щ е . — О челов’Ьк'Ь. — О последней судьбЪ человека и Mipa. — Лекидя вступительная по нравственному богослов1Ю . — Введете въ нравственное богослов1е. — Нравственная антрополопя. — Воскресеше Лазаря. — Сош е- C TB ie Св. Духа на апостоловъ въ день Пятидесятницы. — О святолъ апостол^ Павл'Ь. Что чудеснаго сдЪлалъ Промыслъ въ пользу хриотанства?— Воскресеше Господа нашего Iucyca Христа.— О нео.югизм1з или раидонализм'Ь.— Взглядъ на греческую философйо. — НасаЖдеше и успехи христанства въ древнемъ Херсон-Ь. — Взглядъ на дипломатичесЫя сношешя наши съ дворомъ римскимъ по д’Ьламъ церкви римской. — О присягЬ епископовъ католическихъ nairfe. — О ново-учреЖденной enapxiu римско-католической въ Херсон’Ь.— О воспиташи польскаго юношества. — О возстановленш древнихъ святыхъ лЪстъ по горалъ Крымскимъ. — ПредлоЖешя Херсонской епарх1альной консистории. — Разборъ

соч. enuck. Makapia. — ЗароЖдеше и судьба Дн'Ьпра.— Стихотвореше.

ИЗ ДАШ Е МАВРИКШ ОСИПОВИЧА ВОЛЬФА.

Отъ С.-Петербургскаго Комитета духовной иенсуры печатать дозволяется. Октября 20 дня 187 3 года.

Цензоръ Архимандритъ ГеласШ ,

ПЕЧАТАНО ВЪ ТИПОГРАФ1И М. О. ВОЛЬФА (С П Б ,, ПО ФОНТАНКЪ № 5 9 ) .

ОГЛАВЛЕН1Е X ТОМА.-

Л Е К Ц I И.стр.

Лекидя первая. О религш вообще....................................................................................3Лекцдя вторая. О ч е л о ^ 'Ь к 'Ь .........................................................................................7ЗЛекц1я третья. О последней судьба человека и л и р а ......................................... 127Лекц1Я ч етв ер тая , вступ и тел ьн ая по н р авствен н ом у богослов1Ю . . . . 1 6 4

Лекидя пятая. Введете въ нравственное 5o r o c J o e i e ........................................ 175Лекц1Я шестая. Нравственная антропологдя.............................• . . 216Лекц1я седьмая. Воскресеше Лазаря.......................................................................... 279Лекцдя ось лая. Сошествие Святаго Духа на апостоловъ въ день Пятидесят

ницы ........................................................................................................................ 287Лекидя девятая. О святомъ апостол^ ПавлЪ ................................................... 294Лекидя десятая. Что чудеснаго сдЪлалъ Промыслъ въ пользу хрисианства? 3oiЛекцдя одиннадцатая. Воскресеше Iucyca Х р и с т а ...............................................331

/Т Р А К Т А Т Ы .

О неологизмЪ или рацюнализм'Ь ........................................ ..................................363Взглядъ на греч. ф и л о со ф ш ....................................................................................... З72НасаЖдеше и успехи христ1анства въ древнемъ Х ер со н Ъ ...............................383Взглядъ на диплом атичесЫ я сн о ш ен ш н аш и съ дворомъ р и л с к и л ъ по Д'Ь-

ламъ церкви римской................................................................................................З87О присягё епископовъ католическихъ n ante......................................................... З90О новоучредкденной enapxiu римско-католической въ ХерсонЪ . . . . ЗдЗО воспитанш польскаго ю н о ш е с т в а ........................................................................................ 4о5

О возстановленди др евн и хъ с в я т ы х ъ мЪ стъ по горам ъ кры м ски м ъ . . . 409

ПредлоЖеше херсонскьй епарх1альной koHcucTopiu............................................4 18ПредлоЖеше херсонской епархдальной консисторш ............................................4гоРазборъ сочинен1я доктора богослов!я, епископа Макардя, подъ заглав1емъ:

«Православно-догматическое богословде. » ................................................... 422ЗароЖденде и судьба Днепра . . . .............................................. 4З2

С Т И Х О Т В О Р Е Н 1 Е .

Не унывай 4 7

ЛЕКЦШ.

И н н о к е н т и й С о ч и н е ш я . X .

ЛЕКЦ1Я П Е РВ АЯ .

О Р Ш П 1 Н И И

ъ разсуЖденш о религш вообще намъ нуЖно показать, откуда она въ челов'Ьк'Ь и какъ произошла; какъ она выражается и какой ея духъ; какая цель и каЫя свойства ея.

Отсюда сама собою представится намъ недостаточность ея и неполнота, откроется потребность другой, высшей и совершеннейшей религш, и такимъ образомъ пролоЖится путь къ богословш христианскому, Трактатъ этотъ собственно долЖенъ занимать м'Ьсто въ философской систем’Ь, ибо естественная релипя есть предметъ философш. Но поелику философия смотритъ на религш не съ той стороны, съ какой следуетъ намъ смотреть на нее, чтобы учеше о религш вообще могло быть хорошимъ приготовлешемъ къ богословш, то мы прёдлоЖимъ его зд'Ьсь соответственно нашей ц-Ьли. Именно, мы разсмотримъ религш съ двухъ сторонъ: что такое релипя сама по себе, и достаточна ли она сама въ себе? Почему и трактатъ нашъ о релипи вообще будетъ иметь два отделешя: I, релипя сама въ себе, II, релипя по своему внутреннему достоинству.

1. ^ Е Л И П Я С А М А В Ъ С ЕБ -Ь .

ПреЖде неЖели покаЖемъ, что такое релипя сама въ себе, сделаемъ несколько замечанш о названш религш. МоЖетъ быть, понятая, соединенныя съ разными ея наименовашями, будутъ намъ способствовать къ уразуменш ея сущности.

4 ЛЕКЦ1Я ПЕРВАЯ.

Релипя носить различныя наименовашя. Въ св. писанш она называется завЪтомъ, закономъ, слуЯсеше.пъ Богу, путемь 1его- вы, или просто путемь. Разсматриваемая въ сердц^Ь человека» она называется хозкдетемъ съ Бого.пъ, страхотъ Боокш,пъ\ у нашихъ предковъ называлась вЪрою; ныне у светскихъ людей известна подъ именемъ закона Eookin\ обыкновеннее Же и чаще называется релипею. Слово religio имеетъ три словопроизводства, изъ коихъ каЖдое роЖдаетъ мысли о релипи, одну другой назидательнее. Такъ Цицеронъ производить это имя отъ relegere— перечитывать, перебирать, азследовать. Omnia, говоритъ онъ, quae ad cultum deorum pertinerent, diligenter retractarent et tan- quam relegerent, sunt dicti religiosi ex relegendo, ut diligentes a diligendo, intelligentes ad intelligendo et с. Посему наименованш релипя есть не что иное, какъ начитанность, знаше, и противополагается невежеству, есть дщерь света и чуЖда всякаго суе- вер1Я. Христ1анскш Цицеронъ, Лактанцш, производите religio отъ ligo связывать, соединять. Нас conditione, говорите онъ, gignimur, ut generanti nos Deo justa et debita obsequia praebea- mus; hunc solum noverimus, hunc exequamur. Hoc vinculo pieta- tis abstricti Deo religati sumus; unde ipsa religio non religio, sed religatio dicenda est. След. Лактанцш называете релипю союзомъ меЖду Богомъ и человекомъ; назваше это лучшимъ образомъ выраЖаетъ существо релипи. Бл. Августинъ еще более характеризуете релипю, производя ее отъ religo— возсоединять, возста- новлять союзъ меЖду двумя разъединившимися существами. Воте слова его: ipse Deus fons nostrae beatitudinis, ipse omnis appetitionis est finis; hunc eligentes vel potius religentes (amisera- mus enim negligentes), hunc ergo religentes (unde et religio dicta perhibetur) ad eum dilectione tendamus et perveniendo acquiesca- mus. По сему понятш релипя есть связь Бога съ падшимъ человекомъ: назваше это выраЖаетъ существо релипи, существующей со времени падешя человека, и след, релипи христ1анской. Наименовашя релипи въ св. писанш не выраЖають вполне сущности ея. Такъ, завЪтъ, если подъ именемъ его разуметь, обе- товашя со стороны Бога и принят1е ихъ подъ известными усло- в'шми со стороны человека, более всего моЖетъ приличествовать только еврейской релипи. Слово законъ показываете только практическую сторону релипи, которою определяется образъ деятельности нашей. Слуэкете Богу есть только внешность релипи. Путь есть многознаменательное выраЖеше: оно объемлетъ и нис- ходящш со стороны Бога: Богъ нисшелъ къ человеку въ тво-

О РЕЛИПИ ВООБЩЕ.

ренш, нисходить въ промышленш и низойдетъ въ будущемъ су-__и восходящей со стороны человека: челов'Ькъ восходитъ къ

Богу в"Ьрою, надеждою и любовёю. Xo'Jcdenie съ Богомъ выра- Жаетъ внутреннее душевное располоЖеше человека и соответствующую ему святую деятельность отъ чувства вездеприсутств1я БоЖ1я. Страхъ Б о±ш есть чувство, происходящее отъ представ- лешя Б0Ж1Я правосуд1я, которое обуздываетъ худыя наклонности воли. След, такое наименоваше более прилично еврейской рели- riu, которая страхомъ обуздывала Жестоковыйныхъ евреевъ, а хри- спанской релипи не совсемъ прилично. У насъ она называется вб- рою. Такое имя характеризуетъ релипю со стороны предметовъ ея, превышающихъ наше разумйше; но оно объемлетъ только умозрительную часть богослов1Я. У светскихъ теперь она называется закопомъ, потому что они умозрительныя познашя почи- таютъ не нуЖными для себя и разумеютъ подъ рели нею только деятельное учеше веры. Изъ сихъ наименованш видно, что релипя есть отношеше человека къ Богу и Бога къ человеку. Спрашивается: что Же она есть сама въ себе? Где ответчики на сей вопросъ?—Ихъ два: i) моЖетъ и долЖна отвечать ucmopin\ 2) моЖетъ и долЖна отвечать философгя.

I) На поприще всемгрной истории релипя представляется намъi) всегдашнею спутницею всЬхъ вообще народовъ. Есть степени, на коихъ оставляютъ человека науки и искусства, где не следуетъ за нимъ граЖданское правительство и законы, где онъ не имеетъ общественной Жизни, где и самая оседлая Жизнь бываетъ ему неизвестна; но релипя идетъ далЬе всего этого, не оставляетъ его нигде, следуетъ за нимъ по всемъ степенямъ образованности, Живетъ во всехъ климатахъ и странахъ, словомъ: не подлеЖитъ никакимъ условёямъ, видоизменяющимъ б ь т е человека. Такъ напр, она есть и у самыхъ удаленныхъ отъ образованная Mipa народовъ — эскимосовъ; есть и у грубыхъ Жителей Огненной земли: и они имеютъ свою релипю и своихъ боговъ. Хотя некоторые путешественники и находили народы, у коихъ будто не приметно было никакихъ следовъ богослуЖешя; но отсюда никакъ не следуетъ отвергать нашего полоЖешя. Ибо а) таЫе примеры весьма редки; въ этомъ согласны какъ путешественники, такъ и летописи; Ь) въ короткое время путешественники не могли узнать вполне нравы, обычаи и общественныя установлешя такихъ народовъ, темъ более, что эти народы въ отношенш къ религш управляются законами скрытности, т. е. имеютъ склонность скрывать свою релипю отъ людей чуЖдыхъ

ЛЕКЦ1Я ПЕРВАЯ.

имъ и непр1язненныхъ, что и подтвердилось впослЪдствш, когда у тЪхъ Же самыхъ народовъ стали открывать релипю и богослу- Жеше; с) если у какого народа въ самомъ деле не нашлось бы никакихъ признаковъ религш, то изъ этого, судя строго, не слЪ- дуетъ, что у нихъ нЪтъ никакой религш. Она моЖетъ быть въ сердце народа, моЖетъ заключаться въ некоторыхъ темныхъ мысляхъ его о БоЖестве, отъ коего все зависитъ и коимъ все управляется. Никакая грубость не моЖетъ быть не доступна для релипи. Съ другой стороны, хотя и были просвещенные люди— философы, кои отвергали промыслъ БоЖ1й и зависимость Mipa отъ Бога и уничтоЖали всякую релипю *), но отсюда нельзя отвергать истину предъидущаго нашего полоЖешя. Противъ этого моЖно сказать тоЖе, что сказано выше, именно: а) примеры эти очень редки; Ь) большая часть такихъ философовъ потому только назывались именемъ безбоЖниковъ, что отвергали боговъ своего отечества; но они могли исповедывать другихъ боговъ; с) притомъ, едвали не большая часть ихъ говорили по тщеславш, писали безбоЖныя системы изъ одного Желашя показать свое остроум1е. А хотя бы и были действительно Takie уроды въ Mipe нравственномъ, то они столько Же уничтоЖаютъ и ниспровергаюсь всеобщность и необходимость релипи, сколько уроды физиче ска- го Mipa ниспровергаюсь законы физическ1е. Итакъ, первое свойство релипи, разсматриваемой на поприще всем1рнаго опыта, есть ея всеобщность. Поэтому она не есть нЬчто случайное, но есть необходимая принадлежность рода человеческаго, необходимый элементъ въ составе нашего бьтя .

Но эта необходимая для всехъ релипя у всЬхъ народовъ до безконечности 2) разнообразна. Ни въ чемъ столько не согласны народы, какъ въ томъ, что есть некоторое высочайшее Существо— начало и конецъ всехъ вещей; за то ни въ чемъ столько и не разногласятъ, какъ въ своихъ понят1яхъ объ этомъ Существе. Не разбирая этого разнообраз1я религш по народамъ, мы моЖемъ видеть его изъ понятш, kakia имели о Боге философы, системы коихъ намъ известны. Поня^я общенародныя еще разнообразнее, неЖели понят1я ученыхъ. Разнообраз1е это происходитъ отъ различныхъ понятш о трехъ составныхъ элементахъ ре-

*) Такъ извращенная мудрость схо.штся съ скотскою грубостш, равно какъ, съ другой стороны, чистый инстинктъ природы сходится съ чистьшъ умомъ. См. Шала: quo modo conscientia agit etiam per inconsequentiam?

О РЕЛИПИ ВООБЩЕ. 7

липи: о Боге, челов'Ьк'Ь и будущей Жизни. Такъ, одни сливали Бога съ лиромъ, друпе совершенно ихъ разделяли. Сливая Бога съ лйромъ, искали Его въ низшемъ кругу существъ: въ царстве растеши и въ другихъ бездушныхъ существахъ видимой природы; или въ царств"Ь Животныхъ безсловесныхъ — обоЖали зверей, птицъ и пр.; или въ роде существъ разумныхъ— боготворили людей; или, выступая изъ круга видимой природы, мнили видеть Его въ невидимыхъ силахъ природы и поклонялись таинствен- нымъ силамъ ея; или возносились къ звездамъ для обретешя БоЖества; или нисходили до подземнаго царства, чтобы поклоняться Плутонамъ, Нептунамъ и проч. Отделяя Бога отъ Mipa,

люди или представляли два начала Mipa, доброе и злое, или предоставляли владычество надъ вселенною одному Юпитеру, но съ дворомъ небеснымъ и проч. Какое безконечное разнообразие ре- липй отсюда моЖетъ произойти!

Но при этомъ разнообразш нельзя не заметить 3) cozjiacin въ яЪкоторыхъ пупктахъ религш у всехъ народовъ! Сколько бы образъ ея ни изменялся, были и есть однако Же некоторые постоянные пункты, около которыхъ вращались эти изменешя,— некоторыя общ1я черты, безъ коихъ невозмоЖенъ и образъ релипи. Такихъ пунктовъ находимъ три: i) все признавали кроме видимаго нечто невидимое, кроме земнаго— небесное, кроме вре- меннаго— вечное; все допускали особливый некоторый таинственный порядокъ вещей, кроме примечаемаго нами, г) ВсЬ признавали зависимость свою отъ Существа высшаго. Хотя человекъ поклонялся и существамъ низшимъ себя, какъ напр, фетишамъ, но онъ не ихъ обоЖалъ, а те невидимыя начала природы, коихъ они были символами. 3) Все питались некоторою сладкою надеЖдою перейти въ лучипй м 1ръ по смерти, все мечтали о соеди- ненш съ Богомъ. Собравъ эти черты на всем1рном"ь поле опыта, мы моЖемъ дать следующее опред'Ьлеше pe.iuriu: религ1я есть вЪра въ союзъ всего видимаго съ певидимымъ и въ зависимость человЪка и Mipa отъ Существа высочайшаго, соединенная съ твердою • падезкдою перейти по смерти въ лучшш мгръ для сое- динетя съ Богомъ. Такъ отвечаешь истор1я на вопросъ, что такое релипя сама въ себе.

Следуешь после сего спросить: откуда релипя въ человеке? На это истор1я даетъ намъ только полуответъ. Она говоритъ, что релипя перешла къ намъ отъ предковъ чрезъ потомство, и доводитъ насъ до глубокой древности; но молчитъ, когда вопро- шаемъ ее о первомъ виновнике релипи. Предашя восходятъ вы

8 ЛЕК.Ц1Я ПЕРВАЯ.

ше истории; но и те не удовлетворяют насъ. Они говорятъ, что челов'Ькъ не самъ изобрЪлъ религш, но получилъ ее отъ Бога (у Платона есть разговоръ объ этомъ), что онъ былъ н'Ькогда въ небесныхъ чертогахъ въ соЖительстве съ Богомъ, ниспалъ оттуда чрезъ преступлеше и принесъ съ собою релипю въ этотъ М1р ъ; но для ума все это неудовлетворительно: онъ ищетъ ясныхъ и твердыхъ познаний. Итакъ, чтобы решить этотъ вопросъ, нуЖно обратиться къ нему самому и его спросить о томъ, что нерушимо для ucTopiu.

2) Но преЖде неЖели выслушаемъ реш ете ума на предло Женный нами вопросъ, нуЖно намъ очистить путь умственный отъ возраЖенш и сомненш, дабы безпрепятственно идти къ истине. 1) Говорятъ, что релипя могла быть произведетемъ одного человека; но такое предполоЖеше французскихъ полуученыхъ не имЪетъ основашя; ибо релипя, будучи произведешемъ одного человека, не могла бы быть всеобщею. Нельзя думать, чтобы Жрецы изобрели ее; ибо Жречество предполагаетъ уЖе существо- eauie религш. 2) Полагаютъ, что релипя есть произведете грубости и нев^Жества. Timor fecit deos, говоритъ Лукрецш; но отъ чего Же она существуетъ меЖду народами самыми образованными? 3) Думаютъ некоторые, что она есть плодъ умозр1энш людей просвещенныхъ; но отъ чего мы видимъ ее и у дикихъ? Наконецъ 4) говорятъ, что внешняя природа научила человека религш; но и на этомъ нельзя утвердиться. Всеобщность релипи долЖна опираться на самую натуру человека. Внешняя природа моЖетъ только возбуЖдать человека къ релипи; но для приня- т1я ея впечатленш нуЖно иметь вроЖденную способность сердца. След, релипя долЖна скрываться въ сердце человека и въ немъ долЖна иметь свое начало. Древше миеологи, т. е. баснописцы, справедливо утверЖдали, что человекъ не выучился бы религш, еслибъ не былъ къ ней располоЖенъ. Смеемъ сказать, что если бы не было въ человеке зародыша релипи, то ни природа, ни человеки, ни ангелы, ни самъ Богъ не научили бы его релипи.

Итакъ мы видели, что релипю нельзя изъяснить изъ случай- ныхъ причинъ, — что она имеетъ основаше въ природе человеческой. Какое Же это основаше? Какъ она родилась? Отъ чего принимала разные виды? Исторья, будучи юнЪе релипи, не моЖетъ отвечать на эти вопросы. Здесь долЖенъ говорить умъ; онъ только, углубляясь въ природу человека, моЖетъ решать эти вопросы, — и на решешя его мы долЖны обратить все наше внимаше. Не имея хорошаго познашя о томъ, что составляетъ


основаше религш, мы не составимъ и поняйя о релипи. Это иаследоваше ума объ основании возможности и происхоЖденш ре. липи безъ сомнЪн'1Я моЖетъ быть только краткое, ибо подробное познаше сего несовместно со степенью просвещешя его. Итакъ спрашивается: на чемъ основывается релипя въ челов'Ьк'Ь и въ челов"Ьческомъ роде? какъ она произошла? отъ чего она всегда есть въ человечестве? Чтобы р"Ьшить эти вопросы, надобно обратиться къ природе человеческой. Человекъ моЖетъ быть разсма- триваемъ двоякимъ образомъ: или какъ часть вселенной, Живущая общею со всеми тварями Жизнш; или какъ существо особенное, Живущее Жизнш собственною. Въ обоихъ случаяхъ мы найдемъ въ природе его основаше релипи; въ первомъ— поколику она есть во всемъ Mipe, во второмъ— поколику она въ особенности заключается въ человеческомъ духе.

Религгя въ природЪ. Подъ именемъ Mipa разумеемъ мы всю систему м 1роздашя, союзъ всехъ телъ небесныхъ и всехъ су- ществъ, населяющихъ эти тела. Все части сего м 1роздашя, отъ самыхъ огромныхъ планетъ до самыхъ мал'Ьйшихъ телъ, соединены меЖду собою самою тесною общею связш. Какая Же дер- Жава всей этой связи существъ? Она есть или видимая— солнце (въ нашей солнечной системе), или невидимая— Богъ. Все твари нашей солнечной системы имеютъ теснейшее отношеше къ солнцу и явственнымъ образомъ выраЖаютъ свою зависимость отъ него. Возвысимся къ небу звездному: солнце дерЖитъ все планеты съ ихъ спутниками въ стройной и крепкой связи, даетъ имъ непрестанное и правильное двиЖеше, полагаетъ границы ихъ теченш и въ свете посылаетъ имъ Жизнь. Сойдемъ на землю: весь кругъ земныхъ тварей разделяется на три царства, растительное, Животное и ископаемое; каЖдое изъ нихъ въ солнце имеетъ своего царя и опять обнаруЖиваетъ свою зависимость отъ него. Все растешя Живутъ светомъ; съ появлешемъ дня открываютъ поры, развертываютъ листики, открываютъ все органы Жизни для приняпя ея отъ света. Внесите растеше въ комнату; какъ бы ни были расположены листья его, они всегда будутъ обращаться къ окну, къ свету. Перенесите американское растеше къ намъ въ Европу: оно и здесь будетъ выказывать свою связь съ роднымъ солнцемъ; въ развитш своемъ будетъ следовать своему дню и ночи, а не нашимъ, будетъ развертываться только ночью, когда тамъ бываетъ день, а не днемъ, когда тамъ ночь. Перейдемъ вь царство Животныхъ: и здесь еще более откроется намъ эта связь и зависимость всего отъ солнца,

ю ЛЕКЦТЯ ПЕРВАЯ.

пото.\\у что Животныя блиЖе подходятъ къ царству духовному. ЗдЪсь это выражается двоякимъ образомъ: благодарностш или радостш и страхомъ; къ другимъ выраЖешямъ языкъ Животныхъ не способенъ. При восхоЖденш солнца хоръ птицъ поетъ торжественную пЪснь въ ср^Ьтеше ежу; зв'Ьри оставляютъ логовища и устремляются на открытыя и возвышенныя м'Ьста принять участие въ общей радости тварей при открывающемся великол'Ьп- номъ зр'Ьдищ'Ь; орангъ-утангъ, Животное болЪе всЬхъ похоЖее на человека, обращается на востокъ поклониться восходящему солнцу. Это не поэз1я; нЪтъ, это невольное влечете тварей къ Виновнику ихъ Жизни, отвЬтъ всемощному Слову, дерЖащему и оЖивляющему все своею силою. Поднимается и свирепствуешь буря. Противоположное зрЪлище! Птицы прячутся подъ вЪтвями, зв'Ьри убЬгаютъ въ пещеры и люгЬйипе изъ нихъ делаются кроткими, какъ ягнята. "Что это, какъ не благогов'Ьше къ невидимому Владык^ Mipa, являющемуся въ грозномъ величш? Такъ, все получаетъ отъ солнца б ь т е , силы и Жизнь, все выраЖаетъ это бьтем ъ своимъ и чрезъ то являетъ свое отношен1е къ невидимому источнику бьтя , силъ и Жизни— Богу и оказываетъ Ему поклонете и благогов'Ьше. Солнце есть зависимый царь Mipa; оно само дерЖится чьею-то силою, само обязано бьтем ъ и могу- ществомъ своимъ Богу. Для Mipa оно есть представитель неви- димаго М'фоправителя, органъ того всемогущаго Слова, которое все производитъ, сохраняетъ и Живитъ,— союзъ меЖду Творцемъ и тварш. ВсЬ твари въ немъ оказываюсь поклонен1е самому Богу, какъ первоначальному источнику всего. Итакъ весь мipъ есть не что иное, какъ обширный храмъ БоЖш, въ которомъ Богъ пр1емлетъ поклонете отъ твари, какъ Творецъ и Правитель всего.

Въ этомъ общемъ, посредственномъ и непосредственномъ, слуЖети и поклоненш твари Богу участвуетъ и челов’Ькъ. Все невольно выраЖаеть свое поклонете свЬту, и челов'Ькъ оказы- валъ богопочтеше ему во времена непросв'Ьщешя; все трепещетъ и благогов'Ьетъ предъ земнымъ солнцемъ, и онъ имЪлъ его предметомъ поклонен1я и благогов’Ьйнаго трепета. Вся средняя Аз1я и вся Америка поклонялись св"Ъту и огню. МоЖетъ быть ска- Жутъ, что этотъ взглядъ нашъ не естественъ, что онъ или слиш- комъ ученъ, или поэтиченъ. НЪтъ! Когда Давидъ всю тварь— отъ ангеловъ до гадовъ призываетъ къ поклонешю и прославле- н1ю имени БоЖ1я (въ псалмУ 148), то, это не поэз1я и не школь- ныя мысли. Такой взглядъ свойственъ и здравому рззсудку и

О РЕЛИПИ ВООБЩЕ. II

метафизическому уму. Въ означенномъ псалме выраЖенъ въ точности взглядъ простаго разсудка и чувства. Метафизическёе взгляды такого рода мы моЖемъ находить въ сочинешяхъ нЪ- которыхъ немецкихъ философовъ.

Если подъ именемъ религш разуметь связь меЖду Богомъ и тварш, то изъ сказаннаго видно, что весь м'фъ имеетъ свою релипю, ибо все чувствуетъ свою зависимость отъ Бога и выраЖаетъ къ нему свое чувство. Но не имеетъ ли М1ръ релипи и въ томъ значенш, въ какомъ определяешь ее бл. Августинъ, т. е. въ значенш союза меЖду Богомъ и падшимъ человекомъ? Нетъ ли въ твари некотораго отпадешя отъ Бога и стре- млешя къ первобытному состоянш? Не выраЖаетъ ли натура какими либо де*ств1ями, что союзъ меЖду Творцемъ u тварш или расторгнуть, или ослабленъ, и что она стремится возстанр-. вить сей союзъ или скрепить? Найдемъ и это въ природе. Безъ сомнешя, мы не моЖемъ видеть въ ней это въ надлежащей полноте и подробности; ибо наше познаше о ней очень ограничено; но все-Же нельзя не заметить въ ней явныхъ и разитель- ныхъ следовъ отпадешя твари отъ Бога и стремлешя къ сблиЖе- нёю съ Нимъ. ПреЖде всего заметимъ, что этотъ взглядъ на М1ръ не есть какой либо вымышленный, или слишкомъ ученый, произвольный или неестественный. Мы находимъ непрелоЖное основаше ему въ словахъ апост. Павла (Рим. 8, 19— 22), которыя явно выраЖаютъ этотъ релипозный взглядъ: тварь съ заботливости оэкидаетъ откроветя сыповъ Боэкшхъ, потому что она подверглась суетЬ (не сама собою, но тЬмъ, кто под- вергъ ее) съ надеокдою, что и сама она освободится изъ рабства тлЪнгя въ свободу славы дЬтей Боэкгихъ. Ибо знаемъ, что вся тварь совокупно стенаетъ и мучится (какъ бы родами) до нынЬ. Такое мнеше отваряхъ имели и древше: и они видели несовершенство и бедность тварей, состояше суеты, веровали въ будущее возстановлеше ихъ въ состояше совершенное, и предполагали некоторое благословенное семя, отъ коего родится ихъ воз- становитель. Эти мнешя являлись въ школахъ философскихъ; но большею частш терялись во множестве философовъ, проти- воречащихъ меЖду собою. Въ самой лучшей чистоте они сохранились у индшцевъ. ТоЖе самое найдемъ и мы, если здра- вымъ разсудкомъ и непредубеЖденнымъ чувствомъ будемъ смотреть на вселенную.

Въ самомъ деле, посмотримъ на нашу солнечную систему. Мы видимъ, что одни изъ телъ, ее составляющихъ, постоянно


соблюдают-!» предписанные имъ законы и пределы двиЖешя они являются какъ бы послушными чадами солнца, не выходя изъ предписанныхъ имъ границъ и не удаляясь отъ него; друпя самовольно текутъ, куда хотятъ и иногда совершенно, каЖется, оставляютъ солнце. Естественно ли это состояше ихъ? Не ангелы ли это, потерявипе свое начало? Отъ чего имъ н'Ьтъ законовъ? Гд Ь они скитаются, что съ ними бываетъ?... Н ’Ьтъ, они сами высказываютъ иногда чувство неестественности сего состояшя, устремляются къ солнцу, какъ раскаявипяся чада его, до того приближаются къ нему, что какъ бы хотятъ съ нимъ слиться,— и увлекаясь, такъ сказать, рокомъ, идутъ опять блуЖдать въ безпред'Ьльной бездне вселенной. Сойдемъ на землю. Зд'Ьсь опять Жизнь ея представляется въ Жалкомъ ви^'Ь; она, безпре- ст^нно изменяясь, силится какъ бы достигнуть какого-то состояшя, и все не достигая страЖдетъ въ мукахъ роЖдешя. Внутренность ея кипитъ; чрезъ 2З0 вулкановъ она извергаетъ горю- ч1я вещества, какъ бы стараясь разрешиться; съ внешней стороны— средина ея горитъ, бока мерзнутъ, климаты, какъ оковы, стесняютъ своихъ обитателей, ctuxiu въ борьбе. УЖели это естественно? Нетъ! Солнце не таково: тамъ нетъ переменъ тьмы и света, зноя и холода, и борьбы стихш (Веллане). Такого со- стояшя долЖна оЖидать и земля, и достигнешь его, когда, по словамъ 1оанна, будетъ новою (Апок.). Въ царствахъ природы такое Же смешеше: формы трехъ царствъ земныхъ безпрестан- но меняются; царство растительное, каЖется, не имеетъ никакой цели, какъ только слуЖить пищею Животнымъ; Животныя сотворены повидимому для того, чтобы терзать другъ друга и насыщать собою людей. Нетъ, это не моЖетъ быть естественно. Мы еще не амеемъ слуха, чтобы слушать воздыхашя растительная царства: но какъ явственно слышатся намъ воздыхашя Животныхъ!... Такъ, мы слышимъ, какъ стенаетъ тварь о суе- т’Ь, коей она покорена преступлешемъ человЬка, и какъ возды- хаетъ о той славе, которая приготовляетя въ будущемъ!

Религш въ человЬкЬ. Итакъ, поколику человекъ разсматри- вается какъ часть вселенной, онъ въ природе своей имеетъ уЖе начатки релипи; ибо она есть во всехъ тваряхъ, хотя выраЖает- ся ими неразумнымъ и чувственнымъ образомъ. Будучи телесными, оне недостойны высшей духовной религш; для нихъ солнце есть Богъ, а Бога истиннаго видеть и покланяться Ему оне не могутъ. Но человекъ, какъ существо особенное, разум- woe, имеетъ въ себе религш высшую: она заключается въ его


духе. Основа духа нашего есть основа релипи; разви-rie силъ его есть развит'ш релипи. Изъ сего развипя духовныхъ силъ какъ изъ самая существа духа, и моЖно видеть, отчего релипя всеобща, отчего она разнообразна, отчего наконецъ вс’Ь соглашаются въ одномъ существеннолъ пункте релипи— безсмертш.

Припомнимъ, что говоритъ Фихте о первомъ сознанш чело- веческомъ. Оно производится представлешемъ (темнымъ) двухъ противоположностей: я и не-я. По натуре своей я стремится въ безконечность и не моЖетъ сознавать себя, если не ограничится чемъ нибудь противополоЖнымъ и такимъ образомъ не отразится на само себя. Эта противоположность, ограничивающая безконечное стремление нашего духа, есть безпредельная совокупность всего, что не составляетъ нашего я: это есть безгранично^ море, въ коемъ зыблется какъ точка. Что Же это за темное представлеше ограничивающей, или лучше объемлющей наше я необъятной противоположности, какъ не темное представлеше Бога? Такъ, человекъ при первомъ пробуЖденш своего сознашя встречается съ Богомъ,— началомъ всего.

Поелику первый актъ сознашя повторяется во всехъ прочихъ действ1яхъ нашихъ способностей, то во всехъ случаяхъ мысль наша встречается съ Богомъ. Такъ действительно и бываетъ. Съ раскрыпемъ нашего сознашя безпредельное не-я распадается на безконечное множество отдЬльныхъ существъ. Мысль силится привести все это къ единству, къ какому только моЖетъ, и доходитъ чрезъ то до существа вообще, за которымъ опять встречаешь Бога— Существо высочайшее. Эта деятельность совершается посредствомъ вообраЖешя и чувства и посредствомь законовъ разсудка. Но формы для всехъ представленш вообра- Жешя и чувства— безконечны: безконечно пространство, безко- нечно время. Это— две пелены, въ коихъ завертываются все наши чувственныя представлешя. Здесь опять мысли нашей напоминается Богъ, безпредельный и вечный. Законовъ разсудка особенныхъ два: законъ тождества и причинности. Законъ тождества руководствуетъ насъ къ познашю единства всего существующая. Законъ причинности долЖенъ привести насъ къ по- знашю причины всего. Здесь опять познаемъ Бога, какъ единаго и Творца всего. За разсудкомъ въ лествице способностей следуешь умъ. А онъ и Живетъ въ Боге; вечность есть его родина и стих1я; три высочайипя идеи: существа самаго въ себе, существа абсолютно необходимая, существа абсолютно цЬлаго — его пища; релипя— главный предметъ его. Если делать отвлечешеотъ

>4 Л Е К Ц Ш П Е Р В А Я .

человека по закону причинности: то къ вышеупомянутому образу или облику БоЖестаа присоединяются еще два качества: разумъ и воля совершенная. Практическ1я способности нашего духа еще крепче завязываютъ узелъ релипи. Мы сознаемъ въ себе законы нашей деятельности, коихъ предписать сами себе мы не могли. Сознаемъ, въ случае неисполнешя ихъ, свою виновность предъ Существомъ непостиЖимымъ; сознаемъ такЖе, что исполнеше законовъ нравственныхъ долЖно сопровождаться наградою— счаст1емъ истиннымъ, а видимъ противное... Отсюда непременно долЖны заключать, что есть некоторое таинственное Существо, которое, давши нравственные законы, наблюдаетъ за исполнешемъ ихъ, долЖно помогать нашему безсил’ио въ ихъ исполненш и награждать или наказывать въ будущей Жизни. Отсюда Богъ— Царь Mipa нравственнаго, суд1Я и мздовоздаятель и будущая Жизнь. Такимъ образомъ намъ понятно, почему релипя— везде. Если начало религш есть начало самосознания, а самосознаше есть въ каЖдомъ; то и релипя долЖна быть въ каЖдомъ. Понятно такЖе, почему релипя такъ разнообразна. Развшче религш следуетъ за развит1емъ силъ человеческаго духа: но силы духа развиваются различно; след, и развит1е религш долЖно быть различно. Какъ нельзя оЖидать здесь полнаго раз- вит1я человеческаго духа, такъ и полное развитее релипи въ человеке, при собственныхъ его силахъ, не возмоЖно. Посмотримъ на развит1е человеческаго духа, и увидимъ, что съ нимъ всегда сообразовалось и развит1е релипи. Такъ, у дикихъ народовъ развивается чувство и вообраЖеше, и отчасти совесть и разсудокъ, и все это бываетъ у нихъ слито съ инстинктомъ. Потому и релипя у этихъ народовъ есть чувство безконечности и зависимости отъ какого-то высшаго существа, чувство, которое воз- буЖдается извне и темно выраЖается внутри. Какимъ образомъ дикарь выраЖаетъ свою релипозность? Не различая духа отъ тела, твари отъ Творца, природы отъ Бога, онъ не обнимаетъ целости творешя, но видитъ только некоторыя про- явлешя БоЖества, сокрытыя подъ оболочкою внешнею, — и с1ю внешность, какъ символъ чего-то безпредельнаго, боготворить. Восходитъ онъ на высокую гору, — и пораЖается страхомъ, который пробуЖдаетъ въ немъ чувство или Же темное представле- Hie БоЖества,— и онъ благоговеетъ и чтитъ это место. Заходитъ въ темную пещеру, или приближается къ водопаду, — и здЪсь тоЖе чувство безпредельности раЖдается въ его душе, и потому * онъ обоЖаетъ не вещи эти, а чувство БоЖества, порожденное

О РЕЛИПИ ВООЬЩЕ. i5

илш въ душе его *). Поелику Же явленш, производящихъ такёя релипозныя представлешя, въ природе много: то и боговъ произошло много. Потомъ, когда человЪкъ начинаетъ просвещаться,__внешность теряетъ для него преЖнюю свою ценность. Онъначинаетъ не верить тому, чтобы грубая матерёя телъ имела надъ нимъ какую либо власть. Вследств1е сего отъ существъ бездуш- ныхъ онъ обращается къ тварямъ одушевленнымъ, къ Живот- нымъ. Здесь въ особенности онъ благоговеешь предъ теми, которыя или огромностш своею, или силою, или красотою, или Же разительною противоположности пороЖдаютъ въ немъ какёя то неопределенныя и высок1Я мысли. Такъ онъ покланяется дельфину, киту, слону, зм1Ю отличной и прекрасной пестроты, такЖе орлу, который парить къ солнцу и этимъ выраЖаетъ некоторое стремлеше къ БоЖеству (потому Юпитеръ и изображался съ орломъ). Таинственность заставляетъ искать БоЖества въЖи- вотныхъ, причиняющихъ вредъ или пользу и проч. Но и здесь, какъ и преЖде, человекъ боготворить не Животныя, но БоЖе- ство, коего они суть только символы. УЖе впоследствш онъ начинаетъ искать въ нихъ чего-то высшаго; мечтаешь о ихъ разуме и думаетъ, что они могутъ говорить, но не хотятъ (негры говорятъ, что Животныя потому молчатъ, чтобъ ихъ не заставляли работать)__ Но съ продолЖешемъ времени искаше этопропадаешь, и человекъ начинаетъ признавать Животныхъ ни- чтоЖными. Поэтому обращается онъ къ небу, боготворить солнце, луну и проч. Такъ произошла релипя персовъ, индшцевъ и другихъ. После сего онъ делаетъ взгляды высипе, и представляетъ некоторый родъ существъ разумныхъ, высшихъ человека. Такъ образовалась греческая и римская миоолопя. Но поелику на этой степени б ь т я у человека начинаетъ развиваться разсудокъ, а съ развит1емъ разсудка развивается и кругъ чувствен- ныхъ представленш о предметахъ, нами видимыхъ: то, вътакомъ случае, происходитъ странное смешеше великаго съ ничтоЖнымъ, высокаго съ низкимъ. Чтобъ видеть это, довольно прочитать Ил'шду Гомерову. Тамъ смесь чертъ вы- сокихъ, метафизическихъ, и низкихъ, опытныхъ. Такъ, когда Юпитеръ говоритъ, что все бЮги не совлекутъ его съ неба никакою цепью, но что онъ моЖетъ всехъ ихъ потрясти, то въ

*) Первый человекъ не лумалъ заключать въ нихъ Бога, но съ благого- вЬшелъ произносилъ имя БоЖества, поразившаго его.

i 6 ЛЕК.Ц1Я ПЕРВАЯ.

словахъ его заключается идея высокая; но образъ выраЖешя ея самый низкш.— Такое развале релипи происходитъ веками. Полнота ея определяется полнотою развитёя человеческаго духа. Но такая полнота совершенства человеку не доступна. Язычники не доходятъ даЖе до средины ея. Они останавливаются на обоЖанш Животныхъ, растенш и, много уЖе, человека. Греки и римляне могли бы вознестись выше, но у нихъ верхъ взяло чувство эстетическое, на которомъ они и остановились, не простираясь далее. Одинъ только народъ индшскш перешелъ эти ступени и ветупилъ на путь метафизическш. Китайцы последовали за развит1емъ разсудка, но не теоретическая — логическая, а практическая— Житейская, и потому релипя ихъ приспособлена къ обществен ной деятельности, а теоретическая учешя у нихъ нетъ. Самая имени Бога у нихъ нетъ: они разумеютъ Е я подъ именемъ безпредЪлъпаго.

Релипя передается отъ отцовъ къ дЬтямъ. Въ этой наследственной передаче религш и долЖно искать причины, почему целые народы нейдутъ далеко въ развитш ея. Отецъ, передавая сыну релипозныя поняпя, передаешь вместе и то, что понят1я ciu получены отъ Бога, и потому сынъ не старается, даЖе страшится, усовершать то, что передалъ ему отецъ. Отъ того рели пя весьма часто страЖдетъ и униЖается. Развале духа идешь впередъ, а релипя остается назади; народы идугъ впередъ, а боги остаются назади, или Же равняются съ ними: люди делаются лучше боговъ. Такъ во времена Августа мнопе римляне были на самомъ деле лучше боговъ мнимыхъ. Греки старались объ усовершенствовали релипи, но тщетно. Релипя народная остановилась у нихъ на низшей степени, а дальнейшее развале ея сделалось, благодаря участш только некоторыхъ философовъ. Въ умахъ философовъ различёе релипи такъ Же значительно, какъ и въ умахъ народовъ. Ибо ни одинъ изъ нихъ не достигалъ полная развипя силъ душевныхъ, а только каЖдый более или менее приблиЖался къ полному совершенству. Путь развитёя философовъ большею частш останавливается на сф^ре разсудка или теоретическая или практическая, а более — школьная, логическая. Плодомъ разсудка логическая бываетъ то, что релипя превращается въ дуа- лизмъ; ибо разсудку свойственно представлять, и онъ действительно представляетъ Бога въ противополоЖностяхъ. Разсудокъ теоретически, соединяясь съ практическими представляетъ Бога виною всего, правителемъ, распорядителемъ, судёею... Въ семъ виде релипя не являлась, или являлась, но очень редко у древ-


нихъ. Такова отчасти была она у Сократа, Платона, Пиоагора, хотя впрочемъ вл1яше идей у нихъ было слишкомъ слабое, темное и матер'тльное. Взглядъ новыхъ философовъ, очищенный хриспанствомъ, представляетъ Бога подъ формою человека съ безпредЪлънымъ умомъ и съ неограниченною волею, беретъ т. е. отъ опыта человЪковъ и не восходитъ дал'Ье. Изъ новейшихъ философовъ каЖдый водится особенною какою либо способностш души; напр. Кантъ руководствовался практическимъ разсудкомъ, и Бога разсматривалъ только со стороны законодательства, а про- 41Я стороны признавалъ неприступными для человеческаго ума. Фихте, Желая очистить релипю отъ антропоморфизма, отнялъ у Бога личность: ибо, не находя ни одного имени такого, которое бы не имело ничего опытнаго, онъ назвалъ Бога нравственнымъ порядкомъ. У натуралистовъ Богъ обратился въ лиръ, а м'фъ въ Бога. Итакъ полное развит1е релипи требуетъ полнаго развитая ума; но его нетъ въ семъ Mipe. Если бы челов'Ькъ достигъ сей полноты совершенства, то сделался бы совершенно релипознымъ; ибо какъ первый актъ сознашя исходить отъ Бога, такъ и по- сл'Ьдн1й привелъ бы къ Богу Же. Тогда челов'Ькъ не столько чувст- вовалъ бы себя существующим^ сколько Бога; тогда я потерялось бы въ не-я.

Элементы, составляющ1е релипю, суть: вера въ Бога и въ другой невидимый м1ръ, и вЪра въ безсмерт1е или надеЖда перейти въ лучинй м'фъ. Посему, разсмотр1звши веру въ Бога, надобно обратить внимаше и на веру въ безсмерт1е души. Вера въ безсмерйе всегда сопровождала в"Ьру въ Бога. Понят1я о без- смертш у всЬхъ народовъ различны, но все народы им"Ьютъ ихъ. Основа сей веры, такЖе какъ и веры въ Бога, находится какъ въ натур'Ь вещей, такъ и въ человеке.

Въ Mip'b таинственны.мъ образомъ выраЖается понятие без- смерт1я. Mipb состоитъ изъ феноменовъ, которые въ своемъ бытш безпрестанно изменяются. Но эта пестрая, переменчивая и, такъ сказать, во многихъ м'Ьстахъ распадающаяся оболочка показываетъ следы вечности, приводить къ чему-то постоянному и неизменному. Какимъ образомъ? Натура въ своихъ образовательныхъ действ1яхъ представляетъ выходъ вещей изъ ничего и обращеше ихъ въ ничто. Этотъ процессъ натуры есть не что иное, какъ соединеше видимаго съ невидимымъ, прехо- дящаго съ вечнымъ. Это приметно и ощутительно какъ для философа, такъ и для простолюдина. Царство растенш развивается изъ семянъ; но семена составляютъ весьма малую часть

И н н о к е н т ш . С о ч и н е ш я . X . 2

i8 ЛЕК.Ц1Я ПЕРВАЯ.

въ царстве растенш. Откуда Же то, что есть въ немъ кроме семянъ? Изъ чего произошло то, что мы видимъ въ дереве, но чего не находимъ въ его сЬмени? Безъ сомнешя начало сего тамъ, где и конецъ, т. е. въ невидимомъ. Внешняя оболочка всЬхъ видимыхъ нами вещей изменяется; но чемъ более вникаемъ въ такое изменеше вещей, темъ более усматри- ваемъ въ нихъ нечто постоянное и нетленное. Частныя явлешя подводятся къ общимъ, а общдя — къ общимъ силамъ природы или Же къ известнымъ 53 началамъ, a ciu 53 начала подчиняются тремъ главнымъ,— свету, теплоте и тяЖести, которыя неизменны, постоянны, вечны, и которыя представляются не матер1аль- ными. Такимъ образомъ наши представлешя доходятъ до пред- метовъ постоянныхъ и встречаются съ началами вЬчной Жизни, и след, въ природе человекъ находитъ основаше своего безсмер- т1я. Всю видимую природу моЖно уподобить дереву, состоящему изъ .множества различныхъ трубочекъ, которыя чЬмъ далее, темъ тонее, неЖнее и какъ бы духовнее. Взглядъ сей на натуру вещей не новъ. Безъ сомнешя, такъ понималъ ее и апост. Павелъ, когда говорилъ: видимая временна, певидимая пЪчпа.

Въ человеке вера въ безсмерие основывается на томъ Же, на чемъ основана вера его въ Бога, то есть на природе человЬ- ческаго духа. Она развивается тоЖе вместе съ развит1емъ силъ душевныхъ. Такъ, когда развиваются низиля способности души, коихъ общш и главный законъ— время: то съ каЖдымъ момен- томъ времени раЖдается въ душе темное напоминаше о вечности; ибо время есть символъ вечности, есть, такъ сказать, ея изнанка. Съ развит1емъ разсудка развивается идея вечности, или лучше безконечности: ибо, действуя по закону тождества, онъ видитъ безконечность въ разнообразш вещей, а действуя по закону причинности, онъ находитъ безконечность въ ряду причинъ. Притомъ, стремясь къ развитш, разсудокъ видитъ, что полное развит1е на земле невозможно, и потому необходимо приходитъ къ мысли о вечности. Идея вечности еще более развивается съ развитёемъ ума, воли и чувства. Объ уме и говорить нечего: ибо вЬчность есть его родина и стих1Я. Съ развит1емъ воли и чувства добра раЖдается Желаше усовершиться въ добродетели и произвести равенство счаст5я съ добродетелш; но такъ какъ первое и второе въ этомъ Mipe не достигается, то блиЖайшимъ следств1емъ сего Желашя есть мысль о вЬчност^. Кроме сего вЬра въ будущую Жизнь развивается и укрепляется отъ самосо- знашя. Духъ нашъ, чисто сознавая самого себя, не моЖетъ не


видеть, что онъ безсмертенъ. Ибо изъ чего состоитъ онъ? изъ ума, воли, понятш и Желанш; но все это нетленно и неразрушимо. Следов, сознавая себя чисто, т. е. отдельно отъ тела, онъ не моЖетъ найти въ себе ничего тлйннаго, смертнаго, ибострахъ смерти раздается отъ того, что представлешя наши о духе не есть чисто-духовныя, а смесь духовнаго съ тЪлеснымъ: мы со- знаемъ духъ не такъ, какъ онъ есть въ себ’Ь, но такъ, какъ онъ выраЖается въ нашемъ т'Ьл’Ь, а потому сознаемъ его смерт- нымъ. Но если бы сознавали его чисто, удаливъ т. е. все, что плоть прим"Ьшиваетъ къ сему сознашю: то колеблемость вЪры въ безсмертёе исчезла бы совершенно. Такъ въ св. людяхъ, которые чисто сознавали себя, оЖидаше безсмерт1я было самое твердое, и они скорее усомнились бы въ томъ, что Живутъ, неЖели въ томъ, что некогда будутъ Жить. Итакъ, поелику вЪра въ будущую Жизнь основывается на природе человеческаго духа и развивается съ развит1емъ силъ его, то всякш моЖетъ понять, почему она всеобща и почему различна. Зд’Ьсь долЖно припомнить тоЖе, что сказано о причинахъ всеобщности и разнообразёя веры въ Бога.

Хотя релипя долЖна основываться на природе человеческаго духа; хотя природа внешняя не могла научить челов'Ька религш, если бы онъ не имЪлъ ея въ себ’Ь самомъ; однако она содействовала и сод1зйствуетъ развитш въ человеке релипознаго чувства. Развитее религш совершается подъ влёяшемъ природы. По- смотримъ на главные пункты сего участ1я природы въ дел’Ь релипи. Главнымъ образомъ природа участвуетъ въ развитш религш темъ, что способствуетъ развитш человеческихъ силъ. След, природа внешняя, доставляя намъ впечатления отъ внешнихъ предметовъ, возбуЖдаетъ такимъ образомъ деятельность нашего духа и предохраняетъ его отъ усыплешя. Натура, прираЖаясь къ уму нашему своими образами, какъ бы оттираетъ напечатленный въ немъ образъ БоЖества и проясняетъ его. Это— общее участёе. Но она сообщаетъ релипозные уроки и каЖдой способности души порознь. Какимъ образомъ? Деятельность человеческаго духа начинается действёемъ чувствъ, которыя сообщаютъ намъ понят1я о вещахъ. Но что такое вещи? Те, которые смо- трятъ на нихъ съ метафизической точки, определяютъ ихъ такъ:


онЪ суть мысли БоЖш, портреты, списки БоЖества, и потому натура есть панорама, заключающая въ себЪ множество малыхъ картинъ, изъ коихъ каЖдая порознь въ изв'Ьстномъ отношенш есть образъ БоЖества. Итакъ, если каЖдая вещь есть малый портретъ БоЖества: то вся природа есть портретъ Всевышняго, совершенн'Ьйийй и полный. Если это такъ, то сколько она ма- Жетъ подать намъ релипозныхъ уроковъ! Правда, не всЪ могутъ понимать ее; но, по крайней м^рЪ, всЬ болЪе или мен^е могутъ чувствовать ея наставлешя. Мы знаемъ, что низипя способности души нашей д'Ьйствуютъ по формамъ пространства и времени; знаемъ такЖе, что эти формы пробуЖдаютъ въ насъ темное представлеше существа безпред'Ьльнаго и в^чнаго. Но къ сему знашю долЖно присовокупить и то еще, что внешняя природа весьма много содействуешь пробуЖдешю представлешя о безпре- дЪльномъ и в'Ьчномъ. Различные размЬры ея, изумляющ1е насъ своею огромностью, силою, разительною противополоЖностш частей своихъ и полоЖенш, возбуЖдаютъ въ насъ идею чего-то без- предЬльнаго и в^Ьчнаго, Бога. Развивается разсудокъ съ своими законами тождества и причинности? природа не оставляетъ и его: она утверЖдаетъ въ немъ эти законы, давая знать, что феномены ея, при всемъ разнообразш своемъ, долЖны сходиться въ чемъ- то единомъ, и что подчиненность явленш причинами предполагаем подчиненность причинъ одной главной причин^. Притомъ, разсудокъ способенъ оставаться на полЪ опыта и удовлетЕоряться т'Ьмъ, что находитъ въ своей сфере: но натура выгЬсняетъ его изъ этой сферы своими противор'Ьчьями; ибо онъ, не могши решить ихъ по своимъ началамъ, принуЖденъ бываетъ идти за границу и у ума просить совета. Когда Же челов’Ькъ доходитъ до ума, то здЬсь натура (т. е. опытъ) оставляетъ его. Зд^Ьсь онъ долЖенъ безъ руководства натуры непосредственно беседовать съ Богомъ.

ЗдЪсь нЬтъ уЖе содЪйствья отъ натуры; ибо идеямъ ума соответствуем мьръ будущш, а не настоящш. Такъ, нЪтъ содей- ств1я непосредственнаго; но есть сод'Ьйств1е посредственное. Именно: содействующая развитш ума способность есть чувство. Умъ творитъ и созерцаетъ высок1я идеи;-а чувство осуществляешь ихъ, представляетъ въ образахъ. Такъ напр, въ искусствахъ, идеи ума осуществляются чувствомъ. Но натура весьма великое имеешь вл1яше на образоваше чувства эстетическаго, вы^окаго. Въ натуре есть образы, выраЖающ1е предметы вЬчные, съ которыми умъ не моЖетъ управляться и которыхъ не моЖетъ подвести

О РЕЛИГШ ВООБЩЕ. 21

подъ обыкновенный свои формы. Главныя изъ этихъ эмблем* суть: I) восходящее солнце: взглядъ на него раЖдаетъ въ насъ мысль о чемъ-то высшемъ, о чемъ-то такомъ, что было при начале творешя; 2) заходящее солнце: взглядъ на него раЖдаетъ въ душе нашей что-то неопределенное и пробуЖдаетъ чувство будущей Жизни; 3) радуга послЬ бури: она возбуЖдаетъ подобныя Же чувствовашя; потому-то она у Гезекшля окруЖаетъ престолъ Iucy- са Христа. Есть и друпя подобныя симъ эмолемы. Взглядъ въ темную ночь на небо, усеянное звездами, пробуЖдаетъ чувство безпредЬльности и приводить человеку на мысль то, что онъ не всегда будетъ оставаться на земле; здЬсь не могутъ не пршти на память слова Iucyca Христа: въ дому Отца моего обители многи. Таковыя эмблемы бываютъ даЖе въ малыхъ размерахъ. Такъ картина, на которой представленъ разъяренный злодей и молящшся у ногъ его младенецъ, представляетъ борьбу двухъ противныхъ силъ— добра и зла, и темъ вдыхаетъ чувство высо- каго. Вотъ какимъ образомъ внешняя природа содействуешь раз- вит1ю религш! Надобно только внимать ея урокамъ и со дня на день изощрять слухъ свой.

Если релипя основана на природе человеческаго духа; если она развивается и не моЖетъ не развиваться съ развитёемъ силъ человека: то откуда безбоЖ-1е,— откуда люди незнаюиле Бога и будущей Жизни?— Таковые люди весьма Жалки. Релипя есть идея; следов, человекъ безъ религш есть человекъ безъ идеи, безъ ума, есть нечто не доконченное, безглавое. Но преЖде неЖели начнемъ говорить о семъ, скаЖемъ предварительно, что безбоЖ- ники, отвергающее релипю, встречаются намъ на средине раз- витёя силъ человеческихъ, въ области логическаго разсудка. Область чувствъ и область ума свободны отъ сего. Умъ метафи- зическш никогда не допускалъ безбоЖёя. Изъ древнихъ метафи- зиковъ Платонъ и Пиоагоръ, изъ новейшихъ Ньютонъ, Картезш, Спиноза— самые благочестивые; никто изъ нихъ не былъ безбоЖ- никомх-». Уму невозможно отвергать релипю: уничтоЖивъ ее, онъ уничтоЖилъ бы самого себя: ибо уничтоЖилъ бы область идей, въ которой онъ Живетъ. Одинъ только логическш разсудокъ моЖетъ отвергать релипю, и такое действ'ш свое онъ выказываетъ преимущественно въ шЬхъ людяхъ, которые развили его слиш- комъ теоретически и долго дерЖали его въ понят1яхъ пространства и времени; таковы неболыше математики. Таково Же дей- ствёе разсудка и въ шЬхъ, которые много занимались мелкими вещами, какъ-то: въ зоологахъ, врачахъ, юристахъ. На семъ-то

22 ЛЕКЩЯ ПЕРВАЯ.

основанш разсудокъ въ св. Писанш признается врагомъ БоЖшмъ, хотя впрочемъ придаются ему при этомъ эпитеты: земный, душевный и пр.; къ сему Же приводить и разсудокъ школьный— полуученый. Поэтому онъ въ мистическихъ и теософскихъ кни- гахъ называется произведешемъ зв'Ьзднаго духа— д1авола. Теперь посмотримъ, отъ чего разсудку преимущественно свойственно приводить людей къ безбоЖш? — Умъ и чувство приспособлены къ в'Ьчнымъ идеямъ: ибо первый созерцаетъ идеи и Живетъ въ нихъ, а последнее услаЖдается ими и осуществляетъ ихъ. Разсудокъ стоитъ меЖду ними на срединЪ: онъ не приспособленъ ни къ тому, ни къ другому. Опытъ есть собственная его сфера, но опытъ и то, что выше его, всегда бываютъ другъ другу противоположны. Зд'Ьсь временность, тамъ вечность; зд'Ьсь конечность, тамъ безконечность. Но релипя Живетъ въ вйчиомь, и потому она противна разсудку, который занимается временнымъ. Заключаясь въ своей сферЪ, разсудокъ не видитъ ничего безпре- д"Ьльнаго и в^чнаго, и потому утверЖдаетъ, что н'Ьтъ Бога. Что. бы предохранить себя отъ сего антирелипознаго направлешя, разсудокъ долЖенъ выдти изъ своей сферы и обратиться къ уму. Но это для него противно; ему хочется удовлетворяться самимъ собою. Поэтому онъ силится основать свои законы на опыт'Ь; ищетъ причины Mipa въ самомъ .шрЪ, и отъ этого взглядъ его ограничивается однимъ только видимымъ, сотвореннымъ. Вместо того, чтобы искать причины вещей вий Mipa и такимъ образомъ доходить до Бога, онъ ищетъ ее или въ стих'шхъ, какъ древше ioHifickie философы, полагавиле началомъ всЬхъ вещей воду, огонь и проч., или въ силахъ природы, какъ нов'Ьйипе француз- ckie философы, по мн^нш коихъ центроб'ЬЖность и центростре- мительность суть первыя причины б ь т я M ipa. ПротиворЪч1я, долЖенствующ1я заставить разсудокъ идти къ уму и слЪдов. къ Богу, слуЖать ему, напротивъ того, предлогомъ безбоЖ1я. Ибо онъ самъ по себ1э никакъ не моЖетъ помирить ихъ, и потому, безъ помощи ума, ему остается отъ существовашя противорЬчш и безпорядка заключить къ несуществованио Бога, причины порядка. Итакъ, разсудокъ по самой натур"Ь своей есть изм^нникь релипи, или и другъ ея, но самый непрочный и опасный. Посмотримъ на самую onepauiio его, и увидимъ бол'Ье. Первый вопросъ его сл'Ьдующ1й: есть ли Богъ и вещи?— Вбпросъ безбоЖ- ный, предполагающей сомн'Ьше и HeB'fepie въ б ь т е Бога. Для ума вопросъ сей и не существуетъ: ибо метафизика или умъ скорее усомнится въ бытш вещей, неЖели въ бытш Бога. Предложивши


такой вопросъ о Боге, разсудокъ силится разрешить его,— старается доказать б ь т е Bookie. Но что значитъ доказывать? Выводить низшее изъ высшаго, подручное изъ подручнаго. Бытья Бо- Ж1я не моЖно доказывать ни гЬ лъ , ни другимъ способомъ; ибо нЪтъ ничего выше Бога, или равнаго Ему. Вместо того, чтобы доказать существованье БоЖье, разсудокъ ослабитъ силу его и, взявшись не за свое, окончить не темъ, чЬмъ долЖно: потому что въ закльоченьи его доказательству всего будетъ больше, нежели въ посылкахъ. Посему доказательства быт1я БоЖ’ья не могутъ назваться доказательствами,, а суть только указан'ья, пути, коими моЖно доходить до Бога. Потому-то умъ метафизическш наблюдаешь совсемъ другой порядокъ: онъ предполагаешь бьзьтье БоЖ1е, и отсюда доказываешь быт1е вещей. Такимъ образомъ ходъ дЬйствш ума не моЖешь произвесть того антирелипознаго направлеьпя, какое производить процессъ разсудка. Мы сказали, что безбоЖниками легко могутъ сдЬлаться тЬ, которые занима- ются мелочами, напр, ботаники, зоологи и проч. Это потому, что у нихъ, какъ у растешй, солнце есть Богъ. Ибо умъ ихъ, занимаясь изслЬдовашемъ растеньй, такъ сказать, усвояетъ себЪ ихъ свойство, а потому, чувствуя зависимость свою отъ солнца, теряетъ чувство зависимости отъ Бога. Притом!» съ умомъ бываетъ тоЖе, что съ зр'Ьшемъ. Кто долго читалъ мелкуьо печать, или разсматривалъ посредствомъ микроскопа ма- лыя т'Ьла, тотъ после не моЖетъ видеть предметовъ великихъ. ТоЖе долЖно сказать и объ уме. Кто долго разсуЖдалъ о пред- метахъ мелкихъ, частныхъ, тотъ не въ состоянш судить о чемъ либо ваЖномъ— универсальномъ. Но предметы религш универсальны. Поэтому ботаникамъ и зоологамъ трудно заниматься ими: ибо занятья, въ которыхъ они проводятъ свою Жизнь, делаютъ умъ ихъ вялымъ, огрубЬлымъ, мелочнымъ. Этой Же участи подвергаются и врачи: следствьемъ занятьй ихъ бываетъ ущербъ чувства, которое въ деле религш необходимо. Они смотрятъ на человека съ самой невыгодной стороны, со стороны его болезней; такимъ образомъ привыкаютъ къ тлЬнью, и умъ ихъ невольно получаетъ наклонность останавливаться на томъ, чемъ занимаются ихъ руки. Такова Же бываетъ участь юристовъ. Они делаются безбоЖниками отъ встречи съ неправдою. Будучи не въ состояньи согласить съ правосудьемъ страданья невинныхъ и счастье виновныхъ, они утверЖдаютъ, что нетъ существа правосуд- наго,— нетъ Бога. Люди эти обыкновенно бываютъ малообразованные, полуученые. Они Жалки: они— чудовища въ духовному


мьре. Но они впадаютъ въ безбоЖье ненамеренно. Ибо пасть намеренно, значитъ видеть основаше и уклониться отъ него; но они уклоняются потому, что не видятъ основашя, — не знаютъ ценности предмета, ими отвергаемая.

Показавши основанье религьи въ природе человека, посмотримъ теперь на ея сущность; покаЖемъ, что такое релипя? какое существо ея? какья ея части? Полуответъ на эти вопросы дала намъ истор1я. Она сказала намъ, что есть общаго въ релипи всЬхъ народовъ и всехъ временъ, т. е. она сказала, что релипя всегда и вездЬ представляется союзомъ человека съ Богомъ, взаимнымъ отношешемъ ихъ меЖду собою. Но такой ответъ ucropiu для насъ еще теменъ и неопределенъ. "Что скаЖетъ на это умъ? Пусть онъ опредЬлитъ намъ точнее существо релипи. Но чемъ онъ въ этомъ случае водиться долЖенъ? ПреЖде всего разсмот- решемъ натуры человека и натуры вещей; затемъ разсмотрЬ- ньемъ взаимная отношешя двухъ существъ, соединяемыхъ рели- rieto: это значитъ, нуЖно познать природу того и другая, Бога и человека. Но существо Бога непостиЖимо само въ себе. Умъ долЖенъ смотреть на нея чрезъ натуру свою и чрезъ натуру вещей; познавъ существо своего духа, человЬкъ познаетъ отчасти существо Бога, отраженное въ идеяхъ ума.

Игакъ, релипя на всем1рномъ полЬ опыта представляется намъ союзомъ и отношешемъ. Какимъ союзомъ? Такимъ, къ какому человекъ способенъ. Посему, чтобы видеть сущность сего союза, спросимъ: что такое человекъ? Онъ имеетъ две стороны: чувственную— матер1альную, совершенно ограниченную, и духовную— разумную, почти безпред Ьльную. Говоря о релипи, долЖно иметь въ виду последнюю е я сторону— духовную: ибо въ чувственной его стороне хотя и выраЖается релипя, но безъ сознанья, машинально. Духовною стороною человекъ всецело соединенъ съ Бо- ям ъ . Если бы могли мы созерцать все черты натуры БоЖ1ей, то увидели бы, что человЬкъ черта въ черту соединенъ съ Богомъ. Но мы не въ силахъ познать всехъ чертъ и существа человеческаго, которое есть только списокъ существа Божественная. Потому ограничимся показашемъ главныхъ/ узловъ, связы- вающихъ человека съ Богомъ.

Въ человеке главнейшимъ образомъ заметны три стороны: а) сторона разумная— силы познавательныя, Ь) сторона деятель-

О РЕЛИГ1И ВООГ.ЩЕ. 25

ная__область воли, и с) сторона чувственная — область чувствъ,не та, которая обращена къ материальному, но преимущественно та, которая направлена къ высшему— къ добру и изяществу. Эти три главныя силы суть три нити, связующ1я человека съ Богомъ. Ибо что такое умъ? Сила, стремящаяся къ познашямъ— къ истине. Где идеалъ, где источникъ истины? Въ Боге. Такимъ образомъ, стремясь къ истине, умъ стремится къ идеалу истины къ Богу. Потерявъ Бога, онъ теряетъ истину,— делается пустымъ: вся область его обращается тогда не въ область истины, а въ область логическихъ признаковъ. Подъ именемъ истины долЖно разуметь здесь истину метафизическую, состоящую въ соответ- CTBiu представленш нашихъ съ вещами, нами представляемыми. Такой истины не моЖетъ быть въ ум е безъ представлешя Бога,— безъ представления существа такого, которое одно произвело М1ръ внЬшнш и М1ръ внутреннш, и полоЖило основаше соглаая того и другаго. Что такое воля? Ограниченная сила деятельности, стремящаяся въ безпредельность по своимъ законамъ. Где идеалъ ея законовъ и цель, которая достигается чрезъ исполнеше ихъ, т. е. идеалъ добродетели? Въ Боге. Если нетъ Бога, то воля наша есть самая Жалкая способность. НЬтъ для ней идеала: след.долЖно исчезнуть все, что только есть благо для человека. Что есть чувство? Способность ощущать пр1ятное или непр)ятное. Идеалъ его есть полное наслаЖдеше совершеннымъ блаЖенствомъ. Но совершенное блаЖенство находится въ одномъ Боге, и въ человеке моЖетъ быть осуществлено только чрезъ Бога. Эти три узла неразрывны. Умъ связуетъ человека съ Богомъ стремлешемъ къ истине; воля— святостш, а чувство— стремлешемъ къ совершенному наслаЖдешю. След. религ1я есть гар.nonin ,пе±ду истиною, добродЬтелт и паслаокдететъ. Посему въ pe.iuriu заключается то, чего тщетно сами по себе искали бы самыя науки. Ибо все науки зависятъ отъ того, существуешь ли релипя, или она только мечта. Съ падешемъ релипи долЖны пасть все науки, занимающаяся не формальности, а вещественностто, и во- первыхъ долЖна пасть философ1я.

Посмотрим'ь на религио, какъ на отношеше человека къ Богу. Отношеше это есть Живое и взаимное. Богъ относится къ человеку сообразно тремъ способностямъ человеческаго духа: Онъ даетъ Себя познавать уму, любить— воле, вкушать— чувству. Ка- кимъ образомъ? ТакЖе съ трехъ сторонъ: i) какъ источникъ бы- т1я— Творецъ; 2) какъ вина порядка и устройства— Промыслитель и 3) какъ распорядитель наградъ и наказанш— Суд1я, соверши

2б ЛЕКЦ1Я ПЕГВАЯ

тель. Во вс'Ьхъ этихъ отношешяхъ Онъ является и нын"Ь по отношение къ Mipy какъ внутреннему, такъ и внешнему. Какъ Творецъ, въ Mipli вн'Ьшнемъ Онъ представляется произведшимъ все и окончившимъ; въ м 1рЪ внутреннемъ— творящимъ, безпрестан- но изрекающимъ законы нравственные въ совести человека. Какъ распорядитель, въ м ’фЪ вн'Ьшнемъ распоряЖаетъ все силою дви- Жешя; въ м ’фЪ внутреннемъ— силою совести, такЖе посредствомъ Желаний и двиЖенш. Какъ окончатель и совершитель — въ м 1рЪ внутреннемъ награЖдаетъ и наказываешь; въ .wip'b вн'Ьшнемъ под- дерЖиваетъ силы б ь т я и сохраняетъ все отъ разрушешя. ВсЬми этими отношешями Богъ представляетъ Себя человеку и идеально— въ области познашя, и реально — въ области д'Ьйствш и чувствъ. Подобнымъ образомъ и челов'Ькъ сими Же сторонами долЖенъ обращаться къ Богу. Во-первыхъ онъ долЖенъ относиться къ Богу признашемъ Его по вс'Ьмъ отношешямъ, т. е. какъ творца, промыслителя и совершителя, какъ въ Mipb вн"Ьш- немъ, такъ и въ .wip'b внутреннемъ. Такое признаше по отно- шешю къ уму раЖдаетъ в'Ьру. Признаше это, если оно совершенно, раЖдаетъ второе отношеше,— отношеже воли, выраЖаю- щееся въ стремленш ея къ Богу. Если стремлеше это правильно, то производить третье отношеше,— единство съ Богомъ, которое зд'Ьсь не достигается, а потому заключается въ надеЖд'Ь.

Итакъ, челов'Ькъ относится къ Богу признашемъ ума, стрем- лешемъ воли и наслаЖдешемъ чувствъ, которое въ настоящей Жизни ограничивается сладкою надеЖдою, или кратко: относится в^рою, любовш и надеЖдою. Во всЬхъ ли релипяхъ выраЖаются всЬ эти три отношешя? Во вс'Ьхъ. Въ одной только релипи 41а- вола н"Ьтъ сего. Въ его релипи выраЖается только в1эра въ Бога безъ любви и нэдеЖды, потому и сказано: и 5Ьсы ъЪрують и трепещутъ (1ак. 2, 19). Вотъ что моЖно сказать о существ'Ь релипи и о составныхъ частяхъ ея!

Разсмотримъ теперь составныя части pe.iuriu порознь съ некоторою подробностш. ПреЖде мы вид'Ьли, какъ или ч'Ьмъ выраЖается релипя въ челов'Ьк'Ь, какъ союзъ человека /съ Богомъ. Теперь изсл'Ьдуемъ существо религии по ея элементамъ. Элемен- товъ она имЪетъ три, какъ выше сказано: i) Богъ, какъ существо совершеннейшее; 2) будущая Жизнь и 3) самъ челов'Ькъ

о ’ р е л и п и в о о б щ е . -1

какъ существо способное мыслить, действовать и чувствовать. Итакъ, во-первыхъ мы долЖны войти въ разсмотрЬнье о Eozi>.

Богъ. Приступая къ изследованпо столь высокаго предмета, мы, безъ сомнЪшя, долЖны обратиться съ искреннею молитвою къ Богу, чтобы Онъ просвЪтилъ наши слаоые у.мы св втомъ премудрости своей и открылъ намъ Себя столько, сколько мы моЖемъ Его вместить въ себе. Мы долЖны иметь для этого особенное расположение и выполнить известное условье со стороны нашей, дабы то, что будетъ сообщать намъ о Себе в Ьчная Премудрость, вселилось въ нашъ умъ и сердце и принесло плодъ спасительный,— успехи въ бояпознаньи. (Смотри наставленье Д1о- нисья Ареопагита, которое онъ далъ ученику своему Тимовею).

Въ изследованш нашемъ о Боге, мы долЖны разсмотрЬть, во-первыхъ: какое человекъ имеетъ познаше о БогЬ, какъ онъ сознаетъ Его, какъ твердо его познаше, нуЖны ли доказательства для сего, и какого рода? Во вторыхъ: что есть Богъ, какимъ Онъ открываетъ Себя нашему Познанью, им Ьемъ ли .мы о Немъ понятья соответствующая Его натуре, какое долЖно быть состояше духа нашего, въ которомъ .мы моЖемъ познавать Его? Въ третъихъ: какимъ образо.мъ вернее удерЖать это познаше и утвердиться въ немъ?

■Человекъ имЬетъ троякаго рода познашя: i) чувствеппыя. Эти познашя о вещахъ верны сами по себе и очевидны: видя вещь самымъ дЬломъ, мы не требуемъ доказательствъ на то, что она есть и что она такова на самомъ деле. 2) Позпатя по- средство.пъ попятш и умозаключети. Ихъ очевидность открывается не иначе, какъ изъ доказательствъ. 3) Позпатя посредствомъ идей ума. Это есть разумная вера въ предметы, превышаьощье интеллектуальное разумеше,— вера, которая тверЖе и несомненнее всякаго познашя. Спрашивается: .моЖетъ ли Богъ быть пред- метомъ чувственная познашя, или разумная ведешя, или умственной вЬры?

i) МоЖно ли иметь непосредственное чувственное познаше о БогЬ? Мнопе отвечали на этотъ вопросъ отрицательно, и, кажется, несправедливо. Богъ даетъ познавать Себя такъ Же, какъ даютъ познавать себя вещи. Человекъ сохраняется, поддерживается и управляется силою БоЖьею: значитъ, меЖду Боямъ и человЬкомъ есть действительный союзъ и реальное, такъ сказать, прикосновеше одноя къ другому. Сей союзъ и cie прикосновенье долЖны быть осязаемы и нашимъ духомъ, и— осязаются. Ясно мы не моЖемъ чувствовать и понимать сея; ибо для этого ььа-

28 Л ЕК.Ц Ш П Е Р В А Я

добно бы было постигнуть тайный образъ действовашя боЖескаго и самое существо БоЖ1е, долЖно бы нашему духу утончиться до простоты сего существа и отрешиться огъ узъ шЬдесныхъ: впечатлешя боЖеской силы на духъ нашъ долЖны темно и неопределенно возвещаться нашему ощущению. А темныя ощущешя БоЖества мы действительно имеемъ. Ибо что такое такъ называемыя вроЖденныя идеи о Боге, если не следы темныхъ ощущенш силы БоЖ1ей, непосредственно на насъ действующей? Иначе, откуда оне происходятъ, какой принадлеЖатъ способности души и какъ могла вселить ихъ въ насъ природа? На эти вопросы никто еще не далъ ответа. МоЖетъ быть скаЖутъ: «что за идеи неопределенный, что за ощущешя темныя? Если мы не видимъ ихъ духовнымъ окомъ, то и нетъ ихъ». Но это очевидно несправедливо, потому что мы не постигаемъ и не определяемъ многаго такого, чего действительное быпе и реальность для насъ несомненны. ДаЖе это познаше по настоящему долЖно быть гораздо блиЖе къ намъ и вернее для насъ, неЖели познаше всехъ окруЖающихъ насг-> вещей: ибо человекъ ни съ одною вещш такъ тесно не соединенъ, какъ съ Богомъ: онъ Живетъ и движется Его силою. Но оно остается для насъ темнымъ потому, что мы не моЖемъ постигать его. МеЖду темъ оно для насъ весьма близко и верно: оно составляешь основаше всехъ тайныхъ понятш или идей нашего ума. Въ самомъ деле, въ умственныхъ нашихъ познашяхъ различаются два элемента: положительный и отрицательный. Положительный элементъ состоитъ изъ понятш нашего разсудка, преобразованныхъ и возвышенныхъ нашимъ умомъ. Умъ пр'юбрЬтаетъ ихъ въ области разсудка, изъ катего- piu ограниченныхъ, у коихъ онъ отсекаешь границы, чтобы возвысить до высоты идей. Но откуда заимствуется этотъ положительный элементъ? Что заставляетъ насъ отсекать границы у готовыхъ понятш разсудка и делать ихъ безиред^льными? Какой это голосъ говоритъ всегда намъ, когда мы разширяемъ по- НЯТ1Я разсудка, что всего этого мало, что нуЖно преобразовать ихъ совершенно? Отчего нейдетъ разсудокъ in infinitum въ по- степенномъ распространен^ упомянутыхъ границъ? Не есть ли это следств1е темнаго ощущешя присущего БоЖества и темное постиЖеше Его? Не будь сего, разсудокъ не былъ бы такъ взы- скателенъ; онъ довольствовался бы всегда своими силами. Большая часть философовъ не доходили до сего вопроса въ изследо- ванш нашей души, но мнопе чувствовали это особливое свойство ея и старались определить его. Эти темныя ощущешя БоЖества


моЖно ясно приметить въ сердце, какъ основной силе нашего духа, у которой чувство и умъ есть не что иное, какъ двустороннее развит1е ея. Б ьте БоЖ1е чувствуется сердиемъ: оно наполняется иногда такими чувствовашями, которыя не имЪютъ никакого отношешя ни къ какому предмету внешнему,— которыя могутъ быть произведены только отъ сообщешя съ душею како- го-то таинственнаго Существа. Если бы мы могли сделать верный анализъ нац/ихъ понятш и идей, то непременно дошли бы до сихъ темныхъ чувствъ, которыя леЖатъ, какъ сказано, въ осно- ванш всЪхъ нашихъ ощущенш, чувствъ и идей ума. У людей необразованныхъ они находятся въ чувстве физическомъ и нрав- ственномъ. Это ощущеше присутств1Я Б0Ж1Я въ великихъ явле- шяхъ природы, это внутреннее побуЖдеше къ добру, это само- услаЖдеше по содЬланш его и мучеше после проступка, суть не что иное какъ с л е д с те впечатленш БоЖества, на насъ дЪйст- вующаго, какъ отголосокъ на ciu впечатлЬшя. Люди не имЪютъ объ нихъ разумнаго вЪд'Ьн1я; они въ такомъ случае подобны дЪ- тямъ, кои въ слЬдъ за своею матер!ю произносятъ: отецъ, отецъ, и сами въ слЪдъ за природою говорятъ: Богъ, Богъ. Посему-то у древнихъ и любовь къ Богу и любовь къ родителямъ называлась soasjkwt — pietas. Для сей способности не нуЖны доказательства въ бытш того, что она ощущаетъ: она уверена въ немъ совершенно; для ней излишне было бы— доказывать. Спросите у самоеда: есть ли Богъ? Онъ изумится сему вопросу; б ь т е БоЖ1е для него akcioma. Такимъ Же образомъ и для людей, которые руководствуются умомъ.

2) Умъ столько Же несомненно сознаетъ б ь т е БоЖ1е. При пер- вомъ взгляде на М1ръ онъ находитъ все случайнымъ, условнымъ и обращается прямо къ Богу, коего б ь т е безусловно и необходимо.

Видя, что Богъ есть основа всего, онъ во всемъ видитъ Бога и скорее усомнится въ бытш вещей, неЖели въ бытш Его. Такимъ образомъ на высшей степени деятельности душевной, какъ и на низшей, -бьте БоЖ1е несомненно и не требуетъ никакихъ доказательства

3) Напротивъ, на средней степени деятельности всякое позна- Hie прюбретается посредствомъ умозаключенш и утверждается доказательствомъ. Такимъ образомъ для разсудка нуЖны доказательства б ь т я БоЖ1я (въ которомъ онъ собственно не уверится и изъ доказательстве). Въ самомъ 4ЪлЪ, онъ по самой натуре своей не знаетъ Бога; онъ сотворенъ разсматривать только опыт-

Зо ЛЕК.Ц1Я ПЕРВАЯ

мое, ограниченное, тварь, а не Бога. Посему-то онъ и спрашиваешь: есть ли Богъ? и самымъ вопросомъ показываешь, что для него нЪтъ Бога. И въ самомъ вопросе его о Боге заключается, такъ сказать, оптическш обманъ. Онъ познаетъ и изслЪдуетъ все чрезъ противоположен’ себе; посему и Бога относитъ къ внешней сфере, которой противополагаешь свою внутреннюю; а это уЖе неправильный образъ изсл'Ьдован'ш о Боге. Богъ существуешь какъ въ той, такъ и въ другой сфере, и соединяетъ съ собою оба M ip a — вещественный и духовный. И что значитъ самый во- просъ: есть ли Богъ? Конечно не иное что, какъ вопросъ: выполняешь ли Богъ матер1альныя услов1я б ь т я опытнаго, т. е. есть ли Онъ субстанц’т или качество, причина или д’Ьйств1е и проч.? Но Богъ не моЖетъ выполнять условш опытнаго существования, ибо Онъ выше всякаго опыта и Hukakie предикаты разсудка не приличествуютъ Ему. Итакъ, вопросъ о Боге не прили- ченъ разсудку, или онъ не моЖетъ отвечать на этотъ вопросъ. Человеку релипозному или здравомыслящему моЖно вопрошать о бытш БоЖ'юмъ только для большей уверенности: ибо и разсудокъ моЖетъ подтверждать его уверенность. Но эти подтверЖде- шя не суть доказательства въ строгомъ смысле, а доводы къ бытио БоЖпо. Разсудку Же ученому, логическому, на вопросъ его о БогЪ мы долЖны сказать: не изслЪдуй б ь т я Его, для тебя нЪтъ Бога, ибо ты не моЖешь Его вместить въ своей маленькой клетке. Но оставлять ли намъ разсудокъ въ семъ состоянш не- вЬдешя? Нетъ, надлеЖитъ его вывесть изъ онаго и указать ему Бога, надобно освободить его отъ оковъ, коими сшЬсняюшь его категории, и провести его, чрезъ его Же начала, къ сфере умственной,— и онъ увидитъ Бога. Разсудокъ въ сфере своихъ формъ тоЖе, что человекъ заключенный въ четырехъ сшЬнахъ темницы отъ самаго младенчества. Онъ не иначе видитъ светъ и небо, какъ по частямъ; сквозь окна узЫя и решетчатыя, онъ видитъ всегда весьма малую часть, а иногда .проходятъ предъ нимъ облака, закрывающая небо; после сего ему естественно спросить: есть ли небо? Ciu частички неба и облаковъ не суть ли призраки и оболыиешя? Но пусть онъ выйдетъ изъ своей темницы, пусть обниметъ окомъ это безпредельное пространство и облака, подобно тенямъ, на немъ мелькающая: тогда онъ не спроситъ, есть ли небо. Выведите разсудокъ изъ его четырехъ сшЬнъ кате- ropifi, пусть онъ смотритъ на все не сквозь тусклое стекло пространства и времени, а прямо окомъ ума: тогда не призраки вечности и БоЖества представятся ему, но безпредельная вечность


и самъ Бог-Ь. И моЖетъ ли онъ после того спрашивать: есть ли Богъ? Такимъ образомъ разсудокъ долЖно восходить на высоту ума. Это есть тотъ самый восходящш путь, который философы называли via ascendents ad Deum, и которому они противополагали путь н и сходя uji й— descendens. Первымъ путемъ они чрезъ умозаключения восходили отъ видимаго къ невидимому, и такимъ образомъ доходили до б ь т я БоЖ1я. Посл'Ьднимъ изъ б ь тя Бога выводили и показывали б ь т е вещей. Если оставлять разсудокъ въ состоянш неведешя о Боге, если въ изслЪдованш б ь т я Бо- Ж1з оставлять его самому себе, то могутъ произойти весьма вредныя послЬдств'ш. Отсюда напр, происходило, что провид’Ь- шя не могли согласить съ свободою человека; Цицеронъ, схоластики и некоторые изъ новыхъ философовъ отказывались отъ этого; а некоторые свободу человеческую долЖны были подчинить необходимости. Богъ истинно понимаемый не противоречить свободЬ; у Него нетъ ни настоящая, ни прошедшая, ни будущ ая. Онъ противоречитъ ей только повидимому и на столько, на сколько представляется въ Mipe явленш разсудкомъ, у которая есть свое настоящее и будущее.

Итакъ, для низшей способности нашей души, какъ и для высшей, б ь т е БоЖ1е есть несомненная истина: въ нашихъ темныхъ идеяхъ, въ сердце, въ чувстве нравственномъ мы ощущаемъ оное какъ бы по осязанпо; умъ созерцаетъ оное въ своихъ идеяхъ. Только логическш разсудокъ осуЖденъ рокомъ оставаться въ Жалкомъ состоянш бояневедешя: стремясь къ познашю Бога, онъ запутывается въ сетяхъ, поставляемыхъ ему опытомъ и его собственными правилами. Противъ этихъ недоуменш раз- судка логическая есть особливый родъ убеЖдешя, основанный на родахъ и видахъ. Начиная отъ частныхъ предметовъ, мы моЖемъ чрезъ виды и роды восходить къ самымъ общимъ поня- Т1ямъ, и наконецъ къ самой идее, и такимъ образомъ, выводя разсудокъ изъ сетей его, приводить къ сфере умственной, где Богъ и вечность. Смотря съ границъ своей области въ область ума, онъ темнымъ образомъ видитъ предметы умственные и имеетъ къ нимъ некоторую веру. У иностранцевъ этотъ родъ разумная убеЖдешя называется идеалъпымъ воззрЪпгемъ, поко- лику умъ обнимаетъ эти предметы, или еще предчувсттемъ, поелику онъ сквозь тотъ видъ, въ коемъ они представляются разсудку, прозираетъ самую сущность ихъ. Такую-то прозорливость имели некоторые отцы Церкви, которые посредствомъ строгой подвижнической Жизни очистили око умственное, какъ

32 ЛЕКЦШ ПЕРВАЯ

напр. Makapiu египетскш. И зд'Ьсь нельзя не удивляться тому, какъ деятельный путь или деятельное стремлеше къ соединешю съ Богомъ сходится съ путемъ теоретическимъ, или стремлешемъ ума къ познашю Бога; отцы Церкви до того сблиЖались съ философами, что сходствовали съ ними въ мысляхъ, чувствахъ и выраЖешяхъ! II для всехъ ихъ, какъ и для истинныхъ философовъ, б ь т е Бо/kie казалось истиною первою. Если для кого изъ насъ эта истина не такова, то это отъ неразвит1я нашего ума.

Теперь спрашивается: что есть Богъ? Какимъ Онъ открываете Себя нашему познашю, и выраЖаютъ ли наши познашя о Немъ Его свойства?

Въ разсуЖденш сего известны три мнЬшя: одни говорили, что Богъ совершенно открывается нашему уму; друпе, что Онъ совершенно непостиЖимъ; наконецъ иные говорили, что Онъ отчасти постиЖимъ, а отчасти превышаете всякое разум'Ьше. Къ числу первыхъ принадлежали люди стоящде на низшей степени образованности — диЫе, идолопоклонники. Неудивительно, что они такимъ образомъ представляли себе Бога; ибо Онъ у нихъ былъ ограниченъ и большею част1ю былъ ихъ собствен- нымъ произведешемъ,— почему они и могли знать Его совершенно, какъ они полагали. Къ сему Же классу принадлеЖатъ люди образованные, руководствующееся логическимъ разсудкомъ. Та- ковъ былъ Евномш, который утверЖдалъ, что онъ зналъ Бога столько Же, сколько онъ самъ себя знаетъ. Когда ему возражали, что Богъ необъятенъ для ума челов'Ьческаго, онъ отвечалъ: хотя каЖдый изъ насъ порознь не моЖетъ обнять вс'Ьхъ свойствъ и действш боЖескихъ, но соединенныя понят1я всехъ людей необходимо долЖны равняться полноте Его существа. Здесь очевидно заблуЖдеше, и происходило оно отъ того, что о Боге разсуЖдалъ Евномш по правиламъ разсудка и представлялъ себе Его великимъ человЬкомъ. Наконецъ въ числе такихъ людей находятся и нЬмецк1е философы (которые впрочемъ име- ютъ самое возвышенное noimrie о Боге). Они смотрятъ на Бога, какъ Онъ выраЖаетъ Себя въ Mipe; отсюда высочайшее идеальное понят1е о Mipe они принимаютъ за самое существо БoЖie и утверЖдаютъ, что они познаютъ Бога совершенно. Но очевидно, что они koniio БоЖества принимаютъ за самый ориги- налъ: ихъ абсолютный единства и безразли'ип суть понят1я м\ра, а не Бога; Богъ остается для нихъ недоведомымъ./Григорш Бого- словъ, опровергая мнеше Евно.\ня, говоритъ: понять вещь значите обнять ея мыслш своею такъ, какъ въ геометрш мень-


шая площадь обнимается б.ольшею. Но Богъ есть существо без- конечное: какъ моЖетъ обнять Его ограниченный человеческш Умъ? Познаше человеческое есть не что иное, какъ борьба нашего я съ. м1ромъ внЪшнимъ, съ пе-я: какъ Же онъ моЖетъпокорить себе это не-я, когда оно превышаетъ силы его? Итакъ справедливее сказать, что Богъ непостиЖимъ. ЧтоЖъ наши понятая о Боге? ВыраЖаютъ ли они что нибудь действительное, или нетъ? Не суть ли они погрешительныя, поколику заимствуются отъ предметовъ Mipa? Действительно, все, что мы знаемъ о БогЬ, заимствуемъ отъ предметовъ опыта; по закону винослов- ности чрезъ отвлечете предполагаемъ въ Немъ известныя свойства; по закону противореч1я отделяемъ отъ Него неприличное Ему и, возвышая остальныя свойства до безконечной степени, составляемъ образъ БоЖш. Здесь все свойства безъ сомнешя сняты съ Mipa внешняго, или внутренняго: мы представляемъ Бога себе виною всего, одаренною разумомъ и волею. Это — не более, какъ совершенный человекъ. И ясно, всего более участвуешь разсудокъ въ составленш этого образа (хотя участвуютъ и все способности души) своими категор1ями, именно: отъ кате- ropiu количества заимствуется Его безпредельность и единство; изъ категорш качества— всесовершенсгво; изъ категорш отношешя— субстанция, творчество и промыслъ, и такъ далее. МоЖетъ ли этотъ образъ выраЖать самое существо БоЖ1е? Не долЖно ли отделить отъ Бога все качества, которыя мы приписываемъ Ему? Дюнисш Ареопагитъ такъ именно научаетъ насъ думать о Боге, полагая, что тотъ, кто по превосходству есть виновникъ всякой вещи разум'Ьваемой, самъ не есть что либо изъ вещей разумомъ постигаемыхъ. «Опять восходя, пишетъ онъ, я говорю, что Богъ не есть ни душа, ни духъ, не имеетъ ни вообра- Жешя, или мнешя, или ума, или разумешя, не есть слово и разу м ете . Не моЖно Его изглаголать, или умомъ постигнуть; не есть Онъ число, ни порядокъ, ни великое что, или малое, ни равенство, ни неравенство, ни подоб1е, ни неподоб1е, ниЖе стоитъ, нйЖе двиЖется, не имеешь покоя, ниЖе силы, и самъ не есть сила, или светъ, ни Живетъ, ниЖе есть Жизнь, не есть ни сущность, ни время, не возмоЖно къ Нему иметь прикосно- вешя умственнаго, не есть Онъ знаше, истина, ни царство, ни пре мудрость, ни единое, ни единство, ни блаЖенство, или благость, или таковый духъ, каковый мы понимаемъ, ни есть сыновство, ни отчество, ниЖе что либо изъ таковыхъ вещей, кои намъ или ко- му-либо изъ существующихъ, постиЖимы. Не есть что-лиоо изп

И н н о к е н л й . С о ч и н е ш я . X . 3

34 л Е к д ш п е р в а я .

вещей не существующихъ, ниЖе изъ существующихъ. Н ’Ьтъ для Него ни слова, ни имени, ниЖе познашя, не есть Онъ тьма (онъ какъ бы предвид'Ьлъ, что умъ будетъ н'Ькогда представлять Бога подъ образомъ тьмы: это случилось съ немецкими философами), ни св^тъ, ни заблуЖдеше, ни истина, нельзя о Немъ ничего совершенно ни утверЖдать, ни отрицать, и даЖе когда о лицахъ существующихъ чрезъ Него дЪлаемъ мы поло- Жеше, или отрицаше: то Его самого ни опред'Ьляемъ, ни отри- цаемъ: поелику Онъ совершенъ превыш е всякаго опред"Ьлен1Я и есть единственная вина всяческихъ, превосходство превыше всякаго отрицашя, существо отъ всего совершенно отвлеченное и надъ всЪмъ превозвышенное».

Такимъ образомъ, по словамъ Ареопагита и другихъ отцевъ, какъ напр. Fpuropia Богослова, Hukakie абстракты ни мало не выраЖаютъ существа боЖескаго. Такъ и долЖно быть; потому что вс'Ь наши понят'ш, как'ш только мы составляемъ о БогЬ, суть отрицательныя и непременно им'Ьютъ какую нибудь примись изъ опыта. Напрасно старались схоластики и въ поздшя времена Фихте очистить понят1е о Боге отъ всего опытнаго. Первые называли Его actus purissimus, а вторый правствепнымъ порядкомъ. Въ этомъ они обнаружили только безсшйе ума человеческаго. ЧтоЖъ, уЖе ли вс'Ь поняйя наши о Боге пусты, совершенно и нимало не выраЖаютъ натуры БоЖества? Н’Ьтъ ли возможности составить бол’Ье точное и в'Ьрное понят1е о Немъ? Есть. Есть внутреннш путь, ведущш къ истинному богопознанпо посредствомъ познашя собственнаго нашего духа.

Мы видели, что понят1я наши о БогЬ всегда бываютъ ниЖе натуры божественной и не выраЖаютъ ея. Самое лучшее изъ понятш о Бог"Ь есть понят1е Моисея: 1егова ашеръ 1егова, — Богъ есть Богъ. Это описаше БоЖества у Моисея выраЖаетъ, что Богъ есть выше всего того, ч"Ьмъ Мы Его представляемъ^ что существо Его для насъ необъятно и непостиЖимо. КромЬ сего П0НЯТ1Я о Бог"Ь, св. Писаше представляетъ намъ другое со стороны практической: Богъ есть люоы. Поняпя эти приличны БоЖеству, ибо выраЖаютъ Его существенныя свойства лучше и возвышеннее всЬхъ другихъ описанш Его. Хотя и на средней степени деятельности душевной человекъ составляешь довольно хорошее понят1е о БогЬ, хотя и въ этомъ понятш есть некоторая сходственность съ натурою Бога, но оно очень ^недостаточно и почти неприлично существу боЖескому. По сему общеупотре


бительному О Немъ понятно мы приписываема Ему такое бы- тёе, какое имЪютъ другая твари; въ следствёе чего подчиняемъ оное пространству и времени: спрашиваемъ, когда мёръ сотворенъ, не моЖемъ согласить предвгЬд'Ьн1Я БоЖёя съ свободою человека и проч. Но кроме всего этого есть гораздо удобнейшее средство приблизиться къ познашю Бога и составить о немъ вернейшее понят1е. Это средство заключается въ нашемъ духе, разсматри- ваемомъ не съ внешней и низшей стороны его, какъ разсматри- ваетъ его разсудокъ, дабы по свойствами его составить образъ БоЖества, но съ внутренней и высшей, откуда моЖно заимствовать черты чистейиля и возвышеннейшая.

НепостиЖимейиня для насъ свойства въ Боге суть: i) б ь т еЕго отъ Себя; г) всемогущество; 3) безпредельность или вездесущее; 4) вечность и 5) творчество. Но эти свойства отражаются и въ нашемъ духе; разсматривая его мы моЖемъ познавать и

Бога.i) Независимость Qbimin Eookin (aseitas) мы легко моЖемъ по

стигнуть, смотря на быле нашего духа. Это б ь т е всегда представляется нашему сознанпо независимымъ, самостоятельнымъ, самосущимъ. Мы никакъ не чувствуемъ, чтобы мы отъ кого- либо зависели въ разсуЖденш нашего б ь т я духовнаго. Откуда мы? Кто сотворилъ насъ? К ем ъ мы существуемъ? — Сознаше не говоритъ объ этомъ. Мы конечно предполагаемъ причину нашего существованёя, и такого б ь т я , какое свойственно Богу, себе не приписываема, мы говоримо», что мы отъ Бога: но объ этомъ говоритъ намъ разсудокъ, а не самосознание; зная, что ничего не бываетъ безъ причины, на основанш этого закона, мы предполагаемъ причину своего б ь тя . Богъ сотворилъ насъ и поддерЖиваетъ; но Онъ скрылъ это отъ [нашего сознашя. Онъ безпрестанно носитъ насъ своею силою,— мы непрестанно носимся надъ бездною ничтоЖества; но мы сего не чувствуемъ: — въ сознанш б ь т е наше является независимымъ. Это-то чувство самостоятельности и самосущдя, или лучше, эта-то скрытность БоЖества, насъ сохраняющего, была причиною, что Фихте ут- вердилъ на нашемъ Я весь м1ръ и все изъ него произвелъ. Это свойство нашего Я безъ сомнения есть выраЖеше независимаго б ь т я боЖескаго.

г) БезпредЬлъиостъ БоЖескаго существа, или Его вездепри- сутствёе ясно отражается въ свойстве нашей мысли. Перелетая мыслш во мгновение безконечныя пространства, душа, каЖется, не знаетъ никакихъ пределовъ б ьтя : она существуешь тамъ,

3*


где захочешь. Мы удивляемся неимоверной быстроте света, но распространеше его все еще совершается во времени определенном^; а быстроты мыслей мы определить не моЖемъ. Конечно, это вездесущее мысли есть идеальное, а не действительное, какъ вездесущее БоЖле: но симъ-то и отличается быле души человеческой отъ б ь т я БоЖескаго. Впрочемъ, когда мы со смертно разрешимся отъ узъ телесныхъ, тогда не будетъ для насъ такой ограниченности б ь тя : формы его— пространство и время тогда отнимутся, и мы будемъ существовать тамъ, где наша

Iмысль.

3) ВЪчностъ. Нашему сознанш и наше б ь т е представляется вечнымъ: мы не знаемъ начала нашего б ь т я и не моЖемъ представить конца? и въ прошедшемъ и въ будущемъ мы моЖемъ простирать оное до безконечности. Мы уверены, что имеемъ начало; но это говоритъ разсудокъ, основываясь на законе причинности, или очень часто на предашяхъ о начале вещей; а сознаше не внушаетъ ничего о конечности нашего существовашя. Такимъ образомъ мы носимъ въ духе нашемъ образъ вЬч- наго БоЖескаго бьтя .

4 ) Такъ Же отражается въ насъ и БоЖ1е всемогущество. Душа имеетъ свободу. Что такое эта свобода? Она есть ограниченное всемогущество. По форме она действительно безпре- дельна; ибо самъ Богъ не моЖетъ заставить меня хотЬть, чего я не хочу. Она ограничена по содерЖашю, и cie-то составляетъ отличие силы человеческой отъ всемогущества БоЖескаго. Не всего достигая, она всего моЖетъ хотеть— на все посягаетъ. Вотъ чтоподало поводъ Горацш сказать: iustimi ас tenacem__ impavidumferient ruinae!

5) Мы не постигаемъ, какъ Богъ сотворилъ все изъ ничего, какъ безъ матерш составился грубый м1ръ. Но тоЖе самое происходитъ въ нашей душе. Откуда раЖдаются наши мысли, Желашя, чувствовашя?— Изъ ничего. Где хранятся понят1я, чувствовашя и Желашя, которыя мы передаемъ памяти? — Въ ни- чемъ. Итакъ, весь м1ръ .мысленный происходитъ изъ ничего и дерЖится ни на чемъ. Въ роЖденш мыслей, чувствъ и Желанш участвуютъ конечно предметы, но какимъ образомъ? Нельзя положить, чтобы образы вещественные отделялись отъ предметовъ и роЖдали оныя въ насъ; ибо они не могли бы дойти до души. ВнЪшше предметы только возбуЖдаютъ своими впечатлешями деятельность силъ душевныхъ, а не производятъ собою въ ней ничего; въ ней все — изъ ничего. СкаЖутъ: эти раЖдающ1яся ^

О РЕЛИГШ ВООБЩЕ. 3 7

мысли не существенны, пусты. Но это несправедливо; ибо он'Ь осуществляются въ словахъ, двиЖешяхъ и дЪйств'ьяхъ. Обнаруживаясь въ чувственныхъ знакахъ, онЪ, такъ сказать, воплощаются и безъ сомнЪшя тогда бываютъ реальны. Слово полководца двигаешь тысячи людей, которые производятъ чрезвычайныя действия. Где причина сихъ действш? Въ слове. Где начало слова? Въ мысли. Откуда мысль? Изъ ничего. Сколько спаситель- ныхъ действш произвела исторья Карамзина? Сколько удерЖала она царедворцевъ отъ лести, царей отъ несправедливости? И где начало всего сего? Въ ничемъ. Лукавая мудрость, которая не допускаетъ всемогущаго творчества въ Боге, сама называетъ творцами стихотворцевъ, артистовъ, худоЖниковъ и друг. Они действительно творцы, поколику изобрЪтаютъ новое; идеи ихъ действительно раЖдаются изъ ничего. Напр., новопостроенный домъ составленъ изъ матер1аловъ: мрамора, камней, извести и проч. Но что въ немъ всего ваЖнЪе— располоЖеше частей, единство *ихъ, идея, въ немъ выраЖаемая — все это им'Ьетъ начало свое въ ум'Ь архитектора и родилось изъ ничего. Почему слово Artifex, которые Платонъ приписываетъ Богу, принадлеЖитъ и человеку.

Такимъ образомъ въ душе человека есть черты, изъ кото- рыхъ моЖно составить чистый, возвышенный и верный образъ БоЖества. О нравственныхъ свойствахъ и говорить нечего: нравственный человЬкъ есть Живое подоб1е Бога. Добро у нихъ одно и тоЖе; только у человека добродетель, а у Бога святость.

Теперь следовало бы сказать ,о томъ, какъ утвердить себя въ истинномъ понятш о БогЬ, какъ избежать сомнЪнш? Но преЖде надобно изсл"Ьдовать другой элементъ релипи — вЪру въ безсмерпе.

Будущая Ысизнъ. Релипя есть союзъ человека съ Богомъ. Въ этомъ определенш религш заключаются собственно два по- нят1я: поняпе Бога и поняпе человека. Но скрытно заключается и трепе: поняпе будущей Жизни. Ибо союзъ человека съ Богомъ долЖенъ быть веченъ и предполагаешь соединеше т е снейшее, неЖели каково оно теперь.

Союзъ меЖду Богомъ и человЬкомъ моЖно разсматривать и поверхностно и въ самой его сущности. Разсматриваемый поверхностно, онъ моЖетъ оставаться и тогда, когда предположить, что не будетъ будущей Жизни. Богъ такЖе останется для насъ Творцемъ, отчасти Промыслителемъ и Суд1ею; ибо и въ разсуЖденш одной настоящей Жизни человекъ обязанъ Богу бы-


•пемъ, благами, часто награждается или наказывается. Но если союзъ сей меЖду Богомъ и человекомъ разсматриеать въ самомъ его существ^, то съ уничтоЖешемъ будущей Жизни онъ долЖенъ прерваться. Ибо союзъ релипи долЖенъ быть не раб- ckifi, а свободный со стороны человека: безъ сего онъ будетъ холоднымъ и мертвымъ. Но по уничтоЖенш безсмерт1Я, не будетъ места другому союзу, кроме рабскаго. Человекъ имеетъ и долЖенъ иметь стремлеше къ Богу, какъ тварь къ Творцу. ЧтоЖъ за Богъ, который не удовлетворяешь сему стремлешю, когда моЖетъ? И что онъ за Творецъ для насъ, когда не пред- полоЖилъ цели для нашей Жизни? Мы долЖны чтить Бога, какъ Промыслителя. ЧтоЖъ за промыслъ, если онъ ограничивается однимъ продолЖешемъ нашей Жизни? Что за промыслъ, если онъ не поправитъ никогда встречающихся намъ безпорядковъ въ Mipb нравственномъ? Богъ для насъ Суд1я; но какой Судёя, когда добродетель награЖдаетъ только въ совЬсти нашей и забы- ваетъ ея страдашя, а порокъ оставляетъ блаженствовать, наказывая его едва чувствительными угрызешями совести?... Къ такому Богу вместо любви мы почувствуемъ отчуЖдеше. След, безъ вечной Жизни нетъ истиннаго релипознаго союза меЖду Богомъ и человекомъ. Посему-то нЬтъ ни одной релипи, которая бы не имела этого элемента, будущей Жизни.

О безсмертш могутъ быть два вопроса: моЖетъ ли оно быть предметомъ ведешя разумнаго, или оно есть предметъ разумной веры? ПостиЖимо ли оно, или нетъ?

Доказательства безсмерт1я суть разнаго рода. Теоретиче- ckin,— что душа, какъ духъ, безсмертна; что нетъ причины уничтоЖать ее; что будущей Жизни для ней требуетъ развитее силъ духовныхъ, которыя здесь или въ начале, или на средине своего разви^я останавливаются; напр. Кантъ умеръ, когда при- шелъ къ возможности здраво судить о вещахъ; такЖе мнопе умираютъ, когда достигаютъ такого времени, въ которое могли бы обуздать свои страсти и проч. Если бы не было будущей Жизни; то Богъ былъ бы худымъ правителемъ M ipa (доказатель. ство это сильнее другихъ), К ъ симъ Же доказательствамъ причисляется и доказательство, заимствуемое отъ простоты души. ПрактичесЫя,— что здЬсь нетъ совершенной пропорцш меЖду добродетелпо и ея наградою, меЖду порокомъ и его наказанЬ емъ. АпалогичесЫя, заимствуемыя отъ предметовъ опыта. Все эти доказательства могутъ производить убЬЖдеше и имеютъ твердость. Но не моЖетъ ли безсмерт1е изъ предмета вЬры обра

О РЕЛИГШ ВООБЩЕ.

титься въ предметъ в'ЬдЪшя? Не моЖно ли предчувствовать без- смерт1я души по крайней мЪрЪ такъ, какъ мы непосредственно чувствуемъ б ь т е БоЖ1е? Попытаемся разъяснить это сколько для насъ возмоЖно. При семъ разр'Ьшимъ н'Ькоторыя возраЖе- Н 1Я , которыя сами по себ'Ь ничтоЖны, но могутъ колебать нашу вЪру въ безсмерт1е и смущать духъ нашъ. Вотъ они: что душа растетъ вм'ЬстЪ съ т'Ьломъ; что въ сумасшедшихъ она совершенно не д'Ьйствуетъ. ОпроверЖешя на это есть; но они слиш- комъ школьны,— поищемъ лучшихъ и уб'Ьдительн'Ьйшихъ.

Вь нын'Ьшнемъ вЬк'Ь истина безсмерт1Я весьма много стра- даетъ отъ споровъ людей. А потому надобно обратить на нее внимаше. Вечная Жизнь— безсмерт1е для многихъ остается пред- метомъ темной в'Ьры. Почему истина с1я темна? что поставля- еть ее въ такомъ мрак'Ь? Жизнь в"Ьчная затемняется для насъ:i) потому, что она принадлеЖитъ вещамъ будущимъ, и слЬд. противоположна Жизни настоящей, которая принадлеЖитъ вещамъ настоящимъ. Это несходство Жизни будущей съ настоящею и производитъ то, что первая потемняется въ глазамъ на- шихъ; притомъ, все будущее само по себ'Ь для насъ темно. 2) Потому, что въ человЪк'Ь соединено смертное съ бесмерт- нымъ,— т'Ьло съ духомъ. Эта двойственность челов'Ька— причиною того, что чувство наше всегда двоится меЖду смертностпо и без- смерт1емъ. 'Чувство смертности часто беретъ перев"Ьсъ надъ чувствомъ безсмерт1Я; ибо челов'Ькъ по большей части Живетъ низшею стороною— телесною. И поелику эта временная сторона бо- лЬе развивается въ немъ, то весьма естественно болЪе развиваться и господствовать въ челов'Ьк'Ь чувству смертности. Соединеше души съ т'Ьломъ есть великая тайна. Съ одной стороны, душа разительно отличается отъ т'Ьла; но съ другой, она такъ гЬсно соединена съ нимъ, что трудно различить ихъ. Возьмемъ для примера вещь грубую, но выраЖающую нашу мысль. Сравнимъ духъ съ спиртомъ: что въ массЬ химической спиртъ, то въ т'Ьл'Ь духъ. Спиртъ въ изв'Ьстной массЬ весьма трудно отличить отъ нея самой; это моЖно сделать только посредствомъ сильнаго хи- мическаго анализа. Такъ и духъ моЖно отличать отъ т'Ьла только посредствомъ сильнаго углублешя. Вотъ дв^ главныя причины, потемняющ1я истину безсмерт1я! Для чего допущено это потем- н^ше? Нравственная ц’Ьль сего замечена давно уЖе. Она состоитъ въ томъ, что неясность вЪчной Жизни д'Ьлаетъ добродЪтель безкорыстн'Ье. При ясномъ представленш ея челов'Ькъ стремился бы не къ Богу, а къ* наградамъ. Доброд'Ьтель собственно состо-


итъ въ самотверЖенш; но тогда она состояла бы въ самолюбле- h iu : человекъ Жертвовалъ бы собою, но не для Бога, а для себя Же. Это— цель более общая, но есть еще другая, по моему мнение, бол'Ье решительная. Вечная Жизнь безъ сомн'Ьшя много со- дерЖитъ прекраснаго — привлекательная. Поэтому, если бы она раскрылась для насъ, то мнопе стремглавъ устремились бы къ ней и самоубшство сделалось бы всеобщимъ. Мракъ сей, отталкивая насъ отъ Жизни будущей, даетъ правильный ходъ Жизни настоящей. Не будь его,— тогда добродетель, нравственный поря- докъ и гражданское б ь т е много долЖны были бы потерпеть. Вотъ и цели, для которыхъ допущенъ .мракъ, заслоняющш для насъ свЬтъ вечной Жизни!

Посмотримъ теперь на самую истину безсмерт1я. Истина с1я имеетъ две стороны: i) мрачную, которую производятъ излоЖен- ныя нами причины и которая состоитъ изъ сомн'Ьнш, и 2) свЪт- лую, въ которой аяетъ свЬтъ доказательствъ.

i) Главные пункты сомнешя суть следующ1е: а) происхоЖде- ше души, какъ бы матер1альное, и развипе ея временное, подобное развитш тела; Ь) еЖедневное затмеше души во снЬ, въ кото- ромъ нетъ разумной деятельности,— и который составляетъ половину человеческой Жизни; с) ослаблеше способностей души, какъ-то па.мяти и вообраЖешя, происходящее отъ ослаблешя силъ физическихъ и d) разстройство души въ некоторыхъ болезняхъ, наприм. въ сумасшествш, которое часто бываетъ весьма продолжительно. Что отвечать на это?

а) Временное происхоЖдеше души моЖетъ ли вести къ временному бытш ея? Нетъ; ибо роЖдеше души есть не что иное, какъ ея явлеше. Известенъ ли намъ первый моментъ сего явлешя? Нетъ. Намъ известно первое развш-ie силъ души; но нетъ ли чего-либо предшествующая сему развитш? Есть. Это — все главные законы нашей деятельности, известные подъ именемъ вроЖденныхъ идей. Младенецъ смотритъ на вещь и составляетъ о ней поняпе. Понят1е это составляется на основанш известной идеи. Но когда получилъ онъ эту идею? Когда зародились въ немъ идеи истинная, добрая и изящная? Безъ сомнешя, преЖде. Сей взглядъ привелъ .многихъ (напр. Платона) къ .мысли о предсу- ществованш душъ. И действительно, душа долЖна предсущество- вать. Ибо что она по Своей натуре? Она есть мысль БоЖ1я; чистая, духовная. Но мысль БoЖiя вечна; след, и душа в'Ьчна; она вся существовала въ Боге. Но скаЖутъ: это существоваше души есть чуЖое. Нетъ! оно собственно принадлеЖитъ душе, въ Боге


только она и долЖна существовать. СкаЖушь еще: душа не сознавала себя, слЪд. и не существовала. Разве настоящее наше со- знаше моЖетъ ручаться за б ь т е души? Во сне душа действуешь, хотя деятельность ея часто не подходите къ обыкновенному нашему сознашю. Опыты физюлоговъ доказали, что въ душе человеческой есть два сознашя: одно низшее— наше обыкновенное, а другое высшее — необыкновенное. Есть оолЪзни, въ которыхъ челов'Ькъ иначе сознаетъ себя ныне, а иначе завтра; меЖду темъ деятельность его духа идетъ регулярно. Въ сумасшедшихъ заметили, что по прошествш болезни сознаше ихъ о преЖнемъ состоянш или вовсе теряется, или еще исправляется, след. сознаше не есть ручательство за б ь т е , и незнаше состояшя предшествовавшего настоящему б ьтю нашему не отвергаешь того, что душа наша преЖде существовала и что настоящёя д'Ьйств1я ея суть воспоминашя действш преЖнихъ. Надобно о первоначаль- номъ соединении души съ теломъ говорить такъ: «не душа вхо- дитъ въ тЬло, а т'Ьло подходитъ къ душе и делается ея орудё- емъ». ПолоЖимъ даЖе, что дЪйствёя души начинаются не преЖде соединешя ея съ теломъ, — мы и въ такомъ случае не будемъ иметь причины отвергать ея безсмертёе. Ибо дЬйств'ш ciu пред- полагаютъ въ душе что-то нетленное, нЬчто такое, чему трудно полоЖить начало, а тЪмъ труднее назначить конецъ. След. без- смертёе души въ томъ и другомъ случае очевидно.

b) Сны могутъ роЖдать сомнеше въ безсмертш души. Сонъ есть явлеше, заключающее въ себе много таинственнаго; но въ немъ нетъ ничего такого, что могло бы подрывать вЪру въ будущую Жизнь. Ибо прекращается ли деятельность духа во сне? НЪтъ! Это доказываютъ сновидЬшя; но и безъ сновид'Ьнш душа во время покоя шЬла действуешь; деятельность въ этомъ случай не ощутительна только потому, что душа не подводишь ее подъ сознаше. Но спросятъ: къ чему эта деятельность? Она занимаетъ половину человеческой Жизни; посему долЖна иметь некоторое особенное нравственное знаменоваше; и— действительно имеетъ. Какое? Деятельность души во сне производишь предостереЖешя, ушЬшешя, побуЖдешя (объ этомъ после скаЖемъ больше). Все это для насъ не ясно; но у св. муЖей действ1Я сновъ такъ были ясны, какъ действия бодрственнаго состояшя.

c) Деятельность силъ души ослабляется съ ослаблешемъ силъ физическихъ; но чрезъ это ни мало не ослабляется вера въ безсмертш. Это происходитъ съ низшими способностями души,— съ памятью и вообраЖешемъ: но ciu способности тесно соединены


съ гЬлесною стороною человека, а посем.у и долЖны съ изм'Ьне- шемъ ея сами изменяться. Притомъ память и вообраЖеше по самому назначешю своему долЖны подлежать таковой деградацш: он"Ь приспособлены къ M ipy явленш; посему съ приблиЖешемъ времени, въ которое долЖно разстаться съ м1ромъ, онЪ долЖны приближаться ко гробу. Впрочемъ и то euje надобно заметить, что ослаблеше памяти есть только мнимое. Это доказываюсь опыты. Въ старикахъ часто надъ самымъ гробомъ пробуЖдается память. Бываютъ так1я минуты, въ которыя они Живо представ- ляютъ все, преЖде ими забытое. Сл^д. мнимое опуст’Ьше памяти здесь исчезаетъ. Но если и умирали ciu способности души, то все-таки безсмертге ея остается ненарушимо. Ибо высийя сил ы — совесть, свобода и проч., собственно составляющая душу, никогда не ослабЪваютъ по причине слабости тЪла. Здесь силы души д’Ьйствуютъ совершенно противоположно силамъ т'Ьла. Ч'Ьмъ блиЖе челов’Ькъ ко гробу, гЬмъ благочестивее, сов'Ьстн’Ье. Эта противоположность доходитъ въ н'Ькоторыхъ людяхъ до чрезвычайной высоты. Предъ смертш силы физическ1я ослаб’Ьваютъ; напротивъ того въ душЬ пробуЖдаются особенныя чувствовашя: весел1е, утешеше и тому подобное. Примеры этого моЖно находить въ Жизни аскетовъ; но примеры эти слишкомъ высоки. Посмот- римъ на людей обыкновенныхъ; и въ ихъ Жизни мы увидимъ подобное. Такъ Августъ' и Антонинъ при конц’Ь Жизни своей явно издеваются надъ смертш. Есть и друпе прим'Ьры людей обыкновенныхъ, у которыхъ силы души чрезвычайно раскрываются при конце Жизни. У нихъ въ то время раЖдается способность предв’Ьд'Ьшя, и они, такъ сказать, заглядываютъ въ будущее. Для этого полезно прочитать Цицерона de divinatione и de natura deorum. Такимъ образомъ и сей пунктъ моЖетъ быть уясненъ и удаленъ отъ вс'Ьхъ сомненш.

d) Какимъ образомъ духъ моЖетъ подлежать затмешю въ бол’Ьзняхъ, напр, въ сумасшествш? Что тутъ смущаетъ? То, что духъ принимаетъ нелепый образъ деятельности, разстраивающш организмъ его. Въ преЖшя времена сумасшедипе слуЖили только предметомъ соЖалЪшя, а ныне они сделались предметомъ физю- логическихъ наблюденш, которыя производятся надъ ними въ домахъ, назначенныхъ для ихъ содерЖашя. Въ древности греки, латиняне и друпе называли сумасшедшихъ пророками, сердцеведцами. Почему? Потому что они оказываютъ удивительную' прозорливость. Опыты иностранцевъ подтвердили, что сумасшедипе провидятъ будущее. Изъ сего долЖно заключить, что душа ихъ


не остается въ бездействш, но какъ бы въ замЪнъ потерянной обыкновенной деятельности она принимаетъ деятельность необыкновенную. Притомъ дознано на опыте, что некоторые долго проживали въ сумасшествш и, по освобоЖденш отъ онаго, оказывались гораздо умнее, неЖели каковыми были преЖде. Это явле- н!е ведетъ къ той мысли, что душа имеетъ две стороны: обыкновенную — низшую и необыкновенную — высшую, и что, переставь усовершать первую, она занимается усовершешемъ последней. След, разстройство души въ болезняхъ не долЖно смущать насъ. Мы долЖны восхищаться, видя5 какъ много силъ скрывается въ душе нашей! Такимъ образомъ вся мрачная сторона души уясняется и все возраЖешя падаютъ.

2) Посмотримъ на светлую сторону истины безсмерпя. Сторона ая состоитъ изъ доказательствъ, основанныхъ на умоза- ключешяхъ. Доказательства эти суть или meopemuneckin, заим- ствуемыя отъ усовершимости души, отъ простоты и проч., или практичесЫя, основанныя на неравенстве наградъ и наказанш, или апалогичесЫя и проч. Все они составляютъ свЬтъ, но светъ сей моЖетъ быть увеличенъ другимъ образомъ. Bo-первыхъ, есть способъ перевесть безсмерт1е изъ предмета разумной веры въ предметъ сознашя. Доколе не сделаетъ сего человекъ, дотол'Ь вера его въ безсмерт1е находится въ опасности. Но какъ это моЖетъ быть? Этотъ способъ извЬстенъ былъ более всего аскетамъ и даЖе некоторымъ философамъ, а именно: Сократу и Платону. Онъ состоитъ въ нравственномъ самосознанш. Мнеше, бывшее даЖе у некоторыхъ богослововъ, что душа безсмертна по благодати, показываетъ или незнаше души, или излишнее требоваше отъ благодати. Безсмерт1е есть существенное свойство души. След, сознавая чисто душу, мы не моЖемъ не сознавать и безсмерт1Я, этого неотъемлемаго ея качества. Если нЬтъ сознашя безсмер- Т 1Я , то нетъ и полнаго сознашя духа. Мы не сознаемъ безсмер- и'\я потому, что въ нашемъ сознаши духа много находится телесная, смертнаго. Такъ, въ понят1е б ь т я души мы вносимъ поняйе питашя; думаемъ, что человекъ долЖенъ непременно слышать, видеть, осязать; все это mi?i снимаемъ съ низшей части души, — смертной, а не съ высшей,— безсмертной. Такъ думать и поступать заставляетъ насъ тело. Потому-то еще Соло- монъ заметилъ, что тело обременяетъ духъ. Когда моЖетъ быть сознаше чистое, какое требуется для того, чтобы сознавать безсмертье души? Тогда, когда со'знаемъ душу нашу такъ, какъ она есть сама въ себе, т. е., когда не будемъ приписывать ей


ничего более, кроме ума наполненнаго истиною, воли наполненной добромъ, и чувства наполненнаго невещественнымъ изяще- ствомъ. Сильно ощутивъ все это, мы ощутимъ и самое без- смерт^е. Но это сделать трудно; ибо тело всегда говоритъ человеку: «и я принадлежу тебе», и поэтому къ сознашю своей духовное!и челов'Ькъ примешиваете сознаше телесности. Впро- чемъ трудъ сей моЖно препобЪдить. Наилучшимъ средствомъ къ сему есть аскетическая Жизнь, состоящая въ nocrfe, бдЪнш и молитве. Живи добродетельно, богоподобно, и— увидишь без- смерт1е, и въ сей Жизни начнешь Жить вечно. Посредствомъ сего ослабляется деятельность телесная, а съ симъ вместе слабеете и самое сознаше тела. Въ плотскихъ людяхъ тело и душа соединены весьма тесно, и почти составляюсь одно; напротивъ въ аскетахъ союзъ сей тон'Ье и раздельнее. Потому они скорее доходятъ до б ь т я души, неЖели до б ь т я тела. Съ другой стороны нравственное сознаше въ таковыхъ людяхъ весьма усиливается. У людей светскихъ умъ наполняется мыслями о предметахъ телесныхъ, временныхъ, воля стремится къ деламъ плотскимъ, тленнымъ, чувство занято веществен- нымъ, смертнымъ; а аскеты мыслятъ о духовномъ, в’Ьчномъ и Живутъ духовнымъ, нетленнымъ. Такимъ образомъ в'Ьчная Жизнь какъ бы реально входитъ въ ихъ сознаше, они Живо сознаюсь свою духовность, а съ нею и вечность. Силою сего са- мосознашя моЖно изъяснить то, отъ чего аскеты Жертвовали вс'Ьмъ и самою Жизшю для будущности. Такого рода люди не только ощущаютъ тотъ невидимый нравственный порядокъ, который предполагаюсь философы, но даЖе Живутъ имъ, Живя, по выраЖенш апостола, тзъ невидимомъ. Они имеютъ свой образъ мыслей, свои правила и Живутъ Жизшю, противоположною Жизни обыкновенной, потому что управляются сознашемъ высшимъ, противополоЖнымъ сознашю обыкновенному. Не зная доказа- тельствъ безсмерт1я, они Живо чувствуюсь эту истину и никаЫя возраЖешя не въ силахъ поколебать ихъ. Этотъ путь къ утвер- Ждешю себя въ вер'Ь въ безсмерт1е есть самый лучшш. Онъ мало известенъ въ школе, но въ Жизни давно уЖе знаютъ его.

Кроме сего способа, показывающаго, какъ истину беземер- Т1Я делать предметомъ сознашя, есть еще второй способъ, уясняющш эту истину и делающш ее хотя отчасти предметомъ ведешя. Во времена веры не нуЖно было много говорить о семъ; но теперь, когда начало господствовать 6e3Bepie, опровергающее истину беземертёя, необходимо излоЖить все, на чемъ дерЖится


эта истина. Матер1алы для сего уЖе собраны, и мы поступили бы неблагоразумно, если бы не воспользовались ими.

Самъ Промыслъ, берегини истину cho втайне, ныне, со образно потребностямъ в'Ька, началъ открывать ее весьма явно. Разсудокъ логическш моЖетъ увЬриться и, такъ сказать увидать, что душа безсмертна. Какимъ образомъ? i) ПреЖде душу совершенно подчиняли тЪлу и говорили, что безъ изв'Ьстныхъ частей т'Ьла она не моЖетъ обойтись. Нов'Ьйипе физюлоги доказали противное. Самый мозгъ не безусловно необходимъ для ея действовашя. Она моЖетъ сознавать себя правильно и при повреЖденномъ мозге. След. возраЖеше, что съ потерею мозга теряется сознаше души, несправедливо. Думаютъ, что сумасше- C T s ie происходитъ отъ повреЖдешя нЬкоторыхъ членовъ т'Ьла. Правда, это бываетъ; но видимъ и противное сему: находятъсумасшедшихъ, у которыхъ телесные члены целы и здоровы. Изъ всего этого видно, что если въ теперешнемъ бедномъ состоянш душа моЖетъ отделяться отъ зависимости т'Ьла и существовать сама собою: то т'Ьмъ более она моЖетъ существовать тогда, когда состояше зависимости ея отъ т'Ьла прекратится.2) Еще со временъ древности тело называли темницею души, недозволяющею ей действовать по ея Желанно. ТЪло для нея оковы, которые она силится разсторгнуть. Поэтому древше признавали тело произведешемъ злаго духа. Новейипе подтвердили мысль ciro, нашедши въ душе высокую, необыкновенную сторону, которая развивается въ болезняхъ или отъ случайныхъ обстоятельству, такЖе и во сне, всл'Ьдств1е добродетельной Жизни. Отъ чего это происходитъ? Отъ того, что въ подобныхъ случаяхъ душа освобождается отъ обыкновенныхъ формъ пространства и времени.'

а) Во сн'Ь пространство и время для души почти не суще- ствуютъ. Потому она въ это время соединяетъ въ одну, такъ сказать, точку прошедшее, настоящее и отчасти будущее, и Живетъ Жизнпо, превышающею Жизнь обыкновенную. Это-то заставило Гераклита утверЖдатъ, что душа во сне Живетъ въ Mipe общемъ, или въ Mipe идей. И действительно, М1ръ сей долЖенъ быть другой, отличный отъ Mipa видимаго. Ибо въ немъ душа действуетъ совершенно отлично отъ зд'Ьшняго: иначе говоритъ, иначе выражается, иначе мыслитъ. Она въ то время чувствуетъ себя свободною отъ пространства и времени; видитъ прошедшее; заглядываешь въ будущее, проникаешь въ дЬла другихъ. Имееть ли эта деятельность свои законы? Она подчинена премудрейшимъ

4б ЛЕКЦ1Я ПЕРВАЯ.

законамъ. Долго не знали или лучше не обращали на это вни- машя; но въ новЪйиля времена начали собирать сонники и наблюдать надъ сновид'Ьшями. Трудъ этотъ произвелъ систему сновъ, въ которой показано, что сны у всехъ народовъ, какъ Новаго, такъ и Стараго света, подчинены однимъ законамъ, что проникновеше въ будущее есть во всехъ снахъ, что во сне душа бол'Ье знаетъ. Правда, въ познашяхъ ея.въ то время приметна некоторая летучесть; но этой летучести у св. людей не бываетъ: они во сн'Ь бесЬдуютъ ясно, определенно. Такимъ образомъ душа человеческая еще въ сей Жизни Живетъ въ Mipe общемъ, бо/кественномъ. Для этого хорошо прочитать символику сна у Шуберта. Въ этой книге показывается: система законовъ сновъ, д'Ьйств1е ихъ на нравственность, сходство языка сновъ съ языкомъ пророческимъ, т. е. такая Же фигуральность его, какую употребляли пророки.

б) Втораго рода проявлеше будущей Жизни бываетъ въ бо- л'Ьзняхъ. Зд'Ьсь бол'Ье неЖели во сн'Ь проявляется другая Жизнь души. Сны ваЖные бываютъ очень редко; а потому необыкновенная деятельность души не всегда въ нихъ бываетъ заметна. Болезни, въ которыхъ проявляется будущая Жизнь души, все суть нервныя. Душа человеческая ограЖдена нервною сетью, и потому когда сеть ая ослабеешь, тогда она начинаетъ действовать свободно. Особенно это заметно въ лупатизмЪ. Въ этомъ состоянш, по причине крайняго ослаблешя нервной системы, душа освобождается отъ вл1яшя внешнихъ предметовъ и возвышается надъ законами природы. Они въ то время для нея не существуютъ: ибо душа силою своею носитъ тогда т'Ьло, не смотря на то, что оно подлеЖитъ главному закону природы, — тяЖести. ТоЖе бываетъ въ сумасшестти, которое такЖе происходитъ отъ ослаблешя нервовъ. Въ этомъ состоянш душа предугадываешь будущее, необыкновеннымъ образомъ припоми- наетъ прошедшее и проникаетъ въ дела другихъ. Таковое Же явлеше происходитъ въ состоянш, такъ называемыхъ смертпыхъ о5мороковъ. Здесь такЖе, какъ и во сне, остается сознаше, но нетъ чувства. Посему-то не безъ причины утверЖдаютъ, что въ это время человекъ бываетъ или въ раю или въ аде: действительно, душа наша переносится тогда въ какой-то другой м1ръ. Для сего стоитъ прочитать статью въ «Вестнике Европы» за 18З0 годъ, где представляется человекъ, который въ сильномъ обмороке сознавалъ, какъ его погребали, но не могъ двинуть ни однимъ членомъ тела. Вотъ какъ въ болЬзненномъ состоянш проявляет


ся другая Жизнь души! НовЪйиле подвели это подъ искусство и посредством^ магнетизма заставили, такъ сказать, душу производить подобныя явлешя. Искусство это сделалось предметом-ь шарлатанства и потому запрещается; впрочемъ объ немъ много написано въ «Ясновидящей», и оно слуЖитъ доказательствомъ того, что душа въ этомъ состоянш имеетъ проницательность. Опыты произвели весьма поучительныя действёя. Не зная ихъ, мы не могли бы понять, какъ душа безъ мозга будетъ мыслить и сознавать. Изъ нихъ мы узнали такЖе важнейшую истину, ту, что въ душе есть две стороны и два сознашя, — низшее, обыкновенное, логическое, и — высшее, необыкновенное. Сообразно симъ двумъ сторонамъ души, и въ теле есть две системы: мозговая и Желудочная. Душа моЖетъ переходить изъ одной въ другую. Поелику системы эти различны и не смешаны меЖду собою: то душа, переходя изъ одной въ другую, начинаетъ иначе понимать и иначе действовать. Напр, лунатикъ иначе со- знаетъ въ лунатизме своемъ, и иначе— освободившись отъ него; въ лунатизме забываетъ состояше естественное, а въ естествен- номъ— лунатическое. КаЖдое изъ сихъ двухъ состоянш имеетъ свое вчера и завтра, и одно съ другимъ никогда не смешивается. Состояше это есть предвЬст1е будущей Жизни. Это видно преимущественно изъ того, что человекъ въ подобномъ состоя- ши возвышается надъ силами природы. Притомъ такое состоя- nie души соединяется съ некоторою злостш, показывающею, что душа съ нетерпЪшемъ Желаетъ, такъ сказать, вырваться изъ оковъ тела и .перейти въ м^ръ свободы. Новые философы утверЖдали, что тЪло есть смирительная темница души, которую она, переходя въ состояше необыкновенное, силится разрушить.

в) Эта необыкновенная Жизнь души проявляется и естествен- нымъ образомъ у людей святыхъ. Что въ другихъ производятъ бо- лЬзни, то у аскетовъ происходитъ натуральнымъ образомъ. Раз- сказы о чудесахъ, произведенныхъ ими, имЪютъ всю истину. И действительно, достигнуть силы чудотворешя моЖно посред- ствомъ богомысл1я. Спаситель, обещая даръ чудесъ, неполо Жилъ предЬловъ, но сказалъ: верующш въ Меня сделаешь, что Я делаю, и более сего сотворитъ. Въ святыхъ людяхъ это не свыше только происходитъ, но достигается и посредствомъ полнаго раз- витт духовной природы человеческой и ослаблешя природы телесной.

Вотъ что моЖно сказать о безсмертш! Истина эта потем-

4 8 ЛЕК.Ц1Я ПЕРВАЯ.

няется no известнымъ причинамъ и для изв'Ьстныхъ ц'Ьлей; темнота с1я проясняется; истина безсмерия души моЖетъ быть переводима изъ вЬры разумной въ предметъ сознашя; изъ предмета сознан"1Я моЖетъ наконецъ делаться предметомъ опытнаго ощущешя.

Что еще принадлеЖитъ къ кругу религш? Отношеше человека къ Богу въ известномъ значенш не моЖетъ быть непосред- ственнымъ. Оно посредствуется MipoM^ Богъ дерЖитъ человека: это связь непосредственная; но съ другой стороны человекъ чрезъ м1ръ доходитъ до Бога. Это моЖно вилеть у Августина въ его искатяхъ Бога. Безъ Mipa отношеше человека къ Богу трудно и представить. След. м1ръ необходимъ для существа релипи. Онъ необходимъ, какъ способъ узнать Бога, какъ книга религш, какъ поприще, на которомъ человекъ моЖетъ показать свои релипозныя д 'Ьйстя. Поэтому и будущая Жизнь не моЖетъ обойтись безъ него: и тамъ обещается намъ небо ново и земля нова. Но какъ представлять м1ръ по отношешю къ религш? Различные есть взгляды на м1ръ. Взглядъ физическш представляетъ м ’фъ массою грубыхъ физическихъ т'Ьлъ. Но сей взглядъ нестерпимъ для религш. Релипя лю- битъ Жизнь и свободу. Она смотритъ на лйръ съ той точки, съ которой смотрелъ апостолъ Павелъ, который говорилъ, что вся тварь чаетъ откровешя сыновъ БоЖшхъ. — и не только свободы чадъ БоЖшхъ, но и своей. Ибо далее- апостолъ присо- вокупляетъ: и сама тварь свободится. Взглядъ на м!ръ, какъ на собраше существу свободныхъ-, участвующихъ въ блаЖенстве вместе съ человеками, есть взглядъ собственно релипозный; при немъ царство натуры обращается въ храмъ БоЖества, и три царства природы составляюсь какъ бы три отдЪлешя сего храма.

Релипя состоитъ изъ познашя Бога и Mipa духовнаго, какъ предмета ума,— изъ стремлешя къ познанному и Желашя уподобляться Богу, какъ предмета воли, и изъ наслаЖдешя темъ, что познано, какъ предмета чувства. Вотъ три узла, связующее небо съ землею, Бога съ человекомъ! Релипя есть не что иное, какъ гармошя всехъ сихъ отношенш. Основа ея есть истина, а выраЖеше— доброд'Ьтель и услаЖдеше. След. всЬ науки, законы и наслаЖдешя ниЖе ея.

Какой долЖенъ быть духъ религш? Как1я ея крайности и недостатки? Когда релипя бываетъ предметомъ одного познашя,

О РЕЛиГШ ВООБЩЕ. 49

то она есть нечто страдательное. Следовательно при таковой релипи человекъ не имеетъ еще никакихъ заслугъ. Собственная деятельность его начинается съ воли, т. е. когда онъ начинаетъ действовать сообразно съ познашемъ. Эта сторона зависишь отъ свободы человека къ Богу: то и наслаЖдеше, которое здесь большею частно состоитъ въ надеЖде, составляетъ необходимую ея сторону. Итакъ духъ релипи есть духъ полнаго развит1я ду- шевныхъ силъ. Никакая наука, никакое доброе действ1е, никакое чистое наслаЖдеше не лишни для релипи.

К ак1Я ея крайности?

а) Релипя, какъ предметъ ума, долЖна быть союзомъ съ Богомъ, выражающимся посредствомъ истиннаго познашя Его. Недостатки ея въ этомъ отношенш суть невежество, cyeeepie; ея излишества суть излишшя умозрешя, превращаюц^я религш въ предметъ логическихъ тонкостей. Таковою была она у ерети- ковъ, схоластиковъ и теперешнихъ натуралистовъ, немецкихъ философовъ. След, духъ чистаго ведешя, противоположная фанатизму и соединенная съ смирешемъ, есть духъ релипи.

б) Релипя, какъ предметъ воли, долЖна состоять въ стрем- лен'ш уподобляться Богу. Человекъ долЖенъ отвечать на ялосъ БоЖш уподоблешемъ Ему добродетелью. Мнопе не понимали этого голоса и отвечали на оный внешними приношешями, напр, язычники. Но это есть нечто маловаЖное, меЖду темъ какъ душу релипи, истинный плодъ ея составляетъ добродетель: KaHVb оказалъ безсмертную заслугу, прояснивъ въ философш эту истину. Внешшя приношешя и поклонешя ограничиваются известными местами и временами; меЖду тЬмъ какъ добродетель простирается на всю Жизнь и сопровождаешь каЖдый мо- меншь ея. По апостолу Павлу, мы все долЖны делать во славу БоЖш. След, недостаточность релипи въ этомъ отношенш составляетъ то, когда чистая Жертва, добродетель, заменяется вн ешними приношешями, а излишество ея составляетъ то, когда нравственность утончается до мелочей и до ревности не по разуму. Кантъ подпалъ иному недостатку, поставивъ рели- пю въ одной добродЬтели. ПолоЖеше его справедливо, но односторонне; релипя не есть предметъ одной воли; умъ съ созериашями и чувство съ наслаЖдешями не могутъ быть устранены отъ нея. Безъ этого добродетель слаба; ей часто долЖно бороться съ и,елымъ м1ромъ; безъ воодушевлешя ре- липознаго, имеющая основашя въ чувстве и въ упованш, она не въ силахъ выдерЖать борьбу. Некоторые изъ новейшихъ ум-

IlH H O K E H T lfa . С о -П Ш Е Щ Я . X . л

5о ЛЕК.Ц1Я ПЕРВАЯ.

никовъ простерли далее свои умозрешя касательно релипи, и утверЖдаютъ, что для чистой релипозной нравственности нуЖно забвеше Бога, нуЖно определять себя правилами деятельности безть всякаго представлешя о высшемъ nocooiu и о высшей награде. Ихъ привелъ къ сему излишнш пуризмъ, по которол1у они старались очистить нравственность. Притомъ они страшатся БоЖёя всемогущества; представляя его, они представляютъ совершенное уничтоЖеше своей свободы. Но всемогущество БоЖге моЖно представлять и безъ страха; человекъ моЖетъ стоять противъ него, какъ это доказываютъ злые духи, которые вечно будутъ противопоставлять могущество ограниченное неограниченному. Итакъ въ этоа\ъ отношенш релипя имеетъ две крайности: недостатокъ добродетели и излишнее утончеше ея, простирающееся до того, что кроме ея все друпя части релипи изгоняются.

в) Третш элементъ релипи состоитъ въ удовольств'ш. Онъ необходилгь, ибо оЖивляетъ добродетель и делаетъ ее пр1ятнЬй- шею. Здесь те Же крайности, т. е. i) недостатокъ чувства, когда релипя обращается въ одни умозрешя. Отъ этого происходитъ сухость въ релипи, механизмъ, вялая деятельность; принужденность и безжизненность; г) обил1е чувства, делающее добродЬтель нечистою. Полагая релипю въ одномъ чувстве сердца, и занимаясь имъ однимъ, человекъ доходитъ до того, что внутренн’ш двиЖешя сердца принимаешь за внешшя впечат- .гЬшя. Отъ сего произошли фанатики, напряженные мистики, визшнеры и пр. Изъ всего этого видно, что духъ релипи долЖенъ быть духъ ведешя умереннаго, добродетели Живой, чувства ре- липозно-чистаго и такЖе умереннаго. СлЬд., какъ а\ы сказали выше, основаше pe.iuriu есть истина, выраЖеше — добродетель, венецъ на зелыи са.\\оуспокоеше и сердечное удовольствёе. Все эти части непременно долЖны быть сосредоточены въ релипи.

МоЖетъ ли эта релипя иметь таинства? МоЖетъ. Это нуЖно знать потолку, что таинства естественной релипи слуЖатъ осно- вашемъ для заключешя о таинствахъ релипи христ1анской. Возра- Жаютъ и стараются опровергнуть таинства христ1анск1Я потому, что не знаютъ о необходил\ости таинствъ въ релипи естественной. Как1я основныя таинства въ христ1анской релипи? i) Таинство

О РЕЛИГШ ВООБЩЕ. 5l

воплощешя, въ которомъ таинственны дл я насъ двЬ стороны: а) соединеше въ Iucycb Христе боЖества съ человЪчествомъ, b искуплеше рода человЪческаго,— и г) действ1е благодати, или Же помощь Б0Ж1Я. Основа сихъ таинствъ предполагается въ таин- ствахъ естественной религш. Какимъ образомъ?

1) Естественная релипя есть союзъ человека съ Богомъ, и притомъ реальный. Челов'Ькъ представляется ограниченнымъ, а Богъ безпред'Ьльнымъ. Союзъ сей начинается здесь, будетъ продолжаться далее въ вечность, и отъ времени до времени становиться реальнее. Какимъ образомъ это соединеше будетъ простираться въ вечность? Какъ конечное соединится съ безконеч- нымъ? Какъ останутся не слитными ciu две натуры? Все это для насъ непостижимо. Но въ Iucyce Христе соединеше это сделалось явнымъ. Чего родъ человеческш долЖенъ достигать чрезъ целую в Ьчность: то въ маломъ виде, въ лице Iucyca Христа, открыто вполне, какъ выраЖаетъ апостолъ Павелъ, говоря, что въ томъ Ысиветъ всяко исполпете Боокества тЬлеснЪ. Соединеше безконечнаго съ конечнымъ, вечнаго съ временнымъ есть основа конечнаго быт!я; ибо какъ въ творенш глаголы творческаго Слова облеклись плотш, такъ и въ воплощенш само это Слово БоЖ1е стало плотно, по выраЖенио 1оанна: Слово плоть оыстъ.

2) Сущность искуплешя христ'шнскаго состоитъ въ томъ, что поелику одаренныя свободою существа внесли безпорядокъ въ мфъ и сами не могли возстановить преЖняго порядка: то самъ Богъ пришелъ сделать это. Естеств. релипя представляетъ такЖе множество существъ свободныхъ, которыя злодеяшями своими вносятъ въ М1ръ миллюны безпорядковъ и меЖду темъ сами не знаютъ, какъ возстановляется нарушенный ими порядокъ. Кто Же делаетъ эту, такъ сказать, починку въ Mipe? Кто возстано- витель? Безъ сомнешя Богъ, который есть Суд1я и вместе воз- становитель. ТоЖе самое выраЖено въ воплощенш I. Христа.

3) Сущность благодатнаго действ1я состоитъ въ томъ, что Богъ действуешь въ насъ, но мы не понимаемъ, какъ это происходитъ. II естественная релипя представляетъ тоЖе. Она есть реальный союзъ человека съ Богомъ; сила наша какъ бы виситъ на силе БоЖ1ей. Образъ такого отношешя Бога къ человеку такЖе для насъ не понятенъ. Итакъ основаше таинствъ хриспанской релипи предполагается въ таинствахъ релипи естественной. Посему, отказавшись отъ первыхъ, долЖно отказаться и отъ последнихъ; уничтоЖивъ христ1анство, нельзя не уничтоЖить чрезъ это всякой релипи.


Им'Ьетъ ли наука о релипи такую Же достоверность, какую им"Ьютъ проч1я науки? Безъ сомнешя имеетъ. Достоверность ея не есть историческая; ибо видъ ucTopiu релипя приняла уЖе чрезъ откровеше; не есть такЖе достоверность ея ни математическая, ни логическая. Она ограничивается однимъ идеальнымъ созериашемъ. МоЖетъ ли она поэтому иметь достоверность равную прочимъ наукамъ? МоЖетъ. Известно, что всякое ведеше человеческое приводится къ вере. Ведешя собственно— прямаго у человека быть не моЖетъ; ибо для этого надлежало бы ему войти, такъ сказать, во внутренность предмета, представляемая имъ; но это для него не возмоЖно. Поэтому nkdtnie историческое обыкновенно основывается на доверш чувствамъ. Но чувства часто обманываютъ; отъ чего въ истор1яхъ бываетъ много фаль- шивыхъ повествованш и лоЖныхъ суЖденш. Впрочемъ мы вЬ- римъ чувствамъ и странно было бы не верить ucTopiu. УпЬрен- ностъ математическая основывается на верности формъ пространства и времени: часть менее целаго, величина равна сама себе— суть истины, для насъ весьма очевидный, ибо мы веримъ, что умъ нашъ по устройству своему такъ, а не иначе моЖетъ представлять вещи. Bbdbnie логическое основано на формахъ нашего разсудка,— на доверш къ симъ формамъ. Итакъ, всякое познаше основано на вере. Не будь веры, не будетъ никакого и познашя. И действительно были философы, которые, признавая формы разсудка мечтою и не принимая внеилнихъ свидетельству все познашя математичесЫя, логическгя и историческ1я обращали въ пустыя. Но это были мечтатели; вера для насъ необходима. Все познашя, излоЖенныя выше и имеющая основашемъ своимъ 4oeepie чувствамъ или формамъ разсудка, достоверны. Следов, достоверно и ведеше релипи, такъ какъ оно основывается на вере въ идеи ума, которыя имеютъ характеръ необходимости. Отъ чего Же истины математическ1я и друпя для многихъ очевиднее истинъ релипозныхъ? Отъ того, что истины религш основываются на доверш уму, который у редкихъ развитъ; ибо ему свойственно развиваться после всехъ способностей души. Таковое неразвит1е ума причиною того, что многимъ истины религш известны только исторически, и потому они имъ менее верятъ. Въ противномъ случае достоверность истинъ релипи долЖна стоять наравне съ достоверности прочихъ истинъ, ибо основа ихъ одна и таЖе. Въ религш достоверности долЖно # быть еще более. Ведеше чувства предполагаетъ за собою что-то высшее,

О Р Е Л И П И В О О Б Щ Е . 53

чемъ оно управляется, т. е. формы разсудка; вЪдЪше логическое ничего не значило-бы безъ идей ума,— меЖду тЪмъ какъ ведете релипозное стоитъ само по себе; выше ума ничего нельзя уЖе предположить. Идеи ума составляютъ основаше вс'Ьхъ нашихъ познанш. Въ этомъ случае вс1з наши познашя моЖно уподобить зданш. Здаше не моЖетъ быть безъ основашя; но оно сокрыто въ земле, и для тЪхъ, кои Живутъ въ верхнихъ этаЖахъ, неприметно. Такъ всякая категорёя разсудка основывается на идее ума и къ ней приводитъ. Стоитъ только сделать анализъ,'и ис

тина сделается очевидною.

Теперь сдЬлаемъ краткое обозреше релипи съ той стороны, съ которой она обнимаетъ весь родъ человеческш. Въ самомъ деле, релипя не есть принадлежность одного человека, но всехъ людей вообще. Ибо релипя, какъ мы сказали выше, имЬетъ основаше въ природе человеческаго духа, а въ этомъ отношенш все люди сходны меЖду собою. Релипя по отношенш ко всему роду человЬческому представляется нравственнымъ боЖествен- нымъ царствомъ: это со стороны внутренней, а съ внешней стороны— церковью. Царство это состоитъ изъ мноЖества существъ, назначенныхъ для однихъ целей, управляющихся одними законами и имеющихъ одинъ образецъ. Это царство БоЖ1е необходимо и вечно. Доколе оно представляется въ идее,— дотоле оно составляетъ разумное невидимое царство БоЖ1е; когда Же С1Я идея выразится внешнимъ образомъ, тогда она обращается въ видимую церковь, которая есть общество людей соединенныхъ для выполнешя всехъ отношенш, въ которыя мы поставлены къ Богу. Церковь видимая необходима. Человекъ моЖетъ быть къ ней только равнодушнымъ, моЖетъ быть мертвымъ членомъ, но совершенно не принадлежать ей не моЖетъ. Ибо релипя необходима для всЬхъ и каЖдаго. Но релипя внутренняя не моЖетъ оставаться безъ релипи внешней. Такимъ образомъ церковь не есть изобретете временное, случайное, но БоЖеское, вечное, и те, которые думаютъ уничтоЖить церковь, не понимаютъ своего дела. Она основана на натуре человека, и потому везде была вместе съ релипею. Не говоря о народахъ образованныхъ, у которыхъ церковность даЖе заглушала релипю,— у самыхъ дикихъ народовъ были и есть церковныя собрашя, лица, дни, места и

Л Е К Ц 1Я П Е Р В А Я .

проч. Эта церковь естественная, какъ и христ1анская, разделена тамъ на два вида: сражающуюся и торжествующую. И филосо- ф1Я тоЖе свидетельствуешь, что и откровеше— что Желающде Жить добродетельно будутъ на земле гонимы. След, въ этой Жизни,- где добродетели нуЖно бороться со зломъ, церковь естественная представляется сграЖдущею, а тамъ, где место воздаяшю, она будетъ торжествующею.

КаЫя принадлежности церкви? это общество релипозное не моЖетъ быть: i) безъ известныхъ символовъ, или Же публичнаго образца вероисповедашя, публичнаго излоЖешя истинъ веры и правилъ нравственности. Образецъ этотъ составляетъ средоточ1е нравственное, безъ котораго общество cie разделилось бы и раз- сЬялось, потеряло бы единство, — въ которомъ сходятся, такъ сказать, религш всехъ неделимыхъ существъ. Сколько умовъ, столько было бы и церквей, если бы не было въ каЖдомъ релип- озномъ обществе одного общаго символа. Отсюда вытекаешь следующее практическое следств1е: символы не суть что либо такое, безъ чего моЖно обойтисъ, какъ думаютъ некоторые: безъ сим- воловъ въ церкви произошло бы тоЖе, что въ философш. Въ философш господствуешь разноглаае; она совершенно разсеяна по различнымъ мн Ьшямъ. Отъ чего? Отъ того, что здесь есть только внутреннш образецъ или символъ, данный человеку Богомъ. Это суть главные законы или правила человеческой деятельности, но нетъ символа внешняго. Какъ долЖенъ быть составленъ символъ церк<ви? Въ немъ долЖно содержаться учеше о Боге и объ отно- шенш Его къ Mipy, учете о безсмертш души, правила нравст- венныя, или законъ любви къ Богу, блиЖнему и самому себе; словомъ, въ немъ долЖно находиться чистое сокращеше веры и нравственности. Не будь сего, церковь не достигнетъ свой цели. Недостатки символа могутъ простираться до того, что вместо того, чтобы содействовать цели церкви, онъ будетъ противодействовать ей. Пусть войдутъ въ него вредные пункты; тогда выйдетъ не церковь БоЖ'ш, а вредное и гибельное общество злодеевъ. Кроме сего, для церкви нуЖны: 2) обряды внЪште,— церемонш священныя: безъ этого она такЖе быть не моЖетъ. Сюда при- надлеЖатъ а) свящ. собрашя. Что за общество, въ которомъ члены никогда не сходятся? Ь) свящ. дни, которые предполага- ютъ такЖе с) места священныя, d) священнодЬйств1я, которыя бы имели побуЖдешя и цель релипозную, и коихъ смыслъ былъ бы такЖе релипозенъ: это необходимый элементъ всеобщей церкви, въ который входятъ, е) словеспыя паставлетя, молитвы,


чтепгя и пЪпгя. Кром-fe того долЖны быть въ церкви еще, f) нЪкоторыя символичесЫя дЪйсття, въ которыхъ бы эмблематически выраЖались истины релипи. Потребность ихъ основана на томъ, что мнопе члены церкви имЬютъ нуЖду въ чувственныхъ представлешяхъ истинъ релипи. 3) Третье услов1е, безъ котораго церковь быть не моЖетъ, есть существоваше въ ней известнаго класса духотыхъ лицъ. Правда, моЖно представить церковь въ виде общества совершенно независимаго. Это осуществлено ан- глшскими индепендентами. Но чтобы въ церкви могъ существовать порядокъ и чтобы все могло идти законно, этого нельзя представить, не допустивъ въ ней правителей. Потому у всехъ народовъ, даЖе у дикихъ, мы находимъ классъ Жрецовъ. Какъ скоро допустимъ это услов1е, необходимо полоЖить и 4-е усло- sie— iepapxm. Ибо какъ лица ciu могутъ править церковью, не им Ья известныхъ правъ и законовъ? Вотъ краткш образъ, пока- зывающш принадлежности видимой естественной церкви. Принадлежности эти необходимы въ ней. След, совершенно несправедливо м нете техъ, которые хотятъ отделить отъ христ1анской релипи внешность, основанную на внешности релипи естественной. Такое нападете делали французы, и воспользовавшись вре- менемъ революцш, успели разрушить всю церковность. Но что Же вышло? Много ли продолжалось такое состояше релипи? Въ сердцахъ людей релипя и церковь не могли истребиться. Поэтому и видимое существоваше ея скоро возстановилось. Мнеше naiiio- палънаго конвента, изданное преЖде противъ всей церковной внешности, было отменено, и Робестеръ самъ, изшедъ такъ сказать изъ ада, изрекъ: «Франц1я веруетъ въ Бога и въ безсмерт1едуши». Вотъ уЖе и внешность; ибо это есть не что иное, какъ .краткш символъ. Вследъ за симъ отвергиие преЖде церковь начали соединяться въ релипозныя общества, и опять возстано- вились общественныя богослуЖешя католиковъ, протестантовъ и другихъ. Притомъ, и во время безвер1я было общество ееофилан- троповъ. Ц ель его состояла въ освобоЖденш людей отъ xpucri- анской релипи и отъ всехъ внешностей релипи естественной и въ распространен^ меЖду людьми релипи философской. “Члены сего общества занялись этимъ съ Жаромъ. Что-Жъ вышло изъ этого? Общество это явилось на подоб1е общества христ1анскаго: написали краткш символъ, который сначала содерЖалъ только то. что веруютъ въ Бога, стараются Жить добродетельно и оЖи- даютъ безсмерт1я. Потомъ почувствовали нуЖду въ евангелш, для составлешя котораго выбрали отличныя места изъ Illykum a

56 ЛЕ К ф Я ПЕРВАЯ.

(книга китайской нравственности), Алкорана, Цицерона, Платона, Сенеки; но и тутъ большая часть заимствована изъ Ветх. и Нов. Завета, особенно изъ бесЬдъ Iucyca Христа. Кроме сего, они учредили праздники и нарочитые дни богослужебные. Въ разсуЖден’ш этого учреЖдешя они показали довольно смышлености. Вс'Ь праздники они применили то ко временамъ года, то къ возрастамъ человеческой Жизни, то къ извЪстнымъ доброд'Ьте- лямъ. Такъ былъ у нихъ праздникъ весны, или праздникъ Бога Творца,— праздникъ промысла, безсмерпя, праздникъ детей, су- пруЖеской верности и пр. Были у нихъ такЖе и священ, места. Такимъ образомъ, стараясь уйти отъ христ1анства, они всегда съ нимъ встречались, — даЖе встречались съ образами первен- ствующихъ хриспанъ: такъ, вступающимъ въ ихъ общество давали медъ и молоко. Общество это продолжалось около 3-хъ летъ. Оно ясно доказало, что вн'Ьшняя сторона релипи такЖе необходима, какъ и внутренняя. Безъ внешности релипя делается предметомъ разногласия.

Спросимъ: всякая ли релипя моЖетъ довести человека до цели? Не всякая. Если Же не всякая приводить насъ къ цели, то какая именно достигаетъ сего? Никакая изъ техъ, которыя существовали и существуютъ въ роде человеческомъ и которыя одолЖены своимъ происхоЖдешемъ уму. Безпристрастный ответь на это въ семъ случае тотъ, что всякая изъ таковыхъ религш не только недостаточна къ возстановлешю нравственнаго порядка меЖду людьми, но еще содерЖитъ въ себе много такого, что портить нравы людей. Это доказываютъ истор1я и разумъ. Истор1я показываетъ, что какъ релипя народовъ, такъ и релипя философовъ, до временъ релипи откровенной, много имели пагубныхъ заблуЖденш. ЗаблуЖдешя эти весьма вредны въ релипи. Такъ, нравственность человека, который представляетъ Бога такимъ существомъ, которое удобно умилостивляется при- несешемъ овна, далеко отстоить отъ нравственности того, кто мыслить* о Боге, какъ о существе, которое для умилостивле- шя своего правосуд1я обрекаетъ на смерть единороднаго своего Сына (о ваЖности религш есть превосходное разсуЖдеше проф. Дерптскаго университета, въ Хр. Чт. за 18З1).

ПритЪчате. МоЖно еще сказать, что релипя всегда страдала и страдаетъ отъ того мнешя, которое представляетъ ее чемъ-то скучнымъ,— къ чему долЖно прибегать только въ минуты по- каяшя. МеЖду темъ на самомъ дЬле она есть такое занят1е, которое всемъ нашимъ занянямъ сообщаетъ силу и Жизнь.

О РЕЛИПИ ВООБЩЕ. 5 7

Безъ нея все идеи философш суть пустыя мечташя; она доста- вляетъ поэз'ш то, что въ ней есть высокаго, прекраснаго; заня- т1я астрономичесЫя преимущественно пр1ятны для человека потому, что они обращаютъ его къ небу и ставятъ, такъ сказать, блиЖе къ Богу. Ученые, у которыхъ нЪтъ релипи, лишаютъ себя единственнаго удовольств'ш. Всякая наука разсматриваетъ известную часть дЪлъ БоЖшхъ и потому имеешь свою релипозную сторону. Несправедливо мнеше т'Ьхъ, которые говорятъ, что каЖ- дая наука имеешь свой особенный кругъ, совершенно отдельный отъ круга релипи. Н+>тъ, вей науки подчиняются философш, а она непосредственно соединена съ релипею. Въ практи- ческомъ отношенш релипя доставляетъ человеку услаЖдеше. "Челов'Ькъ часто дерЖится въ обществе страхомъ. Чтобы освободиться огъ сего страха, для этого два пути и способа: само-убшетво и релипя. Кто почувствуешь свою зависимость отъ Бога, тотъ станешь выше нсякаго страха— выше деспотизма, что доказали тысячи мучениковъ,— выше ооольщенш плоти и Mipa, что видимъ въ аскетахъ. Въ людяхъ релипозныхъ философское идеальное представлеше человека совершенно осуществилось. Челов'Ькъ релипозный имеешь въ себе непоколебимое начало; онъ не требуетъ точки, на которой бы могъ стать и подвинуть м1ръ: эта точка въ немъ самомъ. Люди тогда только д'Ьйствуютъ лучше, когда д'Ьйствуютъ релипозно. Если посмотримъ на писателей, то увидимъ, что некоторые изъ нихъ въ минуты релипоз- ныя размышляли лучше, неЖели въ другое время. Напр. Дер- Жавинъ написалъ много стихотворенш но его ода Богъ превосходнее другихъ, и безъ сомн'Ьшя здесь возвысилъ его самый предметъ. Цицеронъ, говоря о законодательстве и релипи, возвысился необыкновенно; у Платона разговоръ о беземертш души лучше всехъ его произведенш. Кантъ более всего показалъ свой умъ, когда писалъ о безусловномъ требованш и святости нравственнаго закона, и проч.

^ Е Л И Г Ш ПО В Н У Т Р Е Н Н Е М У Д О С Т О И Н С Т В У С В О Е М У .

Теперь следуешь раземотреть, достаточна ли естественная релипя сама въ себе, или недостаточна. Отъ решешя этого вопроса зависитъ решеше вопроса о значенш для рода человече- скаго христианской релипи. Ибо если естественная релипя достаточна сама по себе, то христ!анская делается излишнею; въ

58 -1ЕКЦ1Я ПЕРВАЯ.

противномъ Же случай для человечества нуЖно сверхъестественное noco6ie— откровеше. Сила вопроса состоитъ въ томъ: моЖетъ ли естественная релипя довести людей до той цели совершенства, къ которой они предназначены т. е. моЖетъ ли привести ихъ къ истине, исправить ихъ нравственность, доставить имъ блаЖенство? Безпристрастный на это ответъ есть отрицательный. Это совокупно подтверЖдаютъ: i) истор1я, 2) разумъ.

i) Изъ историческаго обозрЬшя естественной религш открывается, что она всегда и везде была недостаточна, во все века и у всехъ народовъ являлась въ худомъ виде. Со стороны умозрительной въ ней недоставало многихъ существенныхъ релипоз- ныхъ истинъ; напротивъ она обезобраЖивалась многими заблуЖ- дешями и суеверными мнешями. Со стороны нравственной она такЖе не знала многихъ добродетелей, такъ напр. самоотверЖе- Hie и терпеше, составляющ1я основаше истинной добродетели, были ей неизвестны; напротивъ мнопе пороки были не только терпимы, но даЖе освящены релипею древнихъ. Чтобы видеть это, посмотримъ на религш, какъ она являлась: i) у народовъобразованныхъ и необразованныхъ; 2) какова она была въ фи.ю- софскихъ школахъ.

1) У народовъ необразованныхъ релипя естественная всегда представляется въ виде многобоЖ1я, самаго грубаго и чувствен- наго. Какова была у нихъ нравственность при такомъ умозри- тельномъ вероученш, о томъ и говорить нечего. Но почти столь Же несовершенною является релипя и у народовъ образованныхъ, каковы греки и римляне. Со стороны умозрительной, многобо- Ж1е у сихъ народовъ было во всей силе. Олимпъ Грец'ш напол- ненъ былъ богами и все еще греки измышляли новыхъ боговъ. Римляне, у*коихъ Пантеонъ и Капитолш были преисполнены богами, съ каЖдою завоеванною обласпю присовокупляли къ числу ихъ еще новыхъ. И представлешя о сихъ богахъ те и друпе имели самыя недостойныя. История ихъ или низкаго или смеш- наго происхоЖдешя, истор1я постыдныхъ страстей, порочной Жизни: вотъ что составляло у нихъ вероучение! Эта релипя, надобно присовокупить, у нихъ нимало не образовывалась. Ониксами образовывались въ изящныхъ наукахъ и искусствахъ, а религш оставляли неприкосновенною, или усовершали только внешность бо- гослуЖешя, не думая о существенномъ. Отсюда происходила страшная смесь вкуса съ нелепостш. Они истощали все искусство и знаше на украшеше боговъ, а меЖду темъ въ разсуЖ- деши понят1я о нихъ находились въ глубокомъ невежестве; хра

О РКЛИГШ ВООБЩЕ. 59

мы ихъ блистали великолЬшемъ, а внутри ихъ болванъ или Животное было предметомъ поклоненёя. Такова была умственная сторона релипи у грековъ и римлянъ! Трудно даЖе верить, чтобы народы, остающееся доселе во многихъ отношешяхъ для насъ образцами, обоЖали таковыхъ боговъ.

Такова Же была и нравственная часть ихъ вЪроучешя. Нравственность собственно и не относилась у нихъ къ релипи, которая состояла въ Жертвоприношешяхъ, въ исполненш обрядовъ, во вн'Ьшнемъ богопочитанш. Что Богъ собственно благоугоЖдает- ся одною добродетелёю, что Ему долЖно покланяться духомъ и истиною: это было для нихъ неизвестно. Почему ихъ учешемъ не предписывалось почти никакихъ обязанностей, о нравственности не пеклась ихъ релипя: любовь къ Богу, блиЖнему, себесамому не имела въ ней места. «О боги! дайте мн'Ь честь, счастёе, здрав1е, а добродетель я самъ себе дамъ», говорилъ одинъ изъ ученыхъ ихъ. Эготъ недостатокъ не заменяется у нихъ никакими образцами нравственности. У нихъ некому было и подраЖать. Ибо боги представляли примеры пороковъ и зло- деянш, а не добродетели. Жизнеописашя ихъ исполнены мерзостями и пороками. ПохоЖденёя Юпитера, Венеры и проч. не могутъ не оскорблять добра го и релипознаго чувства. Нетъ, не люди долЖны были подраЖать богамъ: надобно было заставитьбоговъ подраЖать добрымъ и благочестивымъ людямъ. Таковые пороки боговъ не могли не иметь вреднаго влёяшя на нравственность, хотя бы они казались людямъ только малыми пятнами въ ихъ Жизни. Слабое и порочное сердце всегда извиняло свои недостатки прим'Ьромъ боговъ. ЕЖели Takie пороки имеютъ м е сто и въ нравственности боговъ, то и въ человеке они могутъ быть чемъ-то святымъ, или по крайней .мере извинительнымъ. Въ Пндш и теперь требуютъ богамъ девическаго целомудр1я въ Жертву. Въ Риме и Грецш боги славились невоздерЖашемъ, обманами, хищенёемъ; известны были злобою, враЖдою, гордо- стш, словомъ— самыми уЖасными пороками. Справедливо Жалуется одинъ стихотворецъ, что Олимпъ населенъ существами, достойными ада. ЧтоЖъ долЖенъ чувствовать добродетельный и благоразумный человекъ, размышляя о такой релипи? Св. Ки- пр1анъ, который въ язычестве преданъ былъ всякаго рода удо- вольствёямъ, будучи уЖе христёаниномъ, обратилъ взоръ на состояше язычества, уЖаснулся его и оставилъ намъ разительное описаше языческой релипи (въ письме своемъ къ Донату).

Таковы были и прочёя части релипи, напр, iepapxia. Не рас-

бо ЛЕКЦ1Я ПЕРВАЯ.

пространеше истины было занят1емъ Жрецовъ; они питали только cyee'bpie отправлешемъ священныхъ обрядовъ и порабощали сеоЪ робкую совесть и свободу мыслей для корыстолюбивых^ видовъ. ВаЖнЪйшею частно ихъ священнод'Ьйствш были гадашя. Поелику народъ всего болЪе руководствуется любопытствомъ, Желаетъ проникать въ будущее; то въ этихъ гадашяхъ и сосредоточилось внимаше и народа и Жрецовъ. А гадашя эти были не что иное, какъ искусное средство къ обогащение Жрецовъ, или способъ къ достиЖешю политическихъ цЪлей; отсюда и составилась обширная система обмана. Нельзя безъ удивлешя представить, какъ знаменитые добродЪтелш и мудростш муЖи, рЬшающДе судьбу отечества и народовъ въ сенагЬ, не смЬютъ произнести ни одного суЖдешя, пока не узнаютъ отъ авгуровъ, какъ птица будетъ клевать зерно1 Такое состояше религш производило самыя печальныя зрЪлища: совершались насм'Ьшки надъ богами, особливо не задолго предъ РоЖдествомъ Христовымъ; суе- B'fepie перераЖдалось въ neeljpie, уничтоЖавшее всякое боЖество; презрЪше ко всякой pe.iuriu болЬе и болЬе усиливалось.

Что Же долЖно было представлять тогда человечество въ нравственномъ отношенш? Развращеше большихъ городовъ и ны- нЬ приводитъ въ содрогаше доброе сердце; но оно мало въ сра- внен1и съ преЖнимъ. Прим'Ьры Жестокости, ненависти, onucanie

цирковъ, сцены мечебойцовъ, картины сладостраст1я и проч., наполняюсь большую половину римской ucTopiu. Если были добрые люди, которые не ввергались въ бездну развращешя, то не релипя, но собственное чувство удерЖивало ихъ на краю этой бездны. Такова была релипя у народовъ и таковы были плоды ея!

2) Отсюда уЖе видно и достоинство релипи философской. Ибо когда народы утопали въ заблуЖдешяхъ и разврат'Ь, философы Жили не на облакахъ, а среди этихъ самыхъ народовъ. Если ихъ мудрость и наставлешя не могли исправить испорченности ихъ соотечественниковъ, то это явный знакъ, что они были несовершенны: тЪмъ и не хороша релипя философовъ, что она не была народна. Подлинно, съ одной стороны нельзя не удивляться успЪхамъ ума: онъ разсЬялъ множество препятствш на пути просвЪщешя, сдЪлалъ мноЖество открытш, успЪлъ, вопреки духу времени, утвердить много высокихъ истинъ. Это дЪлаетъ честь природЪ человеческой и нельзя уменьшать ее; ибо это честь вм'ЬстЪ и Б0Ж1Я. Но естественная релипя будетъ слуЖить вмЪст'Ь и вЪчнымъ памятникомъ слабостей человека: и у луч-шихъ философовъ она является весьма несовершенною. ПосмсУ-

О РЕЛИПИ ВООБЩЕ.

тримъ на представителей философ'ш, у грековъ — Сократа, Платона, Аристотеля; у римлянъ — Цицерона. И у нихъ релипя является не таковою, чтобъ лучшей Желать не нуЖно было.

Отъ Сократа, какъ философа здравая разсудка, надлежало оЖидать лучшей релипи. Но онъ такЖе принималъ мноябоЖ 1е какъ и вс'Ь народы, съ т'Ьмъ только различ1емъ, что строЖе подчинялъ боговъ одному верховному БоЖеству, неЖели Жрецы и народъ. Онъ учитъ о промысле, но простираетъ д"Ьйств1е его на общую Жизнь M ipa и народовъ, а не на частную каЖдаго человека; преподаетъ нравственность, но нацюнальную; враговъ позволяетъ не только презирать, но и ненавидеть. Заповедуетъ в'Ьру въ безсмерпе, но и здесь показываетъ слабость натуры, борется съ сомнешями и недоумешями и заключаетъ свое учеше: «или есть будущая Жизнь, или нетъ; если есть, то она воЖделенною долЖна быть для добродетельная человека; если нетъ, то опять для него нетъ никакой потери: онъ награждается своею совестш.» Наконецъ присовокупляетъ: «вамъ долЖно идти къ своимъ занят1ямъ, т. е. Жить, а мне выпить чашу, т. е. умереть. Одни боги знаютъ, что лучше». Ска- Жутъ, что онъ училъ такимъ образомъ, принаровляясь къ по- нят1ямъ и характеру народа; но такое предполоЖеше не имеетъ основашя. Онъ показалъ, какую онъ исповедуешь релипю, принесши въ Жертву Эскулапу пЬтуха предъ смертш; въ дверяхъ вечности онъ не имелъ причины и не могъ лицемерить. Вся Жизнь его показываетъ, что онъ вообще чуЖдъ былъ лицемер1я: услышавши смертный приговоръ себе, онъ лучше согласился умереть, неЖели спасаться б'Ьгствомъ, когда и могъ это сделать и побуЖдаемъ былъ къ тому советами друзей. Такимъ образомъ, еЖели бы онъ признавалъ душевно другую религш, а не ту, которую преподавалъ: то безъ сомн'Ьшя онъ оставилъ бы лоЖнуюпри дверяхъ гроба и не решился бы запечатлеть ее своею смертш. Итакъ, релипя Сократа была релипя безъ света.

Платонъ, какъ философъ ума, много сделалъ для релипи естественной своимъ учешемъ о идеальномъ Mipe. Отнявши многое у Mipa чувственная, онъ много придалъ ц'Ьны вещамъ ду- ховнымъ; обративши внимаше своихъ соотечественниковъ къ горнему, ослабилъ въ нихъ силу чувственности.

Но учеше его такЖе не моЖетъ быть всеобщимъ учешемъ истины для рода человеческая, какъ со стороны умозрительной, такъ и нравственной, i) Его учеше о вЪчпости не моЖетъ иметь места въ системе релипи; ибо оно есть дуалистическое. Если

62 ЛЕКЦШ ПЕРВАЯ.

кому, то Богу паче всего прилично единодерЖавёе. 2) Множество признаваемыхъ имъ боговъ, хотя и подчиненных^, въ религии такЖе долЖно иметь вредное в.йяше на нравственность. При многобоЖш не моЖетъ быть единства въ релипи. 3) Учеше о безсмертш души такЖе обезобраЖено у него мн'Ьшемъ о ихъ переселенш и объ отпаденш. Нравственная система его носить* на себ'Ь печать слабости и заблуЖденш; она зараЖена фанатиз- момъ и мечтательности; пороки ея видны изъ его образцоваго общества. Онъ изгналъ бракъ, допустилъ подкидываше детей и проч. Изгнавши изъ своей республики бракъ, онъ им'Ьлъ конечно выгодную ц'Ьль; онъ хотЪлъ соединить гЬснМшимъ союзомъ вс'Ьхъ членовъ общества, тогда какъ родственныя связи привя- зываютъ насъ исключительно къ нЬкоторымъ только лицамъ. Но предложенный имъ къ тому способъ не 4"Ьлаетъ чести его уму. Ибо онъ, во первыхъ, не дЬйствителенъ. УничтоЖешемъ родственныхъ связей моЖно было распространить любовь гражданина только на тесный кругъ людей, напр. Живущихъ въ од- номъ городЪ, а не на вс'Ьхъ членовъ общества отдаленныхъ. Во- вторыхъ, этотъ способъ предосудителенъ. Желая ввести одну добродетель,— взаимную общественную любовь, онъ уничтоЖилт> миоЖество другихъ, семейныхъ. Несравненно выше по мудрости то средство, которымъ 1исусъ Христосъ полоЖилъ соединить меЖду собою блиЖнихъ,— родство духовное. Богъ одинъ есть отецъ вс'Ьхъ человековъ; сл'Ьд., вс'Ь люди суть меЖду собою братёя. Одинъ Спаситель, искупившш вс'Ьхъ насъ своею кровёю отъ рабства греха и смерти; сл'Ьд. все мы единокровны, причащаясь Его тела и крови. Релипя Платона не достойна человеческаго рода!

Еще менее релипя Аристотеля моЖетъ быть релипею дб- стойною человечества. Эга в'Ьчность Mipa, уничтоЖающая наши надеЖды, это неопределенное учеше о судьбе душъ, этотъ движитель, столь мало отделенный отъ Mipa, эта республика съ пороками, kakie видны въ республике Платоновой, не могутъ составить признаковъ доброй релипи; а сходастическш методъ излоЖешя, отвлеченный языкъ делаютъ ее предметомъ занятш только для школъ и философовъ, а не для народовъ.

Если даЖе все эти системы соединить вместе, то и тогда нельзя извлечь изъ нихъ признаковъ, достойныхъ истинной релипи. Ибо заблуЖдешя одного философа совсемъ не исправляются другимъ; напротивъ каЖдый изъ нихъ, убегая одной крайности, впадаетъ въ другую опаснейшую. Цицеронъ, изучивипй у

О РЕЛЛГШ ВООБЩЕ. 63

обозревшей критически сочинешя всехъ фи юсофовъ *), не составила истиннаго учешя,— и онъ не сталъ выше своихъ образ- цовъ. Въ безсмертш онъ уверялся внутреннимъ чувствомъ, которое онъ называлъ augtirium saeculormn. Что онъ сдЬлалъ эту истину предметомъ чувства, это моЖетъ дЬлать ежу честь, но онъ отнялъ ее у ума своимъ скептицизмомъ.

Такимъ образомъ представители просв'Ьщ.ешя древняго не могли представить человечеству не только образца, но и призна- ковъ религш истинной и всеобщей; ибо они сами ихъ не знали. Да и что знали, и того не сообщали народу. ВсЬ они говорили, что философ1я и мудрость любить не площадь, а уединеше; что ваЖнейшихъ истинъ не долЖно сообщать народу. Это показываетъ, что ори на истину релипи смотрели, какъ на н'Ьчто частное, а не общественное. Могли ли Takie философы быть наставниками челов'Ьчества?.. Огъ чего Же это происходило? Безъ сом- нешя, отъ слабодуиля. Смерть Сократа отняла у нихъ бодрость, и они отреклись пропов'Ьдывать истину на стогнахъ. Отсюда произошло въ нихъ лицемер1е, самое недостойное .мудрости. Странно слышать, какъ Аристотель въ кругу своихъ учениковъ смеется надъ многобоЖёемъ, суевер1емъ, предразсудками, и потомъ на авинской площади приноситъ въ Жертву какому-то богу Животное... Такъ ли поступали пропов'Ьдники истины Христовой!.. Въ Пиоагоре думаютъ некоторые указать достойнаго проповедника истины, ибо онъ образовалъ Жителей Пталш своею школою. Но его нам’Ьрешя ограничивались одними политическими видами: онъ хот'Ьлъ дать италшцамъ хорошее граЖданское устройство и сд'Ьлать ихъ счастливыми обитателями. Да и релипя его не могла быть образцемъ для другихъ. Это была смесь высочайшихъ умозренш съ самыми низкими мнешями, самыхъ высокихъ законовъ съ магер1альными сл'Ьпыми силами. Такая релипя и не стоила быть пропов'Ьданною Mipy.

Вотъ какую религпо видимъ въ челов'ЬчествЬ до РоЖдества Христова! Въ народ'Ь — суеверия и безнравственность; въ фи- лософахъ съ одной стороны заблуЖдешя, съ другой слабо- душ!е. Очень хорошо выраЖаегъ такое состояше релипи та

) Цицеронъ въ лревнслгь ,4ipt былъ то, что Кантъ въ новЬйше.мъ, съ т-Ъмъ только раз.ш'пе.мъ, что Кантъ критикова.гь поллеЖательную сторону зна- Н 1Я — ул1ъ, а Цицеронъ— пре.ме/кательную, сочиненш. Свои релипозныя улозри- тельныя .мысли онъ из.юЖилъ въ книгЬ de natura Deorum, а нравственныя въ сочинеши de officiis.

ЛЕКЦ1Я ПЕРВАЯ.

сцена, которую^ св. Павелъ засталъ въ Аеинахъ. «Проходя и осматривая ваши храмы, говоритъ онъ, я нашелъ капище, на которомъ было написано: певЪдо.пому Богун. Такъ древше обо- Жали того Бога, котораго не знали, и не знали того Бога, кото- раго почитать долЖны были. Что было бы съ человЪчествомъ далее, когда варвары напали на юЖную часть Европы, при такой релипи?.. Христ1анство долЖно было взять верхъ надъ грубостио варваровъ; оно долЖно было переплавить въ новыя формы эти смешешя народовъ. Но безъ сего естественная релипя погреб- лась бы подъ развалинами государствъ. Не естественно ли после сего заключить, что мало для человека одной естественной рели- riu, что уму нуЖно noco6ie свыше, которое бы руководило его къ истинному счастио? Эта мысль раЖдалась сама собою у всехъ тЪхъ, которые разсматривали состояше человечества. Наприм. у Сократа Алкив1адъ Желаетъ, чтобы самъ Богъ научилъ людей истин^. У Платона говоритъ некто, что истинное познаше Бога моЖетъ быть только отъ Бога. -Итакъ вотъ въ чемъ состоитъ истинная заслуга мудрецовъ для релипи: они признались, что не могутъ быть провозвестниками истины, и чрезъ то открывали путь релипи небесной.

Столь Же мало прюбрЪла релипя естественная и после РоЖ- дества Христова. Вдругъ после пришеств1я Его видимъ, что она упала вместе съ философ^ею. Порфирш, Ямвлихъ, Цельсъ хо- тятъ поддерЖать и преобразовать ее; недостатокъ умозритель- наго веровашя восполняютъ аллегор'шми и таинствами; вместо чистой нравственности вводятъ молитвы, гимны, Жертвы. Но они не въ силахъ были удерЖать того, что предназначено къ совершенному падешю *). Да и это прюбрЬли упомянутые философы для естественной релипи отъ хрисйанства. Одно только самолюб1е и превратныя понят1я о христ1анстве были причиною, что они сами не сделались христ1анами. Впрочемъ надо признаться, что они оказали при этомъ довольную услугу релипи естественной (чит. разговоръ Эйлера). Въ средше века релипя эта не могла делать успЬховъ. Тогда и хриспанская пришла въ некоторый упадокъ отъ суевернаго невЬЖества и отъ грубости

*) 3 ,)Ьсь-то 4олЖно вспомнить слова Спасителя: не пришиваютъ плата нова къ ризЪ ветсЪй, да не больша 4ира бу4етъ. X p u C T ia H c k ie 40гматы и об- рЯ4Ы въ религш языческой не что иное суть, какъ новый платъ, пришитый къ ветхой риз’Ь. Они столь Же дало принесли ей пользы, сколько новый платъ

етхой о^еЖлЪ.


нравовъ: чего Же могла надеяться языческая? Наконецъ и въ новыя времена она является не такою, чтобы могла удовлетворить вс'Ьмъ потребностями ума и сердца. Какъ ни велика услуга новыхъ философовъ для философш, но они не могутъ быть наставниками человечества: ибо изъ ихъ системъ ни одна не моЖетъ обратиться въ релипю. Есть у нихъ общдя мЬста, въ которыхъ утверждаются нЪкоторыя полезныя и нравственныя истины; но это не моЖетъ иметь ц'Ьны какой-либо ваЖной заслуги, ибо системы ихъ им1могь цЪну школьную; такъ они сами признавались въ этомъ. Такова напр, система Фихте. Нигде умъ челов'Ьческш не показалъ такого уси.пя, какъ зд'Ьсь; но и никакое произведете его не удалено столько отъ общенародной пользы, какъ это. ТоЖе моЖно сказать и о другихъ философахъ. Часто они своими мудровашями бол'Ье потемняютъ христ1анскую релипю, неЖели вместе съ нею спосп'Ьшествуютъ благу человечества. Съ практической стороны ихъ учете крайне недостаточно. Кантъ оказалъ для естественной pe.iuriu только ту услугу, что прояснилъ и очистилъ идею нравственности; но эта идея давно- известна въ христёанствЪ; только тамъ требовашя нравственности растворяются сострадашемъ: христёанство допускаетъ и постороння побуЖдетя, коими подкрепляется наша слабая добродетель; а Кантъ отнялъ сей, такъ сказать, костыль, эту опору человеческой нравственности, и требовалъ добродетели чист'Ьйшей, не прим'Ьнясь къ человечеству.

Что Же сказать послЬ сего о дикихъ народахъ, которые удалены отъ общаго просв'Ьщешя? И когда они могутъ надеяться увидеть совершенную релипю? Имъ надобно возд'Ьлать сперва свою землю, научиться легко удовлетворять потребностямъ Жиз- неннымъ, потомъ начинать постепенно свое образоваше и самимъ доходить до истинной релипи; а на это потребны мнопе века. Но и тогда они не будутъ въ состоянш образовать для себя истинной релипи; это разительн'Ьйшимъ образомъ доказывается на государстве индшскомъ. Если какой релипи, то безъ сомнетя релипи индшцевъ долЖно было усовершиться и вполне образоваться въ столь долгое время; ибо она древностш своею восхо- дитъ даЖе до столпотворешя вавилонскаго. Но что мы видимъ въ этой релипи? Это— см'Ьсь самыхъ напряЖенныхъ метафизиче- скихъ созерцанш съ самыми нел'Ьпыми мнежями о М1рахъ по- гибшихъ, о богахъ, герояхъ умершихъ и проч. Отсюда— практически выводы о переселенш душъ, о наполнении и управлеши всехъ частей мёра духами, обоЖаше частей природы, или лучше

И н н о к е н л М . С о ч и н е н а . X . с

66 ЛЕК.ЩЯ ПЕРВАЯ.

природы во всЬхъ ея видахъ. Отсюда— мн'Ьше объ обитанш злыхъ духовъ въ людяхъ низшаго класса, госпитали для больныхъ Жи- вотныхъ, избЪЖаше всякаго соприкосновешя съ пар1ями (особый родъ презрЪнныхъ индшцевъ) для соблюдешя нравственной чистоты.

Таковою сделалась естественная релипя отъ самаго начала своего въ течете нЪсколькихъ вЪковъ.

II. Но, моЖетъ быть, эта релипя сделалась таковою какимъ либо случайнымъ образомъ? МоЖетъ быть, съ постепеннымъ об- разовашемъ человечества и она достигнетъ современемъ надле- Жащаго совершенства своего? МоЖетъ быть, и не нуЖно пособия откровешя?

ПреЖде неЖели станемъ отвечать на это возраЖеше, зам"Ь- тимъ, что релипя въ родЪ человЪческомъ не случайнымъ ка- кимъ-либо образомъ произошла, но насаждена самимъ Богомъ. Отсюда мы увидимъ, что релипя въ родЪ челов’Ьческомъ долЖна быть предметомъ особеннаго Б0Ж1Я промысла.

Въ самомъ дЪлЪ: обозревая релипю, мы видЪли уЖе, что она всегда и вездЪ являлась недостаточною, несовершенною; но вм'ЬстЪ вид'Ьли и то, что она всегда и вездЪ существовала. Спрашивается: откуда произошла она? Истор1я отказалась отвечать на этотъ вопросъ, потому что она юнЪе религш. Не говорятъ объ этомъ вразумительно и предашя, потому что релипя старее ихъ Впрочемъ сквозь множество в'Ьковъ проходить одинъ постоянный голосъ изъ какой-то непроницаемой глубины, что релипя дана человеку свыше. Справедливъ ли этотъ голосъ? Не образо- валъ ли ее самъ челов'Ькъ?

Три отличы'Ьйиле философа, которые однимъ авторитетомъ своихъ именъ и взаимнаго своего соглаая могутъ внушить намъ къ себЪ дов'Ьр1е, и которые размышляли объ этомъ предмет^ безъ всякаго пристраст!я къ религии, — три Takie философа: Кантъ, Фихте и Шеллингъ единогласно отнесли начало религш къ Богу. Такъ долЖно быть и по естественному порядку вещей. Релипя переходить изъ рода въ родъ по предашю. Съ лепетомъ языка дитя получаетъ вм'ЬстЪ и релипозныя понят1я отъ отиа, который самъ такЖе наученъ былъ отъ другаго, и такъ дал'Ье. Такимъ образомъ непрерывная цЪпь научешя идетъ до самаго перваго человека. КтоЖъ его научилъ релипи? ПредполоЖимъ, что онъ им'Ьлъ хороиля способности: но еЖели он'Ь были только способности, и еЖели онЪ не долЖны были оставаться безъ рели- riu: то для способностей долЖенствовалъ быть какой нибудь учи-

О РЕЛИПИ ВООБЩЕ. б/

г е л ь , — самъ Богъ, или духъ какой, который вселилъ въ способности релипозныя поняпя. Не будь этого научешя, не было бы у челов'Ька и релипи. Некоторые философы (напр. Руссо), которые не хогЬли принять естественной релипи за божественную, предполагали, что челов'Ькъ сначала былъ въ скотскомъ н"Ькото- ромъ состоянш, что способности его были еще скрыты подъ корою Животности и онъ Жилъ руководствуясь одними натуральными склонностями, что релипя образовалась и развилась въ немъ долго уЖе спустя, съ раскрьтемъ и образовашемъ его способностей. Взглядъ этотъ совершенно неправиленъ. Ибо ес?ли истины религш такъ возвышенны и отвлеченны, что не иначе, какъ съ полнымъ развипемъ силъ, могутъ приходить въ сознаше человека; то самъ Богъ долЖенъ былъ принять участёе въ бЪдномъ челов'Ькъ. Естественная потребность ума и сердца не могла оставаться безъ удовлетворешя, и Богъ не могъ оставить назначенная къ высшимъ ц'Ьлямъ челов'Ька безъ релипи. Самъ Богъ долЖенъ былъ устроить ему релипю. Такимъ образомъ релипи естественной, собственно говоря, и н'Ьтъ въ опыгЬ. Лучине мыслители и сознавали это; а мыслители, подобные Руссо, не обращали внимашя на полоЖеше вещей. Справедливо Моисей говоритъ, что челов'Ькъ сперва бес'Ьдовалъ съ Богомъ; въ этомъ сказанш взглядъ истинно философскш! Отчего Же сходствуетъ въ этомъ случай философ1я съ релипею? Оттого, что въ осно- вЪ ихъ леЖитъ одна идея, и разумъ не моЖетъ иначе представлять происхйЖдеше религш, какъ такъ, что она насаЖдена въ человЬк'Ь самимъ Богомъ.

Если Же релипя въ челов1эческомъ родЪ есть д'Ьло БоЖ1е, то Богъ долЖенъ и сохранять ее въ немъ и восполнять ея недостатки. Будучи дЪломъ БоЖшмъ вначал'Ь, она долЖна быть и ■сохраняема Богомъ: челов'Ькъ самъ не могъ произвести ее вначал'Ь; въ существовании, судьб'Ь и совершенш она тоЖе долЖна завис'Ьть отъ Бога.

Разумъ челов'Ька самъ по себЪ весьма слабъ и несовершенъ; онъ не моЖетъ имЪть никакого знашя твердая, въ которомъ бы не могъ усомниться, ибо никогда не моЖетъ быть совершенно ув"Ьреннымъ въ соотв'Ьтствш своихъ представленш съ свойствами предметовъ. Онъ не моЖетъ перейти въ самую вещь, и всю уверенность въ истинЪ своихъ мыслей основываешь только на законахъ своей деятельности, т. е. на в'Ьр'Ь въ умъ. Основаше самое зыбкое, при которомъ всегда моЖетъ приходить мысль: такъ ли это на,самомъ д’Ьл'Ь? Критики говорили: меЖду

5*


умомъ и лйромъ леЖитъ бездна непроходимая, непроницаемая завеса скрываетъ отъ насъ б ь т е вещей. Если-Же таково свойство ума человеческаго, то какъ необходимо для человека уве- ренёе въ истинахъ религюзныхъ, посредствомъ какого-либо другаго свидетельства! Какъ необходимо для него, чтобы какое-либо существо прошло эту непроходимую бездну, расторгло для насъ эту непроницаемую завесу и, видя само все удаленное отт» насъ, сказало намъ, что все, чему мы веруемъ, истинно, все, чего надеемся, непреложно, все, что мы обязываемся делать, справедливо! Какъ необходимо для насъ такое существо, которое было бы для насъ путь, истина и окивотъ! (Это существа есть очевидно Богочеловекъ, 1исусъ Христосъ. Онъ все видитъ и знаетъ, потому что все творитъ; представляетъ совершенный образецъ деятельности, ибо есть святейшее существо во плоти; слуЖитъ непрелоЖнымъ залогомъ обетованш, ибо участвовалъ въ предвЬчномъ совете и принялъ на себя его исполнеше.) Недостатокъ такого свидетельства (Богочеловека) всегда делалъ философовъ колеблющимися въ своихъ умозрешяхъ, поелику достоверность ихъ всегда основывалась только на идеяхъ и понятёяхъ. Платонъ и Сократъ всегда чувствовали нуЖду въ подкрепленш своихъ истинъ; они более уверены были въ нихъ сердцемъ, неЖели умомъ. Сколько уверенность христ1анина простолюдина- превышаешь въ этомъ случае уверенность философа! Съ другой- стороны, релипя долЖна существовать для целаго рода человеческаго или для многихъ; долЖна существовать во внешности и- выразиться церковш. Кто Же оснуетъ церковь? Она не моЖетъ устроиться безъ публичнаго образца: кто составитъ и напишетъ оный? Если поручить это мудрейшему въ народахъ: то достато- ченъ ли будетъ авторитетъ одного человека къ тому, чтобы заставить все народы последовать составленному имъ образцу? Во всякомъ народе моЖно различать два класса людей: одинъ классъ просвещенныхъ, другой— непросвещенныхъ. Первый не станете следовать принятому образцу, потому что онъ есть произведете человека подобнаго ему и равнаго; второй— потому, что не моЖетъ его склонить къ тому; ибо опять мудрецъ въ глазахъ его не болЬе, какъ человекъ обыкновенный. Итакъ въ томъ и дру- гомъ случае нуЖенъ более, неЖели человекъ. И если естественная релипя была твердо основана въ человеческомъ роде: то потому единственно, что она почиталась за божественную, сообщенную свыше. Иначе она не могла бы существовать долго. При- меръ французской теофилантропической церкви несомненно'-


убеЖдаетъ насъ въ этой истине. Она существовала только три г о д а , — -дотоле, пока не проилелъ еще энтуз1азмъ ея защитниковъ и чтителей: съ нимъ вместе исчезла иона. И весьма естественно! Когда призывали кого къ испов'Ьдан’ио этой новой религш; тотъ спрашивалъ себя: «за чЪмъ я долЖенъ идти въ церковь эту?— признавать и испов'Ьдывать ея учеше? Но я и самъ могу составить такое учеше. Итакъ, лучше оставаться у себя дома». Такимъ образомъ естественная релипя не могла бы вовсе существовать, или по крайней м'ЬрЪ не устояла бы, если бы она не основывалась на откровенш: одно только имя откровешя спа- саетъ ее отъ уничтоЖешя. Нельзя такЖе думать, чтобы естественная релипя дерЖалась и могла дерЖаться на мнимомъ от- кровенш, если бы не было истиннаго. Поддельная монета всегда предполагаетъ существоваше истинной.

Доселе разсматривали мы релипю по отношешю къ людямъ; посмотримъ теперь на ее саму безотносительно. Вообразимъ, что релипя естественная сама по себе достоверна и убедительна, что она моЖетъ сама по себе утвердиться въ человечестве; спрашивается: какую она моЖетъ принести ему пользу въ состоянш его развращешя? Релипя долЖна содерЖать союзъ меЖду Богомъ и человекомъ. Но союзъ меЖду Богомъ и человекомъ разорванъ преслушашемъ перваго человека. Человекъ во враЖде съ Богомъ и пагубныя следств1я враЖды видны. Одни только Me.ikie умы отвергали падеше человека; для глубокомысленныхъ философовъ оно было несомненно. Какимъ образомъ разорванъ этотъ союзъ и какъ возстановить его? Естественная релипя всегда покушалась решить эту задачу, силилась вывести человека изъ бедственнаго его состояшя. Но рЬшешя ея были различны, и способа къ достиЖенио истинной цели она не определила. MHorie источники зла искали въ матерш, иные — въ такъ назы- ваемомъ зломъ началЬ, рЪдкге искали его тамъ, где долЖно, т. е. въ сердце человека. Столь Же неудовлетворительно гада- ютъ объ этомъ нынешше философы. Нельзя читать безъ соЖа- лешя, какъ Кантъ силится дойти до начала зла: онъ делается софистомъ и схоластикомъ. Онъ такъ здесь напрягается, что, читая его въ этомъ разсуЖденш, нельзя удерЖаться отъ смеха. Восходя къ началу зла, онъ погруЖается въ бездну; падеше человека совмещается съ бьтем ъ. Самое б ь т е и сознаше у него есть отпадеше отъ Бога. Какая Же причина тому? Отвечая на это, онъ теряется въ самосознанш. ТакЖе теряется умъ чело- веческш, когда хочетъ решить: какимъ образомъ произойдетъ

7 о ЛЕКЦ1Я ПЕРВАЯ.

возстановлеше человека? Что это возстановлеше будетъ, въ томъ- никто не сомневается, но образъ сего возстановлешя никому не из- в’Ьстенъ. Чувственная сторона представляетъ человеку Жертвы, но он'Ь несовершенны; кровь козловъ, по словамъ ап. Павла, не очищаете никого отъ скверны. Сторона разумная, философская хочетъ примирить человека съ Богомъ посредствомъ покаяшя- Но исправляетъ ли человека покаяше? Проходитъ ли зло само собою? Н'Ьтъ, MHorie умираютъ съ чувствомъ полной раскаянно- сти, и не смотря на то злые навыки у нихъ остаются. И это бываетъ даЖе у лучшихъ изъ людей; что Же сказать о злодЪ- яхъ? ПолоЖимъ даЖе, что чрезъ покаяше человекъ моЖетъ исправить себя; но чЬмъ онъ поправитъ безпорядокъ, причиненный имъ въ натур^? Мы не видимъ въ вещахъ безпорядка, произве- деннаго и производимая нашими грехами. Но грехи наши дей- ствуютъ на солнце и далее, только повреЖденный взоръ нашъ не видитъ этого. Это возмоЖно и доказывается опытомъ. Солнце физическое моЖетъ действовать и действуете на насъ своими лучами: почему Же мысли наши не могутъ действовать на него? Что мысли имеютъ такое свойство, это видно изъ магнетиче- скихъ опытовъ; ибо находящееся въ магнетическомъ снЬ не могутъ терпеть худыхъ мыслей людей, присутствующихъ при нихъ: это причиняетъ имъ боль. Отъ чего? Отъ того, что въ то время душа находится въ такой тесной связи съ предметами внешними,, ее окруЖающими, въ какой— съ собственнымъ теломъ, и потому безпорядки въ другихъ для нея такЖе чувствительны, какъ безпорядки въ ея теле. Представьте Же, что миллюны духовъ- действуютъ такимъ образомъ на систему Mipa: что тогда произойдете въ ней? Величайшш безпорядокъ! Кто Же исправляетъ его? Кто не дозволяете человеку произвести совершенный безпорядокъ въ натуре, а натуре излить враЖду свою на человека? Безъ сомнешя, все это производитъ Богъ. Такимъ образомъ довольно ли къ исправленш недостатковъ той веры въ Бога, какую заповедуете Кантъ? Нетъ, эта вера ничего не решаете. Чтобы решить все такёе и подобные имъ вопросы, нуЖно знать м 1ръ и вечность. Въ этомъ-то случае откровеше есть величайшее благодеяше для рода человеческаго.

Итакъ релипя естественная не достаточна по отношешю а) къ ея началу, Ь) къ продолЖешю, с) къ достоверности и d) кт» решенш нЬкоторыхъ ваЖнейшихъ вопросовъ, какъ-то: о проис хоЖденш первобытная состояшя человека и мёра.

Релипя естественная передается отъ отца къ детямъ всегда


подъ щитомъ истиннаго или лоЖнаго откровен'ш. Представимъ, что она худа: какъ теперь исправить ее? Народъ, почитал ее божественною, делаетъ ее совершенно неприкосновенною и, страшась БоЖества, страшится произвесть малейшую перемену въ релипи, которой источникъ, по его мненш, находится въ Боге. Это выразилось въ релипи грековъ и римлянъ. Они, занимаясь искусствами, не занимались релипею; ибо боялись прикасаться къ ней, какъ къ божественному откровешю. Отсюда происходитъ Же- лаше, дабы БоЖество пришло на помощь и вере доставило бы доказательство, деятельности сообщило силу, за надеЖду дало поруку. Отсюда язычники заключили, что Богу подобаетъ преподавать правила релипи. Это Же самое послуЖило основашемъ и тому, что релипя ихъ всегда утверждалась на откровенш, хотя мнимомъ. ПослЪ сего моЖно ли сказать, что релипя откровенная не необходима?

А вытекаетъ ли отсюда то заключеше, что поняйя релипоз- ныя долЖны быть сообщены человеку чудеснымъ образомъ? Для этого нетъ еще достаточныхъ посылокъ. Что нуЖна человеку помощь, это видно; но какимъ образомъ она долЖна быть подана, это еще сокрыто. Разумъ дотолЬ не успокоится, пока не узнаетъ, что другихъ средствъ, кроме откровешя, нетъ и что средство это есть самое лучшее. Безъ сомнешя, Богъ могъ употребить и друпя средства: но поелику Онъ употребилъ открове- ше: то откровеше есть одно изъ лучшихъ средствъ.

Этимъ оканчивается наше общее обозреше релипи естественной.

Итакъ мы видели: релипя эта была везде и всегда, болЬе или менее везде разнообразна; происхоЖдешя ея не моЖетъ показать истор1я, обо она старее ея и самыя предашя юнее релипи,- умъ говоритъ, что релипя основывается на природе человеческаго духа и развивается съ развииемъ силъ душевныхъ; поэтому каковъ человекъ, таковъ и Богъ его. Релипя есть союзъ человека съ Богомъ; части ея две: Богъ и человекъ; связь меЖду ними составляетъ безсмертёе, безъ котораго союзъ сей не моЖетъ существовать. Предметъ релипи Богъ, мёръ и духовная Жизнь; она вся обращена къ уму, къ его идеямъ, а низ иия способности суть только истолкователи, часто потемняюиуе ее и удобно принимающее антирелипозныя направлешя. Поэлику предметы релыпи сверхчувственны, то и каЖутся поэтому достоверными. Она существуешь въ не чистомъ и не достаточномъ

72 ЛЕКЦШ ПЕРВАЯ.--- О РЕЛИГШ ВООБЩЕ.

виде какъ у народовъ, такъ и у философовъ. Разумъ не моЖетъ дать ей совершенства и прочности.

Такая недостаточность естественной религш заставляетъ человека Желать помощи. Но откуда онъ моЖетъ получить ее? Конечно, свыше, съ неба: ибо на земле не отъ кого оЖидать ее. Родъ человеческш верилъ даЖе тому, что помощь эта уЖе подана; ибо все релипи существовали подъ именемъ откровешя. Посему откровеше, какъ явлеше всемёрное и всегдашнее, уЖе потому одному долЖно обратить на себя все наше внимаше.

ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

о ш и ш .-------- |еловекъ есть первый предмету изучешя; еще въ глубокой

древности учили: «познай самого себя». Почему ваЖно учеше о человеке? Потому, что безъ знашя себя не моЖно

правильно действовать: надобно знать себя. Кроме того, чрезъ зна- Hie себя моЖно удобнее прюбрести познаше о Боге и о тваряхъ. "Что касается до Бога, то для познашя Его необходимо знаше са- михъ себя потому, что все самыя лучипя черты, как1я мы прилага- емъ къ Богу при составленш П0НЯТ1Я о Немъ, сняты большею част1ю съ насъ. Касательно природы моЖно заметить, что хотя мы обыкновенно отъ познашя тварей приходимъ къ познашю самихъ себя, однако обратный путь въ этомъ случай легче: гораздо удобнее отъ малаго Mipa заключить къ большему, неЖели наоборотъ.

Какъ изо5раэкаетъ человека св. Писате? Оно изобраЖаетъ его со всехъ сторонъ, во вс'Ьхъ состояшяхъ: въ прошедшемъ, настоящемъ и будущемъ. Описывая его такимъ образомъ, оно разрЪшаетъ самое нуЖное,— то, чего челов'Ькъ самъ по себе не могъ знать. Разумъ хорошо видитъ только настоящее состояше человека, а прошедшее (откуда человекъ?) и будущее (что съ нимъ будетъ?) для него остается темнымъ, загадочнымъ. Св. Писаше разъясняетъ это и пополняетъ. Оно ясно говоритъ о происхоЖдеши человека и зла, и о будущемъ нашемъ состоянш. Но какъ везде, такъ и здесь, оно говоритъ здравому смыслу, и потому не входитъ въ метафизическая и логическ1я подробности,— говоритъ то и столько, что и сколько необходимо ко спа-

74 Л Е К Ц 1Я В Т О Р А Я .

сешю. Итакъ, соберемъ черты такого учешя св. Писашя и под- ведемъ ихъ подъ определенные вопросы. Вопросы эти суть: i) откуда человЪкъ въ начале, и откуда теперь? Этотъ вопросъ съ перваго раза представляется только любопытнымъ: скорее, кажется, нуЖно знать, что такое теперь человекъ и что онъ долЖенъ делать? Но на самомъ деле вопросъ этотъ весьма нуЖенъ. Смотря на начало человека (откуда онъ?), мы видимъ, что нелепо представлять происхоЖдеше его или отъ случая, или отъ злаго начала и пр. 2) Что такое человЬкъ теперь, въ какомъ онъ состоянш? ТоЖе ли, что былъ въ начале? Если не то, то какимъ образомъ сталъ темъ, чЬмъ онъ теперь? Этотъ вопросъ подразделяется на мнопе частные вопросы. 3) Въ какое состояше низпалъ онъ? 4) НЬтъ ли средствъ выйти изъ этого состо- яшя, и если есть, то как1я? 5) Что будетъ съ человекомъ?

Но преЖде, неЖели приступимъ къ разрешению этихъ вопро- совъ, составимъ понятёе о существе человека и о его сторонахъ. Итакъ, изъ какихъ частей онъ слагается? Св. Писаше учитъ, что человекъ состоитъ изъ души и тела, и постоянно делитъ его на эти две части, какъ бы интегральныя. Оно различаешь въ немъ видимую часть и невидимую: первую называешь rb- ломъ, плотно и перстью (у Екклез.), а вторую душею (нефеш) и духомъ (руах). Тело составляетъ существенную принадлежность человека, ибо и въ будущей Жизни оно воскреснетъ и возсоединится съ душею навсегда, но не необходимую, ибо душа моЖетъ Жить и безъ него, и действительно Живетъ отъ времени разрушешя тела до его воскресешя. Другая половина существа человеческаго,^ известная въ ветхомъ заветЬ подъ назвашемъ руах, въ новомъ завете называется: ^veojxa, voo? и проч.ВсЬ эти назвашя одно ли означаютъ, или нетъ? Вопросъ этотъ всегда занималъ умы и решался различно. Во все времена было мнеше, что душа и тело составляютъ существо человека, но было и другое мнеше, что человекъ состоитъ изъ трехъ частей: тела, души и духа. То и другое мнеше имеетъ опоры въ св. Писанш; и потому предметъ этотъ стоитъ особенная внимашя. Положительная сторона этого вопроса есть та, что въ человеке двЬ части, и учеше о двухъ частяхъ есть общее учеше св. Писашя. Мнеше Же о трехъ частяхъ сперва составилось на осно- ванш различныхъ способностей души у философовъ (Платонъ), потомъ перешло къ 1удеямъ, и наконецъ распространилось въ христианстве (i Сол. 5, 2З и Евр. 4, 12). Отцы церкви въ I веке делили существо человека на две только части. Игнатш

о ЧЕЛОВ'ЬКЪ.

и Ириней находили въ челов'Ьк'Ь три стороны. На западе Тер- туллёанъ 4оказывалъ противное, то Же утверЖдаетъ и Лактанцш, а А вгусти н ъ довершилъ поб"Ьду надъ теми, кои признавали тройственность челов-Ъческаго естества. На восток'Ь мнеше о трехъ со- ставныхъ частяхъ человеческаго существа оставалось долЬе: еще у Григорёя Нисскаго оно встречается; но потомъ и здесь оно ослабе

ло и пало.Разберемъ учеше о трехъ составныхъ частяхъ человека. За

щитники его *) говорятъ, что самое сильнейшее основаше мне- шя о двухъ частяхъ есть место у еванг. Матвея (и, 28). НЬтъ, не на семъ только м/ЬстЬ утверждается это мнеше; оно дер- Жится на всемъ св. Писаши. Далее, учеше это утверЖдаетъ, что «и въ нов. завете ^о}гг] и Ttvsujjia употребляются для означенёя разныхъ частей внутренней стороны человека». НЬтъ, не то по- казываетъ исторёя ихъ употреблешя. Такъ, и Tiveojia сперваозначали одно и то Же, но потомъ для означенёя высшей и благороднейшей стороны души, той, которою она соединена съ Бо- Жествомъ, начали употреблять слово tve o jjjx , а для показашя низ- шихъ способностей души, такъ сказать земной стороны ея, — слово йохч- Это видно изъ I Кор. п. 14, Рим. 8. ю, где душа со стороны низшей называется душевною, а со стороны высшей— духовною. Если Же такъ, то могъ ли апостолъ въ одномъ и томъ Же месте сказать и ^о^т) и i:veo[Aa, душа и духъ? Очень могъ; мы по-русски весьма часто говоримъ: сердце, душа, умъ, употребляя эти назвашя въ одинаковомъ смысле, меЖду темъ какъ они означаютъ не одно и тоЖе; иностранцы такъ Же говорятъ; древнейиле греки и римляне такЖе не строго различали эти по- нят1я. Апостолъ могъ выразиться такимъ образомъ темъ болЬе, что онъ хотелъ усилить свою речь, какъ въ посланш къ Солу- нянамъ, такъ и въ посланш къ Евреямъ. Еще говорятъ, что еврейское руах и греческое Trveojipa не могутъ означать души, а означаютъ другую часть человека— духъ, потому что ангелы въ ветхомъ завете называются руах, а въ новомъ— rcveojxa. Но ангелы въ ветхомъ завете назывались мелех, и только позднее стали называться руах. А это снова доказываешь, что слово руах преЖде значило тоЖе, что фо/т]. Нельзя различать трехъ частей въ человеке и на основанш различныхъ способностей души. Ибо изъ разсматривашя этихъ способностей видно, что основаше ихъ одно: въ разсудк'Ь те самыя идеи, которыхъ источ*

*) И.«Ьется въ В114у злЪсь сочинеше объ эго.чъ Ив. Скворцова.

76 ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

никъ въ уме, а деятельность ума имЪетъ нуЖду въ суЖдеш- яхъ разсудка. Не нуЖно такЖе допускать въ человеке особенной части, совершенно отличной отъ души, части, которая сходна съ душею Животныхъ. Довольно различать человека отъ Жи- вотныхъ одною его душею, если признаемъ, что то, что въ душе Животныхъ находится безъ развит1я, въ душе человека развито. Итакъ лучше признать две части въ человеке: душу и тело.Два мЬста ап. Павла, на которыхъ утверЖдаютъ троякость че- ловеческаго существа, нисколько нерешительны; ибо два слова для означешя одной вещи апостолъ, какъ мы сказали, могъ употребить для усилешя рЪчи. Зыбкость мнешя о троякости человеческаго естества видна еще изъ того, что защитники его расходятся въ определенш души и духа. Одни подъ духомъ раз- умеютъ разумъ и вообраЖеше — высийя способности, а подъ душею— способности низипя: чувства, память и пр.; друпе опре- .гЬляютъ такъ: душа есть сила, одаренная разумомъ и волею, а духъ есть оруд1е соединешя нашего съ м 1ромъ духовнымъ. Что Же такое этотъ духъ? Это, говорятъ, потаенный человекъ, о которомъ говоритъ ап. Павелъ, который моЖетъ быть причаст- никомъ будущихъ благъ, и котораго Спаситель пришелъ спасти. Все это крайне неопределенно, и что такое духъ— изъ всего этого не видно. Итакъ повторяемъ, лучше принимать две части въ человеке: душу или духъ и тЬло, темъ более, что и Писаше везде сего дерЖится.

Правда, св. Писаше постоянно различаетъ въ душе человека две стороны (но не две части), высшую itveujia, и низшую ^ох*Ь и указываетъ на высшую сторону, какъ на оруд1е сообщешя съ м1ромъ духовнымъ. Оно постоянно изобраЖаеть человека подъ вл1яшемъ Mipa высшаго, Бога, ангеловъ добрыхъ и злыхъ, и представляетъ высшую сторону человека обращенною къ тому Mipy. Это— черта, отличающая учеше Писашя отъ учешя философ- скаго, которое представляетъ человека более самостоятельнымъ, не зависящимъ отъ другихъ существъ. Мысль о вл1яши высшаго Mipa на человека явилась только у неоплатониковъ, и произвела такъ называемую теурпю. Впрочемъ надобно заметить, что принимать ли три или две части въ человеке, различ!е не ваЖное. Оно бы было ваЖно тогда, если бы одна изъ сихъ частей не участвовала въ повреЖденш прочихъ. Но после того, какъ и душа и духъ и тело грешны — весь составъ повреЖденъ, принимать ли две части или три, все равно. За тройственность частей моЖетъ еще стоять тройственность БоЖескихъ лицъ; ибо чело-

О Ч Е Л О В Ъ К в. 77

вЪкъ есть образъ БоЖества. Эта мысль приводила св. отцовъ, меЖду прочимъ и нашего Димитр1Я Ростовская, къ доптщешю трехъ частей въ человЪкЪ. Но сильна ли она? РазвЪ троичность БоЖескихъ лицъ не могла отразиться другимъ чЬмъ либо въ

челов'Ьк'Ь?Н’Ьтъ ли еще въ св. Писанш особенная учешя о существа

челов'Ька? Св. Писаше приписываешь еще человеку, какъ существенную принадлежность, силу чудотворенш, а разумъ не знаетъ ея. Въ новомъ зав’Ьт'Ь Спаситель зав'Ьщалъ ее в’Ьрующимъ, какъ существенную принадлежность. Философёя случайно только приходила къ тому, что челов'Ькъ есть чудотворецъ, а Писаше ясно говоритъ, что отъ силъ его зависитъ природа и что онъ моЖетъ повелевать ею. — Теперь обратимся къ самому ученио о че

лов'Ьк'Ь.Откуда челопЪкъ? Вопросъ этотъ им'Ьетъ дв'Ь стороны: от

куда челов'Ькъ въ самомъ начал-Ь, откуда родъ челов-Ьческш и откуда теперь души челов'Ьческёя? Этотъ вопросъ всегда зани- малъ челов'Ька и нигд-Ь такъ хорошо не р'Ьшенъ, какъ въ Пи- caiiiu. Древнш м 1ръ давалъ на этотъ вопросъ различные отв'Ь- ты. Иные говорили, что челов'Ькъ сотворенъ Богомъ (китайцы, индшцы); но это мн^ше занято отъ Моисея, или Же изъ предашя. T t , которые сами изсл’Ьдовали начало челов'Ька, говорили, что люди произошли или отъ земли, какъ грибы, или огъ воды, или изъ рыбъ и проч. Въ новМийя времена усиливались р'Ьшить этотъ вопросъ, но решили неудачно. Предполагали, что земля находилась преЖде въ такомъ состоянш, какъ утроба матерняя, и что поэтому изъ нея могъ родиться родъ челов’Ьческш самъ собою. Но это не бол’Ье, какъ сравнеше. мало выраЖающее сущность д"Ьла. Св. Писаше учитъ о проис- хоЖденш челов’Ька подробно въ книгЬ Б ьтя (i, 26. 27). Зд'Ьсь главная мысль та, что Богъ сотворилъ челов'Ька по образу и по подобш своему, чтобы онъ обладалъ всею землею. Это краткое onucaHie, заключающееся въ i-ой глав"Ь, во 2-й представляется подробн'Ье: «Богъ беретъ отъ земли персть и изъ нея творитът'Ьло, потомъ вдыхаешь въ него душу». Сл"Ьд. т'Ьло было нисколько времени безъ души, а этимъ весьма ясно опровергается то мн’Ь- Hie, что душа есть сл"Ьдств1е соединен'ш органовъ тЪла, или что она есть цв"Ьтъ т'Ьла. Изъ того, что Богъ вдыхаетъ душу, моЖно видеть и происхоЖдеше души: если челов'Ькъ дышетъ, то дыха- Hie происходитъ изъ него; точно такЖе, если Богъ представляется вдыхающимъ душу, то душа долЖна происходить отъ Бога. И

7§ ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

такимъ образомъ быстъ челов'Ькъ въ душу Ысиву, т. е. сталъ су- ществомъ Живущимъ и действующими После сего Богъ насаЖ- даетъ рай въ Едеме, на востоке (след. рай насаЖденъ особенно для человека, и человекъ созданъ вне рая), вводитъ туда человека и произращаетъ, кроме другихъ прекрасныхъ и нуЖныхъ для пищи деревъ, еще два дерева— древо Жизни и древо разуме- шя добра и зла. Далее Моисей описываетъ четыре реки, окру- Жавийя рай, и указываетъ на повелеше и заповедь, данную Адаму; за симъ Богъ представляется какъ бы неодобряющимъ человека въ томъ виде, въ которомъ онъ созданъ Имъ, и приступаетъ къ творешю Жены; но этому предшествуетъ еще наречете именъ Жи- вотнымъ. После сего Адамъ приходитъ въ какое-то особое состояше сна, и Богъ въ это время изъ ребра его творитъ ему Жену. Почему именно изъ ребра? Кроме нравственныхъ причинъ, моЖно представить на это и физическую, именно ту, что Богъ сотворилъ уЖе человека, извлекъ, такъ сказать, родъ людей изъ двухъ м1ровъ— тело изъ видимаго, а душу изъ невидимаго; для чегоЖь для творешя того Же человека, только въ другомъ виде, делать новое извлечете? Ребро или кость здесь не есть нечто простое; она долЖна означать целую половину существа, отделившуюся отъ Адама во время сна. Какъ это происходило,— Моисей не говоритъ, и это тайна; явно только то, что преЖде нуЖно было образоваться общему организму, который потомъ разделился на два вида— муЖа и Жену. По сотворенш Жены Адамъ пробуЖ- дается, узнаетъ ея происхоЖдеше, и Бо^ъ изрекаетъ имъ благословенье брака.

Вотъ сущность картины! Истор1я ли это или картинное изоб- раЖеше мысли? Подобныя картинныя изобраЖешя есть у Варрона, Мильтона и вообще у древнихъ поэтовъ, и имея ихъ въ виду, некоторые сомневаются въ достоверности сказашя Моисеева. Но сомнешя эти не основательны: повествоваше Моисеево о творе- нш первыхъ людей — подлинная истор1я. За это ручается вся книга: а) быть не моЖетъ, чтобы въ книге исторической поставлено было начало аллегорическое; Ь ) простота и подробность раз- сказа: къ аллегорш нейдетъ представлять человека созданнымъ вне рая и описывать съ такою подробностш географическое по- лоЖеше рекъ; с) за это ручается то, что у всехъ народовъ есть следы подобной истор1и о происхоЖденш человека. ЧтоЖе слу- Житъ основашемъ этой ucTopiu? МоЖетъ быть разсказъ, составленный однимъ человекомъ? Но въ такомъ случае могъ ли бы онъ такъ распространиться? Разве полоЖить, что его изобрелъ

О ЧЕЛОВЕКЕ. 79

какой-либо блиЖайидш потомокъ Адама? Но предполагать такое обдуманное сочинеше въ глубокой древности было бы уЖь слиш- комъ: древность не знала еще ничего подобнаго сему. Такимъ образомъ источникъ исторёи о происхоЖденш человека течетъ изъ самой глубокой древности и заставляешь думать объ истинности Моисеева сказашя. d) Наконецъ за достовЬрность Моисеева сказашя о сотворенш человека ручается то, что надобно непременно предположить причину творешя. ПреЖде предполагали б ь т е Mipa отъ вечности, но теперь прошла эта мечта. Итакъ нуЖно спрашивать: какъ человекъ произошелъ? Чудесно ли, или естественно? Явно, что чудесно, такъ, какъ описываетъ Моисей. Необходимо долЖно предположить, какъ говоритъ Моисей, что тЬло образовано изъ земли, ибо оно обращается въ землю, и что духъ имеетъ происхоЖдеше высшее, ибо онъ безсмертенъ, а въ этомъ Mipe все тленно, смертно. После сего частныя черты, находящаяся въ ucTopiu Моисея, могутъ быть и не быть; оне случайны. Итакъ, устранивъ Моисея, мы по необходимости придемъ къ нему, если вступимъ на путь здраваго сообраЖешя.

Говорятъ, что Моисей самъ себе задалъ философскш вопросъ о происхоЖденш человека и решилъ его по своему. Но это возраЖеше весьма слабо. Б ьте вымысловъ не уничтоЖаетъ Существовашя ucTopiu. За историческое свойство разсказа Моисеева, кроме многихъ основанш, нами исчисленныхъ, ручается и все христ1анство; ибо въ немъ возстановляется то, что имелъ человекъ въ состоянш, описанномъ Моисеемъ. Еще воз- раЖаютъ непринимающДе откровешя, что Моисей не могъ знать того, что написалъ. Но кроме того, что Моисею многое могъ внушить самъ Духъ Святый (а вдохновеше утверждается на многихъ весьма ваЖныхъ свидетельствахъ), онъ могъ знать это изъ предашя, которое чрезъ б или 7 родовъ во всей неповреЖденности могло перейти отъ Адама до Моисея. Адамъ конечно зналъ о происхоЖденш Жены, и потому могъ передать объ этомъ потом- камъ; что касается до происхоЖдешя его самого, то и это могъ онъ знать или отъ Бога или отъ ангеловъ: ибо непременно долЖно предположить, что человекъ въ первыя минуты своего бьтя , Живя одинъ въ совершенно новомъ для него м!ре, руководимъ былъ Богомъ или ангелами. Кроме того, въ подтверЖдеше истины повествовашя Моисеева долЖно сказать и то, что все писатели новаго завета ссылаются на него, какъ на истиннаго историка.

8 о ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

Какимъ образомъ Моисей описываешь совершенство первыхъ человЬковъ? Это onucanie походить больше на отрывокъ, въ ко- торомъ есть р'ЬзЫя черты, но ихъ жало. Писатели новозаветные не входятъ въ изслЪдоваше о происхоЖденш человека. Они смо- трятъ на настоящее его состояше и будущее, а въ прошедшее не вникаютъ: назадъ рЬдко осматриваются, и если смотрятъ, то всегда останавливаются на сказанш Моисея. Впрочемъ и такихъ AVbcTb у нихъ очень немного. Такимъ образомъ прямыхъ источ- никовъ, изъ которыхъ моЖно почерпнуть свед'Ьше о первобыт- номъ состоянш человека, немного. Но есть въ этомъ случай способы не прямые. Первый способъ — это учете о состоянш возроЖденнаго человека въ хрисйанств'Ь: изъ свойствъ сего человека моЖно заключить къ свойствамъ человека первобытнаго. Второй способъ— это учеше о будущемъ состоянш челов'Ька, которое будетъ или тоЖе состояше, въ которомъ находились люди невинные, или по крайней м'Ьре очень похоЖее на оное. При помощи этихъ способовъ составились три мнЪшя о первобытномъ состоянш 'челов'Ька. Два изъ нихъ вдаются въ крайности. Одно поэтически-философское, которое представляетъ первобытное состояние весьма чудеснымъ, исполненнымъ света, — по которому челов'Ькъ есть видимый Богъ всей твари. Такого рода сказашя встречаются у Бема въ «Божественной Философш» и въ другихъ сочинешяхъ. Другое противоположное сему мнешю— мн1эте не- в'Ьрующихъ, которые говорятъ, что разсказы о первобытномъ состоянш челов'Ька суть мечты, что о первомъ челов'Ьк'Ь нуЖно думать, какъ о челов'Ьк'Ь грубомъ, дикомъ; ибо чемъ далее простираемся въ древность, т'Ьмъ худшимъ находимъ состояше людей какъ въ отношенш къ просвЪщенгю, такъ и въ отношенш къ гражданственности, и первый челов'Ькъ поэтому долЖенъ приближаться къ Животнымъ. Третье мнеше— срединное, придерживающееся пов1эствовашя Моисеева. Оно представляетъ состояше челов'Ька сравнительно съ настоящимъ несравненно луч- шимъ, какъ по внутреннему, такъ и по внешнему быту, не д^лая впрочемъ его Богомъ, какъ первое мнеше.

Послушаемъ Моисея, какъ онъ представляетъ умъ человека. Представляетъ ли онъ его cum sapientia innata, какъ думаютъ некоторые, говоритъ ли, что челов'Ькъ обладалъ большими св'Ь- дешями въ первобытномъ сост<5янш? Прямо не говоритъ объ этомъ и не называешь человека совершенными После наречешя именъ Животнымъ Богъ одобрилъ Адама, но не назвалъ его му-

О ЧЕЛ0ВТ>КЬ. 8i

дрымъ. СлЪл■ чтобы составить идею объ уме перваго человека, нуЖно идти путемъ умозаключений. Итакъ изъ какихъ чертъ, представленныхъ Моисеемъ, моЖно судить объ умЪ перваго человека? Первая черта— назпатя, данпыя ±ппотпыЛъ. Эти назва- н'ш Адамъ не самъ взялся давать, а Богъ заставилъ его назвать Животныхъ. Для чего Же Богъ самъ не назвалъ ихъ? Безъ сомнешя для того, чтобы доставить Адаму случай къ упраЖненш своего ума, своихъ познавательныхъ силъ. Кроме того, чрезъ наречете именъ Животныя какъ бы вошли въ подчинеше чело- леку: въ древности наречете имени означало зависимость на- рекаемаго отъ нарицающаго. Изъ наречешя именъ Животнымъ, сделаннаго Адамомъ, видно, а) что Адамъ имелъ большую силу ума; ибо маломыслягцему Богъ не сделалъ бы столь высока- го поручешя; притомъ, если все нареченныя Адамомъ имена одобрены Богомъ, то значитъ, что у Адама было достаточно разсудительной и познавательной силы; Ь )— видно, что силе ума его нуЖно было развипе и что она отъ сего упраЖнешя получила многое совершенства. Что наречете именъ нуЖно было для опыта, это видно изъ того, что Богъ привелъ Животныхъ къ Адаму видЪти, что паречетъ я.ч Это точь-въ-точь представляетъ наставника, Желающаго испытать своего ученика. Удачное наречете Животнымъ именъ Адамомъ само по себе весьма ваЖно: ибо чрезъ обозреше всего царства Животныхъ онъ весьма много узналъ. Кроме того чрезъ это не только умъ Адама могъ усовершиться, но и слово. Если онъ нарекъ имена всемъ Животнымъ, то значитъ, что языкъ его былъ довольно совершенъ, а соответственно сему и умъ его былъ такЖе въ значительной степени совершенъ; ибо совершенство слова следуетъ за совер- шенствомъ ума. Мнопе языки еш,е и теперь недостаточны къ названш всехъ Животныхъ; мы напр, часто пользуемся въ семъ случае именами греческими. Отсюда вытекаетъ то, что умъ перваго человека имелъ очень хороипя сведешя о царстве Животномъ. Представьте человека, который бы всемъ приведен- нымъ къ нему Животнымъ давалъ соответственныя имена: что вы подумаете объ его уме? Не скаЖете ли, что онъ много совершенъ? Итакъ, наречете Животныхъ, сделанное Адамомъ, пока- зываетъ, что умъ его имелъ значительную силу, что слово его очень было обширно, словомъ, что по умственной ■ стороне онъ былъ совершенъ въ значительной степени, — зналъ царство Животныхъ. А поелику царства сего нельзя знать, не зная другихъ царствъ природы, особенно царства растенш; то значитъ, что

И н н о к е н т ш С о т и н е ш я X . б

82 ЛЕкдая в т о р а я .

онъ довольно зналъ и всю природу. Но мистики черту эту пре- увеличиваютъ, предполагая, а) что Адамъ, какъ скоро посмо- трЪлъ на какое либо Животное, тотчасъ и далъ ему имя; Ь) что эти имена совершенно выраЖали свойство вещей, ихъ сущность. Противъ нихъ надобно сказать, что Богъ могъ одобрить имена и безъ сего: ибо наречеше имени делается для того, чтобы моЖно было отличить одну вещь отъ другой, а это возмоЖно и безъ знашя сущности вещи. По крайней мере известно, что основа- шя мистиковъ очень зыбки, и что Моисей не показываетъ, чтобы наречеше именъ происходило вдругъ; меЖду тЪмъ какъ въ самой природЪ человека леЖитъ основаше того, что это долЖно было происходить постепенно.— Вторая черта—узпате происхоэк- детя жены и наречеше ей имени. Но это съ одной стороны моЖетъ показать величайшую мудрость въ Адаме, а съ другой — никакой. Если предполоЖимъ, что Адамъ узналъ это по уму, то надобно допустить, что умъ его былъ необыкновенный. Но не могъ ли Адамъ узнать объ этомъ изъ другаго источника? Находясь въ непостиЖимомъ для насъ изступленш, онъ могъ иметь сонъ, въ которомъ могъ ощущать все то, что съ нимъ и надъ нимъ происходило. Въ Щюлъ случае уЖе не видно будетъ никакой мудрости въ узнанш имъ происхоЖдешя своей Жены. Что каЖется вероятнее? ^последнее, т. е. то, что Адамъ узналъ о происхоЖденш Жены по сострастш и темному сочув- сгв1Ю, происходившему въ не.-лъ во время самаго действёя.

Более такихъ чертъ нетъ. Но есть черты противополоЖныя, изъ которыхъ моЖно видеть слабость ума первыхъ человековъ. Это— i) экелате равенства Богу. Умъ развитый представляетъ честь БоЖш недосязаемою, 'и след, не покусится на нее. Но первые люди поверили нелепому представленш дёавола; и это представляетъ умственную сторону ихъ слабою. Но скаЖутъ: Адамъ Желалъ быть равнымъ Богу только по в ед ен т ,— Желалъ иметь ведеше подобное боЖескому: и будете яко бози, вЪдуще доброе и лукавое, а не Желалъ во всемъ быть равнымъ Богу. Пусть такъ; но что тогда будетъ означать вторая черта,— мысль о томъ, что Богъ моокетъ завидовать? Дёаволъ говоритъ пер- вымъ человекамъ, что Богъ запретилъ имъ есть отъ древа познашя добра и зла потому, чтобы они не получили ведешя, рав- наго Его веденио: вЪдяше бо Богъ, яко въ опьоке аще день снЪ- сте отъ него, отверзутся очи ваша и будете, яко бфзи, вЪдуще доброе и лукавое, т. е. запретилъ по зависти. Много ли нуЖно ума, чтобы представить, что Богъ не .моЖетъ завидовать? Кто изъ

О Ч ЕЛ О В'ЬК 'Ь. 83

насъ повЪрил-ь бы сему? Итак-ь не показываетъ ли это слабости въ ум е первыхъ людей? Зд'Ьсь, какъ ни изъясняй, нельзя не приметить какого-то легков'Ьр1я въ уме первыхъ людей: не поварили Богу, а поварили зм’по!... Если предполоЖимъ, что они почли заповедь Б0Ж1Ю временною, то и при этомъ все-таки видна будетъ некоторая слабость ума ихъ.

Такимъ образомъ въ сказанш Моисеевомъ есть черты, показывающая великую силу ума въ первыхъ человекахъ, но есть такЖе черты и ихъ слабоумёя. Некоторые боялись допустить последнёя черты; но напрасно: Адамъ былъ, такъ сказать, духовный младенецъ, и потому не вс'Ь стороны были въ немъ развиты; особенно весьма мало была развита въ немъ та сторона, которою онъ соприкасался злу. При всемъ томъ онъ могъ иметь самую большую силу ума. И теперь есть люди, которые съ младенческимъ легков'Ьр!емъ и простотою соединяютъ очень большой умъ: исторёя представляетъ намъ много такихъ опы- товъ. Напр, говорятъ о глубокомысленномъ БоннегЬ, что онъ былъ npocrbe дитяти; тоЖе утверЖдаютъ и о Франк.шн'Ь. Многие святые названы простыми, а одинъ—препростымъ, безъ сом- Н 1 Я , отъ датской простоты своей: но несомненно, что эти простые люди были вм-ЬсгЬ и очень основательные и умные. По- сему-то одинъ отецъ церкви, каЖется Августинъ, называетъ первыхъ людей младенцами Боо/сгими (puerili D ei). Промыслъ- такъ устроилъ, чтобы челов'Ькъ постепенно прюбрЪталъ св'Ьд'Ь- шя: вдругъ дать ему мудрость и опйтность не возмоЖно; моЖно было только сделать такъ, чтобы онъ скор'Ье прюбреталъ ту и другую, и это, безъ сомнешя, было сделано. Итакъ, по учен'по Моисея, первые люди имЬли умъ, съ теоретической стороны очень хорошш, а съ практической— мало опытный.

Какимъ представляется первый челов'Ькъ у Моисея съ нравственной стороны, — съ твердою ли добродЪтелш ( cum firm a ■virtute), какъ лумаютъ теософы? Н'Ьтъ! Видно только, что у него не было rp-fexa, а была ли добродетель, не видно: видно на- правлеше доброе, но направлеше это могло перемениться и въ злое. И со стороны нравственной такЖе видна неопытность у первыхъ людей. Напр. Ева чемъ соблазняется? Красотою яблочка, его вкусомъ... Это показываетъ, что чувственныя вещи, даЖе не весьма привлекательныя, каковы яблоки, могли занимать нашихъ прародителей более, неЖели законъ БоЖш, который былъ оставленъ ими. И на это такЖе истор1я представляетъ примеры. Мы видимъ много людей, у которыхъ съ большою добротою

84 Л Е К Ц Ш В Т О Р А Я .

сердца соединяются каЫя-то причуды, странныя наклонности и привычки.

Итакъ первые люди, въ состоянш невинности, были, по ска- занш Моисея, съ умомъ развитымъ, но безъ опытности; съ сердцемъ добрымъ, но не утверЖденнымъ въ добре. Въ другихъ мЪстахъ св. Писашя нЪтъ нигде более подробныхъ указанш: друпе писатели въ немногихъ местахъ повторяютъ только тог что сказалъ Моисей.

МоЖно еще судить о первобытномъ состоянш человека по состоянш людей возроЖденныхъ. Принято за аксюму, что все то было въ первобытномъ состоянш, что есть въ состоянш возрождения. Богословы принимали часто за akcioMy: quidquid regeneratur, id in homine integro fu it. Но аксюма эта неверна; она требуетъ многихъ ограниченш. Состояше первобытное было воспиташе первоначальное, а нынешнее — есть такЖе воспиташе, но дальнейшее, совершеннейшее: тамъ умъ и вол» только начинали развиваться, а здЪсь они уЖе довольно развились. Следовательно, у возроЖденныхъ более благоразум1Я и опытности. Конечно, первые люди могли бы иметь более совер- шенствъ, чемъ ныне— люди возроЖденные, если бы первобытное состояше ихъ продолжилось: но по краткости этого состояшя они не имели и того, что имеютъ теперь муЖи истинно мудрые и благочестивые. Въ первобытномъ состоянш если было все, что прюбретено намъ Христомъ, точбыло не на самомъ деле, а только въ возможности. Поставьте новозаветныхъ пра- ведниковъ на место Адама, когда онъ былъ искушаемъ. Для большей части изъ нихъ это испыташе покаЖется малымъ: ибо к ак 1Я искушен'ш они побеждали? Гораздо больиля и сильнейиля. Итакъ немного моЖно узнать о первомъ человеке изъ состояшя человека возроЖденнаго. Но темъ менее моЖно узнать о немъ изъ учешя о будущемъ состоянш людей: оно совершеннее состояшя возроЖдешя, a cie, по всей вероятности, совершеннее первобытнаго состояшя.

Моисей все совершенства первыхъ людей характеризуете одною чертою, заключая ихъ въ образЬ Bookie.пъ. Что это такое?— Это показываетъ, что человекъ похоЖъ на Бога, но чемъ и какъ— не видно. Безъ сомнешя, онъ не могъ иметь техъ совершенствъ, которыя принадлеЖатъ Богу, какъ существу абсо-

О Ч Е Л О В 'Ь К Ъ . 85

лютному. П равда, изъ одного места, въ которомъ говорится, что А д а м ъ родилъ сына по виду своему и по образу своему, какъ будто моЖно заключить, что какое находилось сходство меЖду А д а м о м ъ и его сыномъ, такое Же долженствовало быть меЖду нимъ и Богомъ. Но основаше къ такому заключешю весьма зыбко и неверно. МнЪшя объ образе БоЖёемъ различны: одни распространяютъ его на душу и тело, а друпе ограничива- ютъ однимъ духомъ или Же душею (см. Записки на книгу Быт. j a . Филарета). Но мнеше первыхъ справедливее: весь челбвекъбылъ образъ БоЖш, а не одна часть его— душа. Но какъ въ теле могъ отразиться образъ Существа безтелеснаго? Такъ Же, какъ и въ духе. Для насъ каЖется это страннымъ потому, что мы представляемъ тело слишкомъ грубымъ. Но что такое оно въ себе самомъ,— отлично ли отъ духа или нетъ?— мы не зна- емъ. Что-Жь, если оно въ существе своемъ одинаково съ духомъ? Въ такомъ случае весь соблазнъ исчезаешь. МоЖно верить, что оно и есть таково: ибо гораздо лучше представлять существо человека состоящимъ изъ одного чего-то, а не изъ двухъ разно- родныхъ. Недавно явилась мысль касательно образа БоЖёя въ человеке, которая имеетъ и темную сторону и ясную. Говорятъ, что Моисей писалъ языкомъ простымъ, обще-употребительнымъ. Но поелику въ древности представляли Бога подъ видомъ чело- веческимъ, а потому описывали Его ходящимъ, летающимъ на крылахъ ветровъ и пр.; то и выраЖеше: человЪкъ создапъ по образу и по nodo5iio Боокгю означаетъ только, что человекъ созданъ такимъ, какъ есть: принимая такой образъ изъяснешя, будетъ, все равно сказать, что человекъ созданъ по образу Бо- Жёю, и что онъ созданъ по образу своему; слова только будутъ различны, а мысль таЖе.

Мы видели состояше первобытнаго человека. Оно отлично отъ последующего состояшя. Человекъ ходилъ въ то время съ самимъ Богомъ; при такомъ руководстве онъ успелъ бы и скоро и много. Каковъ оке былъ тогда человЪкъ съ впЪшпей стороны? Моисей представляетъ Адама по телу безсмертнымъ. Въ опъоке аще день спЪсте отъ пего, стертт утрете: след, если б ы не ели, то не умерли бы, — смерти не было бы. Что за смерть разумеется здесь? Адамъ и Ева не умерли въ тотъ день,

86 л к к д а я ВТОРАЯ.

какъ съ'Ьли отъ плода запрещенная. Какая Же тутъ смерть? Не надлеЖитъ ли дать этому такого значения: если вкусите, то- скорее умрете; если Же не вкусите, то будете Жить долее, хотя современемъ умрете? Такое объяснеше очень изысканно: изт> словъ БоЖшхъ видно, что смерти не было бы, если бы не было греха. Въ числе наказанш Богъ полагаеть и cie: земля ecu, и въ землю отыдеши: след. если бы челов'Ькъ не вкушалъ отъ запрещенная древа, то хотя онъ отъ земли, однако не возвратился бы въ землю. Кроме того, мы им"Ьемъ ясное свидетельство у ап. Павла, что смерть отъ греха (Рим. 5, 12). Итакъ безсмер- тёе принадлежало и нашему телу. Сомневаются, какъ тело могло быть безсмертно. Вс'Ь физюлоги говорятъ, что т’Ьло имело нуЖду въ поддерЖанш, въ труде, и что матер’шльный составт» его не могъ быть веченъ. Къ этому ведетъ взглядъ и на нынешнее состояше нашего гЬла. Но похоЖе ли наше т'Ьло на Адамово,— неизвестно. ДолЖно думать, что оно отлично отъ него. Мы видимъ и теперь явлешя въ теле человеческомъ, по которымъ моЖно судить, что оно моЖетъ находиться въ совершенно иномъг чемъ есть, отношенш къ Mipy физическому, къ его стихёямъ. Мы знаемъ, что на него имеютъ самое главное влёяше холодъ а Жаръ: отъ него зависятъ и здоровье и болезни, ибо все болезни имеютъ свойство или Жара или холода. Выведите Же тело изъ-подъ действия стихш и дайте ему действ1е на стихёи: тогда выйдетъ противное. А что тело моЖетъ быть выведено изъ-подъ вл1яшя стихш, это доказывается явлешял^и. Недавно одно изъ таковыхъ явленш было въ Гермаши. Въ ней найденъ человекъ дикш, который, неизвестно почему, дерЖался однимъ варваромъ въ заключенш до 16 летъ, потомъ выброшенъ на бе- регъ и здесь оставленъ, каЖется, близъ Нюренберга. Нашедийе отдали его подъ надзоръ, наблюдали за нимъ и приметили, что онъ къ силамъ природы находится въ другомъ отношенш, чемъ мы. Когда сверкала молшя, то глаза его бросали искры, когда являлась луна, то онъ не могъ терпеть ее: она давила ему грудь; когда прикасался онъ- рукою къ банке съ ртутью, то въ руке его происходили судороги, а меЖду темъ онъ былъ здоровъ; и друпя подобныя случались съ нимъ явлешя. Итакъ, вотъ въ какое отношеше къ природе моЖетъ стать человекъ, спустя бооо летъ после Адама! Что Же теперь сказать объ организме nepv- выхъ людей? Эти опыты показываютъ, что настоящее состояше не есть состояше естественное, и что оно, ниспадая постепенно, теперь слишкомъ уЖе подчинилось в.-йяшю стихш. МоЖно безъ-

О ЧЕЛО ВиК-Ъ . «7

преувеличешя сказать, что 5езсмерт1е принадлежало тЪлу пер- вых-ь челов-Ьковъ. Оно зависало отъ плодовъ древа Жизни. И ныне травами прогоняется болезнь и отдаляется смерть, а тогда она могла быть отдалена и навсегда. Недавно врачи и химики искали универсальнаго лекарства. Этимъ-то универсальнымъ ле- карствомъ и было древо Жизни.

Но если бы люди были безсмертны, что съ ними было бы? Этотъ частный вопросъ обращается въ общдй: что было бы съ людьми, если бы Адамъ не согрЪшилъ? Явно, что все было бы иначе, чЪмъ теперь: съ падешемъ человека и силы природы пали, след. теперь измЬнешя въ природе сообразуются съ переменою въ человеке. Но какъ именно было бы, если бы челов'Ькъ не палъ, какое бы это было состояше,— мы не моЖемъ отвечать на это удовлетворительно. Знаемъ только, что это состояше было временное, и что оно долЖно было кончиться.

Обратимся ко второму вопросу: въ какотъ отношенш чело- вЬкъ былъ въ невинномъ состоянш къ видимой природЪ? Онъ былъ поставленъ владыкою ея. Владычество это состояло въ об- ладанш землею; но въ такомъ ли, какъ ныне? Моисей этого не разъясняетъ. Итакъ, понят1е о семъ обладан’ш составляется не прямо. Выводится оно, во-первыхъ, изъ наречешя именъ Животнымъ, которое показываетъ, что челов'Ькъ былъ тогда въ большей сил'Ь. Сколько теперь стоитъ трудовъ зоологамъ, и какимъ они опасностямъ подвергаютъ Жизнь свою, чтобы узнать царство Животныхъ! Значитъ, въ падшемъ состоянш человекъ ме- н'Ье имеетъ силы надъ природой. Но такъ ли велика была сила перваго человека, чтобы огонь не могъ Жечь его, вода топить, законъ тяЖести не могъ на него действовать, ядовитая трава не могла ему вредить, какъ это утверЖдаютъ теософы и мистики? Нетъ! Такое мнеше не имЬетъ основашя. Впрочемъ нуЖно представлять соединеше перваго человека съ тварш более тес- нымъ соединешемъ, неЖели каково оно теперь; иначе нельзя объяснить падеше твари происшедшимъ отъ падешя человека Остатки первобытнаго величия Адамова и теперь представляются въ некоторыхъ людяхъ, напримеръ, въ подвиЖникахъ, приво- дившихъ въ покорность себе самыхъ дикихъ и свирепыхъ зверей однимъ своимъ взглядомъ.

Въ раю были два дерева: одно древо Ысизни, а другое— древо позпатя добра и зла.

Древо Жизни было древомъ здрав1я, врачевашя. Моисей не говоритъ этого прямо, но моЖно это выводить изъ того, что ан-

88 Л Е К Ц Г Я В Т О Р А Я .

гелъ былъ поставленъ беречь древо, дабы Адамъ не вкусилъ плодовъ его и не Жилъ. Значитъ, оно могло сообщить Жизнь и— что весьма примечательно— даЖе грЬшникамъ, не смотря на то, что грехи причиняютъ болезни и смерть. Вероятно ли, что древо это имело такую силу? Им'Ьемъ ли мы теперь что либо подобное? ИмЪемъ, но съ противной стороны: н'Ькоторыя дерева одною гЬн1Ю своею вдругъ умерщвляютъ; таково Же д'Ьйств’ье ядовъ и проч. Но такой Же силы целебной нЪтъ теперь въ древахъ. Впрочемъ, если теперь есть древа смертоносныя, то тогда непременно долЖны были быть Жизненосныя. Замечательно, что душа человека подчинена была Богу и закону, а тело зависало отъ дерева. Натуральна ли такая зависимость? Явно, нетъ! Законъ природы требуетъ, чтобы низипе зависали отъ высшихъ, чтобы человЬкъ хранилъ дерева, а не дерево его. Изъ этого видно, что тогдашнее, равно какъ и теперешнее, состояше человека было временно: Адамъ поставленъ былъ въ зависимость отъ дерева для испыташя, а современемъ этотъ порядокъ переменился бы. Другое древо познашя добра и зла названо такъ по своему действ'ио. У 1удеевъ было мнеше, а отъ нихъ перешло и къ христ1анамъ, что дерево это сообщало разумъ; но это несправедливо. Разве изъяснить эту мысль такъ, что плоды этого дерева сильно действовали на нервы, а отсюда и на умъ, подобно тому, какъ и ныне некоторыя вещества сильно разгорячаютъ вообраЖеше, и человекъ отъ этого приходитъ въ состояше восторга? Но дело въ томъ, что ума при этомъ человекъ не по- лучаетъ. Есть ли у Моисея намекъ на разрушительную силу сего дерева? Яснаго намека нетъ. Богъ угроЖаетъ смертш после вкушешя отъ древа; но откуда послЬдуетъ смерть,— Моисей объ этомъ не говоритъ, и потому моЖно думать двояко: или а) отъ плодовъ дерева умрете, или Ь) Я васъ накаЖу за непослушаше. Но вероятнее первое: ибо производить смерть отъ Бога неприлично; а въ древе такая убшственная сила возмоЖна. Это под- тверЖдаютъ настоящ1е опыты. Но моЖетъ представиться мысль: за чемъ древо это не удалено? Отчасти оно нуЖно было: ибо вся натура состоитъ изъ противоположностей, и оне необходимы, какъ въ музыке необходимы противоположные тоны. Посему какъ въ древе Жизни доведена была до возможной степени совершенства сила добра, такъ въ древе познашя— сила зла. При- томъ это было совершенство только относительно _ къ человеку, а не къ целой натуре; да и по отношешю къ человеку оно было несовершенствомъ временнымъ.

О Ч ЕЛ О ВЪ К И . 89

Итакъ, у Моисея первобытное состояше человека представляется духовным-ь младенчеством-!). Но есть основаше представлять это состояше и отношеше перваго человека къ видимой природ'Ь выше нынЪшняго. Натура не могла бы пасть вслЪдсте челов'Ьческаго падешя, если бы отношеше ея къ человеку было такое Же, какъ нынЪ, если бы она была такЖе разобщена съ человЪкомъ. Надобно представлять, что челов'Ькъ не въ пшти- ческомъ, а въ историческомъ смысл’Ь обладалъ всЬмъ; ибо Богъ самъ руководилъ его; низиля царства приводились подъ власть его, и стихш ему покорялись, хотя Моисей и не говоритъ ясно о такомъ тЪсномъ соединенш человЪка съ природою.

Что состояше первыхъ людей у Моисея представляется состо- яшемъ дЪтства, — это моЖетъ показаться страннымъ, если разуметь здЪсь совершенное детство. Но дЪтство первыхъ людей было духовное, во многихъ отношешяхъ высшее нашего со- вершеннол1 т я . Умственная сторона ихъ не была развита, но за то не была повреЖдена; они были въ другомъ отноше- нш къ природЪ, чЪмъ мы, не подлеЖали вл1яшю стихш и были безсмертны. НынЪ усилился естественный взглядъ на первобытное состояше, по которому первыхъ людей представля- ютъ только невинными, въ другихъ Же отношешяхъ совершенно такими, каковы мы теперь. Этотъ взглядъ нев1}ренъ. Опыты теперешше заставляютъ судить иначе. Подробное описаше дикаря, о которомъ мы уЖе упоминали, сделанное его учителемъ, показываетъ, что человЪкъ моЖетъ и теперь быть въ другомъ отношеши къ природ 1 >. Тотъ дикарь, потому только, что до 16 лЪтъ заключенъ былъ въ темной комнат'Ь, получилъ такое устройство, что молн'1Я колола ему глаза, луна давила грудь и пр., что все казалось ему одушевленнымъ и Живымъ (онъ разговари- валъ со столами и стульями), что онъ на все смотрЪлъ взглядомъ наивнымъ. МеЖду тЪмъ онъ происходилъ отъ родителей такихъ Же, какъ и всЪ люди. Что Же сказать о первомъ человЪкЪ? То, что онъ былъ совершенно въ другомъ огношенш къ видимой природЪ, неЖели теперь мы: ц’Ьлая земля была пространнымъ его организмомъ. Что челов’Ькъ мйЖетъ приходить въ тЪснЪй- шее соединеше съ видимою природою, это видно въ нЪкоторыхъ болЪзняхъ, напр, въ лунатизмЪ. Такое огромное т'Ьло M ip a , какъ луна, имЪетъ какую-то тЪсную связь съ однимъ извЪстнымъ человЪкомъ. КромЪ того, есть перюдичесЫя бол'Ьзни, которыя возобновляются въ известное время года: безъ сомнЪшя, это происходишь отъ ВЛ1ЯН1Я планетъ и проясняешь для разума возмоЖ

go Л Е К Ц Г Я В Т О Р А Я .

ность отношенш человека къ природе совсЬмъ отличныхъ отъ техъ, каковы ныне.

Местопребываше первыхъ людей Моисей описываетъ подробно. Две изъ рекъ райскихъ, Тигръ и Евфратъ и теперь известны. Подъ Фисономъ долЖно разуметь нынешнш Араксъ: ибо онъ вытекаетъ изъ одного кряЖа горъ— изъ того Же, изъ котора- го вытекаетъ Тигръ и Евфратъ, т. е. изъ горъ Арменскихъ, и впадаетъ. въ Каспшское море, которое называлось въ древности Хвалынскимъ; а страна прибреЖная— Хевилою или Хвилою— именемъ очень сходным.ъ съ назвашемъ страны Ешлатской, въ которой Моисей полагаетъ ciio реку. Подъ Геонотъ долЖно принимать р^Ьку Аму, которая у туземцевъ называется и теперь Хигопъ, а въ древности именовалось Оксусъ и составляла границу древняго римскаго Mipa: впадаетъ она въ Аральское море.Такимъ образомъ первые люди Жили въ Средней Азш. Съ географическою точностно нельзя определить ихъ местопребыва- шя. Потопъ не только истребилъ дерева, которыя составляли существенную принадлежность рая, но даЖе изменилъ течеше рекъ; и потому мы не моЖемъ найти четвертой райской реки, которая бы совершенно соответствовала описанной у Моисея: ныне существующей Хигопъ вытекаетъ не оттуда, откуда выте- каютъ первыя три реки, а имеетъ течете совершенно противное. Догадка наша моЖетъ показаться слишкомъ смелою; но мы имеемъ геологическ1Я доказательства на то, Фго изменешя по- добнаго рода очень возмоЖны. Напр, геологи нашли, что Каспшское море преЖде соединено было съ Чернымъ и что юЖная часть меЖду Чернымъ и Каспшскимъ моремъ— была занята водою; но потомъ, когда вода прорезала Константинопольскш про- ливъ, котораго преЖде не было, осушившаяся возвышенность Кавказа отделила эти два моря, и значительная часть ихъ обратилась въ матерую землю. Посему весьма вероятно, что въ Средней Азш первая возвышенность земли находилась тамъ, где ныне горы Тибетск1Я, которыя выше самыхъ американскихъ горъ, почитающихся высочайшими въ свете,— что, начиная съ сей возвышенности, земля постепенно осушалась и населялась,— что первые люди явились на уступахъ сей возвышенности, на равнине Арменскихъ горъ, и что отсюда родъ человеческш скоро распространился налево— въ Китай, на югъ— въ Индш и направо— въ Сирш и Египетъ: ибо съ глубокой древности страны эти населены, а проч1Я части света заняты людьми гораздо позЖе.

о Ч Е Л О В Е К А . 91

Еще моЖно спросить касательно первобытнаго состояшя человека: одинъ ли человЪкъ былъ сотворенъ или нисколько? По Моисею одинъ, только въ двухъ видахъ,— Адамъ и Ева. Но но- efeuuiie физюлоги, на основан1и нЬкоторыхъ наблюденш, разумеется поверхностныхъ, утверЖдаютъ, что было нисколько Ада-ловъ__^ 7, д и бол Ье. Основою этого полоЖешя ихъ слуЖитъразличный цвЪтъ лица разныхъ народовъ; напр, европейцы бЬ- лы, африканцы черны, американцы цвета мЬдянаго. Но разли- uie это моЖно объяснить и не принимая многихъ родоначаль- никовъ. Это зависитъ, безъ сомнешя, о тъ различ1Я климатовъ: Жаръ Африки производитъ черныхъ негровъ; водянисто-Жаркш климатъ Америки отпечатл^ваетъ медный цв"Ьтъ на лицахъ ея Жителей, а умеренный климатъ Европы и большей части Азш оставляетъ белизну на лицахъ обитателей этихъ странъ. Про- тивъ сего возраЖаюгъ, что не одни лучи солнца производят!? такое различ1е въ людяхъ, ибо и самый цвЬтъ коЖи у нихъ такЖе различенъ; при томъ утверЖдаютъ, что негръ везде будетъ чернымъ, а европеецъ— бЬлымъ. Напр, на мысЬ Доброй НадеЖды есть целая к о л о т я европейцевъ, и они белы. Это правда, но и отсюда еще ничего не слЪдуетъ; ибо опыты эти еще непродолжительны. Если люди не перем'Ьняютъ своего цвета въ течете юо л’Ьтъ или 200; то этимъ нельзя еще доказывать того, что они и никогда не переменять его. Такимъ образомъ различ1е цв'Ьта въ людяхъ, изъясняемое вл1яшемъ климата, не моЖетъ опровергать единства ихъ происхоЖдешя. Еще говорятъ, что люди различаются устройствомъ головы: профиль головы у монголовъ весьма отличенъ отъ профиля европейцевъ. Такое Же различ1е видно и у прочихъ народовъ. Но поелику это различ1е допускается физюлогами даЖе меЖду людьми одного, по ихъ мнЬшю, происхоЖдешя: то почему не допустить его и у всехъ народовъ, хотя все они происходятъ отъ одного корня? Итакъ, основашя для предполоЖешя многихъ родоначальниковъ— не прочны. Съ другой стороны, въ единство происхоЖдешя всЬхъ людей заставляютъ насъ верить следующая сообраЖешя: i) одной четы весьма достаточно къ распространена рода челов1эческаго и

населешю земли; след. Богъ, не употребляющш излишнихъ средствъ, ее только одну и сотворилъ; 2) Моисеево сказаше, слЪ- ды коего видны во всехъ челов'Ьческихъ предашяхъ, есть история, и потому нЪтъ причины уклоняться отъ него; 3 ) разселеше людей въ разныя стороны и отъ одного человека весьма возможно; преЖде сомневались относительно населешя Америки; но

9 2 ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

теперь открыты и слЪды того, какъ люди туда переселялись; 4) наконецъ душа по своимъ способностямъ и законамъ, и гЬло по своему составу у всЬхъ людей сходны.

Въ чемъ состояло занят1е перваго человека? Состояше его было состояшемъ воспитания и испыташя. Испыташе состояло въ томъ, чтобы не Ъсть отъ древа познашя добра и зла. НуЖенъ ли былъ такой опытъ? Не лучше ли было предоставить развиваться си- ламъ человЪческимъ естественнымъ образомъ? Адамъ могъ согрешить и безъ того: онъ могъ согрешить въ мысляхъ, могъ думать: зачЪмъ я не поставленъ владыкою надъ цЪлымъ м1ромъ? за- ч'Ьмъ управляю только землею, а не имЪю права надъ солниемъ? и пр. Если Же такъ, то почему Богъ не ограничилъ испыташя человека однимъ естественнымъ закономъ, начертаннымъ въ его умЪ и вол'Ь, а предписалъ ему заповедь положительную? Во- просъ этотъ стоитъ р’Ьшешя. Съ перваго разу такое испыташе посредствомъ дерева каЖется младенческою игрою: но принявъ во внимаше то, что это предписывается человеку довольно совершенному, и предписывается самимъ Богомъ, нельзя не признать дЪла сего весьма ваЖнымъ. НуЖенъ былъ сей вн'Ьшнш опытъ для человека и нуЖенъ именно въ такомъ видЪ. Это — во-пер- выхъ «потому, что положительный законъ открываешь человеку образъ дЪйствовашя, основанный на безусловной покорности воли его вол'Ь БоЖ1ей; а эта покорность облекаетъ волю ограниченную силою воли неограниченной», т. е. законъ сей нуЖенъ былъ для того, дабы человЪкъ могъ чрезъ него свидетельствовать Богу большую покорность. Если бы человЪкъ слЪдовалъ только закону внутреннему, то онъ повиновался бы только сво- му уму, т. е. самому себЪ; меЖду гЬмъ какъ, повинуясь заповеди внешней, для коей онъ не находитъ никакого основашя въ своемъ ум"Ь, онъ повинуется одному Богу. Такимъ образомъ этимъ открывался человеку случай принести Жертву самоотверЖешя; и если бы онъ принесъ ее, то на всю вечность воля его подчинилась бы вол'Ь БoЖieй, и такимъ образомъ, будучи сама ограничена, облеклась бы силою воли неограниченной. Коль скоро идеальное, говоря языкомъ школьнымъ, соединилось бы съ реальнымъ: то воля наша сод'Ьлалась бы божественною и приводила бы въ д'Ьйств1е то, чего Желалъ бы чрезъ насъ Богъ. И вообще, всегда самолюб1е есть источникъ слабости, а самоотвер- Жеше— источникъ силы. ВсЪ примеры геройства, какъ въ ду- ховныхъ, такъ и свЪтскихъ людяхъ, оказываемы были въ минуты самоотверЖешя, а не мелкаго самолюб1я. Во-вторыхъ — «по

О Ч Е Л О В Ь К В . 93

тому, что сей законъ подвергаешь испытанию и приготовляешь къ возвышенно и низиля силы человека». Если бы искуиьешя внЪшняго не было, то испытывался бы только духъ мыслями и Желаньями; меЖду тЪмъ какъ этимъ способомъ испытываются, и потому очищаются и глазъ и обоняше и все чувства. Наконецъ въ-третьихъ, «Богъ провид'Ьлъ имеющее последовать искушенье отъ дьавола, и потому употребилъ такой предметъ, въ которомъ легко было устоять» (См. Зап. на кн. Быпя, стр. 67).

Какимъ ооразомъ происходить люди въ частности? Откуда теперь души человЬческ1я? Есть объ этомъ три мн1эшя: первое, что души сотворены преЖде т'Ьла, или вмЪст'Ь съ душею Адама, или еще преЖде. Такъ думалъ не только Оригенъ, которому приписывается это мненье, но многье философы (Платонъ) и все теософы и мистики, вообще все те, которые первобытное состояше человека слишкомъ возвышали, утверЖдая, что повЬ- ствоваш е М оисея есть разсказъ или истор1Я не о первоначаль- номъ состоянш человека, а о вторичномъ уЖе, или третичномъ. 4опускаьощ1е ту сторону сего мнЬшя, что все души сотворены вместе съ душею Адама, утверЖдаютъ, что оне находятся въ нЬкоторомъ особенномъ месте, какъ бы въ лоне душъ. М е- стомъ симъ одни назначали небо, другье воздухъ и т. д.,—каЖ- дый по сво ем у вообраЖенью. Другое мненье— то, что душа непосредственно производится, или Же творится Богомъ тогда, когда она нуЖна; а нуЖда эта определяется готовностио тела, готовность Же тела различно представляли: одни думали, что тело бываетъ готово к ъ принятию души после н еск о льк и хъ мЬсяцевъ (6-ти) отъ зачат1я; друпе назначали эту готовность при самомъ роЖденш. Это показываешь, что физюлоги не могутъ назначить момента такой готовности тела. Этого мненья дерЖались мнопе отцы церкви, Григорьй Богословъ, Васильй В., 1еронимъ, и вообще кто не дерЖался перваго мненья, тотъ дерЖался сего: ибо мненья ciu представляются противоположными, хотя противоположности меЖду ними нвшь; противоположность была бы тогда, если бы одно мненье производило душу изъ одного Mipa, а другое изъ другаго, но они производятъ ее изъ одного. Третье мнеше— что души получают, си детьми отъ родителей, такЖе какъ и тела. Сего мненья дерЖались Тертулл!анъ, Августинъ и друпе. Предсуществовате душъ (praeexistentia) осуждается всеми хриспанами, а твореше (сгеа- tianismus) и перехозкдете (traducianismus) принимаются безразлично. У язычниковъ особенно уваЖалось i-e мнеше, было такЖе вь уваЖеньи и 3-е, а 2-е почти искльочительно уваЖается

94 Л Е К Ц Т Я В Т О Р А Я .

хрис-панами. Отъ чего такая разность въ мнЪшяхъ? Отъ того, что самый предметъ этотъ есть тайна, недоступная нашему раз- ум'Ьнш.

Какое однакоЖь изъ этихъ мнЪнш лучше? ВсЪ они имЪютъ свои выгоды и невыгоды, свои достоинства и недостатки. Обсу- димъ каЖдое изъ нихъ въ частности.

I. П редсущ ество ваш е душъ противно первородному грЪху. Но моЖно предположить, что или всЪ души пали вм^стЬ, т. е. получили наклонность къ злу, или что наклонность ciio каЖдая душа получаетъ отъ т"Ьла, по соединенш съ нимъ; и такимъ образомъ душа или приходитъ въ гЬло уЖе испорченною, или отъ него портится. ВозраЖаютъ еще: если бы душа предсу- ществовала, то мы помнили бы что нибудь изъ преЖняго нашего состояшя. Но опыты показываютъ, что мы совершенно моЖемъ забывать изв'Ьстныя состояшя, напр, состояшя извЪст- ныхъ болЪзней и т. п.; разв1з то только моЖно сказать на это, что нами забываются теперь, такъ сказать, только части извЪ- стнаго состояшя, а не цЪлое состояше, каково состояше предсу- ществовашя. Впрочемъ и противъ сего моЖно сказать, что нельзя еще утверЖдать потерю сознашя подобныхъ состоянш. Душа, быть моЖетъ, и сознаетъ это состояше, но сознашемъ внутренними не обнаруживающимся вовне, и потому для насъ неза- мЪтнымъ. Защитники предсуществовашя говорятъ, что все теперь въ душ1з есть припоминаше, что мы, прюбрЪтая познашя, не иное что дЪлаемъ, какъ только оттираемъ затертое. Но всЪ эти взгляды слишкомъ зыбки. Мы не видимъ и не ощущаемъ необходимости предсуществовашя: такъ для чего-Жъ принимать оное? Опыть ничего не говоритъ и даЖе не дЪлаеть намека на это состоя Hie; разумъ тоЖе ничего на это не представляетъ. МоЖно, конечно, кое-что придумать и въ пользу этого мнЪшя; но все это не будетъ имЪть никакого рЪшительнаго значешя. Напр, защитники сего мнЪшя говорятъ, что душЪ, назначенной для вечности, прилично имЪть начало древнье начала тЬла. Но если продолЖить эту мысль, то выйдетъ, что душЪ прилично быть безначальною. Говорятъ еще, что, не предполоЖивъ такого состояшя, нельзя будетъ изъяснить настоящее наше состояше. Но это было бы такъ лишь тогда, когда не было бы состояшя первобытнаго, изъ котораго изъясняются вс"Ь противор1зч1я, вс'Ь загадки настоящаго состоян1я. Въ ослаблеше сего мнЪшя моЖно сказать, наконецъ, и то, что происхоЖдеше его не философское. Оно явилось въ КитаЪ, Индш, Персш, и къ философамъ

О Ч ЕЛ О ВЪ К И . 95

уЖе зашло послЪ. Эти превращешя м 1ровъ, эти древшя космо- гонш, эти вс-b нелЪпыя видоизм-Ьнешя сего мнЪшя не имЪюгъ, какъ и оно само, никакихъ философскихъ опоръ.

а. Противъ втораго мнЪная говорятъ, что нЪтъ нуЖды предполагать новое твореше. Богъ вновь ничего не творить: это, говорятъ, аксюма. Но аксюма эта неверна; она составлена бедными школярами, которые столько возмечтали о себ'Ь, что вздумали полоЖить предЪлъ всемогуществу БоЖш. Усилилъ ее сперва Лейбниц/ь, а потомъ Вольфъ. Это — сл1эдств1е ограниченнаго взгляда на Бога и М1ръ, въ существЪ коего леЖитъ мысль безбожная. ВозраЖешя противъ сего мн1эшя могутъ быть, но они мелки и школьны; а потому отцы церкви почти вс1з приходили къ сей мысли, т. е. къ мысли о новомъ творенш душъ. Впро- ' « чемъ и это мнЪше имеетъ свои невыгоды. Противъ него, какъ и противъ перваго мнЪшя, говорятъ: какъ души творятся невинными, и меЖду гЬмъ участвуюгь въ повреЖденш человека? Участвуютъ, моЖно отвечать, чрезъ тЪло; но опять противно правосудш БоЖш вводить душу невинную въ т’Ьло виновное. Отцы церкви и тЪ, которые дерЖатся этого мнЪшя, видятъ такую его невыгоду, но различно устраняютъ ее. Говорятъ, во-пер- выхъ, что души входятъ въ разстроеннсе т’Ьло и сами разстра- иваются, а это будто не противно правосудш БоЖш. КромЪ того, Богъ знаетъ (утверЖдаютъ защитники), что души эти не лучше души Адамовой, избранной, моЖно сказать, Имъ самимъ изъ всЪхъ душъ челов’Ьческихъ, в предвидишь, что и он'Ь такЖе непременно падутъ; потому и не поставляетъ ихъ въ состояше испыташя, а прямо поставляетъ въ то состояше, въ которое бы он'Ь перешли, не выдерЖавъ испыташя. Такъ устраняются невыгоды сего мн^шя, и потому оно принимается многими.

3 . Третье мн^Ьше такЖе имЬетъ выгоды и невыгоды. Оно допускаетъ, что духовное существо происходитъ отъ родителей,— что душа исходитъ изъ той Же матерш, изъ которой и гЬло. ЗдЪсь, каЖется, страЖдетъ духовность души, — вотъ первая невыгода. Вторая невыгода: такой образъ происхоЖдешя душъ противенъ образу происхоЖдешя души перваго человека: тамъ душа произошла отъ Бога. Если Же душа долЖна про- сходить не отъ Бога, то приличнЪе, по видимому, происходить ей отъ чего либо равнаго ей, а не отъ низшаго себя, какова матер1я. Но невыгоды эти только видимыя, а не существенныя. Ибо страЖдетъ ли при этомъ, если судить

9 б ЛЕК.Ц1Я ВТОРАЯ.

строго, духовность души? Опасеше этого происходитъ отъ той противоположности, которую представляетъ опытъ, и рЪз- ко выставляютъ въ своихъ умозрЪтяхъ философы, — меЖ- ду вещественнымъ и духовнымъ, меЖду гЬломт? и душою. Но такъ ли въ самомъ деле велика эта противоположность? Со- всЪмъ н'Ьтъ! Правда, опытъ представляетъ эту противоположность, но представляетъ и противное ей— теснейшее сродство духа съ теломъ. Изъ него мы знаемъ, какъ душа и тело другъ другу по- собляютъ, другъ въ друге принимаютъ участ1е, другъ съ дру- гомъ продолЖаютъ свое развит1е. Не только въ человеке, но и въ целой природе вещественное тесно соединено съ духовнымъ. Въ природе есть духъ нетленный, говоритъ Премудрый, который дерЖитъ все. Съ другой стороны, что будетъ духъ, если представлять его совершенно противополоЖнымъ матер'ш? Онъ будетъ чЪмъ-то пустымъ, ничтоЖною мысл'ио, Лейбницевою монадою, которая то дремлетъ, то просыпается, словомъ — не будетъ иметь ничего опред'Ьленнаго. Въ подтверЖдеше сродства духа съ веществомъ опытъ показываетъ разительное сходство или аналопю силъ того и другаго: такъ въ душЬ есть своего рода тяЖесть,— ея упорство; есть светъ и теплота, — ея мысли, разгорячающая человека; словомъ — все есть то, что видимъ въ матерш, только въ лучшей и высшей степени. Изъ сего слЪду- етъ, что видимая только противоположность ихъ велика, а внутренней существенной противоположности меЖду ними н’Ьтъ. Только явлешя матерш изменяются и разрешаются, а силы ея безсмертны, и, моЖетъ быть, безсмертн^е насъ. Отъ того-то душа, находясь въ высшемъ состоянш, все видитъ Живымъ, одушевленнымъ (это видно изъ примера указаннаго нами дикаря); отъ того-то Богъ нЬстъ Богъ тертпыхъ, по экивыхъ: въ очахгг Его, если моЖно такъ выразиться, все Живо, одушевлено. ПредполоЖеше о матер1альномъ происхоЖденш душъ выгодно и л ля философш и для христ1анской религш. Для философш: на немъ моЖетъ утвердиться мысль объ общемъ начале людей и посредствомъ его устраняется много нелепостей, соединенныхъ съ первыми предполоЖешями. Для xpucmianckou религш: изънего легко изъясняется всеобщее повреЖдеше, переходъ его на душу и тело, единство корня отъ Адама, и имъ совершенно спасается честь верховнаго Существа. Что касается до того, что этотъ образъ происхоЖдешя душъ несходенъ съ образомъ происхоЖдешя души перваго человека, то и нетъ необходимости требовать такого образа происхоЖдешя для всехъ душъ; въ пер-

О Ч Е Л О В Ъ К Ъ . 97

вомъ человеке происходилъ весь родъ человЪческш, а теперь происходятъ отдельные виды его по-одиночкЪ; тамъ было все чудесно, а зд'Ьсь все моЖетъ быть естественно.

Касается ли сего св. Писаше? Есть ли въ немъ хоть намеки на такое происхоЖдеше душъ? Есть. Моисей о роЖденш Адамомъ Сиеа говоритъ такъ (Быт. 5 , 3): и роди сына по виду своему и по образу своему. Значитъ, Сиеъ произошелъ отъ Адама и по гЬлу и по душе,— въ противномъ случай Моисей такъ не выразился бы. Еще: сотворилъ есть отъ единыя крове весь языкъ чело- вЪчъ (Д Ьян. i j, 26): свящ. писатель не могъ бы такъ выразиться, если бы души человеческ1Я не происходили отъ одного начала. Кратко: все свящ. писатели дерЖатся той мысли, что дети по всЪмъ отношешямъ происходятъ отъ родителей, и что младенцы выходятъ изъ утробы матерней съ полученною въ ней душею. Въ подтверЖдеше этого мнЪшя моЖно сослаться еще на сходство детей съ родителями въ совершенствахъ и недостаткахъ, простирающееся иногда слишкомъ далеко. Здесь-то основа и по- буЖдеше для родителей совершать то высокое дело, для котора- го они призваны, въ чистоте побуЖденш и страхЪ БоЖ1емъ. Истор1Я представляетъ много примЬровъ, что мысли родителей, ихъ Желашя и взгляды на вещ и илгЬютъ большое вл1Яше на за- чат1е младенца. И видя это, нельзя не удивляться, какъ много человекъ въ этомъ случае подчиненъ обстоятельствам^ Итакъ, мнЪше о перехоЖдеши душъ отъ родителей къ д'Ьтямъ какъ будто вЪроятнЪе двухъ другихъ мнЪнш. Оно требуетъ дальнейшего изъяснешя и подррбнейшаго раскрьтя въ частностяхъ, но это дЪло уЖе философовъ и физшлоговъ.

Первобытное состояше людей потеряно, и теперь все находятся въ состоянш грЪха или падетя. Какимъ образомъ кончилось счастливое состояше людей и какъ наступило несчастное, это подробно описано у Моисея въ 3 главе Быт1я. Противъ сего описашя говорятъ тоЖе, что и противъ перваго, такЖе призна- ютъ,его за аллегорно; но по тЪмъ Же причинамъ долЖно почитать и его подлинною ucTopieio. Намъ страннымъ каЖется, что змш представляется хитрымъ. Но на востокЪ, гдЪ змей много, хитрость ихъ очень видна; отсюда-то и произошла пословица: змей хитрецъ; будьте мудры какъ змш, говоритъ Спаситель.

И н н о к е н т 1й . С о ч и н е ш я . X . 7

9 8 ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

Хитрость злйя видна въ томъ, что онъ береЖетъ голову, когда видитъ опасность, а такЖе— въ удавленш имъ Животныхъ, на которыхъ онъ бросается и давитъ. Онъ еще бол'Ье былъ хитеръ въ первобытномъ состоянш: ибо теперь онъ лшого потерялъ, какъ и мы сами.

ПрилгЬч. г. ЧеловЬкъ неиспорченный могъ представлять всю натуру одушевленною и говорящею. Первый человекъ слышалъ ntaie птицъ, которое им’Ьстъ сходство съ разговоромъ: 4остоинство разговора состоитъ въ мысляхъ, достоинство п'Ьнш— въ пр1Ятности. Намъ каЖется странньшъ, какъ змш могъ говорить и потому, что у насъ зм^и слишкомъ мелки; но на востока он-fe болышя и потому голосъ ихъ моЖетъ быть довольно звонкш.

ПрилгЬч. 2. Авторъ Записокъ на книгу Б ь т я говоритъ, что Ева прибавила отъ себя: пиэке прикоснетеся ем у. Но лучше допустить, что такъ запо- вЪдалъ самъ Богъ и что Моисей излоЖилъ преЖде заповедь БоЖш кратко, неполно. Ибо весьма вероятно, что древо это было само по себЪ вредоносно. Отъ него-то и произошла смерть, которую не прилично производить отъ Бога.

ПрилгЬч. 3. Изъяснеше падешя человека, находящееся въ Запискахъ на книгу Б ь т я , долЖно принимать съ большими ограничешями; ибо оно сд’Ьлано применительно къ настоямимъ поняЛ м ъ людей, и не сообразно съ понять емъ Адама и Евы, которые не все могли такъ представлять, какъ мы теперь представляемъ. Духовный -смыслъ сЪмени Ысепы и т . п., безъ сомнЪшя, имъ не былъ хорошо изв'Ьстенъ: они смотрели на все это просто, безъ дальнЪй- шихъ выводовъ и сообраЖенш.

Что говоритъ церковь о паденш? Обращала^и она внимание на происхоЖдеше зла?— Обращала при случай и по временамъ. Но учете ея о семъ предметЪ кратко, потому что она бол'Ье занималась спорными предметами, а это— предметъ не такой. Правда, и онъ сдЪлался спорнымъ на западЪ въ V в'Ьк'Ь, по случаю ереси Пелапя, отвергавшая первородный грЪхъ; кром'Ь того еще въ первые в'Ька гностики касались сего предмета, хотя мало. Они почти не обратили на себя внимашя церкви, а Пела- пй заставилъ ее излоЖить свое учете объ этомъ предмет^. Впрочемъ и въ семъ случа'Ь она не обратила полная внимашя на этотъ предметъ. Такимъ образомъ онъ не подпалъ суду соборовъ вселенскихъ а занимались, имъ только частные соборы римской и отчасти карвагенской церкви. Потому-то и въ ситполахъ учешя о первородномъ гр'Ьх'Ь вовсе нЪтъ, хотя, впрочемъ не прямо, моЖно выводить это учете изъ того, что говорится въ нихъ о пришествш Iucyca Христа на землю: ибо для чего бы Онъ приходилъ, если бы не было нуЖды,— не было гр'Ьха? Итакъ, учешя о паденш

О ЧЕЛОВ-ВК-В. 99

человека не долЖно искать ни въ символахъ, ни въ определеш- яхъ вселенскихъ соборовъ: оно находится част1ю въ церковно- -богослуЖебныхъ книгахъ, частш въ писашяхъ отцевъ церкви. Въ церковныхъ книгахъ, учете о паденш есть въ слуЖбе на сыропустную 'неделю; но здЪсь черты сего учешя представлены исторически и притомъ весьма кратко. Есть такЖе учете о семъ въ гЗ вопросе катихизиса Петра Могилы, но такЖе краткое и безъ новыхъ придатковъ. Оно замечательно только темъ, что взглядъ на перваго человека здесь гораздо умереннее и правильнее, неЖели у протестантовъ XVII века. Замечательно, что некоторые отцы и учители церкви давали аллегорическое значеше библейскому повествоватю о паденш: таковы напр. Климентъ александршскш, Оригенъ, Григорш нисскш и друпе. Къ сему приведены они были невозмоЖностйо, или скаЖемъ историческую правду, неумешемъ найти въ буквальномъ смысле истинное достоинство; напр. Григорш не могъ понять, какое это было древо... Но большею частно причиною сего былъ духъ мистицизма, господствовавши въ александршской школе. Впрочемъ и у этихъ отцевъ нЬтъ ничего новаго, что могло бы слуЖить дополнешемъ къ разсказамъ Моисея. Аллегорш ихъ могутъ быть приняты и нами: онЬ касаются только другаго падешя, внутренняго, которое происходило въ душе первыхъ людей чрезъ вкушеше отъ другаго древа познатя,— отъ худыхъ мыслей. Такимъ образомъ и сей источникъ писашя отцевъ, въ настоящемъ случае, ску- 4енъ.

Обратимся къ другимъ источникамъ. Не говоритъ ли чего либо о семъ общДй смыслъ рода человеческаго? И что моЖно сказать объ этомъ по началамъ ума? Въ роде челсвеческомъ есть много преданш объ этомъ предмете, т. е. о начале человека и зла. Въ этихъ предашяхъ есть и сходство весьма замечательное и несходство, такЖе стоющее' внимашя. Сходство это:i) въ мысляхъ, и 2) въ выраэкетяхъ.

i) Сходство, въ мысляхъ. ВсЬ предашя представляютъ, а) что люди произошли во времени, — что родъ человеческш начался. Это уЖе опровергаетъ новейшихъ физшлоговъ и философовъ, мечтающихъ о вечномъ происхоЖдети людей, вместе съ м ь ромъ. Ь) — Что произошли они отъ Бога; некоторые, правда, производятъ людей отъ Животныхъ какого-то особеннаго рода (персы), но всеЖе и здесь они допускаютъ участ1е БоЖества. <0 — Что ихъ было двое — муэкъ и Ысена; некоторые даЖе допускаютъ, что сначала произошелъ одинъ человекъ въ двои-

100 ЛЕК.Ц1Я ВТОРАЯ.

ственномъ виде,— въ виде ЖеномуЖа, изъ котораго потомъ произошли два отдельные вида, муЖъ и Жена, d)— Что окепа произошла послЬ муэка; наши сЬверныя предашя производятъ ее даЖе изъ ребра, е)— Что первые люди экили въ саду; некоторые полагаютъ, что они Жили въ средней Азш, что обращались съ самимъ Богомъ и что не стыдились наготы своей, не нося одеЖ- ды. f) Все предашя говорятъ о древахъ, о источпикахъ, окела- niu мудрости, ядети плодовъ, приставлети херувима. Вотъ сходство въ ммсляхъ! *

2) Сходство въ выразкетяхъ: а) назваше муЖа и Жены, ишъ и иша, у многихъ восточныхъ народовъ есть почти тоЖе— меши и меша\ Адамъ и Ева ещ,е чаще встречаются въ народныхъ предашяхь. Ь) Назваше страны у многихъ сходно, напр, персы полагаютъ ее близъ Ирана, на долинЬ меЖду Араксомъ и Ка- спшскимъ моремъ; долина эта, одна изъ прекрасныхъ, на древ- немъ персидскомъ языке называется Едемъ. Вотъ сходство въ выраЖешяхъ!

Въ чемъ несходство? Во-первыхъ въ противополоЖностяхъ или противоречш. Три черты сего несходства: 1) npedanie о многихъ родопачалъникахъ. Некоторые американцы признаютъ ихъ б (мексиканцы, перуанцы, бразильцы). Но надобно предположить, и по исторической критике будетъ весьма верно, что разность эта произошла отъ смешешя лицъ и именъ Так1я смешешя действительно были; напр. Девкалюнами называются у грековъ н есколько лицъ; такЖе есть два Прометея. У африка^цевъ и не- гровъ три родоначальника; но вероятно они начинаютъ свои предашя со временъ Ноя, или и отъ Адама, но сыновъ его ставятъ на ряду съ нимъ: ибо въ баснословныхъ именахъ Озириса, Изиды и Тифона видны три сына Адама, Сиеъ, Авель и Каинъ.. Впрочемъ, какъ бы то ни было, разность эта незначительна^2) Несходное npedanie о состояти перваго человека. Египтяне признаютъ состояше первыхъ людей дикимъ и бедственнымъ. Это похоЖе на то, что говорятъ теперь последователи вольнодум- наго Руссо. Но это противореч1е уничтоЖается его неопределенности: неизвестно, какое состояше человека египтяне представляюсь дикимъ— состояше до падешя или по падежи. Если последнее, то ихъ мнеше не несправедливо: ибо скоро потомковъ Каина мы видимъ въ бЬдственномъ состоянш, грубыми и почти дикими. 3) СЬверныя исландсЫя предатя Эдды признаютъ смерть произвольною, а не следств1емъ греха. Въ нихъ говорит..

,нчясох первые люди сошли съ земли въ недра ея по собстве-

О Ч ЕЛ О В ’ВК 'В. IO I

ному Желанию, дабы дать место размножившимся потомкамъ. Мысль эта произошла отъ сообраЖешя, какъ бы люди Жили, если бы не пали. Удивительно, что она зашла на сЪвер-ъ, где •силы ума развиваются гораздо медленнее. Вотъ несходство, состоящее въ противор'Ьчш сказашю Моисея!

Есть еще второе несходство, отличающееся или неполнотою, или излишествомъ, т. е. есть предашя, въ которыхъ или недостает ъ некоторыхъ чертъ сравнительно съ пов'Ьствовашемъ Моисея, или есть нЪкоторыя черты лишшя, дополняющ1я это по- вЬствоваше. Такъ: а) у Моисея противникомъ ЗМ1Я представляется просто сЪмя Жены или потомство (правда, у некоторыхъ, напр, у нашихъ толковниковъ, сЬмя это возвышается); а у индш- цевъ, въ ихъ храмахъ, на одной картине представляется Кришну (воплощенное 2-е лице— Вишну) убивающимъ зм1я, подъ ко- торымъ они разум’Ьютъ д1авола; а на другой — изобраЖенъ змш обвивающимся вокругъ Кришну и Жалящимъ его въ пяту. Изъ этого уЖе моЖно заключить, что первые люди и ихъ потомки подъ противникомъ зм1я разумели с'Ьмя святое, Христа Искупителя. Подобное находится и у сЪверныхъ народовъ: у нихъ первородный воЖдь разбиваетъ голову зм1я; но змш успеваешь излить на него свой ядъ, всл"Ьдств1е чего ему нуЖно умереть. Эта черта очень ваЖная, дополняющая разсказъ Моисея. Почему Моисей не сказалъ, что подъ зм^емъ долЖно разуметь злаго духа? Безъ сомнЪшя, оцъ зналъ, что въ змгЬ дЪйствовалъ злой духъ: ибо на восток^ эта мысль была общая и весьма древняя; но излагая историю падежя, Моисей долЖенъ былъ сообраЖаться съ потребностями своего народа, для котораго сказаше о зломъ духе могло бы легко давать поводъ къ суевЪрш и соблазну. Для потомковъ такЖе не считалъ онъ нуЖнымъ этого. Они— могъ онъ думать себе— узнаютъ и сами, какъ это случилось; и новый зав'Ътъ действительно открылъ все это очень ясно. Ь) У Моисея представляется падеже мгновеннымъ: Жена, по сказашю его, послушалась зм1я, посмотрела и согрешила, т. е. вкусила огъ плода. Но отцы церкви заметили, что первые люди преЖде сделались нечистыми въ мысляхъ. Это пояснено у персовъ. У нихъ два ЖеномуЖа. Первый ЖеномуЖъ происходить отъ какого-то особенная Животнаго; онъ потомъ умираетъ, изъ трупа его выро- стаетъ дерево, отъ котораго происходитъ ю паръ людей: девять истребляется, одна остается. Эта оставшаяся чета сначала Жи- ветъ хорошо, думаетъ о БогЪ, какъ о Владыке всего. Но вскоре Ариманъ переменяешь ея мысли; она начинаетъ думать, что

102 Л Е К У Ш В Т О Р А Я .

земля, солнце и все прочее есть дело Аримана, а не Бога: вотъ падете мысленное, внутреннее, которое не замедлило обнаружиться и во bh^: эта чета пошла на охоту и напилась какого-то весьма сладкаго, но убшственнаго соку, отъ котораго и умерла. Сколь ни уродливо такое предаше, но оно представляешь ту черту, что преЖде мысль, душа, а потомъ гЪло потеряло невинность. с) Некоторые представляютъ двухъ Адамовъ, одного слиш- комъ высокаго, а другаго слишкомъ низкаго. Такъ у грековъ два Прометея, или одинъ, но въ двухъ весьма часто различныхъ состояшяхъ. Первый былъ на небе и обладалъ природою, но за страсть къ Минерве низверЖенъ на землю. Здесь, на земле*- сталъ онъ другимъ Прометеемъ, но и здесь согрешилъ темъ, что принесъ съ неба огонь, который долЖенъ былъ горЬть только предъ престоломъ Юпитера. Подобная двойственность есть и у персовъ: ихъ Краймонъ сперва умираетъ, а потомъ раЖдается другой. Отъ чего такая двойственность? Нетъ ли и здесь черты исторической? Есть; это именно понят1е о первобытномъ состоя- Hiu и притомъ преувеличенное, по которому не могли совместить въ одномъ человеке двухъ столь противополоЖныхъ состоянш,— добраго и худаго. ДаЖе и то, что персы представляютъ перваго человека происшедшимъ изъ Животнаго, имеетъ значеше историческое, если допустить, что человекъ по телу есть какъ бы извлечете изъ всего царства Животныхъ; а допустить это заставляешь тесное отношеше его къ видимой природе въ состоянш невинности, d) Почему змш оболы^алъ людей? ПолоЖимъ, что какой нибудь африканецъ, не имЬющш никакого понятая о Библш, началъ читать ее: что скаЖетъ онъ, когда увидитъ, что змш искушаетъ людей? Онъ спросишь: зачемъ это, что расположило зм4я коварствовать противъ человека? Ответа на сей вопросъ нетъ ни у Моисея, ни у отцевъ церкви; но въ нек'оторыхъ предашяхъ есть такой отвЬтъ, и притомъ очень замечательный. Говорятъ, будто первые люди имели способность юнеть: ихъ тело состаревалось, а отъ вкушешя плодовъ древа Жизни юнело. Змш не имелъ этой способности, и потому постарался обольстить человека, дабы получить ее себе, — и онъ действительно получилъ ее: онъ еЖегодно сбрасываешь коЖу преЖнюю и получаетъ другую. Но въ этомъ 3Mie действовалъ злой духъ: что Же его побудило къ сему? Одна ли зависть? Этого мало. Безъ сомнешя, онъ имелъ въ виду уязвить Бога по- средствомъ человека, но главное побуЖдете здесь было тоЖе, какое обыкновенно бываетъ у злыхъ людей, т. е. интересъ, соб-

О Ч Е Л О В В К Ъ . юЗ

ственная выгода. Какая именно? Та, чтобы стать въ томъ сре_ доточш, какое занималъ человЪкъ, и тамъ наслаждаться чувст- веннымъ, какое только возмоЖно для духа, удовольствёемъ. Это пидно изъ истории бЪсноватыхъ. е) Есть примечательная черта въ релипи ламайской, которая распространилась въ Индш, Ки- таЪ, у монголовъ и даЖе подлЪ береговъ Каспшскаго моря, и которая имЬетъ характеръ метафизическш: это учеше о томъ,что солнца, луны и звЪздъ до падешя человЬка не было, и что первые люди были светящимися. Если дать волю вообраЖенш и взять въ пособёе н’Ькоторыя изречешя Библш, то св"Ьтомъ этихъ людей моЖно освЪтить всю вселенную. По Апокалипсису, будущая земля будетъ безъ свЪта солнечнаго; на этомъ основанш моЖно допустить, что и первая земля была такЖе безъ солнца. Откуда-Же свЪтъ, если не было солнца? ПреЖде недоумевали объ этомъ, но теперь разсЪялось это недоумЪн1е: земля могла быть тЪмъ, чЪмъ теперь солнце: въ такомъ случаЪ св'Ьтъ посторонней былъ ей не нуЖенъ и— мн1эше ламайское будетъ справедливо; даЖе будетъ вЪрна и та мысль ламайцевъ, что люди сначала послЪ своего падешя Жили во тм'Ь, и что потомъ Богъ далъ имъ свЪтила. Но моЖетъ ли это терпеть разсказъ Моисея, который говоритъ о св'Ьтилахъ преЖде сотворешя человека? Принимающее такое предаше (а принимаютъ его ecfe- ееософы) мо- гутъ сказать, что Богъ действительно создалъ светила преЖде человека, но создалъ ихъ на будущее время, предвидя, что че- ловЪкъ падетъ и будетъ имЪть нуЖду въ постороннемъ свЪгЬ. Основа сего предашя, не составляющего вЪрной исторической черты, есть преувеличенное представлеше чистоты первыхъ людей. Впрочемъ, основываясь на новомъ зав'Ьт'Ь, производящемъ суету, которой повинулась тварь, непосредственно отъ человека, надобно допустить нЪчто подобное,— надобно допустить, что въ человЪк1з было средоточёе всЪхъ силъ природы, и что въ немъ Же сосредоточена была и сила св'Ьта. fj Еще прибавляютъ индш- цы и раввины, что Адамъ имЪлъ дв"Ь Жены. Это, вероятно, уродливое предаше о какомъ либо naTpiapx'fe, принятомъ за Адама. Трудно найти въ этомъ разсказЪ что либо историческое, гЬмъ бол'Ье, что онъ страненъ у индшцевъ, по мн'Ьнпо кото- рыхъ одна Жена соблазнила другую; но еще страннее у равви- новъ, которые полагаютъ, что отъ одной Жены родились люди, а отъ другой злые духи, g) Гораздо вЪрнЬе предаше индшцевъ о томъ, что Адамъ отъ перваго своего Жилища удалился на ост- ровъ Цейлонъ и тамъ умеръ, отъ чего и находящаяся тамъ го

Л Е К У Ш В Т О Р А Я .

ра называется Адамовою. Это предаше моЖно принять за черту историческую: ибо моЖно допустить, что Адамъ, Живя 900 летъ, переходилъ съ места на место и удалился отъ рая. Онъ видЪлъ приставленная ко входу рая херувима: чувство прилич1я и, такъ сказать, вежливости долЖно было заставить его удалиться, дабы не причинять сему страЖу излишнихъ безпокойствъ. Къ этому долЖно было привести его и Желаше успокоить себя н'Ькото- рымъ забвешемъ потери; къ тому Же побуждало его Желаше обозреть землю и размявшееся потомство, а такЖе ЖитейсМя потребности. Итакъ Ддамъ долЖенъ былъ путешествовать. Куда-Же лучше всего было ему направить свое путешеств1е, какъ не въ Индш, гдЪ и земля лучше и стихш благопр1ятнЬе?

Вотъ все предашя о первомъ человеке,— вотъ ихъ сходство и несходство! Некоторыя изъ нихъ противоречатъ сказашю Моисея; но эти противореч1Я легко объясняются; некоторыя обширнее сказашя Моисеева и слуЖатъ ему дополнешемъ. Главная выгода отъ нихъ та, что изъ нихъ узнаемъ, что искусителемъ былъ духъ злобы, и вместе уверяемся въ действительности по- вествовашя Моисеева. — Почему Моисей не такъ обширенъ въ своемъ разсказе, какъ предашя? Потому, какъ мы уЖе видели, что того требовала практическая и,ель его народа, который еице не время было знакомить съ м 1ромъ духовнымъ, такЖе какъ и съ безсмерт1емъ души. След, краткость исторш Моисеевой есть намеренная,— и если бы Моисей хотелъ сделать свой разсказъ полнее, то это ему не стоило бы никакихъ трудовъ. Ибо ему, безъ сомнешя, были известны те предашя, которыя въ то время бродили по всему востоку.— Какимъ образомъ изъ сихъ пре- данш уверяемся въ действительности Моисеева повествовашя? Bo-первыхъ, общимъ ихъ сходствомъ съ Моисеемъ въ описанш местопребывашя первыхъ людей: эта черта есть во всехъ пре- дашяхъ, след, она не вымышлена Моисеемъ. Если Же одна черта здесь историческая, то долЖно принять и все за исторш: это законъ исторической критики. Во-вторыхъ, ихъ глубокою древно- стЬо и всеобщностйо. Если бы эти предашя были вымышлены, то судя по ихъ тону, особенно по тому, какъ они передаются у Моисея, долЖно бы отнести ихъ ко временамъ позднейшимъ;. но, явившись позЖе, они потеряли бы свою всеобщность. Итакъ, предашя эти истинны; след, история Моисея, содержащая въ себе тоЖе, что заключается въ предашяхъ, истинна.

Подведемъ теперь откровенное учеше о происхоЖденш человека и зла подъ взглядъ разума, а) По учешю христ1анской ре-

О ЧЕЛОВЪК-В. ю5

лигш люди произошли отъ Бога съ достаточными совершенствами. Благопр1ятсгвуетъ ли это разуму? Ничего и не моЖетъ быть для него благопр1ятн’Ье. Онъ видитъ, чтр человекъ самъ сооою произойти не моЖетъ, что изъ стихш, или отъ какого нибудь изъ низшихъ сущёствъ ему произойти такЖе несвойственно; след, свойственнее всего произойти ему отъ Существа высочай- шаго, отъ Бога. Что человекъ сотворенъ съ достаточными, но еще не развитыми совершенствами, — думать такъ тоЖе весьма сродно разуму: потому что существу свободно деятельному весьма свойственно самому развиваться и усовершаться. Ь) Далее, откровеше учитъ, что человекъ палъ, что источникъ зла — въ человеке, и что Богъ невиновенъ въ этомъ. Что на это скаЖетъ разумъ? Ему иначе и нельзя судить объ этомъ. Переносить источникъ зла въ м 1ръ высшш— это уЖасно! Искать какого-то вечнаго злаго начала— это нелепо! Полагать начало зла въ са- момъ человеке— въ его свободе,— это всего приличнее! с) Правда, некоторыя стороны христ1энскаго учешя о первомъ человеке каЖутся удивительными, и эта удивительность слуЖитъ источникомъ возраЖенш противъ этого учешя. Какъ напр, тело могло быть безсмертнымъ? Это приводитъ умъ въ удивлеше. Но эт асторона представляется въ св. писанш съ ограничешемъ: безсмерпе тела возмоЖно было подъ услов1емъ вкушешя отъ древа Жизни. Если бы даЖе оно не было ограничено, то и тогда нельзя было бы еще сомневаться въ немъ; ибо отъ нынешняго тела нельзя еще заключать къ тЬлу невинному. Притомъ, сомнешя насчетъ этого утверждаются на томъ полоЖен'ш, что все слоЖное изъ стихш долЖно разрушиться. Но организмъ Mipa

такЖе, только въ большемъ еще размере, слоЖенъ изъ стихш; и не смотря на это онъ не разрушается и никогда, какъ утверЖ- даютъ ciu вольнодумцы, не разрушится. След. возмоЖно не разрушаться и нашему телу, которое имеетъ тотъ Же организмъ, только въ меньшемъ виде. СкаЖутъ: организмъ Mipa крепче;но почему мы это знаемъ? Итакъ, единственное основаше сомнешя насчетъ безсмерия тела зыбко и неверно; след, и самое сомнете неуместно, d) Еще слуЖитъ предметомъ пререкашя здесь для некоторыхъ то особенное отноидеше первыхъ людей къ Богу и тварямъ, о которомъ учитъ христ1анская релипя. Но эта особенность бросается намъ въ глаза и, такъ сказать, колетъ ихъ тогда, когда взоръ нашъ останавливается на нынешнемъ состоянш человека. Судя Же по первобытному состоянш человека, нельзя не допустить, что человекъ действительно былъ

гоб Л Е К 5 Ш ВТОРАЯ.

въ теснейшемъ отношенш съ Богомъ и природою, что Богъ и ангелы являлись ему и непосредственно руководили его. Итакъ, учете это совершенно благопр1ятствуетъ уму; оно только и моЖетъ успокоить его. Философы, не зная или не принимая этого учешя, весьма б^дно решали вопросъ о происхоЖденш зла, или останавливались на немъ, какъ на неразрешимому

Обратимся къ практической стороне этого учешя. НуЖно ли его излагать народу? НуЖно. Жизнь наша большею част1Ю наполнена бедств-1ями, и самые счастливцы— не безъ скорбей. Развязка всего этого, ответъ на то, отъ чего мы страЖдемъ и за что,— здесь, въ ученш о первобытноиъ состоянш человека. Съ другой стороны, 8ъ людяхъ насчетъ сего состояшя могутъ раЖ- даться мысли оскорбительныя для Бога, могутъ спрашивать: не Онъ ли виновенъ въ томъ, что мы несчастны, — что мы пали? Есть такЖе въ народе неправильныя ПОНЯТ1Я о грехе Адама; говорятъ: онъ согрешилъ, а мы правые наказываемся за него и т. п. Все это нуЖно объяснять, и потому нуЖно полагать на церковной каеедре учеше о первобытномъ состоянш человека.

Знакомъ ли народъ съ этимъ учешемъ? Вообще есть въ немъ понята объ этомъ, но не въ надлежащей полноте и ясности, отрывочныя, привязанныя къ букве, а не къ духу письме- ни. Были ли у насъ проповедничесЫе опыты въ этомъ роде? Были, но ихъ весьма мало. Такого рода записки на книгу Б ьтя ; такЖе некоторыя беседы преосв. Михаила. Когда наипри- личнее разсуЖдать объ этомъ? Во время четыредесятниц&1, которая начинается воспоминашемъ падешя, и въ которую читаются паремш изъ книги Б ьтя , изъ нихъ весьма хорошо избирать тексты для проповедей объ этомъ. Но къ соЖа.гЬшю у насътакъ не делается__ Пособ1емъ для такихъ проповедей могутъслуЖить толковашя св. Златоуста и Записки на книгу Бьтя. Какъ излагать учеше это для народа? Кратко и больше съ нравственной стороны; могутъ быть здесь и взгляды мистическ1е, какихъ много въ Запискахъ преосв. Филарета. На как1я точки преимущественно обращать внимаше? На следующ 1я: нуЖно знать, что человекъ былъ хорошъ; что онъ сдЪлался худымъ, и самъ виною сего; что онъ палъ и притомъ не отъ простая вкушешя плодовъ, а отъ rpbxa; что сперва погрешилъ онъ мы- слио. НуЖно искоренять ту мысль что мы невинны, а Адамъ виновенъ; надобно утверЖдать ту мысль, что вредъ, причиненный намъ падешемъ Адама, устраненъ 1исусомъ Христомъ, и что потому мы сами теперь бываемъ виною нашей погибели, сами падаемъ. ___________

О Ч ЕЛО В ВКЪ . 1 0 7

Обратился къ другому вопросу: падете первыхъ людей какёя имЪло слЬдств1я для всего рода человЬческаго? По учешю св. Писашя весь родъ челов'Ьческш испытываетъ пагубныя слЬд- СТВ1Я этого падешя; сложность вс'Ьхъ этихъ сдЪдствш известна у насъ подъ именемъ первороднаго или прироэкдепнаго грЪха [peccatum originate vel innatum). Откуда такое назваше, и хорошо ли оно? У ап. Павла читаелъ: единЬмъ человЬкомъ грЪхъ въ лйръ аниде, и грЪхомъ смерть, и тако смерть во вся человЪки вниде (Рим. 5, 12). Но зд1эсь подъ грЬхомъ разумеется не вся сложность па- губныхъ сл1>дств1й падешя, а только часть ихъ — несчастный обычай грЬшить, навыкъ преступать” волю БоЖ’ио. Въ этомъ смыслЪ и на томъ Же основанш Тертулл1анъ, а потомъ Авгу- стинъ эту порчу назвали грЪхомъ [peccatum), и это назваше подало поводъ къ сомнЪшямъ и спорамъ, потому что оно не вы- раЖаетъ дЪла. Подъ грЪхомъ мы обыкновенно разумЪемъ дЪй- CTBie свободы; а д1эйств"1Я, не зависящая отъ наи1ей свободы, не есть грЪхъ. Поэтому вольнодумцы утверждали, что учители церкви навязали намъ первородный грЬхъ, въ которомъ мы сами не виновны. И действительно, грЬхъ Адамовъ, какъ свободное дЬйств1е его воли, не могъ перейти къ намъ; но къ намъ могли перейти и действительно перешли пагубныя сл'Ьдств’ш этого гр'Ьха, какъ учитъ само слово БоЖ1е. Сл1 >д., вместо назвашя грЪхъ, лучше называть это прироэкдепною порчею, или падшимъ состоятемъ, или продолжающимся отпадетемь человека отъ Бога: этими назвашями гораздо лучше выразится существо дЪла, при нихъ не будетъ мЪста и недоумЪжямъ и спорамъ. Св. пи- саше нигд1з не говоритъ о семь состоянш вообще, а указываетъ во многихъ м’Ьстахъ только на его частности. Напр, называя это закопо.пъ грЬховпымъ (Рии. 7), оно указываетъ только на наклонность гр'Ьшить, а не на всю слоЖность золъ; называя ветхимъ человЪкомъ, оно разум'Ьетъ внутреннюю порчу человЪ- ческаго существа, но не указываетъ на порчу физическую, на смерть и проч. Мы будемъ называть это— наследственною порчею.

Есть ли эта наследственная порча въ родЪ человЪческомъ? УтверЖдаетъ ли св. писаше существоваше ея? Решительно ут- верЖдаетъ. Разсмотримъ порознь указания его на это. Самое ваЖное мЪсто въ этомъ отношенш следующее: роокденпое отъ плоти плоть есть ( 1оан. 3 ). Какая мысль этого изречешя? Поелику учете объ эгомъ предмете хорошо разобрано церков1ю, то обратимся опять къ ней.

Церковь учитъ, что грЪхъ Адама переходи гъ къ потомкамъ

ю 8 Л Е К Ц 1Я В Т О Р А Я .

путемъ роЖдетя; что онъ изглаЖдается только благодатш; что кто не крещенъ, тогъ остается съ первороднымъ грЪхомъ; что въ сл"Ьдств1е перваго гр"Ьха получена наклонность къ злу въ ум"Ь и вол'Ь людей; что всЪ люди подвержены грЪху и наказашю, но что при всел\ъ томъ есть такЖе въ людяхъ наклонность къ добру; и образъ БоЖш хотя потерянъ въ насъ, но не совсЪмъ. Отъ сего учешя церкви систематики наши отступали много и часто. Напр, преосв. Ириней Фальковскш въ своемъ Богословш говоритъ, что человЪкъ вслгЬдств1е грЪха потерялъ всю свободу по отношешю къ вещамъ духовнымъ и что онъ свободенъ только въ отношенш къ дЪламъ граЖданскимъ,— къ дЪйствхямъ наруЖнымъ: liberum arbitrium, та к г. разсуЖдаетъ онъ, ad spiri- tuale penitus amissum, etiamsi ad civile datur. Отъ чего такая разность учешя богослововъ съ учешемъ церкви? Она произошла отъ вл1яшя протестантства. Церковь восточная всегда утверЖдала, что повреЖдеше есть въ потомкахъ Адама, что оно распространяется путемъ роЖдешя, что челов'Ькъ поэтому лишается БоЖ1я благоволешя; но мысли о томъ, что онъ совершенно потерялъ свободу вслЪдств'ш падешя, она никогда не приняла. Сходно съ симъ учили и на западЪ до временъ Пелапя; съ этого Же времени явилось направление, известное подъ именемъ августи- иизма. Августинъ, опровергая Пелапя, отрицавшаго наслЪдствен- ную порчу, вдался въ другую крайность, — сталъ учить, что че- лов'Ькъ всл,Ьдств1е падешя все потерялъ и сделался совершенно злымъ во всЪхъ отношешяхъ. Но церковь отвергла такое его учете, и западъ снова обратился къ взгляду умеренному, господствовавшему въ церкви восточной, который и доЖилъ до времени реформацш. Протестанты воскресили преувеличенный взглядъ Августина, дабы стать противъ западной и восточной церкви: для этого онъ былъ весьма благопр1ятенъ. Западная церковь, утверЖдая, что въ человЪк’Ь и въ состоянш его падешя есть остатокъ произвола, находила въ этомъ основаше къ добрымъ дЪламъ, и за тЪмъ къ индульгенц1ямъ и къ такъ-называемой сокровищниц^, сверхдолЖныхъ д15лъ (operum superrogatoriorum) Чтобы подорвать все это, протестантамъ нуЖно было только уничтоЖить остатки произвола въ человЪк'Ь, — воскресить старое учете Августина: тогда вс"Ь дЪла благочест1я— покаяше, строёше храмовъ, призываше святыхъ и пр. сами собою падутъ. Протестанты и приняли такой взглядъ; но вскорЪ послЪ Лютера и Мгланхтона нЪкто Флакъ еще далЪе простеръ его, такъ что все существо человека обратилъ въ грЪхъ: «весь человЪкъ, говорилъ

о ЧЕЛОВ'БК'В. 1 0 9

OH-b, и во всехъ отношешяхъ есть грехъ». Это не понравилось и сам имъ протестантами, какъ видно изъ Formula concordiae cum catholicis. Что сказать объ этой разности? Она имеетъ весьма .ваЖное значеше: отъ того или другаго взгляда на первородный тр^хъ зависитъ все учеше нравственное. Kakie Же главные пункты церковнаго учешя объ этомъ? i) Есть грЪхъ первородный, или наследственная духовно-физическая порча; 2) она пе- реходитъ на весь родъ человеческш; 3 ) переходить путемъ роЖ- ден’ш; 4) никто самъ не моЖетъ отъ нея избавиться; 5) хотя свобода наша много терпитъ отъ нея,, однако-Жь она не совсемъ уничтоЖена: есть въ человеке способность обращаться къ добру и делаться чадомъ БоЖшмъ. Вотъ все главные пункты церковнаго учешя о первородномъ грехе.

Обратимся теперь къ св. писашю. Учить ли оно о всемъ этомъ? Учитъ ясно и многократно. Есть места въ немъ, г о в о

р я щ а я о всеобщемъ повреЖденш людей, не отъ свободы, но отъ прирожденной порчи. Такъ, 1исусъ Христосъ въ беседе съ Ни- кодимомъ говоритъ: роЖденпое отъ плоти плоть есть. Что это значитъ? Безъ сомнешя, Никодимъ пришелъ къ Iucycy полюбопытствовать; узнавши, что онъ Месс1я и царь, онъ пришелъ узнать, подъ какимъ услов1емъ моЖно войти въ Его царство. Это занимало тогда всехъ 1удеевъ, и ответь у нихъ въ ,этомъ случае былъ уЖе готовъ: первымъ ус.ювхемъ къ сему они признавали плотское роЖдеше отъ Авраама. Никодимъ, по всей вероятности, высказалъ мысли подобнаго рода, и 1исусъ Христосъ отвечалъ ему, что все это ничего не значитъ, что для этого нуЖно другое yc.ioeie— надобно родиться свыше; ибо отцы раЖдаютъ детей неспособныхъ быть въ семъ царствЬ, быть чадами Б0Ж1 ими, раЖдаютъ следовательно д1угей худыхъ. Такимъ образомъ мысль Iucyca Христа въ этомъ м есте та, что человЬкъ самъ по себе худъ, и что его моЖетъ исправить только Богъ своими особыми средствами. Ап. Павелъ, разсуЖдая о язычникахъ, говорить: оЬхо.пъ естество.пъ чада гпЪва (Еф. 2, 3). Э то— есте- стволгъ показываетъ, что нравственное повреЖдеше прироЖдено, а не случайно, что оно не есть злоупотреблеше свободы, а самое злоупотреблеше свободы есть уЖе его следствие. Такимъ образомъ первый пунктъ церковнаго учешя согласенъ съ учешемъ Писашя. Второй пунктъ— распространеше порчи чрезъ естественное роЖдеше утверждается тЬмъ Же местомъ Писашя: роок- денпое отъ плоти... и словами ап. Павла: 5Ьхомъ.. т. е. бЬхолгъ чрезъ роЖдеше. Третш пунктъ, что никемъ, кромЬ Бога, это

n o Л Е К Ш Я В Т О Р А Я .

зло не моЖешь быть исправлено, подтверждается вообще всЪмъ учешемъ о воплощенш; ибо для чего бы воплощаться Сыну БоЖш, если бы въ томъ не было нуЖды? Кром"Ь того, на это есть много ясныхъ мЪстъ въ посланш къ Римлянамъ (въ первой глав^Ь), къ Ефесеямъ, къ Евреямъ и друг. Четвертый пунктъ, что это прирожденное зло делаешь насъ предметомъ гн"Ьва Б0Ж1Я, утверждается на гомъ, что благодать дается на основанш заслугъ Христовыхъ и прямо говорится: пЪстъ иного итене подъ пеоесемъ, даннаго въ человЪцЪхъ, о немоке подо5аетъ спастися намъ, кром'Ь имени I. Христа (ДЪян. 4, 12). Пятый пунктъ, что въ насъ есть оста- токъ свободы, вид'Ьнъ изъ того, что апостолы внушаютъ лю- дямъ и требуютъ, чтобы они бодрствовали, подвизались, усовер. шались. Если бы челов’Ькъ былъ совершенно мертвъ, не имЪлъ ни мало произвола, то следовало бы ничего не требовать отъ насъ. Итакъ, сравнивая учете церковное съ библейскимъ, ви- димъ, что оно совершенно согласно съ нимъ.

Посмотримъ въ частности, отъ чего разногласятъ съ этимъ учешемъ Церкви и Писашя наши богословы? На какихъ основа- шяхъ они утверЖдаютъ свое мн'Ьше о совершенной потерЪ свободы въ челов’Ьк'Ь посл"Ь падешя? Преосв. Ириней въ своемъ Богословш исчисляетъ мЪста Писашя, которыя, повидимому, говорятъ въ его пользу, на которыхъ т. е., каЖется, моЖно утвердить то мн'Ьше, что въ падшемъ челов'Ьк'Ь нЪтъ ни малЪй- шаго произвола по отношешю къ д'Ьйств1ямъ духовнымъ. МЪста эти суть: а) Еф. 5, 8.— бЬсте иногда тма, нынЪ оке \ свЪтъ о ГосподЪ. СлЪдуетъ ли отсюда, что челов'Ькъ естественный не имеешь свободы? МоЖетъ следовать и н^тъ. Если подъ тмою разуметь зд'Ьсь совершенную тму разсудка, то свободы, очевидно, н^тъ. Но апостолъ не такую тму зд'Ьсь разум'Ьетъ. Совершенная тма разсудка, уничтоЖающая свободу, состоишь въ не_ в’Ьд'Ьн'ш Бога, закона и ц"Ьли своего существовашя. Но тотъ Же апостолъ въ другихъ м'Ьстахъ (Рим. i) приписываешь язычни- никамъ знаше и Бога и закона и своего назначешя; сл"Ьд. не приписываетъ имъ совершенной тмы, а потому и свободы не унистоЖаетъ. Ь) 2 Кор. 3, 5 . — Не яко довольны есмы отъ себе помыслити что, яко отъ себе, по довольство паше отъ Бога. Изъ контекста видно, что зд'Ьсь ап. Павелъ смотритъ на себя въ изв'Ьстномъ отношенш, то есть въ отношенш къ слуЖенйо своему. Но это отношеше апостола совсЬмъ нейдетъ къ прочимъ людямъ, а потому и самое изречеше его не относится къ нимъ. Правда, онъ говоритъ мы; но это потому, что апостолы часто

О ЧЕЛОВЪК-Б. III

любили так-ь выражаться о себе. Но полоЖимъ, что апостолъ разумеетъ здесь всехъ людей,— и тогда не выйдегь то заключение, какое выводятъ отсюда наши систематики. Мы пе имЪемъ способности помыслить, что отъ себя, какъ отъ себя: что это значить? То, что мы не моЖемъ действовать сами по себе, самостоятельно; но отнюдь не то, чтобы не были въ состоянш Желать добра, не имели произвола къ добру, с) i Кор. 2, 14. — Душевенъ человЪкъ пе пр1емлетъ, яоке Духа Bookisi, юродство бо елгу есть. Апостолъ говоритъ преЖде, что Богъ пытался, такъ сказать, исправить людей мудростпо; но, не успевши въ этомъ, употребилъ противоположный способъ— буйство; а потому, говорить, мы пропов1здуемъ вопреки мудрымъ, просто. Сл1эдуетъ отсюда, что мудрецы, учивилеся въ греческихъ и другихъ шко- лахъ, не принимали Духа БоЖ1я, но совсЪмъ не сл'Ьдуетъ, что въ человеке совершенно нетъ стремлешя къ добру. Подъ ду- шевпылгъ человМомъ здЬсь разумеется не вообще естественный человекъ, а естественный мудрецъ. Кроме того, долЖно всегда помнить, что алостолы не были въ рЪчахъ своихъ такъ скрупулезны и намеренны, какъ теперь мы. Въ примЪръ сего моЖно бы представить много мЬстъ. Что ап. Павелъ подъ ду- шевпымъ человЪкомъ не разумеетъ зд'Ьсь вся ка го* человека, а только человека худаго, эго видно и изъ того, 'что противное этому изъяснеше противоречило бы опыту: ибо кто принималъ Духа Боэк1я, какъ не язычники,— люди естественные? Значитъ, естественный человекъ, говоря вообще, пр1емлетъ Духа Боэ1с1я. Но полоЖимъ, что подъ душевпылхъ человЪкомъ разумеется зд'Ьсь всякш человЪкъ: тогда только следуетъ ограничить слово не пр{ел1летъ, т. е. надобно: часто пе пр1е.плетъ, и выйдетъвЬрная истина,— что естественные люди часто не принимали Духа Б0Ж1Я, хотя всегда были способны къ принятио Его, хотя способность принять то, что Онъ внушалъ, во всехъ ихъ была. А что такъ моЖно ограничивать слово не пр1емлетъ,— достаточныя основашя для этого есть въ самомъ Же св. Писанш. Напр, весьма часто говорится, что 1исусъ Христосъ умеръ за всЬхъ; но ап. Павелъ въ одномъ м есте говоритъ, что Онъ умеръ за мно- гихъ. Это— следств1е неточности челов'Ьческаго языка, d) Еф. 2, I.— Васъ сущихъ прегрЬшепъ.пи лгертвыхъ и грЪхи вашилги. Вотъ самая, повидимому, сильная опора для техъ, которые уничто- Жаютъ всякш произволъ въ падшемъ человеке! Они метафору мертвый берутъ въ самомъ строгомъ смысле. Августинъ, опровергая Пелапя, а протестанты — католическое учеше о делахъ

112 Л Е К Ц 1Я В Т О Р А Я .

и заслугахъ, разумели здесь совершенную смерть; меЖду тЪмъ апостолъ, говоря въ другомъ месте: востапи спяй и воскресни отъ мертвыхъ (Еф. 5, 14), думаетъ совсЬмъ иначе, утверЖда- етъ мысль противоположную: ибо моЖетъ ли совершенно мертвый встать и оЖить? Но скаЖутъ: если не давать строгаго зна- чешя слову мертвый, то выйдетъ, что оно без*ь нуЖды употреблено? НЬтъ, оно употреблено не безъ нуЖды: большая часть людей действительно подобна тЬмъ больнымъ, которые могутъ только не много подниматься, или, еще более, могутъ толь, ко покушаться вставать съ постели, и которые поэтому почти не отличаются отъ мертвыхъ, однако Же и не суть совершенно мертвые, такъ какъ есть еще возможность врачевать ихъ. е) 1оан. 8, З4.— Всякъ творяй грЪхъ рабъ есть грЬха. Но какое здесь разумеется рабство?— Произвольное, которое тяготило 1уде- евъ (о которыхъ идетъ здесь р'Ьчь) не потому, что они на могли его избегнуть, а потому, что, не хотели. Есть конечно въ новомъ завЪтЬ места, въ которыхъ одному Богу приписывается обращеше и исправлеше человека; но съ другой стороны въ немъ есть много и такихъ мЪстъ, въ которыхъ требуется многое и отъ самаго человека. Значитъ, первыя места долЖно принимать съ ограничешемъ, а не безусловно; значитъ, надобно допустить, что въ человеке есть способность быть поднятымъ, состоящая въ свободе, безъ которой и самому Богу нельзя поднять нрав- ственнаго существа. Борьба плоти и духа означаетъ, говорятъ, по терю свободы къ добру. Напротивъ, она означаетъ остаток^) этой свободы: ибо что и борется въ человеке съ наклонностш ко злу, какъ не наклонность къ добру? УтверЖдающде совершенную потерю свободы въ падшемъ человеке находятъ еще нечто благопр1ят- ствующее своему воззренш у отцевъ церкви. Но это такъ только каЖется имъ и зависитъ большею частно отъ неточности вы- раЖенш отеческихъ, а не отъ того, чтобы отцы въ самомъ деле такъ думали. Авторъ системы, о которой мы ведемъ речь, самъ говоритъ, что Златоустъ, Кириллъ, Епифанш, Оеофилактъ думали напротивъ, т. е. не такъ, какъ онъ. Почему Же и ему не последовать этимъ первымъ свЬтиламъ?

Это учеше есть одно изъ ваЖнЬйшихъ въ хриспанской ре- липи; посему не безполезно обратить на него выимаше разума, небезполезно спросить, какъ онъ судитъ объ этомъ деле по сво - имъ началамъ? Повторимъ сначала кратко относящееся сюда пункты церковно - библейскаго учешя. i) Родъ человеческш не въ томъ состоянш, въ какомъ долЖенъ быть: онъ теперь въсо-

О ЧЕЛОВЪКЬ. нЗ

стоянш падешя. 2) Это несчастное состояше не есть состояше первоначальное, но уЖе вторичное, гораздо худшее перваго состояния, за которымъ оно последовало. 3) Нынешнее бедственное состояше человЪческаго рода современно первому человеку, и произошло отъ' греха его. 4) Распространяется и умножается оно въ роде человеческомъ путемъ естественнаго роЖдешя. 5) След- ств1Я этого зла крайне велики: по телу— смерть, по душе — ли- шеше вЬчнаго наследства и права стать въ ряду истинно нрав- ственныхъ существъ. Наконецъ 6) человекъ не моЖетъ самъ освободиться отъ этого зла, — не моЖетъ исправиться. Вотъ б главныхъ пунктовъ церковно-библейскаго учешя о первородномъ грехе и следств1яхъ его. Что скаЖетъ объ нихъ разумъ?

На первый пунктъ, т. е. что человекъ теперь въ томъ состоянш, въ какомъ долЖенъ быть, разумъ не моЖетъ не согласиться. Ибо какое назначеше человека? То, чтобы вполне вы- раЖать свое человечество, — чтобы Жить такъ, какъ прилично Жить нравственно-свободному существу, т. е. Жить Жизшю истины, обладая для сего, умомъ, Жить Жизшю добродетели, имея на то сердце, и сообразно сему наслаЖдаться блаЖенствомъ, владея для этого чувствами. Но цель эту если выполняютъ люди, то весьма немнопе; большая Же часть ихъ Живетъ для цели противной; большая часть ихъ ходитъ во тьме, удаляясь отъ света истины; стремится въ бездну порока, какъ бы убегая добродетели; бедствуетъ, не зная даЖе, что такое блаЖенство. Вообще моЖно сказать, что область тьмы и порока очень обширна, и что кругъ бЬдствш, болезней и смерти слишкомъ ве- ликъ. Изъ этого разумъ не моЖетъ не заключить, что родъ че- ловЬческш не темъ былъ и не темъ долЖенъ быть, чемъ онъ есть теперь. Такое его заключеше истор1я подтверЖдаетъ всеобщностью бедствш и следовъ повреЖдешя во все вЬка и у всЬхъ народовъ. Все народы представляли это. Кто могъ возвышаться надъ состояшемъ и духомъ своего времени, тотъ всегда уЖасался мрачнаго поведешя людей, и кто имелъ голосъ, тотъ громко кричалъ противъ него. Св. писаше въ ветхомъ завете представляетъ много Жалобъ подобнаго рода; но эти Жалобы малы и кратки въ сравненш съ теми, которыя находимъ въ ucTopiu языческихъ народовъ. МоЖно ли не уЖасаться техъ мрачныхъ картинъ, въ какихъ представляютъ родъ человЬче- скш гречесЫе и puMckie сатирики? Итакъ, касательно перваго пункта разумъ согласенъ съ писашемъ и учешемъ Церкви, и

И н н о к е н т ш . С о ч и н е ш я . X . о

п4 ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

все усил1Я свои, если онъ только действуете правильно, направляете къ освобоЖдешю человека отъ золъ; такимъ образомъ действуете въ этомъ случай заодно съ откровешемъ.

И касательно ътораго пункта разумъ тоЖе утверЖдаетъ согласно съ откровешемъ, что бедственное состояше человечества не есть состояше первоначальное. Правда, некоторые мыслители, не озаренные светомъ истины, претыкались о мысль, что первоначальное состояше человека не было состояшемъ совершенства, а было состояшемъ дикости; что человекъ, переходящей обыкновенно отъ низшаго къ высшему, началъ темъ, что нитке всего; что онъ сперва водился инстинктомъ, потомъ пере- шелъ въ область разсудка и страстей, а къ концу Mipa достигнете свободы чадъ БоЖшхъ. Такимъ образомъ мыслители эти первобытное состояше представляли не назади, а впереди. Но эта мысль ихъ не моЖетъ устоять предъ следующими неоспоримыми сообраЖешями: а) она противна благости и премудрости Творца. Благость БоЖ'ш требуетъ, чтобы человекъ вышелъ изъ рукъ Творца съ достаточными совершенствами, чтобы цель его б ь т я заключалась въ немъ самомъ, а не въ отдаленныхъ потомкахъ; онъ долЖенъ существовать для того, чтобы самому достигать совершенства, а не для того, чтобы слуЖить для другихъ оруд1емъ и какъ бы приготовлешемъ къ совершенству.Ь) Если бы даЖе человекъ забылъ, что это состояше ему несвойственно; то царство Животныхъ напомнило бы ему объ этомъ. Ибо Животныя, хотя водятся инстинктомь, однако за весьма немногими исключешялш достигаютъ своей цели. ВозмоЖно ли Же, чтобы одинъ человекъ былъ сотворенъ такимъ, что дости- Жеше своей цели не скоро ему возмоЖно? Если онъ сотворенъ существомъ стройнымъ (а этого требовала премудрость Б0Ж1Я), то безъ сомнешя силы его были въ гармонш,— высиля действовали, а низийя не превозмогали ихъ; а сего уЖе довольно для того, чтобы доказать, что первое состояше человека было лучше последующего за нимъ, лучше настоящаго. Такимъ образомъ долЖно полоЖить, что настоящее состоянйг человеческаго рода не есть состояше неразлучное съ нимъ, но пришлое, чуЖ- дое, ему несвойственное.

ТретШ пунктъ тотъ, что настоящее бедственное состояше современно человечеству. Съ этимъ разумъ такЖе согласится скоро и легко, когда начнетъ спрашивать: какъ давно началъразвращаться и действовать родъ человеческий? Истор1Я, которой онъ предлагаетъ этотъ вопросъ, не дастъ ему удовлетвори-

О ЧЕЛОВЪКЪ. и5

тельнаго ответа: она скаЖетъ, что человекъ въ глазахъ ея всегда являлся худымъ и бедствующимъ, а когда началъ онъ являться такимъ, того не скаЖетъ. И изъ' этого уЖе сл’Ьдуетъ, что повреЖдеше человека — крайне раннее; но поелику начало u c T o p i u не далеко отъ начала человечества, то отсюда слЪдуетъ, что зло въ человеке современно человеку. Этимъ путемъ разумъ приходитъ къ первой половине разбираемаго нами пункта цер- ковно-библейскаго учешя, т. е. къ тому, что повреЖдеше человека современно почти его происхоЖденш. Но разумъ легко моЖетъ придти и къ другой половине этого пункта, т. е. къ тому, что источникъ сего повреЖдешя въ свободе человека. К ъ этому онъ тотчасъ придетъ, когда, во-первыхъ, станетъ спрашивать, где начало зла. УтверЖдать, что начало это въ Боге, разумъ никакъ не моЖетъ: онъ прочь гонитъ эту нелепую мысль; полагать причину зла въ Mipe физическомъ онъ опять не согласится: ибо это значитъ переносить ее опять на Бога; а почитать источникомъ зла злоупотреблеше свободы, это съ его началами весьма согласно. Во-вторыхъ, къ этому моЖно придти по ана- лопи происхоЖдешя нынешнихъ золъ: ныне самое общде фамильные пороки проистекаютъ большею частно отъ какихъ либо частныхъ злоупотребленш свободы; такимъ Же образомъ, безъ сомнешя, произошло отъ частнаго произвольная проступка Адама зло всеобщее, простирающееся не на одну какую либо фа- милш, а на весь родъ человеческш. Въ-третьихъ, заставляютъ разумъ производить зло изъ свободы человека все предашя, къ отголоскамъ которыхъ онъ долЖенъ прислушиваться: ибо кроме ихъ, другихъ, такъ сказать, данныхъ въ семъ случае онъ не имеетъ никакихъ; а они все производятъ зло изъ свободы перваго человека. Итакъ и съ этимъ пунктомъ разумъ согласенъ. Одна только сторона здесь какъ бы отталкиваетъ его отъ себя: разумъ недоумеваетъ, какъ отъ Адама, и притомъ отъ одного его поступка, могъ произойти такой рядъ золъ и бедствш. Не слишкомъ ли много уЖе усвояется Адаму? Чтобы отвечать на этотъ вопросъ, надобно сперва разрешить, что собственно усвояется Адаму. Производятъ ли Писаше и Церковь всецело всю сумму зла отъ проступка Адамова? — Съ некоторыхъ сторонъ производятъ, а съ некоторыхъ— нетъ; но ка^я бедств1я производятся отъ Адама и каЫя нетъ, объ этомъ въ Писанш говорится неопределенно, а въ богословскихъ системахъ смешанно. Впрочемъ, при помощи здраваго сообраЖешя, моЖно утверждать, что отъ Адамова поступка производятся слЬдующ!е

п б ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

виды зла: а) потеря райскаго физико-духовно-нравственнаго бла- Женнаго состояшя; Ь) потеря равновеая силъ человеческихъ, — потеря гармон1и; с) последовавшая вследств1е этого дисгармо- шя,— смерть; d) наконецъ неблаговолеше БоЖ1е къ разстроенно- му, дисгармоническому существу. Съ этихъ сторонъ настоящее бедственное состояше человека происходитъ изъ проступка Адамова. Но съ другихъ сторонъ оно происходитъ изъ другихъ иствчниковъ. Напр., что развращеше человеческаго рода въ течете времени усиливалось, что оно различно выражалось,— этого никакъ нельзя производить изъ проступка Адамова, и это зависело отъ другихъ причинъ. Итакъ отъ Адамова проступка все виды зла происходятъ только одною, такъ сказать, возмоЖно- стш, а не темъ, чтобы все они действительно изъ него выродились: на выроЖдеше ихъ, распространеше, усилеше и умно- Жеше действовали друпя причины; ихъ ростъ зависелъ, такъ сказать, отъ роста человеческаго рода. Принявъ такое ограниче- Hie, обратимся теперь къ суду разума и спросимъ его: возмоЖно ли отъ одного проступка Адамова распространиться злу въ такомъ виде? Очень возмоЖно! Разумъ не моЖетъ не согласитьсясъ этимъ.

Четвертый пунктъ, т. е. что зло распространяется путемъ роЖден1я, не подлеЖитъ никакимъ сомнешямъ. Физюлоги заметили, что въ натуре есть законъ, по которому существа, раЖ- даясь одни отъ другихъ, постепенно умаляются и делаются какъ бы худшими, хотя бы ничего злаго не привходило къ нимъ. Отъ этого-то некоторыя Животныя, оставаясь безъ ctae- шешя съ другими породами, выроЖдаются; отъ того браки, заключаемые меЖду единокровными, имеютъ следств'шмъ то, что люди выроЖдаются и фамилш наконецъ истребляются. Если Же есть такой законъ въ природе, то что долЖно сказать о действш и силе его после того, какъ примешалось зло, содействующее и ускоряющее ходъ его? Если по естественному закону роЖдаемое подлеЖитъ большому вл1яшю роЖдающаго; то темъ более оно долЖно подлежать ему по закону порчи. По этому долЖно дивиться, какъ промыслъ хранитъ еще родъ че- ловеческш отъ совершеннаго выроЖдешя! Для сей-то цели, моЖетъ быть, онъ меЖду прочимъ употребляетъ и переселешя народовъ, дабы смешешемъ ихъ предотвращать ихъ уничтоЖеше. Итакъ, что тело моЖетъ получить порчу отъ родителей, — въ томъ нетъ ни малейшаго сомнешя. Но какъ моЖетъ заимствовать ее душа? Она заимствуетъ ее отъ тЬла, состоя въ зависимости отъ него: тело удобно моЖетъ сообщить ей эту порчу,

О ЧЕЛОВЪК-В. п7

особенно въ ея, такъ сказать, юности, когда ей, еще слабой, трудно съ нимъ справляться. Если то верно, что душа проис- ходитъ въ зависимости отъ той Же матерш, изъ которой образуется тело; если происхоЖдеше ея условливается формою раз- вит1Я этой матерш: то явно, что дисгармошя и свойства телесной матерш могутъ и долЖны отразиться и въ душе. Впро- чемъ, какимъ бы образомъ они ни отражались и хотя бы образъ сей былъ неизвестенъ, намъ хорошо известно то, что они отражаются: это доказывается сходствомъ детей съ родителями въ располоЖешяхъ, привычкахъ и действ1яхъ. Итакъ, разумъ совершенно согласенъ съ темъ, что первобытное зло распространяется путемъ роЖдешя.

Пятый пунктъ: следств1я перваго преступлешя простираются далеко; именно, въ Жизни временной, по отношешю къ природе физической, простираются до смерти, по отношешю къ природе нравственной — до помрачешя ума, до наклонешя воли къ злу и почти до уничтоЖешя свободы; въ Жизни вечной— до лишешя вЬчнаго блаЖенства и права участвовать въ благоволенш БоЖ1емъ. Поверхностный разумъ, смотря на эти следств1я, представляетъ ихъ слишкомъ далекими и глубокими и не хо- четъ верить въ ихъ действительность; но такъ на самомъ дЪлЪ, такъ и быть долЖно. Здравый разумъ согласится съ этимъ, если разберетъ это учеше по частямъ. Такъ а) болезней и смерти онъ не моЖетъ не признать следств1ями падешя,— иначе откуда оне могли бы произойти? Чтобы смерть была естественна человеку, на это никогда разумъ не согласится. Самыя растешя отклоняюсь ветви свои отъ изсохшаго дерева: такъ смерть не сродна имъ! А человекъ, смотря на леЖащаго во гробе собрата, моЖетъ ли подумать, чтобъ такое полоЖеше его было естественно?... Физюлоги думаютъ производить смерть тела, — но какого тела? Настоящаго, уЖе разстроеннаго, изъ устройства, а не Адамова тела, невиннаго, подобнаго тому духовному телу, о которомъ говоритъ ап. Павелъ (iKop. i5). Такимъ образомъ недоумЬше на счетъ физическихъ следствш греха есть только мнимое. Что сокращеше Жизни не естественно человеку, а случайно, на это доказательства подъ руками. Животныя, какъ въ другихъ случаяхъ, такъ и здесь, учатъ насъ. Физюлоги заметили, что они Живутъ 8 разъ более того, неЖели сколько ра- стутъ; сообразно сему человекъ, употребляющш ныне на ростъ го летъ, долЖенъ бы Жить по крайней м ере летъ 200. Значитъ, время Жизни человеческой, какъ замЬчаетъ апостолъ, пре-

ЛЕКЦШ ВТОРАЯ.

кращепо. Что латер1альное, слоЖное не моЖетъ Жить долго, но скоро распадается,— это возраЖеше, преЖде сильное, теперь, при бол'Ье глубокому взгляде на М1ръ, ослабело. Устройство человека такое Же какъ и Mipa; человекъ есть малый м 1ръ: но м 1ръ физическш не разрушается, и физюлопя утверЖдаетъ, что онъ и не разрушится,— отъ чего Же нельзя такимъ Же образомъ вечно существовать и телу человеческому? Ему еще свойственнее безсмерт1е, потому что оно есть тончайшш, и след. менЬе подверженный разрушенш, экстрактъ изъ Mipa видимаго. Св. Писаше, поднимая завесу будущности, показываетъ и способъ, по которому тело моЖетъ быть безсмертно. Смерть теперь происходитъ отъ того, что человекъ питается смертнымъ, что онъ Живетъ разрушешемъ другихъ тварей, что въ составъ его входитъ то, что остается после тлешя. Но въ будущей Жизни все будетъ безсмертно и человекъ, быть моЖетъ, будетъ питать тварей, какъ теперь оне питаютъ его. Если Же предполоЖимъ нечто подобное и въ первобытномъ состоянш, а предположить это весьма моЖно и долЖно: то вотъ и способъ первобытнаго безсмер- Т1я! Впрочемъ, хотя бы все эти доказательства и не имели для насъ силы; но пока есть смерть, дотоле первородный грехъ будетъ признаваемъ ея причиною. Ибо смерть царствуетъ и надъ теми, которые не имеютъ собственныхъ произвольныхъ греховъ, надъ младенцами; значитъ она происходитъ въ нихъ отъ наследственной порчи. Ь) Что наследственная порча простирается до

| омрачешя разума и наклонешя воли къ злу, вообще до злаго1 по- рабощешя или какъ бы превращешя природы духовной въ чувственную,— противъ этого и спорить нельзя. Отъ юности при- леЖитъ человеку помышлете на злое: въ младенцахъ, еще не пользующихся употреблешемъ разума, уЖе бываютъ грЬховныя двиЖешя. Не отрицаемъ, что нравственное зло въ человеке во многомъ зависитъ отъ времени, отъ обстоятельствъ, отъ воспи- ташя и другихъ причинъ; но не будемъ забывать и того, что зародышъ eso леЖитъ дальше и глубЖе, — въ сердце человека. Отъ того-то и древше и новейийе мыслители, говоря о происхоЖ- денш зла, полагали причину его въ чемъ-то предваряющемъ свободу,— замечали, что человекъ преЖде, такъ сказать, палъ, чемъ сталъ. Такъ, последователи Платона допускали какое-то довременное существоваше душъ; Кантъ, изыскивая налало зла, пред- полагалъ какой-то актъ другой свободы; Фихте производилъ зло изъ устройства натуры, т. е. утверЖдалъ мысль манихейскую,— что въ первой причине есть две стороны: добрая— причина до

о ЧЕЛОвик-в. п9

бра и злая — источникъ зла. Итакъ и въ этомъ отношенш раз- умъ видитъ, что св. Писаше говоритъ не более, какъ сколько есть на д'Ьл'Ь. с) Что д М с т е прирожденной порчи простирается до лишешя вЪчнаго блаЖенства, это такЖе сообразно съ природою вещей. Разумъ твердо верить, что въ лирЪ o.iarono.iyqie соединяется съ нравственною добротою. При этой вЬрЪ ему трудно бываетъ допустить тЪ исключешя, которыя иногда быва- ютъ въ Mi ре,— трудно допустить, чтобы благополуч1е было соединено со зломъ нравственнымъ. Если онъ видитъ где либо такое соединеше, то причину его охотн'Ье изъясняетъ изъ особенной воли БоЖ1ей, неЖели изъ своихъ началъ. По закону пра- восуд1я онъ всегда требуетъ, чтобы добро следовало за добромъ. Почему-Жъ не переносить этого закона въ вечность? Нечистое не моЖетъ быть пр1ятно Богу, а след. не моЖетъ быть предметомъ благоволешя, а делается предметомъ гнева Б0Ж1Я, какъ выраЖается Писаше. И Богъ не мститъ человеку своимъ не- благоволешемъ къ нему, а по небходимости, по самому существу своему не благоволитъ къ нему. Въ этомъ случае хорошо сравнивать человека нравственно-злаго съ физически-больнымъ. Какъ больнаго, когда онъ потеряетъ аппетитъ, вы не накормите, сколько бы ни были къ нему расположены; такъ и человека, потерявшаго вкусъ къ благамъ духовнымъ,. Богъ не сдЪ- лаетъ блаЖеннымъ, сколько бы ни любилъ его! Такимъ образомъ и съ этимъ пунктомъ во всЪхъ отношешяхъ разумъ согласенъ.

Последнш, шестой пунктъ церковно-библейскаго учешя со- стоитъ въ томъ, что люди ни въ частности, ни вообще сами не могу*ъ освободиться отъ своей порчи. Съ этою истиною не согласи^я разве тотъ, кто не знаетъ истории рода человеческаго. Сколько было придумано средствъ и употреблено усилш, чтобы остановить потокъ зла! Но все тщетно! Правда, есть въ истор’ш человечества места светлыя, но основашя ихъ всегда мрачны; и, смотря на собьтя, происходивиня въ народахъ и векахъ, видимъ много доказательствъ на то, что родъ человеческш более наклоненъ къ злу, неЖели къ добру. Ибо, сколько бы.ю употребляемо средствъ къ исправленш человека! А развращешю никогда и никто не училъ; по крайней мере, если и были та- kie злонамеренные люди, то ихъ было крайне мало-. А меЖду темъ добра на свете мало, а зла много, и последнее спеетъ лучше перваго. Отъ чего Же это? СкаЖутъ: отъ того, что чув_ ственное беретъ перевесъ надъ духовнымъ. Такъ, но отъ чего Же чувственное беретъ перевесъ надъ духовнымъ? Ведь это не


натурально. Такимъ образомъ челов'Ькъ не въ состоянии исправить той порчи, которая находится въ его собственной душе, и, по- видимому, состоитъ въ его волЪ. Что-Же сказать о вн'Ьшнихъ д’Ьйст81Яхъ гр"Ьха? Объ исправленш этихъ дЪйствш и думать невозможно. Напр, кто могъ избавить себя или другихъ отъ смерти? Кто могъ прекратить безпорядки въ природ^Ь? Никто! Челов'Ькъ сообщаетъ нЪкоторымъ частямъ природы прекрасную форму, но въ существе дЪла она ничтоЖна. Эти украшешя, д%лае- мыя человекомъ въ природе, подобны кладбищнымъ памятни- камъ, которые, сколько бы ни были красивы, всегда напоминаюсь, что подъ ними леЖитъ тлЪше. Но это еще не все пагубныя слЪдств1Я падешя: мы не видимъ теперь всей порчи природы, не слышимъ всехъ воздыханш твари. Что-Жъ, если бы мы увидали всю силу зла? Мы тогда уЖаснулись бы и этой силы и своей немощи въ исправленш причиненнаго нами повреЖдешя.,.. Св. ITucaHie говоритъ, что при конце Mipa все такъ переродится, что будетъ почти совершенно ново: будетъ небо ново и земля нова; значитъ, м 1ръ весьма повреЖденъ, когда для того, чтобы быть хорошимъ, ему надобно сделаться новымъ. Итакъ, челов'Ькъ не видитъ еще всей своей немощи; и потому глубЖе всякаго философскаго полоЖешя следующее выраЖеше церковной п'Ьсни: едине вЬдыи человЪческаго естества немощь'... Да, одинъ Богъ видитъ все, что есть въ человеке— такъ Жалко настоящее его состояше въ сравненш съ прошедшимъ, едемскимъ и съ будущимъ, сюнскимъ. Немощь нравственная видна и въ святыхъ людяхъ. Они пользовались всеми пособ1ями искуп!)ешя; MHorie изъ нихъ достигали до такого совершенства, что производили чудеса въ природе: однако и въ этихъ существахъ, резкою чертою отделявшихся отъ насъ, до конца оставалось много слабостей, не только въ природе физической, но и въ нравственной— въ душе. Отъ того они не только по смирешю, но и по справедливости Жаловались на собственную нечистоту. Такъ сильно угрызеше зм1я, что и т1> люди, которые были ангелами во плоти, сильно чувствовали его! И это-то величайшее разстройство произошло отъ Адама, ©быкновенный взглядъ въ этомъ случай такой: Богъ будто самъ отнялъ у природы ея совершенство, когда челов'Ькъ сделался недостойнымъ его; и 1исусъ Христосъ, возстановитель порядка въ Mipfe, такЖе будто самъ перетворитъ м 1ръ, чтобы сделать его достойнымъ Жилищемъ для своихъ последователей. Но взглядъ этотъ— поверхностный. Въ самомъ лЪ- дЪ, не Богъ произвелъ и производитъ то, что есть, а само дело,

О ЧЕЛОВЕК.-В. 121

такъ сказать, производишь себя: само собою изъ пагубнаго грЪ- ха Адамова последовало разстройство физическое; такимъ Же образомъ изъ благодетельной смерти Iucyca Христа само собою последуешь возстановлеше природы. Такимъ образомъ первород_ ный грЪхъ, будучи понимаемъ правильно на основанш учешя Церкви и Писашя, не заключаетъ въ себе ничего, для разума недоступнаго. Все, что смущаетъ его въ этомъ случае, состоитъ более въ имени, неЖели въ веици. Назваше — трехъ peccatum, съ которымъ соединяется обыкновенно поня^е частнаго свооод- наго поступка, было причиною споровъ по сему предмету. Вольфова школа своимъ учешемъ о вменении, невозмоЖномъ безъ свободы, сделала противъ сего греха много возраЖенш. Но все эти возраЖешя легко уничтоЖатся, когда примемъ трехъ въ смысле единственномъ, будемъ разуметь переходящую путемъ роЖдешя порчу, которая имеетъ силу греха, такъ какъ лишаетъ блатъ и даетъ направлеше ко злу. Такимъ образомъ этотъ трехъ похоЖъ на несчаст1е, которое мнопе терпятъ невинно: наприм.путешествующей по зараЖеннымъ мЬстамъ и отъ этого получив- шш заразу— невиненъ, но, не смотря на то, въ обществе здо- ровыхъ онъ не моЖетъ быть принятъ. Мнопе богословы, не имея этого въ виду, делали много произврльныхъ предполоЖенш и понапрасну мучили свое вообраЖеше, придумывая способъ, которымъ Адамъ могъ сообщить свой трехъ потомкамъ. Такъ, напр. Мозтеймъ назвалъ Адама представительною главою, въ ко- торомъ будто всЬ люди заключили союзъ свой съ Богомъ; и потому если онъ сотрешилъ, то согрешили и они; если онъ лишился блата, то лишились и они. Это выдумано по нуЖде, потому что надобно было отвечать что нибудь на возраЖешя.

Последнш побочный вопросъ касательно этого предмета следующей: не свободенъ ли кто изъ людей отъ первородная греха? Писаше говоритъ ясно, что ьси согрЪшиша и лишены суть славы Eoskieii. Это учеше было вселенскимъ. Но въ западной церкви съ некоторая времени образовалось учеше о безгрешности Девы Mapiu. Хотя оно тамъ не есть учеше догматическое *): однако католики твердо дерЖатся его; у нихъ есть празд- никъ «Непорочная зачат1я Богоматери», и тому не даютъ ученой степени, кто не обяЖется признавать это учеше. Наша церковь не приняла этого учешя. Хотя мы празднуемъ 9 декабря зачаие пресвятой Девы, но праздникъ этотъ не тоЖе, что католиче-

*) Въ последнее время папа сдЪлалъ это учеше доглатолъ. Прим. В ед.


ckiu. Это видно изъ поемыхъ въ этотъ день песней церковныхъ, въ которыхъ нЪтъ ни малЬйшаго намека на то, что утверЖда- ютъ католики, а говорится только, что день этотъ посвященъ Церковш въ воспоминаше начала нашего спасешя. Католики Говорятъ, что Церковь всегда учила такъ, какъ учатъ они, и въ подтверЖдеше этого ссылаются на бл. Августина. Но этотъ учитель ничего не говоритъ въ их-Ъ пользу; онъ, касаясь св. Девы, сдЪлалъ только вопросъ на счетъ ея безгрешности; но не далъ на этотъ вопросъ никакого ответа. Приводятъ еще мнеше изъ Дамаскина, Амфилох1я и другихъ; но и эти мн"Ьшя нерешительны. Нашъ праздникъ получилъ начало еще въ VII веке; но вся вселенская Церковь до X века не учила, что св. ДЪва была изъята отъ первороднаго греха, хотя, сравнивая Ее со всеми ветхозаветными муЖами, поставляла выше всЬхъ ихъ. Правда, у насъ есть молитва: иескверная, пеблазпая и пр., составленная въ честь Богородицы. Въ ней нельзя ли находить мысли католической? Нетъ. Это выраЖеше употреблено для усилешя мысли о святости и непорочности Жизни пресв. Д'Ьвы, а не для выраЖешя того, будто бы она была изъята изъ всеобщей наследственной порчи. У отцевъ Церкви такЖе нЬтъ учешя о семъ: негъ правда и того, чтобы она была зачата во грЬхе; но это потому, что высота пресв. Девы заставляла ихъ какъ бы забывать то, что она была изъ рода подобострастныхъ намъ людей. Учеше католиковъ объ этомъ предмете— учеше случайное. Схоластикъ Дунсъ-Скотъ, занимав- ипйся дроблешемъ миЪнш о первородномъ грехе, сказалъ, что хотя и нетъ учешя о томъ, что св. Дева свободна отъ первороднаго грЬха, однако долЖно думать, что она свободна: Богу возмоЖно было сделать Ее свободною отъ первороднаго греха, а для Ней, какъ Матери БоЖ1ей, приличнее было родиться безъ грЬха. Такое предполоЖеше Дунсъ-Скота впоследствш сделалось достоверною истиною, къ нему пристали 1езуиты и фран- цискане. Доминикане сначала возставали противъ него, а потомъ и сами приняли. Когда ucnaHckie и португальск1е короли просили папу сказать что-либо объ этомъ учеши, то онъ не далъ имъ решительна го ответа.

Еще два вопроса, касающдеся этого предмета: i) отъ чего мы, смотря на другихъ людей, часто не замечаемъ въ нихъ пагуб- ныхъ следствш грЬха Адамова; въ нихъ иногда какъ будто бы и нетъ ихъ? Отъ того, что греховное состояше намъ прироЖдено; мы свыклись съ нимъ и, не зная цены преЖняго состояшя, не моЖемъ ценить и настоящаго: для того, кто всегда боленъ, бо-

О ЧЕЛОВ'ЬКЪ. 123

лЪзненное состояше представляется естественнымъ. Это происходить еще и отъ того, что мы не моЖемъ разомъ обозреть состояше всехъ людей; мы видимъ только малую часть этой мрачной картины; а при этомъ очень возмоЖно, что какая нибудь самая мрачная часть картины представится светлою и даЖе блестящею, если падетъ на нее лучъ солнца. Посему не удивительно, что бедственное состояше людей въ частяхъ своихъ каЖет- ся иногда свЪтлымъ отъ прояснившихъ его лучей духовнаго нашего солнца, Iucyca Христа, — отъ принесешя Имъ на землю света надеЖдъ и будущихъ обетованш. Но если посмотримъ на значительныя, по своей величине, части этой картины, на болезни и смерть, то невольно содрогнемся. Крикъ Зо,ооо несчаст- ныхъ, которые долЖны были убивагь другъ друга по повел1эшк> Тивер’ш; Жестокость, съ какою дик1е едятъ своихъ единокров- ныхъ; взоръ на тысячи труповъ, поверЖенныхъ на поле брани,— так1Я картины представляютъ человечество въ самомъ мрачномъ виде!.. Кроме того, что значитъ предпочтете, оказываемое во всехъ государствахъ- воинскому звашю, что значитъ умноЖеше войнныхъ училищъ, въ которыхъ образуются не для умерщвле- шя зверей, а— людей? Это снова показываетъ, какъ Жалокъ человекъ! Младенцы умираютъ и чрезъ смерть лишаются всего, еще не сделавъ никакого преступлешя. Разве это— благополучие для человека? Мы видимъ, что отъ больныхъ родителей роЖда- ются больныя дети,, отъ порочныхъ— съ большою нак.юнност’по къ злу. Разве это счаст1е Жизни?.. 2) Что было бы, если бы Богъ не благоволилъ возставить родъ человеческш?— Теперешняя временная смерть сделалась бы вЬчною; душа не умерла бы, но Жила въ отдЬльности отъ тела, и безъ исправлешя осталась бы съ постепенно увеличивающеюся наклонностш къ злу; м1ръ видимый часъ отъ часу делался бы хуЖе, меЖду темъ какъ теперь онъ хорошъ и худъ: худъ потому, что зло нравственное въ немъ еще продолжается; хорошъ потому, что въ основаше его полоЖенъ зародышъ возстановлешя. Съ этой точки зрешя и видна истина словъ апостола, что о ХристЬ возглавлено все, что на небЬ и на зетлЪ.

Какъ преподавать учеше о первородномъ грехе народу? Надо предлагать его со стороны практической, и при этомъ хорошо его изъяснять; ибо насчетъ его .мало у народа верныхъ по- нятш и взглядовъ. Конечно, это предметъ глубокш, во многихъ отношешяхъ метафизическш; но есть въ немъ стороны общепо- нятныя, годныя для простой проповеди. НуЖно въ этомъ слу-

[24 ЛЕК.Ц1Я ВТОРАЯ.

ча'Ь подражать ап. Павлу, который гдЪ говоритъ объ Адам'Ь, тамъ представляетъ и Христа. Такой образъ пропов'Ьдывашя предотвратить могущую родиться при этомъ безотрадность. Учет е о прироЖденномъ безсилш человека составляетъ первое и главное основаше нуЖды искуплешя. Но какъ безсил1е это не для всЬхъ ощутительно, то и самое основаше искуплешя не для всЬхъ каЖется ваЖно. И потому нуЖно еще сказать нЪчто о грЪхахъ д’Ьятельныхъ. Учете это составитъ какъ бы второе основаше необходимости искуплешя, которое будетъ т'Ьмъ прочнее, чЪмъ очевиднее для насъ грЪхи наши.

Вотъ, для образца, нисколько вопросовъ о грЪхахъ дЪятель- ныхъ и отвЬтовъ на нихъ. а) Что такое грЬхъ? ГрЪхъ есть преступление закона боЖественнаго. Этотъ законъ открывается въ сов'Ьсти и есть законъ естественный, вечный. Какимъ образомъ воля БоЖ1я изрекается въ нашей душЪ, отъ чего и какъ въ ней слышится голосъ БоЖш,— это непостиЖимо, таинственно. Откро- вен1е это, совершающееся въ душЬ независимо отъ ея воли, ваЖн'Ье и чуднЪе всЪхъ прочихъ откровенш; ибо эти пройдутъ, а оно останется в'Ьчно. Напр. Богъ чудесно открывался въ ски- нш посредствомъ явленш: но зд'Ьсь н^тъ никакихъ явленш; намъ каЖ,ется, что все это происходитъ изъ души; а что такое душа и какъ это изъ нея происходитъ— опять тайны.

b) Какъ раздЪляютъ грЪхи? Обыкновенно разд'Ьляютъ на rp ti-

хи противъ Бога, противъ блиЖняго и противъ самихъ себя; еще— на грЪхи опущешя, когда только оставляется добро, и на гр'Ьхи положительные, когда производится зло; такЖе по важности— на смертные и несмертные. Но это д'Ьлеше грЪховъ по ихъ ваЖности неправильно. Всякое преступлеше закона одинаково ваЖно. Законъ есть черта, которую сколько ни преступишь, все будетъ грЬхъ. Это д'Ьлеше произошло отъ поверхностная взгляда. Всякш грЪхъ самъ по себ"Ь им'Ьетъ безконечныя сл'Ьд- ств 1Я. Физики говорятъ, что если бы одного атома не стало, то м1ръ переменился бы: ибо всл Ьдств1е закона сц'Ьплешя всЬ части iMpa получили бы другое отношеше. Такая точно гармошя долЖна быть и въ Mip"b нравственномъ. Необъятныхъ д"Ьйствш одного какого либо грЪха мы не видимъ, но они есть, иначе не было бы гармонш въ Mip"b нравственномъ.

c) Отъ чего грЪшитъ человЪкъ? Главныя причины этого слЪ- дующ1я: i) прирожденный грЬхъ, переходящш сквозь сотни по- колЪнш и все увеличивающейся. Онъ— отецъ всЬхъ прочихъ грЪ- ховъ, хотя д'Ьти раЖдаются отъ сего отца не необходимо. Это

о ЧЕЛОВ'ЬК'Ь. 125

первая причина невидима по своей глубине; но она сильна даЖе въ людяхъ обновленныхъ. Сами апостолы Жаловались на нее.2) Вторыя причины греха заключаются въ человеке и вне его: въ челов'Ьк'Ь,— въ превратномъ понятш разсудка, которому вещь представляется' иначе, чЪмъ какъ есть на самомъ д е л е , въ слабости и упорства воли; вне человека, — въ обстоятельствахъ роЖдешя и воспиташя и проч,

d) Все ли люди грешатъ? ВсЬ; все мудрые и цари признавали и признаютъ себя грешными: черта печальная, но показы

вающая нЬчто доброе.е) Как1я д'Ьйств1я нашихъ грЪховъ? ТЬЖе, какъ и перваго

греха. Но зам"Ьтимъ, что всего ряда следствш ихъ мы не ви- димъ; мы только нисколько видимъ слрЬдств1Я греховъ. Каковы Же они? Первое следств1е— мучеше совести, выраЖающееся въ однихъ слаб-fee, а въ другихъ сильнее. Совесть грешника иногда пробуЖдается съ чрезвычайною силою. Какъ сильно ея нака- заше, и какъ скоро оно сл^Ьдуетъ за преступлешемъ? Естественный ходъ наказашя— следовать за грЪхомъ тотчасъ; и ни одинъ судъ не отличается такою скоростш, какъ судъ совести. Она д-Ьйствуетъ сильно и уЖасно; она часто производитъ то, чего ни- kakie суды вн"Ьшше произвести не могутъ. Иногда д'Ьйств1е ея простирается до такой необыкновенной силы, что окруЖаетъ преступника призраками, готовыми устремиться на него. Но въ этой Жизни она еще дЪйдтвуетъ не такъ, какъ будетъ действовать за гробомъ. Зд'Ьсь челов'Ькъ развлекается, и этимъ заливаетъ го- рящш внутри его огонь со в ести ; а въ вечности этого не будетъ: тамъ онъ будетъ пламенеть, г зд'Ьсь онъ какъ бы въ пепл'Ь, только тлЪетъ. Въ чемъ состоитъ существо совести? Какъ существо души для насъ непонятно, такъ непонятно и существо совести. Замечательно въ этомъ случае сравнеше, въ которомъ совесть уподобляютъ огню. Не есть ли совесть въ самомъ деле свойства огненнаго? Мы сравниваемъ мысли съ лучами света; основаше къ такому сравненш подаетъ устройство мозговыхъ нервовъ, которые лучеобразны. Совесть такимъ Же образомъ моЖно признать чемъ-то огненнымъ; ибо она или св'Ьтитъ, или ЖЖетъ,— св'Ьтитъ, когда изрекаетъ законъ, ЖЖегъ, когда нака- зываетъ за нарушеше его: въ последнемъ случае она подобна зажигательному стеклу. Второе следств1е греха — ослабление натуры человеческой вообще. Душа человеческая подобна тене- образнымъ тЬламъ, въ которыхъ нетъ твердости. Если есть въ нихъ какая нибудь сила, то она обрывается, такъ сказать, на

12б ЛЕКЦ1Я ВТОРАЯ.

одну точку. Причина такой слабости душъ гр'Ьшныхъ сама по себЪ естественна: сила натуры соединена съ закономъ, съ Богомъ; сл1зд. внЪ закона и Бога— безсил1е. Теперь мы этого не видимъ; ибо дисгармошя сделалась какъ бы естественною намъ. Но если бы возвратилась намъ сила состояшя первобытнаго; то мы ужаснулись бы настоящаго нашего безсил'ш. Третье болЪе частное слЪдств1е грЪха— помрачеше ума. Что добродетель просв^тляетъ умъ, это видно изъ примера христ’|анскихъ подвиЖниковъ, которые (чему нельзя не дивиться) и разсуЖдали весьма тонко и глубоко, и писали очень правильно, не учившись ни философш, ни грамматик^. Значитъ, всЪ необходимыя для человека знашя вроЖдены ему и, при посредства добродетельной Жизни, могутъ развиться. Порокъ напротивъ дЪлаетъ человека легкомысленны м^ разсЬяннымъ, невнимательнымъ, и блиЖайшимъ слЪд- ств1емъ всего этого бываетъ ослабление умственной деятельности' ЗдЪсь происходить тоЖе, что со свЪтомъ. Мысль, какъ лучъ, преломляется о совесть; если совесть не пропускаетъ сихъ лучей, не выполняетъ закона: то они или, собираясь въ ней подобно лучамъ св^та въ заЖигательномъ стеклЪ, темн'Ьптъ, или принимаютъ непрямое направлеше и, делаясь kocfce, становятся часъ отъ часу тусклЪе и слабее. Да и моЖетъ ли быть въ умЪ грешника свЪтъ, когда образы, коими наполненъ онъ, сняты съ предметовъ мрачныхъ? Если бы осуществился мысленный м 1ръ грЪшника, то онъ самъ испугался бы его. Вн"Ьшшя слЪдств1Я грЪховъ суть: а) бренность и частныя болЪзни гЬла; Ь) раз- стройство обществъ и иблыхт) народовъ; с) разстройство въ видимой природЪ.

f) МоЖетъ ли челов'Ькъ самъ освободиться отъ грЪховъ? По признанию всЬхъ, не моЖетъ. Истинные знатоки натуры, какъ изъ христ1анъ, такъ и изъ язычниковъ, утверЖдали, что человеку безъ Бога не возмоЖно перестать грешить, не моЖно унич- тоЖить грЪха въ себЪ, гЬмъ бол"Ье не моЖно уничтоЖить следствий грЪха вн"Ь себя.

Итакъ, кто не убеждается въ своемъ повреЖденш и въ необходимости высшей помощи прирожденною ему порчею, тотъ пусть заглянетъ въ бездну гр'Ьховъ произвольныхъ, и— убедится.

ЛЕКЦ1Я Т Р Е Т Ь Я .

I) 1ШЩ91 И1Н1 ШШИ 1 НИ.(De novissimis).

мерть. Каждому человеку, при вступлен'ш въ таинственную будущность, предстоитъ съ самаго начала смерть, явлеше самое уЖасное и вместе необходимое. Разумъ,

при всехъ своихъ сообраЖешяхъ, не моЖетъ разгадать этого явлешя: онъ при взгляде на смерть сколько ни старается показать себя безстрашнымъ, все однако-Жь страшится ея и им"Ьетъ нуЖду въ угЬшен’ш. Итакъ, подойдемъ блиЖе къ этому явленно; разсмотримъ смерть въ ея начале, образе и сл'Ьдств'шхъ; раз- рЪшимъ, откуда смерть и для чего, что она и что за нею?

Что называется смертно? Обыкновенно называюсь смертно то, когда прекращается Жизнь тЪла и разрешается душа отъ тЬла, хотя образъ человека и остается. Но это опредЪлеше мало обнимаетъ самую вещь: оно не выраЖаетъ сущности смерти, а только изобраЖаетъ видимую ея сторону. Для насъ, для чувствъ нашихъ смерть действительно есть то, чЪмъ она представлена зд"Ьсь; но въ самомъ деле въ ней долЖно быть что-то больше.

Какъ св. Писаше определяешь смерть? Оно называетъ ее пе- реходомъ изъ сего Mipa въ другой (Еккл. 12, 7), отшеств1емъ (2 Тим. 4, б): азъ у 5о экренъ yoke бываю и время отшесття моего паста; разрешендемъ: экелате имыи разрЪгиитися (Фил. I, 2З). Заметимъ мимоходомъ слово разрЪшитися; въ немъ по- нят1е весьма глубокое. Изъ него видно, что духъ на'шъ, Живя въ теле, находится въ узахъ. И действительно, та внешняя оболочка, которая блиЖе всего прикасается къ духу и чрезъ ко

128 ЛЕКЦШ ТРЕТЬЯ.

торую духъ чувствуете, видитъ и действуете, имеетъ видъ темничной решетки: нервы везде въ челов'Ьк'Ь перепутаны и сплетены на-подоб1е сЬтей узилищныхъ. Такимъ образомъ и внешняя сторона человека показываетъ, что духъ его связанъ, заключенъ. Потому-то въ н'Ькоторыхъ нервныхъ бол'Ьзняхъ, когда некоторыя кольца этой сЬти прорываются, душа человека обнаруЖиваетъ особенную свободу и являетъ необыкновенную силу, физическую и нравственную; напр, у н’Ькоторыхъ боль- ныхъ такимъ образомъ открывается такая физическая сила, что 0ни рвутъ Железныя путы, меЖду гЬмъ какъ преЖде у нихъ было весьма мало силы.

Еще Писаше называетъ смерть скончатемъ Жительства и отлоокетемъ тЪла, или лучше съ подлинника: отлоокетемъ ckuniu,— шатра (2 Петр, i, 14). И мнопя друпя назвашя даетъ ей Писаше: напр. ап. Павелъ называетъ ее возвращетемъ съчуокой земли; ибо онъ говоритъ, что мы доколе въ т'ЬлЪ, дотоле удаляемся отъ Господа {2 Кор. 5 , б). Есть такЖе замечательное назваше смерти у Hcaiu въ молитве царя Езекш (3 8 , 12): зд'Ьсь ЕзеЫя уподобляетъ смерть Женщине, пришедшей отрезать вытканное полотно, — сравнеше глубокое! Действительно, въ человеке душа и тело подобны ткани. Какъ ткань сперва основывается, потомъ ткется, наконецъ отрезывается и входить въ употреблеше: такъ и младенецъ — сперва только чув- ствуетъ, потомъ сознаетъ, далее развиваетъ свою душу, наконецъ усекается и за гробомъ делается темъ, чемъ онъ долЖенъ быть. Вотъ изобраЖеше смерти въ Писанш! Явно, что во всехъ сихъ образахъ представлено только отношеше смерти къ будущей Жизни и внешнш видъ ея; а мысли о томъ, въ чемъ со- стоитъ смерть, что составляетъ существо ея, здесь нетъ: Писаше оставило это въ тайне.

Ддя чего оно не осветило этого вопроса? Конечно, для Бога это возмоЖно было сделать; но это было бы вредно для людей. Если бы Писаше, прояснивъ нравственную сторону будущей Жизни, прояснило и физическую, о которой оно молчитъ; то какой бы отсюда произошелъ вредъ? Во-первыхъ, смешались бы два Mipa, видимый и невидимый; а отъ этого упала-бы вся Житейская деятельность: все оставили бы свои звашя и занят1я, и характеръ настоящей Жизни вовсе изменился бы. Во-вторыхъ, деятельность нравственная была бы не такъ свободна: что тогда была бы за свобода въ деланш добра, или избеЖаши Зла, когда бы каЖдый, такъ-сказать, чувственными глазами ви-

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБ'В ЧЕЛОВЕКА И MIPA. 129

дЪлъ адъ? Тогда бы всякш ho невол'Ь страшился ада и избЪгалъ зла. В ъ -т р ет ъ и хъ , еще и тотъ могъ бы быть вредъ отсюда, что у нЪкоторыхъ родились бы покушешя скор-fee перейти въ другой •лйръ. Сей млръ исполненъ бЪдствш; но неизвестность за гро- бомъ заставляетъ -переносить эти бЪдств1Я. Но если бы поднята была завеса, закрывающая другой лйръ, загробный, безбЪдствен- ный: то мнопе бедняки бросились бы туда вдругъ. По симъ-то и друтимъ причинами Писаше не открыло мрачной завЪсы бу- дущаго Mipa и не объяснило намъ тайны смерти.

Откуда смерть? Писаше производитъ ее отъ трЪха (Быт. 3, 19. Рим. 8). Друтато источника и нельзя назначить ей, не отказавшись отъ многихъ непрелоЖныхъ истинъ; напр, отъ той, что Богъ, творецъ всего, не моЖетъ быть творцемъ тлЪшя и смерти, или отъ той, что безгрешный человЬкъ не могъ подлежать тл1зн!ю и отъ многихъ другихъ. Какимъ Же образомъ грЪхъ производитъ смерть? Писаше не говоритъ объ этомъ, потому что оно нигд'Ь не пускается въ метафизическ1я изслЪдовашя; умъ нашъ тоЖе не моЖетъ объяснить себ'Ь, какъ это бываетъ. И неудивительно: ибо для этого надобно знать первобытное состояше человека, а безъ этого 'нельзя прямо судить о семъ, потому что не съ чЪмъ сравнить настоящее наше тЬло. Испортьте цв’Ьтъ какой нибудь вещи и потомъ судите объ ней: моЖете ли угадать/ какого она была цв’Ьта, не знавъ ея преЖде? Впрочемъ, мы преЖде нисколько пояснили это д'Ьло, когда говорили о состоянш падешя'. Теперь посмотримъ, по какимъ причинамъ допущена смерть.

Смерть допущена по законамъ необходимымъ и для ц^лей высокихъ, и притомъ допущена въ размЪрахъ большихъ, — во всЬхъ иарствахъ природы, не въ Животныхъ только, а и въ ра- стешяхъ, словомъ— по всей землЪ; это судьба общая человеку съ м 1ромъ, сл1зд. и причина ея долЖна быть очень велика. Могло ли быть тЬло по натуре безсмертно? На этотъ вопросъ довольно сказано, когда было говорено о первобытномъ состоянш человека. Да и въ самомъ дЬлЪ, что препятствовало тЪлу человека быть безсмертнымъ? Физическ1й составъ его? Но м 1ръ физиче- скш им'Ьетъ такой Же составъ, и не смотря на то, сколько вЪ- ковъ существуетъ онъ. Если Же безсмерт1е есть въ большихъ размЪрахъ, то почему не допустить его и въ маломъ, почему не приписать и тЪлу нашему неразрушимости, безсмерпя? Основы происхоЖдешя смерти мы не видимъ во всей ясности, но отчасти все-Же моЖемъ вид'Ьть ее.

Что по опыту представляется началомъ смерти? Д-Ьйсте на И н н о к е н т ш . С о ч и н е ш я . X . А

i3o ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

тело стихш и вн'Ьшнихъ силъ натуры. Солнечный св’Ьтъ не раз- рушимъ потому, что самъ на все д'Ьйствуетъ, а на него не действуешь ничто, самъ онъ не подвергается ничьему действш. И потому главною причиною разрушешя гЬлъ человечески хъ долЖно полоЖить зависимость ихъ отъ всЪхъ стихш. Смотрите, какъ ctuxiu вреЖдебны телу въ своихъ действ1'яхъ, и какъ долЖна быть гибельна для тела враЖда с1я! Вода хочетъ разрешить т е ло,— обратить его въ состояние Жидкое; объ огне и говорить нечего, что онъ хочетъ все съесть, поЖрать; воздухъ имеетъ такЖе свойство разъединять все и разрешать; земля хочетъ все обратить въ себя,— окаменить. При такомъ действш стихш на тело человеческое, какъ долЖенъ быть беденъ человекъ! Онъ только моЖетъ отражаться отъ нихъ двумя способами: дыхагй- етъ, которымъ онъ отраЖаетъ удушливую силу стихш и которое есть не что иное, какъ безпрестанное гореше Жизненнаго огня, и питатемъ, чрезъ которое сему внутреннему горенш доставляется сила и вещество. /Безъ сего человекъ крайне скоро прекратилъ бы свою Жизнь: остановите дыхаше, — и увидите, какъ скоро прекратится Жизнь ваша!

Но не моЖно ли вывесть тело изъ-подъ вл1яшя стихш? Невозможности нетъ: въ первобытномъ состоянш /такъ и было, и въ будущемъ тоЖе такъ будетъ. Тогда тело освободится отъ протйвнаго вльяшя стихш; ибо система нынешняго питашя тогда упразднится. Отъ того-то тогдашшя тела будутъ безсмертны. Освободите теперь мысленно какого либо человека отъ необходимости дыхашя и питашя, и онъ будетъ Жить весьма долго. Итакъ, изъ этого видно, что главною причиною смерти есть дей- ствье на тело стихш и вообще силъ природы. Отъ того-то настоящая Жизнь и называется борьбою. ТЬло борется со стихьями, помня свое преЖнее владычество надъ ними и имея еще некоторый остатокъ преЖней мощи: оно противится преобладанш ихъ, пе- реработывая въ себе все, что получаетъ отвне,- но скоро мощь ая истощается отъ чрезмернаго увеличешя преобладашя стихш, и оне, вполне овладевши теломъ, разрешаюсь его на части, и такимъ образомъ умерщвляютъ. Вотъ какъ приходитъ смерть! Здесь Же видна причина и того, почему смерть допущена. После явленья грЬха, вещи стали выше человека и владычество ихъ особенно простерлось на тело. Человекъ чрезъ это пришёлъ во враЖду съ мьромъ, отнявшимъ у него владычество его. Для блага его оставалось скорее кончить враЖду ciio и дать власть тому, надъ чемъ CTOxiu не возъимели владычества. Посему-то

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЪВЪ ЧЕЛОВЕКА И MIPA.

и допущена смерть какъ дань, которую человекъ даетъ Mipy за свободу душч своей, которая сама не подлеЖитъ игу сего рабства, но, будучи въ союзе съ теломъ, не моЖетъ не нести его. Сл1здователъто съ этой стороны смерть— благодЪяше Bojkie. И потому въ словахъ Моисея: и пыпЪ да пе когда прострешь руку свою и ъозтетъ отъ древа экизпи, и спЪстъ и окивъ дудеть во въкъ (Быт. 3 , 22) заключается глубокая мысль: это самое отеческое опасеше со стороны Бога! Богъ какъ бы такъ говоритъ зд^сь: «Адамъ согрЪшилъ и умретъ; пусть Же идетъ дело натурально,— пусть онъ умираетъ; смерть еще не уничтоЖаетъ возможности возстановлешя; при смерти еще есть средства спасти его. Но если при грехе онъ будетъ иметь безсмерие; то это уЖе беда неотвратимая: тогда невозможно будетъ подать ему помощь; ибо невозможно будетъ привести его въ другое состояше, которое необходимо для облегчешя его участи.» Вотъ чего опасался и почему запретилъ Богъ Адаму— грешнику вкушеше отъ древа Жизни!

Что смерть не естественна человеку, это видно изъ того, что при ней Жизнь человека получаетъ удивительно противоречащее знаменоваше, наполнена безчисленныхъ противоречш, и каЖется чЪмъ-то страннымъ: напр, земная Жизнь дана для приготовле- шя къ вечности; но смотрите, какое тутъ противореч1е! Более третьей части людей умираетъ до 5-ти летъ: где тутъ сообразность съ целш , для которой дается Жизнь? Правда, это проти- вореч1е моЖетъ быть не ваЖно, когда представимъ, что настоящая Жизнь состоитъ въ теснейшей связи съ темъ протяЖень емъ будущей Жизни, которое будетъ продолжаться до последняго суда и всеобщаго возстановлешя; въ этомъ отношенш оно не ваЖ- но; умирающие такъ скоро, значитъ, состоятъ подъ особеннымъ распоряЖешемъ БоЖшмъ, и для развит1Я ихъ назначается другая часть Жизни приготовительной, часть загробная. Но такое проти- вореч1е ваЖно въ другомъ отношенш, именно тогда, когда уми- раютъ люди, которые, развивъ здесь Жизнь свою, более принесли бы пользы себе и другимъ, неЖели тамъ. Причину этого увидимъ ниЖе, когда будемъ говорить о состоянш душъ по смерти.— Итакъ повторимъ еще, что смерть благодетельна: она есть преграда противъ зла нравственнаго: безъ нея человЬкъ грешилъ бы до того, что могъ бы затвердеть во грехе.

Но все ли люди умираютъ? Все. Енохъ и Ил1я не умерли: но только и есть примеровъ противныхъ. Притомъ, объ нихъ мы не моЖемъ сказать решительно, чтобы они изъяты были изъ этого всеобщаго закона. Объ Енохе говоритъ Бытописатель

9*

l 32 ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

тамъ неопределенно: запе прелооки его Богъ (Быт. 5, 27). Посе- му-то мы и не моЖемъ сказать, что съ нимъ случилось. Объ Илш тоЖе говорится, что явилась какая-то огненная колесница и унесла его: моЖетъ быть это явилась ему смерть среди огня. Вообще, эти приматы не ясны, и мы прямо моЖемъ сказать, что все подлеЖатъ смерти: исключатся изъ сего закона только т'Ь, которыхъ застанетъ въ Живыхъ второе пришеств1е Христово; но и они изменятся на подобие смерти: в си 5о пе усппемъ, говоритъ апостолъ, в си оке измЬпилгся.

Смерть, какъ следств1е греха, страшна, и память объ ней въ Писанш называется горькою. Но для истиннаго христ1анина смерть не только не страшна, а даЖе долЖна быть утешительна. Она страшна для христ'шнъ мipoлюбцeвъ, Живущихъ телесною тольксГ стороною: ибо тЪло действительно разрушится и истлЪетъ. Но для христ1анина, который Жизнь эту почитаетъ странствова- шемъ, который Живетъ здесь, какъ на чуЖбинЪ, весьма утЪши- тельно умереть; ибо онъ уверенъ/ что по смерти будетъ Жить со Христомъ, съ ангелами и святыми. И то, что говорятъ некоторые святые, что они Желали бы умереть, напр. Симеонъ говоритъ: пыпЪ отпущаеши раба твоего... это не похоЖе на под- дельныя слова земныхъ героевъ,— это говорятъ они отъ сердца. Ибо взглядъ ихъ на смерть требуетъ отъ нихъ этого. Впрочемъ и для языческой или Же философской веры смерть моЖетъ представляться не такъ уЖасною, какъ каЖется некоторымъ. УЖасъ ея моЖетъ уменьшиться при взгляде на Жизнь настоящую. Жизнь эта имеетъ некоторыя пр1ятности: это следы любви отеческой со стороны Бога, который оставилъ нечто несчастнымъ детямъ, дабы они не пришли въ совершенное ма.юдуийе, дабы помнили первое свое состояше, и помня исправлялись. Но худыхъ сто- ронъ Жизнь эта имеетъ гораздо более. Сколько въ Жизни золъ фи- зическихъ, сколько разныхъ бедствш, нуЖдъ, горя! Посмотрите на лица людей, когда бываете въ большихъ собрашяхъ: что вы увидите на нихъ,— какое откроете во всехъ господствующее чувство?— Недовольство, скорбь. Низпуститесь сколько нибудь въ кругъ людей низшихъ: что тутъ? Нищета, голодъ, холодъ и проч. Посмотрите во все стороны: что здесь? Везде болезни, везде неудачи, огорчешя! Что если бы еще при этомъ человеку дать. безсмерт1е? Это было бы тоЖе, что обратить больницы въ постоянное Жилище. И какъ бы безсмерт1е это было тягостно, если бы тело наше при этомъ было такое Же, какъ теперь! Возьмите старика съ измоЖденнымъ теломъ и заставьте его Жить еще сто

О ПОСЛЕДНЕЙ СУ^ЬБВ ЧЕЛОВЬКА. И MIPA. 133

лЪт-ъ: онъ самъ поЖелаетъ смерти. И те, у которыхъ чувство истинной Жизни не развито, часто бываютъ неловольны настоящею Жизшю; чтоЖъ сказать о т'Ьхъ, у которыхъ оно развито? Для нихъ т’Ьло не моЖетъ не представляться темницею. Да и въ самомъ деле, кдкъ маловаЖна Жизнь эта, какъ она не натуральна человеку! Она зависитъ отъ куска хлеба: натуральна ли такая зависимость? И моЖетъ ли духъ дороЖить такою ничтоЖ- ною Жизнью? Но это отношенье Жизни вообще къ человеческому духу. Коснемся частнее его способностей: удовлетворяетъ ли имъ эта Жизнь? Напр, что она для ума? Ему она представляетъ самую тесную сферу деятельности. Если бы человекъ остался въ этомъ м’ьре на юоо летъ, то умъ его не нашелъ бы здесь вполне сродной себе пищи. И при краткой Жизни умы многихъ наску- чаютъ землею и любятъ заниматься MipaMu дальними; небесными; вообще Же, чемъ более развивается духъ нашъ, темъ более чувствуетъ нуЖду въ небесной отчизне. Воле долгая Жизнь доставила бы еще большее мученье. И теперь воля, мало еще усо- вершившаяся, страдаетъ при взгляде на неправды человеческья. Представьте Же человека, поЖившаго долгое время и усовершив- шаго свою волю до возмоЖной степени: какое тогда было бы мученье для его совести взирать вечно на господствующья меЖду людьми неправды, на ихъ беззакошя!.. При такомъ полоЖенш 4елъ человеческихъ, кто не согласится, что смерть лучше зем- наго безсмертья, что умереть утешительнее для человека, неЖели Жить? Такимъ образомъ взглядъ на бедств1я Жизни уменьшаешь уЖасъ смерти. Съ другой стороны, уверенность въ лучшей будущей Жизни со стороны того, кто Живетъ хотя несколько законно, кто имеетъ хотя малую надеЖду на блаЖенство, заставляешь Желать смерти, какъ перемены на лучшее. Страшно только лечь въ землю! Но и сей страхъ не существуетъ для духа человеческаго; ибо будетъ лоЖиться въ землю тело, да и то моЖетъ быть, неистинное тело. МоЖетъ быть это духовный подлогъ... Но не есть ли это только оболочка тела, подобная той, въ которой находится и которую оставляетъ тело младенца, выходя изъ утробы матерней?... Не эта ли оболочка, не принадлежащая телу славы, погребается и разрешается на части?...

Итакъ, страхъ смерти моЖно победить, хотя, говоря вообще, страхъ этотъ въ большей части людей есть. Что Же моЖно противопоставить этому страху, — чемъ онъ моЖетъ быть побеЖ- денъ? Главное и самое сильное оруЖье противъ него — это уверенность, или Же Живое чувство безсмертья: сознайте вполне,

ЛЕКдШ ТРЕТЬЯ.

что вы безсмертны, и страхъ смерти исчезнешь. Но чЪмъ пробудить сознаше своего безсмерт1я? Сознашемъ своей духовности. Ч ем ъ возбудить сознаше своей духовности? Отд'Ьлешемъ себя отъ всего, что не-я, — отд'Ьлешемъ духа отъ тела, — начапемъ Жизни мысленной, вместо плотской. Мы обыкновенно думаемъ, что рука есть челов'Ькъ, нога— челов'Ькъ; у насъ въ этомъ случае есть подлогъ мыслей; отъ этого духъ не знаетъ себя и своего безсмерт1Я. Но оставьте духъ самому себе, — и онъ тотчасъ сознаетъ себя безсмертнымъ. Чувство безсмерт1я есть общее оруЖ1е противъ страха смерти; но есть еще оруЖ1я более част- ныя. Наполните умъ представлешями истинными, нетленными, волю— Желашями чистыми, святыми, поставьте въ сердце, подобно Давиду, законъ БоЖш, словомъ, напитайте душу предметами безсмертными, вечными,— и чувство безсмерт1Я будетъ въ ней непоколебимо; а вместе съ нимъ и страхъ смерти изчезнетъ. Оттого единственно духъ приходитъ въ забвеше себя, оттого мысль о безсмертш теперь ускользаетъ бтъ него, что онъ наполненъ вещами тл-Ьнными, свыкся съ смерт1ю. Но особенно чувство без- смертгя пробуЖдается при мысли о БогЬ и о томъ, что челов'Ькъ— образъ Его. Сказавши съ размышлешемъ: окивъ Богъ, уЖе нельзя не сказать: окива душа моя! Итакъ, уверенность въ безсмертш есть единственный оплотъ противъ страха смерти. Но MHorie имеешь ее только на словахъ, въ памяти и вообраЖенш, а отнюдь не въ сердце; отъ того-то они съ величайшею робостью и приступаюсь ко гробу.

Но, моЖетъ быть, взглядъ на смерть действительно родитъ сомнешя? Во избеЖаше этого всего лучше смотреть прямо въ лицо смерти. Итакъ, что представляетъ смерть, когда смогримъ на нее? Мы видимъ, что чрезъ смерть прекращается действ1е Жизненныхъ органовъ; душа отделяется отъ тела и делается невидимою; тело несколько времени существуешь, потомъ разрешается, тлеетъ и исчезаетъ. Вотъ что видитъ въ смерти чувственный глазъ. Разсудокъ логическш, какъ везде, такъ и здЬсь, является съ своими д1алектическими кознями, и умозаключаетъ такъ: «души по смерти мы не видимъ, следовательно ея нетъ; ибо если бы она была, то дала бы себя ощутить.» Вотъ силло- гизмъ! *) Правиленъ ли онъ по законамъ логики? Очевидно нетъ! Изъ невидимости вещи нельзя заключать къ небытш ея: въ воз

*) Онъ нахо4ится въ безбоЖной книгЪ Философы натуры.

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБЪ ЧЕЛОВЕКА И MIPA. 135

духе прЬстымъ глазомъ мы не видимъ ничего, но вооруЖеннымъ видимъ; а если бы вооруЖить его лучше, то увидали бы еще больше. Если Же мы не видимъ матер1альнаго, то гЪмъ более не моЖемъ видеть духовное, душу. Что душа не даетъ ощущать себя, изъ этого тоЖе не следуетъ, чтобы ея не было. МоЖетъ быть, она не хочетъ давать ощущать себя; а моЖетъ быть, и не моЖетъ, такъ какъ лишилась т'Ьхъ орудш, которыми могла бы на насъ действовать; но есть въ ней друпя стороны ея деятельности, которыя, безъ сомнешя, въ ней остались. Строго судя, изъ того, что тело разрушается, а душа делается невидимою, следуетъ только то: вероятно, души нЬтъ. Но противъ этой вероятности мы имеемъ безчисленное множество свиде- тельствъ и доказательства Разсудку, который утверЖдаетъ, что душа моЖетъ умереть, стоитъ только показать составъ ея,— сказать, что она состоитъ изъ мыслей и Желанш, и потомъ потребовать у него объяснешя, какъ моЖетъ разрушиться мысль или Желаше: тогда онъ тотчасъ сознаетъ нелепость своего утверЖде- шя, свое заблуЖдеше. Отсюда-то упорные невЬЖды всегда, когда говорятъ о смерти души, отделываются метафорами: душа засы- паетъ, душа потухаетъ и проч. Но это значитъ разрубить узелъ, а не развязать. Самый лучипй способъ дЬйствовашя противъ нихъ состоитъ въ томъ, чтобы требовать у нихъ не метаФорическаго, а прямаго объяснения того, какъ душа потухаетъ, засыпаетъ, какъ мысль или Желаше. разрушается. Это скоро заставить ихъ умолкнуть.

Душа по смерти не даетъ ощутить себя; следовательно, за- ключаетъ разсудокъ, ея нетъ. Но kpbnka ли основа такого заклю- чешя? Она сильна разве только для поверхностныхъ и чувствен- ныхъ зрителей, т. е. для техъ, которые верятъ только въ свои пять чувствъ и ими только водятся. Но есть ли въ самомъ деле Takie люди? Едва-ли! Всякш непременно долЖенъ верить чему-то высшему и большему пяти чувствъ: ибо иногда обнаруживаются так^я вещи, которыя не подлежали симъ чувствамъ, да и не могутъ подлежать имъ. Напр, глазу не подлеЖали некоторыя вещи до изобретешя увеличительнаго стекла, и объ нихъ судили какъ о невидимыхъ, но теперь мы видимъ ихъ. Да и вообще крайняя была бы самонадеянность сказать, что въ глазе моемъ или дру- гаго находятся и представляются все предметы зримые. Впрочемъ не столько этими разсуЖдешями устраняется темная сторона смерти, сколько сравнешями ея съ плотскимъ роЖдешемъ. Если бы младенецъ въ утробе матери получилъ смыслъ и на-

ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

чалть разсуЖдать подобно нами, то свое роЖдеше онъ почиталъ бы смертш. Въ утробе онъ соединенъ физическимъ образомъ съ тЪложъ матери и Живете ея Жизнш; при роЖденш его эта связь, эти Жизненные каналы разрываются, точно такъ какъ у умира- ющаго человека прекращается дыхаше и питаше, которыми онъ Жилъ. Следовательно, раЖдаться и умирать— все равно: въ томъ и другомъ случае сущность дела— въ перемене среды Жизни. Но для раЖдающагося— М1ръ слуЖитъ темъ Же, чемъ было для него лоно матернее; почему Же не предположить, что и для умирающего другой м 1ръ будетъ темъ Же, чемъ былъ сей? Вообще, кто знаетъ отношеше младенца къ матери, тому понятно, что моЖетъ происходить съ нами въ смерти. Мы не знаемъ, что бу детъ съ нами за гробомъ; но если бы младенецъ началъ понимать предъ роЖдешемъ, то такЖе при роЖденш своемъ онъ не могъ бы знать, что съ нимъ будетъ. Онъ не понималъ бы настоящей Жизни, хотя все оруд1я, нуЖныя къ ней, какъ-то: лег- к1я для дыхашя, пищеварительные каналы для питашя у него есть. Ему трудно было бы представить настоящую Жизнь, которой онъ еще не видитъ, и потому при роЖденш ему легко бы пришла мысль, что «меня уЖе не будетъ, я умру». Но съ раЖ- дающимся имеетъ совершенное сходство умирающш. И для него М1ръ есть утроба, съ темъ только различ1емъ, что эта утроба большая, и что съ утробою матери связь младенца грубее, а онъ съ м1ромъ соединенъ тонее, духовнее,— только постояннымъ дыхашемъ и повременнымъ питашемъ. Смерть прекращаете эти способы Жизни, подобно тому, какъ роЖдеше разрываете оболочку младенца и прекращаете способы его утробной Жизни. Но духъ его находите новый способъ Жизни и новый образъ питашя внешняго, не такъ грубаго, какъ въ утробе матери: моЖно думать, что и по смерти тоЖе бываетъ съ духомъ человеческимъ. Ибо, хотя некогда, моЖетъ быть, м 1ръ будетъ питаться челове- комъ такъ, какъ теперь человекъ питается имъ: но это будетъ по конце всего, а до того времени, вероятно, человекъ все будетъ зависеть отъ Mipa, и потому по смерти духъ его вступаете въ союзъ съ м1ромъ Же, только, безъ сомнешя, въ союзъ выс- ипй, духовнейшш. Мысль эта библейская. Въ 3-й кн. Ездры (4/ 40— 42) ангелъ говоритъ: «какъ у васъ въ Mipe, преЖде девяти месяцевъ Жена не моЖетъ роЖдать, а по девяти месяцахъ не моЖетъ ни одного дня удерЖать плодъ въ себе: такъ и адъ не будетъ дерЖать въ себе, когда исполнятся для него дни роЖде- шя». Значите, и за гробомъ есть перюдъ развшйя, и человекъ

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБВ ЧЕЛОВЪКА И MIPA.

такимъ образомъ долЖенъ пройти три такихъ nepio.ja,— долЖенъ три раза родиться. И третья великая перемена наша— всеобщее воскресеше есть такЖе роЖдеше, и моЖно сказать, что для большинства умершихъ такЖе непонятно это третье роЖдеше— воскресеше, какъ для насъ непонятно второе— смерть. Святые только, вероятно, понимаютъ это третье роЖдеше такъ Же, какъ было понятно для нихъ второе: ибо, вероятно, они отчасти уЖе испытываюсь это роЖдеше, т. е. воскресеше т'Ьла.

Доселе мы касались темной стороны смерти, могущей роЖ- дать сомнешя; говорили о причинахъ и о цели смерти, — рЪ- шали, почему она и для чего. Прибавимъ къ этому еще н'Ьчто, могущее слуЖить аполопею для Промысла, на который люди малодушные иногда ропщутъ, видя это уЖасное явлеше въ Mipe человЪческомъ.

Итакъ i) обращая внимаше на настоящее тело, моЖно ли по- Желать ему безсмерт1Я? Кто бы ни разсуЖдалъ о тЪл'Ь, вcяkiй признаетъ его тягостнымъ для души, и скаЖетъ: лучше бы было, если бы т'Ьла не было. ЧЪмъ долее оно продолЖаетъ Жить, темъ тягостнее становится. Если Же таково тЪло наше, то нельзя пенять на Промыслъ за то, что онъ не далъ ему безсмерт1я: мы сами признали бы его недостойнымъ безсмерт1я, осудили бы на смерть.

2) Намъ Желательно променять настоящее худое наше тело на лучшее, получить органъ более стройный. Промыслъ и сд'Ь- лалъ это: намъ обещанб тело славное, несравненно лучшее и совершеннейшее нынеишяго.

3) Желательно еще намъ, чтобы перемена эта произведена была безболезненно. Но возмоЖно ли это? Присмотревшись хорошо, видимъ, что перем'Ьна эта не моЖетъ произойти безъ не- удовольств1Я, безъ болезни. Почему такъ? Потому во-первыхъ, что смерть есть следств1е греха: чтоЖъ было бы, если бы это следств1е не было соединено съ болезнями? Тогда человекъ ни мало не страшился бы грЬха и продолЖалъ бы грешить безбоязненно. Это первая причина— нравственная. Есть и причина фи_ зическая. Она состоитъ въ томъ, что здесь одна половина б ь т я человеческаго долЖна отделиться отъ другой, чтобы моЖно было переменить ее, такъ сказать— перечистить; а такое раздвоеше нашего существа безъ непр1ятнаго чувства быть не моЖетъ. Ибо одна только полнота для насъ приятна; а всякш ущербъ, какъ бы малъ онъ ни былъ, причиняетъ намъ неудовольств1е. Но Промыслъ сделалъ, что и это раздвоеше нашего существа не слиш-

i58 Л Е Щ Ш ТРЕТЬЯ.

комъ тягостно для насъ. Смерть праведниковъ тиха\ она по справедливости для нихъ есть ycnenie\ и только смерть гр'Ьшни- ковъ люта. Смерть по натуре своей не трудна; мы сами дЪла- емъ ее трудною. Но требовать у Промысла и этого, т. е. того, чтобы онъ, не смотря на наши грехи, сдЪлалъ для насъ смерть легкою, было бы безум1емъ и преступлешемъ. Сверхъ сего, если посмотреть на это блиЖе, то моЖно еще спросить: смерть ли собственно мучительна, или предшествующая ей болезнь? Есть причины, заставляющая думать, что самая смерть соединена съ чувствомъ пр1ятнымъ. Во всякомъ случае, когда смерти пред- шествуетъ болезнь, она, какъ конецъ болезни, есть перемена пр1ятная. Здесь сказать долЖно тоЖе, что сказалъ Спаситель о первомъ роЖденш: окена, егда роокдаетъ, скорбь и.патъ; егда оке родитъ, пе помнить скорби за радость, яко родися человЪкъ въ лйръ\ вЬрно и за симъ роЖдешемъ следуетъ такая Же радость. Впрочемъ скорбь смертная, какъ бы велика ни была, не долЖна устрашать насъ. Что говорятъ 9. людяхъ роЖдающихся съ необыкновенною трудностью и болезнями? Замечаютъ, что это бы- ваютъ люди необыкновенные, съ большими способностями, съ особенною судьбою. МоЖетъ быть, эта параллель и сюда идетъ... Вотъ аполопя для Промысла. Она состоитъ въ томъ, что мы сами осудили тело свое на смерть, и потому не моЖемъ Желать безсмерт1я; что Ьамъ обещано въ вознаграЖдеше тело славное, такое, котораго умъ обыкновенный и представить не моЖетъ, и отъ котораго поэтому неверующ1е и отказываются; что перево- ротъ этотъ глубокъ и великъ; ибо здесь идетъ дело о коренномъ перевороте всего Mipa, неба и земли, и потому переворотъ этотъ не моЖетъ совершаться безъ особенной болЬзни. Наблюдатели надъ умершимъ теломъ человеческимъ (наблюдения эти недавно начались и продолжаются) заметили видимый процессъ перечи- щешя его. Весь процессъ этотъ— не что иное, какъ горЬше; отъ того некоторыя мертвыя тЬла светоносны: это явный намекъ на будущее свЬтлое тело. Главныя эпохи этого процесса, замет- ныя для глазъ нашихъ, четыре следующая: i) эпоха, съ которою производится расплавлеше тела, и оно получаетъ видъ мылова- тый; 2) эпоха, въ которую оно получаетъ видъ более светлый, фосфорный; 3) эпоха, въ которую тела людей, равно какъ и Жи- вотныхъ, бываютъ, впрочемъ на короткое время, такъ неприступны, что малейшее прикосновеше къ нимъ производитъ болезнь: это состояше умершаго тела заметили еще древше и назвали драконовымъ; въ 4-ю эпоху тело обращается въ персть,

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБЕ ЧЕЛОВЕКА И MIPA.

неразрешаемую никакою хим1ею. Эти четыре эпохи, примеченный наблюдателями, суть явлешя, указывающ1я на тлеше тела, какъ на перечищеше его, на приблиЖеше къ будущему просве- тлЪшю. Это о теле.

Частный судъ по смерти. Что Же бываетъ съ душею за гробомъ? Наша церковь учитъ, чтъ съ душею, тотчасъ по раз- лучеши ея отъ тела, происходитъ частный судъ\ и въ подтвер- Ждеше своего учешя указываете на одно место новаго завета (Евр. 9, З7): леокитъ челввЪку единоюумрети, потомъ оке судъ и на одно изъ Ветхаго завета (Екл. 12, 7): и духъ возвратится къ Богу, иоке даде его. Места эти не совсЬмъ решительны: ихъ моЖно относить и къ последнему будущему суду; отъ того некоторые и отвергали частный судъ. Но наша церковь принимаете его, и самое дело, каЖется, требуете этого. Частный судъ моЖно и долЖно допустить на томъ основанш, что, по явленш въ другой М1р ъ , совесть каЖдому необходимо долЖна произвести свой решительный приговоръ, долЖна сказать, каковъ онъ. Вместе съ симъ могутъ быть и явлешя душе ангеловъ, или самаго Iucyca Христа, а потому душа моЖетъ слышать свой приговоръ и отвне. Церковь наша не указываете, кто производите этотъ судъ и произносите этотъ приговоръ; но моЖно наверное полагать, что это делаете или ангелъ какой-либо, или самъ 1исусъ Христосъ. Все это очень возмоЖно. На рубеЖе другаго Mipa долЖно пробудиться въ душе решительное сознание, и она долЖна решительно осудить себя. Явлешя духовъ для нея тамъ уЖе не такъ чудесны, какъ здесь, такъ какъ она уЖе перешла сама въ м 1ръ духовный. Итакъ, вообще долЖно сказать, что судъ частный возмоЖенъ, и съ достоверностио моЖно по>- лагать, что онъ есть.

Состояте отъ смерти до всеобщаго суда. Что Же после этого суда? Каково состояше душъ до суда окончательная)? Отъ втораго роЖдешя до третьяго, т. е. отъ смерти до воскресешя, перюдъ Жизни очень длиненъ; здесь долЖно совершиться многое: но Писаше не говоритъ объ этомъ почти ничего. ДолЖно думать, что знать это для нравственности человека было бы без- полезно. Но съ другой стороны предметъ этотъ увлекаете любознательность нашу, и всегда неслись къ нему мысли и людей святыхъ и грешныхъ. Потому и составилось о немъ много мне- нш. Главныя изъ этихъ мнЬнш следующ 1я: i) души людей святыхъ находятся со Христомъ въ Mipe ангельскомъ; 2) души грешныхъ остаются въ противополоЖномъ состоянш, — во аде;

140 ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

и какъ первые наслаждаются блаЖенствомъ, такъ вторыя тер- пятъ мучеше, хотя и блаЖенство и мучеше ихъ еще неполныя до совершеннаго соединешя ихъ съ телами. МеЖду этими двумя мнешями есть еще средина: думаютъ, какъ и долЖно думать, что rfe души, которыя перешли въ тотъ мгръ въ состоянш нравственно смЬшанномь, имЪютъ и физическое состояше смешанное; т. е., такъ какъ онЪ отчасти добры, а отчасти худы, то и по внешнему своему состояшю отчасти счастливы, а отчасти несчастливы: это третье мнеше среднее. Въ ра'зсуЖденш место- пребывашя этихъ посл'Ьднихъ душъ тоЖе есть два мнЪшя: одни полагаютъ мЬстопребываше ихъ на мытарствахъ, а друпя въ легкой стороне ада. Эти оба мнЬшя существуютъ въ нашей церкви, и одна часть богослововъ дерЖится одного изъ нихъ, а другая — другаго. У католиковъ насчетъ этого предмета есть свое мнеше: они назначаютъ для такихъ душъ чистилище (purga torium). Вотъ главныя мн'Ьшя церкви о будущемъ состоянш душъ до всеобщаго суда! ВсЬми этими'' мнешями предполагается въ душе сознаше и память о прошедшей Жизни. Объ руку съ этими мнешями шло съ самой глубокой древности мнеше, уни- чтоЖающее въ душе, разлучившейся съ теломъ, сознаше; это мнеше называется <j;u 07tavvu^ia (всегдашнш сонъ души).

Что въ подтверЖдеше мненш церкви говоритъ Писаше? Въ немъ есть какъ "бы двоякое учеше о семъ предмете. Одно — это учеше евреевъ, думавшихъ объ этомъ безъ помощи откро- вешя,— мнеше народное. Другое учеше— учеше самаго Писашя, или откровенное. Неудивительно, что въ св. писанш помещено мнеше народное: въ немъ есть по местамъ даЖе слова злыхъ духовъ, но это ни мало не мЬшаетъ его чистоте и божественности. Въ ветхомъ завете съ самаго начала встречается только мнеше народное, еврейское. У Моисея вовсе нетъ нарочитаго учешя даЖе о безсмертш души: этому учешю Промыслъ судилъ развиться естественнымъ порядкомъ. Отъ ’того въ первыхъ кни- гахъ Библш мы встречаемъ такое Же учеше о семъ предмете, какое было тогда и у всехъ другихъ народовъ. Состояше душъ по смерти называется здесь шеоломъ. Но что такое этотъ ше- олъ,— раздельнаго понят!я объ этомъ нетъ у Моисея. Оно начало развиваться у 1ова и въ Псалтире; но и здЬсь развилось еще мало: здесь шеолъ называется страною темною, неопределенною, где не слышно никакихъ торЖественныхъ и хвалеб- ныхъ гласовъ. Более это понят1е развито у пророковъ, особенно у Hcaiu, въ томъ месте, где онъ представляетъ, что души

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБ-В ЧЕЛОВЕКА И MIPA.

умершихъ, по кончинЪ одного царя, собрались и спрашивали съ удивленьемъ, какъ могъ умереть такой великш царь. Съ Еккле- ciacTa начинается уЖе чистое откровенное ученье. Замечательно, что въ первыхъ главахъ сей книги содержится еще ученде или мненье евреевъ, а подъ конецъ оной излагается уЖе чистое откровенное учеше, где говорится: возвратится тЬло въ землю, а духъ къ Богу (Екк. 12, 7). Еще подробнее откровенное учеше объ этомъ находится въ Премудрости Соломоновой, где о вос- кресенш говорится, что не одна душа, а и плоть возстанетъ. Потомъ учеше о воскресенш ясно излагается пророкомъ Вару- хомъ. Въ книгахъ Маккавейскихъ есть целыя главы объ этомъ предмете, особенно тамъ, где говорится о страданьяхъ извест- ныхъ ьудейскихъ мучениковъ. У Ездры есть подробное описаше шеола, въ которомъ показаны отделенья его или гнЬзда для умер- шихъ душъ. Въ начале новаго завета, во времена пришествья Христова, ьудеи разделяли адъ на несколько отделеньй: это видно изъ притчи о богатомъ и Лазаре, где назначается одно место для блаЖенныхъ душъ въ лоне Авраама, а другое для душъ нечестивыхъ и несчастныхъ внизу; но все— въ одномъ и томъ Же шеоле, или аде: потому то богачъ и представляется раз- говаривающимъ съ Авраамомъ. Въ писаньяхъ апостольскихъ нетъ ни слова объ этихъ отделешяхъ, а везде говорится только о будущемъ состоянш душъ. Напр, апостолъ Павелъ всегда говоритъ такъ: быть за гробомъ значитъ быть со Христомъ, быть на небе, съ Господомъ и проч. Яснаго и полнаго откровеннаго учешя объ этомъ нЬтъ такЖе ни въ одной книге новаго завЬта; большею частью черты его заимствуются отъ образа представленья ьудейскаго, и при этомъ о праведникахъ говорится, что они со Христомъ, а о грешникахъ — только, что имъ худо, но въ чемъ состоитъ эта худость, о томъ ни слова. Апокалипсисъ касается этого предмета несколько более, но изъ него по букве нельзя вывесть ничего. Въ немъ говорится, что души изб!енныхъ за слово БоЖье— подъ алтаремъ; но где этотъ алтарь и что онъ,— этого не видно. Говорится такЖе, что торе даетъ своя мертвецы, и смерть и адъ (гл. 20, i3), но что это за слова, метафоры или самыя вещи,— этого мы не знаемъ. Потому опреде- леннаго догмата и изъ сей книги извлечь нельзя. Но по духу всего откровенья видно, что худымъ до суда худо, хорошимъ, хорошо, а среднихъ льодей, отчасти добрыхъ, а отчасти худыхъ— и состояше внешнее отчасти доброе, а отчасти худое. Мненья христьан- скихъ богослововъ сходны большею частью съ мнешемъ 1удеевъ

142 ЛЕК51Я ТРЕТЬЯ.

СкаЖемъ еще нечто объ этомъ состоянш душъ на основанш однихъ сообраЖенш челов'Ьческихъ; излоЖимъ, т. е., мнеше о загробномъ состоян’ш не обще-церковное, а частное, человеческое. Итакъ, нетъ ли какихъ либо способовъ составить хотя по- луобразъ сего состояшя? НЪтъ ли такихъ явленш, съ которыхъ моЖно бы снять черты, и изъ нихъ составить образъ или Же понят1е о будущемъ состоянш? Так 1я явлешя есть, и первое изъ нихъ есть сопъ. Древше называли сонъ братомъ или сестрою смерти, и онъ, действительно, моЖетъ идти къ проясне- нш будущаго состояшя души. Второе такого рода явлеше есть обтирате. Оно блиЖе всего идетъ къ объясненш будущаго состояшя. Люди обмирающее бываютъ на рубеЖе сего Mipa, такъ что ихъ считаютъ совсЪмъ умершими. Будучи близки къ предЪ- ламъ другаго Mipa, они могутъ хотя нисколько заглядывать въ оный и хотя что-либо видеть въ немъ. Говорятъ, что они въ то время бываютъ въ оцепенш, но они разсказываютъ противное,— говорятъ, что они сознавали себя. Третье явлеше сего рода— болЬзни, особенно искуственный магнитическш сонъ. Четвертое явлеше есть прямое сообщете съ другимъ м1ромъ: съ до- брымъ— чрезъ пророчесЫя вдохновешя, чрезъ явлешя ангеловъ и проч., съ злымъ— посредствомъ чародействъ, вызывашя злыхъ духовъ, мертвыхъ людей и проч. Если свести все эти явлешя, то откроются слЪдующ1е результаты, объясняющее будущее состояше души: i) Душа во сне сознаетъ себя и весь м1ръ, чув- ствуетъ и представляетъ тело, вероятно, не то тело, а какое-то другое. Итакъ, во сне въ ней есть все, что и на яву; нЪтъ только твердости сознашя. Въ бодрственномъ состояши сознаше души направляется къ одной точке, а во сне оно зыбко, тЪнеоб- разно; н’Ьтъ для него опоры; а отсюда нетъ и решительной деятельности. Мысли въ душе проявляются, но тотчасъ и улета- ютъ; Желашя кипятъ и распаляются, но не приводятся въ испол- неше; ассоц1ац1я понятш бываетъ редкая: это внутреннее состояше души. Въ разсуЖденш внешняго Mipa состоян1е ея— такЖе другое: на яву мы видимъ все предметы въ порядке, въ известной классификацш; во сне этихъ законовъ порядка, и класси- фикацш вещей нетъ. Замечательно и то, что во сне душа бываетъ въ теле, а ей каЖется, что она везде. 2) Обратимся къ третьему явленш— къ сну магнитическому. Въ этомъ сне душа остается въ теле, но переменяешь свое седалище: изъ головы переходитъ въ грудь. Въ обыкновенномъ сне душа видитъ тускло, но сфера видешя у нея шипе; во сне магнитическомъ она

видитъ ясно, и сфера видЪшя ея еще более расширяется, но ей недостаетъ твердости и мощи. Отсюда другой духъ моЖетъ водить и управлять душею, приведенною въ это состоите, и она подобна бываетъ пылинк-fe, которую тотчасъ притягиваетъ маг- нитъ; это все отъ того, что въ ней нЪтъ опоры. Во сне есте- ственномъ душа въ известной м ере отрешается отъ тела; въ сне искуственномъ она отрешается отъ него более; въ обмира- нш еще более, а въ смерти и еще более. Кроме того, въ сне искуственномъ быва'ютъ явлешя духовъ. 3) Те, надъ которыми происходило второе явлеше — обмираше, разсказывали, что они видели духовъ, только въ челов"Ьческомъ виде, что они сознавали себя и другой М 1ръ, и сознавали себя въ теле, а М1ръ — съ пространствомъ и временемъ; но самостоятельности вещественной тоЖе не было у нихъ. — Вотъ результаты, выведенные изъ замЪченныхъ явленш! Поелику души отходятъ изъ сего Mi

pa разными — добрыми и злыми и средними: то и образы ихъ состояшя за гробомъ долЖны быть неодинаковы. Вообще, о состоянш худыхъ и среднихъ моЖно, на основанш этихъ явленш, сказать, что унихъ нЪтъ твердости. Но совершивипеся, святые исключаются изъ сего закона. У нихъ нЪтъ естественной силы, но она заменяется мощью нравственною,— волею БоЖ1ею; пра- ъедпикъ пе подпишется потому, какъ говоритъ ПсалмопЬвецъ, что законъ БоокШ посреди чрева его. Воля БоЖ1я есть самая твердая опора, на которой дерЖится м 1ръ нравственный и физический, и потому она доставляешь праведнику самую твердую и существенную самостоятельность. Воля грешниковъ напротивъ носится въ своихъ Желашяхъ и зыблется въ воздухе. Посему-то церковь и молится о упокоенш душъ грЪшныхъ. И действительно, покой ихъ моЖетъ зависеть отъ одной воли. Наприм. больной, находящшся въ магнитическомъ состоянш, подвергается судорогамъ; но если въ то время приходить магнитизеръ, то судороги его утихаютъ; — воля магнитизера имЪетъ всю власть надъ нимъ. Это несамостоятельное состояше проясняетъ и то, какъ могутъ действовать на отшедиля души злые духи.

Изъ сказаннаго такЖе понятно, почему молитвы могутъ более действовать на умершихъ, неЖели на Живыхъ. Магнитизеръ ни мало не подействуешь мыслпо на обыкновеннаго человека, пока не отрешишь въ известной м ере его души отъ тела. Если Же такъ действуетъ сила магнита на душу не совсемъ отрешенную отъ тела, то темъ более моЖетъ действовать на душу совсемъ отрешенную сила духовная, какова молитва. Здесь мо-

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБЪ ЧЕЛОВ-ЬКА И MIPA. 24З

144 ЛЕКЦШ ТРЕТЬЯ.

Жетъ быть дЬйств1е самое сильное и простирающееся на самое отдаленное разстоянье.— Это Же состояше проясняешь и ту истину, что по смерти н'Ьтъ покаянья. Действительно, по смерти не моЖетъ быть покаянья: ибо н'Ьтъ у души полной самостоятельности, а самостоятельности н'Ьтъ отъ того, что н'Ьтъ гЬла. Итакъ, безусловньья Жалобы и нареканья на т'Ьло напрасны; оно сообщаетъ душ"Ь нашей в'Ьсъ, и такимъ образомъ управляетъ ее или къ небу, или къ аду. Что душа, отрЬшенная отъ гЬла, действительно не моЖетъ ни на что решиться и ничего при- весть въ исполнеше, это видно изъ состоянья магнитизма. Больной, находящейся въ этомъ состоянш, если возъим"Ьетъ какую- либо мысль, или поЖелаетъ чего либо, то проситъ магнитизера заняться его мыслью или Желаньемъ и привесть его въ исполнеше, а самъ ничего не моЖетъ сделать. Но праведныя души изъ сего исключаются: у нихъ, какъ мы сказали, несамостоятельность физическая восполняется мощью нравственною; он'Ь не подвиэкутся, почитя па закопЪ f БооЫе.пъ. ОднЬ только души гр'Ьшныхъ, не им"Ья сей опоры, колеблются.

Разовьемъ еще дал^Ье нЪкоторьья стороны этого дЪла, Пред- полоЖимъ, что душа соединена съ тЪломъ посредствомъ какого-то третьяго, духовно-вещественнаго тЪла (а предположить это нуЖно: ибо и м 1ръ физическьй соединенъ съ духовнымъ ч'Ьмъ- то третьимъ, физико-духовнымъ). Теперь, въ смерти душа уно- ситъ съ собою это вещественно-духовное т'Ьло въ другой мьръ и тамъ образуетъ его. Понятно, что оно образуется по образу души,— принимаетъ видъ, сообразный свойствамъ души; ибо если зд'Ьсь есть гармошя тЪла съ душею, то за гробомъ она долЖна быть еще бол'Ье. Въ сл'Ьдствье этой гармонш благолепный видъ душъ святыхъ сообщаетъ св'Ьтлый видъ и гЬламъ ихъ, а безобразный видъ гр'Ьшниковъ даетъ безобразнуьо внешность и гЬламъ ихъ.

Въ сей Жизни мы видимъ, что т'Ьло подлеЖитъ вльянпо сти- хш: будетъ ли это въ Жизни будущей до суда? Касательно пра- ведниковъ моЖно сказать, что такъ какъ они приближаются къ состоянью славному, то они выше стихш; но гр'Ьшники и тамъ подлеЖатъ вльянью стихьй. Но поелику зд'Ьшнее т’Ьло ихъ въ смерти распалось: то, имЪя другое т’Ьло, мен'Ье грубое, они вероятно, входятъ въ сношенье и съ стих1ями мен'Ье грубыми, равными себе. Такъ на нихъ, моЖетъ быть, действуешь тя- Жесть, св^тъ, огонь, теплота и друпя еще тончайийя стихьи. Что-Жъ, если д^Ьиствуготъ они со всею силою, — какъ долЖно быть мучительно ихъ д"Ьйствье? Представьте, что такимъ обра-

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБЕ ЧЕЛОВЕКА И MIPA.

зомъ действуете на тело тяЖесть; она повлечешь его въ центръ земли; а въ центре земли что? Огонь, адъ. Потому мнеше древнихъ, что адъ подъ землею, въ преисподней, каЖется истинно.

Коснемся еще дррвняго обычая церкви, поминовенш души въ 3 й, 9-й, 40-й и годовый день, а у некоторыхъ и 20-й. Это основывается на следующихъ физшлогическихъ сообраЖешяхъ: въ 3-й день изменяется видъ тела; въ g-й согниваетъ сердце, а въ 40-й разрешаются все составы. Эти физюлогичесЫя явлешя еще древнимъ были известны. Почему напр. Моисей въ 40-й, а не въ другой день, повелелъ матери приходить во храмъ и считаться чистою? Не есть ли это время погребешя преЖней Жизни младенца? Въ продолЖеше сего времени плева, въ которой находилось его тело, разрешается, извергается, и такимъ образомъ утроба матери очищается. ПрилоЖимъ это ко второму роЖденш, къ смерти. Вероятно, и здЬсь 40 дней продолжается очищеше. Эта вероятность увеличивается, когда предполоЖимъ, что душа не тотчасъ по смерти оставляетъ тело. Весьма вероятно, что она отходитъ отъ него уЖе тогда, когда разрешаются все узы его, а это происходитъ въ 40 дней. Спаситель, по воскресенш своемъ, которое есть своего рода роЖдеше, такЖе про- былъ на земле ни более, ни менее, какъ 40 дней. Значитъ и Онъ удовлетворилъ сему закону. Немудрено, поэтому, что въ 3-й и 9-й день совершается съ человекомъ что либо значительное. Богъ' провиделъ все, что ни случается съ человекомъ; эпохи 6ыт1Я его определены такъ, что и волосъ главы его, по словамъ Спасителя, не падаетъ безъ воли БоЖ1ей. Въ немъ все составлено по известнымъ законамъ: каЖдая косточка, каЖдый составъ въ теле его взвешены и распределены по известнымъ законамъ; слЬдовательно и разрушеше тела долЖно происходить по известнымъ законамъ. Въ Жизни и смерти есть свои перюды: заме- чаютъ, что кто естественно умираетъ, безъ вмешательства вся- кихъ привходящихъ обстоятельству тотъ умираетъ или въ самый день роЖдешя, или близкш къ нему. Замечательно по отношенш къ обычаю церкви творить поминовешя по умершимъ въ 3, 9, 40 и годовой день— и то, что онъ въ самой глубокой древности былъ у язычниковъ. Не известно, какъ составился онъ, по вдохновенш или по инстинкту; въ предашяхъ всегда скрывается голосъ натуры, котораго нельзя не уваЖать. 1исусъ Христосъ воскресъ въ 3-й день; почему не въ другой какой? У Промысла это собьте долЖно быть празрЬно. И пророку 1оне не

И н н о к е н т ш С о ч и н е ш я . X . ю

1 4 6 ЛЕКШЯ ТРЕТБЯ.

не напрасно суЖдено было пробыть въ китЪ три дня; основаше этого долЖно быть глубокое — въ самой природ^Ь. К ъ 9 днямъ ставятъ въ соотношеше девять ангельскихъ чиноначалш: неудивительно, если они им%ютъ отношеше къ душе. МоЖетъ быть, въ это время дается ей возможность обозреть М1ръ ангельскш. Вообще нельзя сказать, чтобы этотъ обычай дерЖался на ма- ловаЖныхъ основашяхъ; онъ ваЖенъ уЖе потому, что идетъ изъ глубокой древности и предварилъ христ1анство; уЖе по сему самому было бы дЪломъ легкомысл1я отвергать его безъ раз- мышлешя.

Церковь, какъ мы видели, допускаетъ три состояшя души по смерти. ВозмоЖенъ ли, по учешю Писашя и церкви, пере- ходъ изъ одного состояшя въ другое? Писаше указываетъ на возможность сего только въ одномъ месте, где говоритъ о соше- ствш Iucyca Христа во адъ и изведенш оттуда душъ грЪшныхъ (i Петр. 3, 18). Отсюда следуете заключить, что перемена одного состояшя— худшаго на другое— лучуиее, возмоЖна. Церковь тоЖе предполагаете, когда молится объ умершихъ; если бы она представляла невозмоЖнымъ улучшеше за гробомъ, то не молилась бы. Но не противоречите ли церковь сама себе, когда и молится за умершихъ, и утверЖдаетъ, что по смерти нетъ по- каяшя? Зд'Ьсь противорЪч1е только видимое, а въ самомъ дЪлЪ его нетъ. МоЖетъ быть, покаяше действительно не возмоЖно. для самой души умершаго, но возмоЖно подъ вл1яшемъ другихъ,— при помощи церкви видимой, ангеловъ и святыхъ. МоЖетъ быть такЖе, оно не возмоЖно только для тЪхъ, которые перешли туда безъ всякаго ростка добра, а не для всехъ вообще. А потому и мысль церкви, что по смерти нЪтъ покаяшя, верна, и молитвы за умершихъ съ нею согласны.

Что еще проясняютъ намъ зам'Ьченныя выше естественныя явлешя и составленное на основанш ихъ понят1е о будущей Жизни? Изъ нихъ видно, что состояше душъ до суда— эта половинчатая Жизнь человека— похоЖе на сонъ. И потому мнеше о сне душъ (ncuxonannuxin), будучи понимаемо правильно, моЖетъ быть принято, и имеете свое основаше въ томъ, что душа по смерти, какъ и сонный челов'Ькъ въ, полномъ существе своемъ, им'Ьетъ сознаше не совершенное, не полное, зыбкое. Чтобы видеть еще бол'Ье, каково состояше души по смерти и чего ей надо бояться, для этого нуЖно хорошо наблюдать все поименован- ныя физическ!я явления, особенно магнитическш сонъ и обмираше. Объ обмираши есть прекрасная статья въ «Сыне Отечества» за

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБ-Б ЧЕЛОВЕКА И MIPA. 4 7

18З1 годъ, подъ назвашемъ .1етаргическш сопъ. Въ прошедшемъ столет'ш былъ краймй матерьализмъ, простиравшшся почти 40 того, что кроме четырехъ cruxiu ничего не хотели 4опустигь. Но, къ удивленью, самый стропй защитникъ матер'тлизма, Ме- смеръ, открылъ Животный' магнитизмъ, и гЬмъ подорвалъ всю систему матер1ализма, далъ новое направленье, которое ныне господствуешь, и посредствомъ своихъ опытовъ уяснилъ глубокья психическая истины. Такимъ образомъ чрезъ матерьалиста, какъ чрезъ Валаамову ослицу, противъ воли его, сообщено намъ то, что оправдываетъ само истинное откровенье.

Изъ гЬхъ Же явленш ви4но, какъ человекъ по смерти произносишь самъ надъ собою су4ъ. Въ сне 'обыкновенномъ совесть 4ействуетъ сильнее, неЖели наяву: это знаетъ всякш, кто заме- чалъ, какъ во сне какая нибу4ь мысль, относящаяся къ нравственности, производитъ сильное впечатленье на совесть. Въ ис- куственномъ сне одна нечистая мысль бываешь нестерпима. Въ обмиран'ш это действье совести еще сильнее. Изъ этого следуешь, что чемъ болЬе отрешается душа отъ тела, темъ сильнее действуешь совесть. Значитъ, при полномъ разрешенш души отъ тела, действье совести не отразимо. Какъ необходимо поэтому очищать зд Ьсь совесть, 4абы тамъ не терпеть ея угры- зенш!...

Эти полумертвыя состояшя 4уши въ нашемъ Mipe показы- ваютъ такЖе, что души умирающихъ подвергаются вльянью ду- ховъ. Ибо и во сне естественномъ иногда бываютъ явленья ду- ховъ; во сне искусгвенномъ и обмиран'ш еще чаще бываютъ эти явлешя: по смерти Же, когда душа вступаетъ въ мьръ духовъ, явлешя эти долЖны быть деломъ постояннымъ и обыкновен- нымъ.

Эти Же естественныя явленья проясняютъ глубокую истину Писашя,— единство наше со Христомъ, какъ членовъ съ главою. Намъ трудно представить, какъ мнопя недЬлимыя, разобщенныя меЖду собою, изъ коихъ каЖдое Живетъ отдельною Жизнио, со- ставляютъ во Христе единое тело, въ которомъ есть одно сочувствие! Но въ магнитическомъ сне виденъ весьма явный намекъ на это. Если одинъ магнитизеръ намагнитизируетъ несколькихъ больныхъ; то они получаютъ такое единство и сочувствие, что сколько бы ихъ ни было, напр. 3, 4 и больше, все начинаютъ Жить одною Жизнио, одною волею, и почти составляютъ одинъ духъ. Еще изъ этого Же сна видно, что кругъ существованья удши, приведенной въ это состоянье, распространяется по м ере

148 ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

того, сколько приводится въ такое Же состояше другихъ душъ эднимъ и темъ Же магнитизеромъ, такъ что если напр, приведено въ этотъ сонъ четыре человека, то душа каЖдаго изъ нихъ зидитъ какъ бы за четырехъ, Живетъ Жизшю четырехъ. Это Же, безъ сомнЪшя, есть и въ Mipe ангельскомъ. Въ будущемъ царстве БоЖ1емъ каЖдыи будетъ пользоваться всЪмъ, чЬмъ и друпе, и будетъ иметь все совершенства этого славнаго царства. Отъ того-то каЖдыи новый членъ этого царства не crb- сняетъ, а напротивъ распространяетъ его сферу. Это недавно замети лъ одному немецкому философу больной. При посЬщенш дома сумасшедшихъ, философъ спросилъ одного изъ нихъ что- то объ аде и небе. Этотъ отв'Ьчалъ ему: «когда приходитъ кто- либо новый во адъ, то въ немъ делается теснее; а когда на небо, то оно становится просторнее.» Действительно, самоот- верЖеше и любовь имЪютъ силу разширяуь, а эгоизмъ, повиди- мому разширяющшся, на самомъ деле только стЪсняетъ, обращаете вещи и лица, зараЖенныя имъ, въ ничтоЖество!

СообраЖешя эти проясняютъ и ту вЪру церкви, что ветхозаветные праведники, до низшеств'ш Христа во адъ, пребывали въ аде. Основу этого моЖно видеть въ главномъ свойстве загроб- наго Mipa. Свойство это — б ь т е людей половинчатое, въ кото- ромъ могутъ быть въ душе мысли и Желашя, но нЬтъ дела; потому что это 6biTie зыблющееся, не самостоятельное. Въ та- комъ состоянш были души ветхозав'Ьтныхъ муЖей; имъ требовалась помощь действительная, которую и доставило имъ человечество Iucyca Христа: оно дало имъ покой. Когда явился 1и— сусъ Христосъ, то за Нимъ онЪ все повлеклись; а до того времени ни одна изъ нихъ не могла ни сама выйти, ни другихъ вывесть изъ сего волнообразнаго состояшя, которое и называлось адомъ; ибо слово это неопределенно, и зд'Ьсь моЖетъ означать нерешительное состоите душъ.

Перюдъ б ь т я за гробомъ очень длиненъ, а настоящая Жизнь, по отношешю къ нему, очень кратка. Судя по этому, надлежало бы думать, что люди будутъ весьма заботиться о смерти; но какъ мало они не только заботятся, а даЖе думаютъ о ней!.. "Что Же за причина такого страннаго явлешя? Смерть — явлеше уЖасное, и потому невольно долЖна бы заставить людей думать о себЪ: отъ чего Же нетъ тутъ у людей логики? Если бы мы не знали Жизни настоящей, и намъ сказали, что она будетъ продолжаться для некоторыхъ людей 8о летъ, для другихъ 40, 2о и менее; то мы естественно подумали бы объ этихъ людяхъ,

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБЪ ЧЕЛОВЪКА И MIPA. «49

что они большую часть своей Жизни будутъ проводить. на гро- бахъ, будутъ только и думать о смерти. Отъ чего Же мы не дЪлаемъ этого? Причину этого трудно постигнуть. Отчасти, конечно, приводишь къ этому неизвестность смерти, и того, что последуешь за нею, а х'лавная причина этого долЖна быть въ Промысле БоЖ1емъ. Верно, Промыслъ такъ устроилъ для того, чтобы смерть не 'производила техъ уЖасовъ, kakie долЖна бы она произвесть *).

Конецъ mipa. Посмотримъ теперь на собьтя, имеющдя последовать въ конце Mipa. Какъ каЖдому человеку предстоитъ смерть, такъ и всему Mipy предстоитъ своего рода смерть или разрушеше. Это ясно показано въ Писанш; и философы и простой народъ верили въ невечность Mipa, и предварили новозаветное откровеше даЖе изъяснешемъ способа кончины Mipa,— учили объ истребленш земли огнемъ.

Кончина Mipa будетъ предварена знамешями. Знамешя эти различны; некоторый изъ нихъ означены въ Писанш, но не точно: отсюда насчетъ сего родились разноглася. Спаситель указалъ знамешя эти, когда пророчествовалъ о судьбе Герусалима, но такъ что некоторыя изъ нихъ относятся къ разруииешю Герусалима, а некоторыя къ кончине Mipa. Отъ 3 стиха 25 гл. Матэ. до 26— знамешя, бывипя при разоренш 1ерусалима; потомъ те знамешя, что солнце померкнетъ, луна не дастъ света, eвaнreлie будетъ проповедано всемъ, будетъ скорбь великая, явятся лЖехристы, изсякнетъ любовь— эти знамешя идутъ уЖе къ концу Mipa; далее З4 стихъ опять указываетъ на Жителей 1ерусалима. Значитъ, здесь I. Христосъ поступаешь такъ, какъ часто делали пророки, когда съ одними видешями или Же собьтями соединяли и друпя сходныя съ ними, предрекая одно собьте близкое, говорили и о другихъ, более отдаленныхъ и более ваЖныхъ.

Что все это при конце Mipa последуешь, моЖно и долЖно оЖидать непременно. Конецъ Mipa последуешь тогда, когда м ip ъ

состареется въ хитростяхъ и обманахъ (отсюда ухищрешя и ко

*) Въ этомъ отлЪлЪ лекщш ссть мысли шагЫя и зыбкля, есть вывсмы, съ которыми моЖно не соглашаться. Редакиуя не могла не вид’Ьть этого. Но, не смотря на то, она печатаетъ этотъ отдЪлъ безъ излЪненш, потому что она настоящему издашю при4аетъ значеше только историческаго 4окумента; 4а и самъ профессоръ всЬ шатЫя мысли и нетвер4ые Выв04ы свои называетъ своими личными сообраЖешями и мнЪшями, а не общимъ богословскимъ уче- шемъ. Прим. Ред.

i5o ЛЕКЦЬЯ ТРЕТЬЯ.

варства), въ лукавстве и злобе (отсюда преследованья и гонешя) въ силахъ и законахъ (отсюда помраченье солнца и другихъ свЪ- тилъ). И теперь замЪчаютъ, что на солнце являются пятна, которыя иногда увеличиваются и уменьшаютъ свЪтъ солнца... Предваряющимъ знаменьемъ, по словамъ апостола Павла (Римл. и, г5 . 26), будетъ такЖе обращеше 1удеевъ, которое последуешь по исполненьи числа язычниковъ. ДолЖно думать, что это обращенье будетъ значительное; но какъ оно произойдетъ, соберутся ли ьудеи въ одномъ извЪстномъ месте, или н'Ьтъ, и когда это будетъ,— cie не известно. Апостолъ коснулся сего предмета случайно, будучи вынуЖденъ обстоятельствами. Начали думать о немъ, что онъ совершенно оставилъ ьудеевъ, отъ которыхъ про- исходилъ по плоти, и прилепился только къ язычникамъ. Въ слЪ дсте этого онъ пишетъ посланье, въ которомъ изъясняетъ свою любовь къ единоплеменникамъ и, такъ сказать, хвалится ею. Посему онъ зд'Ьсь какъ бы такъ говоритъ: «я люблю моихъ единокровныхъ и не думаю объ нихъ низко, а думаю какъ о брат’ьяхъ моихъ, какъ о такихъ, которые теперь отверЖены, но современемъ будутъ приняты, когда число язычниковъ исполнится.»

Самый решительный признакъ кончины Mipa есть явленье антихриста, описанное въ посланьи къ солунянамъ (2 Сол. 2, 3— 13). Кто будетъ этотъ антихристъ? Некоторые толковники даютъ ему значенье собирательное, т. е. разумеютъ подъ нимъ духъ, въ известномъ времени и народе господствующей, противный духу ученья Христова. Но, следуя апостолу, долЖно думать, что это будетъ существо личное: ибо онъ называется сььномъ беззакошя и действуетъ какъ лице. Кто онъ будетъ? Изъ словъ апостола видно, что онъ будетъ обладатель, соединяющей въ себе власть св'Ьтскую съ духовною: ибо будетъ сидеть во храме (стихъ 4). Какъ онъ будетъ действовать? Противно христ1анству и весьма лицемерно (ст. ю ), такъ что прельстилъ бы и избранныхъ, если бы возмоЖно. Онъ будетъ въ сношенш съ дьаволомъ, и моЖетъ быть, связь эта прострется, какъ есть общее мн'Ьнье въ народе, до личнаго соединенья съ нимъ. Такъ ли будетъ или иначе, но то несомненно, что онъ будетъ въ теснейшемъ соединенш съ д1аволомъ. ВозмоЖно ли это для человека? Опыты показывают-ь, что возмоЖно: есть люди, кои изъ видовъ корысти совершенно предаются д1аволу и делаются какъ бы однимъ духомъ съ нимъ. Какъ въ лице Iucyca Христа явилъ свои действья светъ, такъ въ лице антихриста покаЖетъ свои усил!я тьма. Онъ будетъ

снабЖенъ силою, знамешями и чудесами лоЖными. Чудеса ciu

будутъ производиться искуствомъ д1аво.1а въ низшей, чувственной сфер"Ь. И меЖду людьми штукары могутъ д'Ьлать чудесныя вещи, но д1аволъ моЖетъ более ихъ, такъ какъ лучше ихъ знаетъ силы природы. Вероятно, антихристе будетъ скрывать все и выдавать лоЖь за истину; но видно, что онъ и прямо пойдетъ противъ всего священааго; ибо поставите себя выше всего, что называется богомъ или Же священнымъ, и центромъ релипи и бо- гослуЖешя поставите самого себя. МоЖно ли представить такое безум1е въ людяхъ, чтобы они могли поверить ему и последовать за нимъ? Опыты, къ несчастш, подтверЖдаютъ, что это возмоЖно. Французская революц1я представила нечто весьма схо- Жее съ этимъ будущимъ явлешемъ: Бога она изобразила въ ли- цЬ безстыдной Женщины, и нашлись люди, въ другихъ отноше- шяхъ даЖе не глупые, которые любовались этимъ безстыднымъ торЖествомъ разума. МоЖно поэтому наверное полоЖить, что и тогда, при конце Mipa, во время антихриста, станете у людей невежества, безстыдства и безум1я, чтобы внимать этому лЖецу.

Съ неверующими въ него антихристе будетъ поступать иначе; предъ ними онъ снимете личину и какъ тиранъ будетъ мучить ихъ (смот. Апок. 9, ю, и). Словомъ: это будетъ человекъ во всемъ противоположный Христу. Здесь то видна будетъ верность того мнешя, по которому утверЖдаютъ, что д'тволъ подраЖаетъ Богу во всемъ, только противнымъ образомъ. Такъ, во Христе было явлеше Бога во плоти: въ антихристЬ д'тволъ такимъ Же образомъ явится во плоти. Вообще— сущность учешя библейскаго объ антихристе состоите въ томъ, что онъ будетъ человекъ злой, противникъ христ1анства, направляющей противъ релипи лоЖныя чудеса" и пророчества, требующш себе поклоне- шя, какъ представителю БоЖ1ю, и что концемъ его будетъ погибель: ибо Спаситель уЫетъ его духо.пъ устъ своихъ и упразднить явлешемъ пришеств'т своего (2 Сол. 2, 8). СраЖаться съ нимъ не будетъ 1исусъ Христосъ, не удостоите его этой чести, а упраздните его однимъ своимъ пришеств1емъ, т. е. коль скоро явится Христосъ истинный, сей призракъ тотчасъ изчезнетъ.

Продолжительность царствовашя антихристова неизвестна; но, какъ видно изъ Апокалипсиса (12, 5), она каЖется, будетъ не длинна и царство это скоро прекратится ради избранныхъ (Мате. 24, 22). Замечательна сила словъ Спасителя о чудесахъ антихриста: яко оке прелъстити, аще возмоЖно, и изораппыя (Мате. 24, 24). Съ перваго взгляда каЖется, что въ нихъ нетъ силь

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБЕ ЧЕЛОВЕКА И MIPA. l5l

i 52 ЛЕКЦШ ТРЕТЬЯ.

ной мысли. Но что значитъ зд"Ьсь возможность и невозможность? — Возможность по отношешю къ знамешямъ и чудесамъ, а невозможность по отношению къ избраннымъ. По законамъ обык- новеннаго ума челов'Ьческаго, чудеса эти будутъ таковы, что долЖны бы заставить в'Ьровать: вотъ возможность. Но въ избран- ныхъ есть, какъ говоритъ 1оаннъ, сЪ.пя свято,— духъ спасающш ихъ и тогда, когда разсудокъ, оставленный самому себ"Ь, не могъ бы не согласиться на известное предлоЖеше: вотъ невозможность. Съ святыми бываютъ так1я минуты, когда они вЪрятъ, по сло- вамъ ап. Павла, паче уповашя, какъ вЪрилъ Авраамъ, т. е. иногда разсудокъ непременно требуетъ оставить известное доброе дЪло, признавая его не хороишмъ, а*меЖду тЪмъ они продол- Жаютъ дЪлать его, следуя тайному содружеству съ ними Св. Духа. Это-то, какъ теперь, такъ и тогда, при концЪ Mipa, не позволитъ избраннымъ увлечься лестш и коварствомъ духа злобы. Следовательно вс'Ь люди, не имЪюшде этого внутри обитающего Духа, лишенные св. сЪмени, увлекутся антихристомъ. Средствомъ противъ него вообще будетъ слуЖить твердость и неизменность в'Ьры; но кто захочетъ противиться ему, тотъ най- детъ и много другихъ средствъ. Ибо если д1аволъ употребитъ тогда все свое усил1е; то безъ сомнЪшя и Богъ не воздремлетъ. Поэтому, кто увлечется антихристомъ, тотъ самъ будетъ виною своей погибели. Заметить моЖно изъ великихъ судовъ, уЖе совершившихся въ Aiipb, что Богъ въ так1я эпохи всегда спасаетъ преданнЫхъ Ему. Такъ напр, во время разорешя 1ерусалима христ1ане изведены были въ Пеллу и не участвовали въ бЪдств‘1- яхъ 1удеевъ.

Вотъ что предваритъ конецъ Mipa. Сперва будетъ тишина, какъ и всегда бываетъ предъ великими собьтями природы, отъ которой родится дремота и безпечность, какъ было во дни Ноя; потомъ— необыкновенное двиЖеше во всЪхъ м 1рахъ: въ л\5р'Ь ан- гельскомъ подвигнутся силы небесныя; въ Mip"b физическомъ по- меркнутъ светила; въ Mipb челов"Ьческомъ умноЖатся лЖехри. сты, увеличатся заблу’Ждешя и пороки, явится антихристъ. За всЬми сими знамешями посл1эдуетъ уЖе самый конецъ Mipa, ко- торый будутъ сопровождать слЪдуюшдя собьтя: i) воскресеще мертвыхъ; г) явлеше Господа на судъ и самый судъ; 3) превра- щеше M ipa, и 4) распредЪлеше последней участи, или Же на- градъ и наказанш.

Воскресете мертвыхъ. При кони/Ь Mipa съ Живыми послЪ- дуетъ измЪнеше, а .мертвые воскреснутъ. Въ воскресенш будутъ

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБ-Ь ЧЕЛОВЕКА И MIPA. 153

участвовать все умерийе, и добрые и злые. Воскресеше послЪ- дуетъ по трубному ангельскому гласу (i Кор. )5, 5г). Явно, что что это метафора,/но она выраЖаетъ что-то существенное. Глась Бо>к1й непременно будетъ къ силамъ натуры, по которому море, адъ а смерть отдаду1-ъ своихъ метвецовъ (Апок 20, i3 ). Съ какими теломъ воскреснутъ люди? Съ теломъ, похоЖимъ на настоящее, но лучшимъ его. Сколько изъ настоящаго тЪла войдетъ матерш въ это тело,— Писаше не опредЪляет-ь, и мы сами определить не моЖемъ. Для насъ довольно знать, что гЬло это будете подобно проелавленному гЬлу Iucyca Христа; а лучше этого образца и Желать не нуЖно. На основанш даЖе опытныхъ на- блюденш, делаемыхъ надъ умершимъ теломъ человЬческимъ, моЖно думать, что будущее т'Ьло будетъ много отлично отъ на- стоящаго. Ибо сколько производится надъ нимъ работы! По смерти r b четыре c t u x i u , которыя при Жизни враЖдовали про- тивъ тела, делаются служителями его, — переработываютъ его и чистятъ. Сколько Же оно долЖно измениться, пройдя все процессы этой переработки? Ап. Павелъ подробно описываетъ качества будущаго т^ла (i Кор. гб, Зг— 5 8). Онъ называетъ тело это духовнымъ, безъ сомнешя, потому, что оно будетъ слиш- комъ тонко и нетленно. По виду оно долЖно быть светоносно. Ибо и во сне магнетическомъ, когда душа смотритъ на свое тЬло, то нервы его представляются ей огненными. Къ сему Же заключешю ведутъ и явлешя ангеловъ въ телахъ светлыхъ. Безъ сомнешя и те, кои будутъ въ соЖительстве съ ангелами, бу- дутъ иметь так1Я Же светлыя тела.

Насчетъ сего славнаго тела могутъ быть сомнешя; но все они берутся изъ праха могилы, и тамъ-Же, т. е. въ могиле долЖны и остаться. Что тело возмоЖно другое, это ни мало не удивительно. Физюлоги заметили, что и теперь въ 12 летъ тело наше совсемъ изменяется: старыя частицы улетаютъ, приходятъ новыя, и мы получаемъ тело совершенно новое. Притомъ, видимое наше тело есть только оболочка тела другаго, которое со- ставляетъ постоянную, пребывающую основу сего чувственнаго семени будущаго славнаго тела; оно есть не только у людей, но и у Животныхъ и растенш. Такъ химики заметили, что и после того, какъ растете сгоритъ, внутреннее, основное тело его остается, носится въ воздухе, и иногда моЖно вид Ьть его глазами. Итакъ, недоумешя насчетъ того, какъ соберутся частицы тела, какъ явится тело славное, неосновательны и неуместны. Еще каЖется непонятнымъ, какъ въ .пгпоъети ока (Кор. i5, 5г) из-

i 34 ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

манятся Живые. Подобное нЪчто и теперь представляетъ горюше, вдругъ превращающее въ пепелъ тЬло человека, подвергша- гося ему. Опыты эти редки, и весьма страшны, но они есть и хорошо объясняют^ возможность будущего мгновеннаго измЪне- шя тЬлъ Живыхъ. Это изм'Ьнеше для людей тЪхъ будетъ тоЖе смерть своего рода. По какими законами будетъ происходить воскресен1е тЬлъ? Безъ сомнешя, здЪсь будетъ участвовать сила БоЖья; но и отъ самаго м ’фа моЖно обкидать этого: ибо это будетъ тогда, когда мьръ созрЪетъ для такихъ явленш,— когда это лоно тЬлъ челов'Ьческихъ не въ состояшц будетъ ни одного дня бол^е удерживать ихъ въ себе.

Учеше о воскресенш мертвыхъ есть отличительная черта хри- ст1анства, есть самое ясное учете Писашя о безсмертш человечества. Древнш м 1ръ оЖидалъ безсмертья только души, а о безсмертш, или Же воскресенш тЪлъ мечтали весьма редкье, и то съ великою неопределенностью и неясностью. Одно только хри- ст1анство утвердило эту истину безсмерт1я тЪлъ. Въ наши времена есть умы, наводящее сомненье на эту истину, но это— остатокъ взгляда древняго, и взглядъ этотъ не философскьй, хотя защитники его выдаютъ себя за философовъ. Для ума истинно-фило- софскаго весьма благопрьятенъ взглядъ противный, т. е. мненье о безсмертш тела и о будущемъ соединеньи его съ душею; ибо въ этомъ соединеньи безсмертной души съ безсмертнымъ т&ломъ, есть полнота, которой умъ везде и преимущественно здесь ищетъ, и которая не моЖетъ ему не нравиться. Умъ, судя о будущемъ состоянш бытья человЪческаго, снимаетъ для него черты съ бытья настоящаго, и потому въ будущемъ состоянш не моЖетъ не представлять союза души! съ тЪломъ, потому что онъ здесь есть. Къ отрицанию воскресенья приходитъ мысль о томъ, что душе будто лучше быть безъ гЬла. Но эта мысль есть плодъ поверх- ностнаго взгляда; въ самомъ Же дЪлЪ тЪло для души необходимо; съ нимъ, какъ мы видели, ей лучше; отъ него она получаетъ твердость и вЬсъ. Въ этомъ только виде челов’Ькъ моЖетъ назваться сокращеньемъ всего мьра, а такое названье долЖно принадлежать ему: ибо онъ есть связь двухъ мьровъ. К ъ тому Же отрицанию привело нЪкоторыхъ философовъ мудроваше о трудности произойти такому событш, каково воскресенье тЪлъ. Муд- рованье человеческое вообще сильно въ теорш, а когда дойдетъ до дела, то оно слабеетъ и теряется. Это правда, что трудно изъ персти составиться телу. Но что значитъ такая трудность

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБЕ ЧЕЛОВЕКА И MIPA. 155

для такого Действователя, какой здесь будетъ? Здесь будетъ действовать не слабый какой-либо мудрецъ, а всемощный Богъ.

Мы видели уЖе, что будущее тело, по учешю ап. Павла, будетъ духовно. Въ силу этой духовности оно будетъ иметь следующая два отличительный качества: i) Не будетъ подлежать ни- какимъ нынешнимъ брачнымъ связямъ и отношешямъ: въ вос- kpeceniu, говорилъ Спаситель саддукеямъ, ни Ысенятся, ни по- сягаютъ, по яко апгели Eookiu па пебеси суть. Черта резкая, весьма много отличающая будущее тЬло отъ настоящаго. 2) Не будетъ иметь нуЖды въ питан'ш: чрево и брашно тамъ упразднятся. Это качество показываетъ совершенное отлич1е будущаго тела, славнаго, отъ нынешняго, ничтоЖнаго. Отделите и теперь человека отъ чрева, отъ способа питашя: какъ много онъ будетъ отличаться отъ людей обыкновенныхъ! Питаше по истине есть рабство .шру. Если бы человекъ не имелъ нуЖды въ пище и одеЖде, то все суетныя заботу его отпали бы, все страсти затихли бы; кто бы тогда сталъ копить золото, гоняться за драгоценностями? Что такое отделеше тела отъ способовъ нынешня го б ь т я его возмоЖно, на это даютъ явный намекъ нынешше опыты. И ныне въ некоторыхъ болезняхъ люди Живутъ несколько летъ безъ пищи однимъ воздухомъ; у насъ въ Pocciu, былъ такой человекъ; онъ (я самъ виделъ его) Жилъ только темъ, что по временамъ мочиль во рту водою. У благочестивыхъ людей тоЖе эти узы, соединяющее насъ съ м 1ромъ, т. е. питаше и нуЖда въ одеянш, слабеютъ; надъ ними часто сбываются слова Писашя: не о хлЪ5Ъ единомъ Ысивъ будетъ человЬкъ, по о ъсякотъ глаголЪ, исходящетъ изъ устъ Боэкшхъ; они часто Живутъ однимъ словомъ БоЖшмъ.

Превращете mipa. После воскресешя и перемены людей по- слЬдуетъ воскресеше или перемена земли. Въ Писанш эта перемена, или, лучше, время совершешя ея показывается неопределенно. Въ нЬкоторыхъ местахъ Писашя она предваряетъ судъ, а въ другихъ судъ предваряетъ ее. Но что будетъ преЖде, а что после, въ этомъ мало нуЖды; намъ нуЖно только знать, что то и другое будетъ. Итакъ, скаЖемъ преЖде о конце Mipa. Зналъ ли 1исусъ Христосъ о семъ конце? Ученики два раза спрашивали Его объ этомъ; но въ первый разъ Онъ имъ сказалъ, что не знаетъ: о дпи оке томъичасЪ никтооке ъЪстъ... пи рьшъ чело- вЬческш (Марк. i3 , З2); во второй разъ отвечалъ, что имъ не нуЖно этого знать: пЪстъ ваше разу.пЪти времена и лЪта, яэке Отецъ полозки во своей власти. Точно ли не зналъ объ этомъ

i56 ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

1исусъ Христосъ? Некоторые соблазнялись этимъ местомъ и потому толковали его различно. Одни, поелику слово Сынъ находится у одного евангелиста Марка, утверждали, что оно вставлено рукою переписчиковъ; друпе, какъ Златоустъ, говорили, что 1исусъ Христосъ не зналъ объ этомъ, какъ дЪти не знаютъ о нЪкоторыхъ вещахъ родителей своихъ. Вообще, отцы церкви давали различное значеше словамъ симъ. Но судя прямо, долЖно сказать, что Христосъ действительно не зналъ последняго дня, какъ эту мысль прекрасно раскрылъ въ^одной проповеди преосв. Филаретъ, где говорится, что это незнаше было последнимъ ви- домъ Его истощашя и смирешя. И действительно, это Жертва весьма приличная Тому, Кто долЖенъ былъ быть искушеннымъ по всячески.пъ.

Есть ли въ природе основаше думать, что такой переворотъ въ ней когда-либо будетъ? Еще древнш м 1ръ находилъ въ ней признаки имеющаго некогда последовать переворота. Взглядъ древнихъ преимущественно останавливался на оскуденш силъ природы. Это моЖно видеть изъ письма KunpiaHa кареагенскаго къ Деметр1ану, въ которомъ онъ подробно описываетъ взглядъ древняго Mipa на будущш переворотъ. Но теперь еще более открыли новыхъ намековъ на разрушеше Mipa. Астрономы заметили, что М1ры раЖдаются, стареютъ и умираютъ, и говорятъ, что съ нашею землею тоЖе будетъ. Да и вообще, сколько было переворотовъ на земле! Поверхность земли есть совершеннее кладбище, усеянное -трупами; мы Живемъ на развалинахъ; а про- шедийе перевороты ручаются и за будущ1е. Замечаютъ еще, что эклиптика земли постоянно наклоняется, и моЖетъ дойти нако- нецъ до того, что земле невозможно будетъ обращаться около солнца: тогда, конечно, долЖна последовать великая перемена. Притомъ, изъ частыхъ страшныхъ явленш земли видно, что она въ болЬзненномъ состоянш. Внутренность ея горитъ и извергается; она трепещетъ и «о многихъ местахъ даетъ ощущать свой трепетъ,— и всЬ эти и подобныя судороЖныя двиЖешя ея долЖны когда-нибудь окончиться большимъ переворотомъ. Было много мненш о скорой кончине Mipa. Есть и теперь мнеше (Штиллинга) о конце Mipa, имеющемъ последовать .we Жду Зо и 40-мъ годами настоящаго столет1я, основанное на апокалипсиче- скомъ вычисленш зверинаго числа — шестъсотъ шестъдесятъ шесть (An. i3 , 18). Но самыя обыкновенныя сообраЖешя ве- дутъ къ противному заключешю, — къ тому, что М1ръ еще долЖенъ продолжаться не малое время. Такъ время бьгпя лира— б

О ПОСЛЕДНЕЙ с у д ьб ъ ч е л о в -ь к а и MIPA. 15 7

или 7 тысячъ л -feT-b — очень не продолжительное. Для какой нибудь огромнейшей планеты очень мало этого времени. Конечно, на протяЖеше времени моЖно смотреть и иначе: у Бога одинъ день какъ юоо летъ, и моЖетъ быть наоборотъ; но по нашему взгляду на время это б ь т е 'Mipa каЖется короткимъ. Взглядъ на землю ведетъ къ мысли, что существоваше ея еще продолжится. На ней еще много местъ неизвестныхъ и ненаселенныхъ; но че- ловекъ мало по малу узнаетъ и населяетъ ее. МоЖно полагать, что владычество его надъ землею долЖно окончиться познашемъ и населешемъ всехъ месть ея; но такой предЪлъ владычества еще далеко. Если полоЖимъ признакомъ конца Mipa оскудеше силъ природы; то и въ такомъ случае конецъ этотъ еще не близокъ; ибо силъ этихъ еще много. Земля, эта общая мать, моЖетъ питать еще многихъ чадъ. Истор'т человечества пред- ставляетъ много зла и добра; но эта сумма еще не моЖетъ равняться съ суммою, находящеюся въ идее человечества^ — идее не мечтательной, но такой, которая моЖетъ осуществиться, т. е. сложность добра и зла действительнаго не моЖетъ еще равняться съ слоЖностш добра и зла возмоЖнаго; а вероятно пределомъ б ь т я рода человеческаго долЖно быть осуществлеше этого иде-- ала— извлечете изъ нея, — раскрьте всехъ силъ, каЫя только есть въ человечестве. ПрилоЖите Же этотъ масштабъ къ состоя- шю рода человеческаго, и увидите, какъ много еще людямъ остается делать, развивать и развиваться, и потому какъ далекъ долЖенъ быть пределъ ихъ Жизни! Да и Промыслъ, который и плевелъ не исторгаетъ потому, что щадитъ пшеницу, не истор- гнетъ ни одного колоса пшеницы, если онъ остается еще не зре- лымъ, а все соберетъ зрелыми въ Житницы.— Но все эти сооб- раЖешя не имеютъ въ себе ничего решительнаго. Ибо перюдъ б ь т я Mipa и человека моЖетъ быть определенъ иначе, темъ, кто лучше насъ видитъ связь б ь т я временнаго съ вечнымъ. Посему дело это долЖно предоставить Промыслу: онъ видитъ все и всему назначаетъ конецъ.

УничтоЖится ли м ’фъ, или только изменится? ДолЖно думать, что онъ только изменится. У Бога нетъ смерти. Богъ пЬстъ Богъ мертвыхъ, по окиъыхъ. И само св. Писаше подтверЖдаетъ эту мысль. Такъ ап. Петръ во второмъ посланш своемъ (3, i3 ) говоритъ, что будетъ небо ново и земля новд; но все учеше его объ этомъ даетъ разуметь, что останется что-то и отъ старагоMipa.

Кто будетъ производителемъ этого великаго переворота, какое

i58 ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

оруд1е? По учетю ап. Петра, оруд1емъ этимъ будетъ огонь (2 Петр. 3, 7. ю). Спрашиваютъ: где столько возмется огня? Но его и теперь весьма много; онъ есть везд Ь, и притомъ въ огром- ныхъ размЪрахъ. Напр, что моЖетъ быть свободнее отъ огня, какъ воздухъ? Но и въ немъ весьма много его: является мол- шя, и въ воздух^ везде разливается огонь, и огонь уЖасный. Въ грубыхъ телахъ тоЖе, повидимому, нетъ огня: но начните ихъ тереть, — и они издаютъ искры. Ледъ даЖ* наполненъ огнемъ: ибо северныя аяшя бываютъ въ странахъ самыхъ ледовитыхъ. Итакъ, спрашивать о томъ, откуда возмется огонь, — трудъ напрасный. Лучили и более уместный вопросъ здесь следующш: кто возбудитъ этотъ огонь, скрывающшся повсюду? Большихъ возбудителей для этого не нуЖно, а если бы и нуЖно было, то Богъ не имелъ бы въ нихъ недостатка. Огонь непрестанно го- ритъ внутри земли и простирается, какъ каЖется, до самаго центра ея, — обнимаетъ всю землю, такъ что 200 горъ непрестанно изрыгаютъ его пламя. При такомъ горенш нуЖно только малейшее прикосновен'^, чтобъ произвести всеобщш поЖаръ. Это прикосновеше моЖетъ быть произведено какою-либо кометою, которая вообще имеетъ заЖигательное свойство. Самое солнце благотворнымъ светомъ своимъ моЖетъ произвести поЖаръ. Да и самые малые возбудители, напр, молшя, северное аяше и т. п ., заставляютъ землю колыхаться и сверкать. Не давно, именно въ прошломъ году (18З2), отъ Ледовитаго моря до Средиземнаго все было въ огне. Все такого рода явлешя происходили и проис- ходятъ на поверхности земли, а во внутрь ея не западала еще ни одна искра: но придетъ время, искра западетъ въ землю, и она загорится. Объ этомъ огне моЖно сказать тоЖе, что о по- топной воде; потому-то ап. Петръ да и самъ 1исусъ Христосъ сравниваютъ последнш конецъ 'Mipa съ потопомъ, бывшимъ во время Ноя.

Была ли въ древности вера въ конецъ Mipa? Она идетъ съ самой глубой древности чрезъ все народы. 1удеи производили ее то отъ Адама, то отъ Еноха, который будто бы поставилъ два столпа, изъ которыхъ на одномъ было означено превращеше Mipa

посредствомъ воды (потопъ всеобщш), а на другомъ — посред- ствомъ огня (последнш конецъ Mipa). Объ этомъ Же говорятъ Овидш и Сенека. Первый представляетъ въ своихъ стихахъ, что море загорится: mare ardebit. Последнш выраЖается такъ: sidera sideribus incurrent et omne uno igtie ardebit. Такимъ образомъ изъ ветхаго Mipa произойдетъ новый, и родъ человеческш поселится

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБ-Б ЧЕЛОВЕКА И MIPA.

на новой земле. Посему выраЖешя— человекъ взойдетъ на небо, вселится въ другой М1ръ — суть метафоры: человекъ останется на земле, только измененной, обновившейся. ЗдЪсь-то видно, какъ постоянны и неизменны суды и опред,Ьлен1я БоЖш! Такъ, тело испортилось: Богъ перечистить его и дастъ ему первое назначена, — соединитъ тело славное съ душею невинною. Такъ, земля испортилась: Богъ переЖЖетъ ее и употребитъ на преЖнее слуЖеше, — поселитъ на ней людей. Значитъ, что сказалъ Богъ разъ, то никогда не переменится. Такъ сильно слово Его!

Какъ разуметь то небо, которое, по ученш апостола, при конце Mipa сгоритъ? Толковники различно разумеютъ его, но Писаше разумеетъ небо вообще. Теперь и натуралисты пришли къ той мысли, что все разрушится. Замечательно, что все науки, принявъ правильное направлеше, сходятся съ Библ‘1ею и суть какъ бы комментарии ея. Напр, о конце Mipa натуралисты говорятъ почти тоЖе, что содержится въ Апокалипсисе; они утверЖдаютъ, что со временемъ планеты долЖны будутъ обращаться въ солнце, след, и наша земля будетъ въ солнце и будетъ иметь совершенство солнца, — всегдашнш светъ и теплоту (Апок. 21, 2З; г5 . 22, 5). О Жителяхъ Же солнца натуралисты говорятъ, что они долЖны быть столько совершеннее земныхъ людей, сколько солнце совершеннее земли. Все эти мнешя натуралистовъ весьма близки къ мыслямъ св. Писашя.

ПослЪднШ судъ. После перемены земли последуетъ страшный судъ. На суде этомъ будетъ судимъ весь м^ръ; христ1ане будутъ судимы по закону евангел!я, 1удеи по закону Моисееву, а язычники по внутреннему закону сердца. Впрочемъ, моЖетъ быть, до всеобщаго суда евангел1е сделается закономъ всеоб- щимъ; — моЖетъ быть, все обратятся ко Христу... Съ людьми будутъ судимы и злые духи. Ап. Павелъ (i Кор. 6, i— 3), упрекая христ1анъ за то, что они ходили судиться къ чуЖимъ вла- стямъ, а не къ своимъ, говоритъ, что святые будутъ судить м’фъ и ангеловъ злыхъ: не ntcme ли, говоритъ онъ, яко cmmiu мгрови имутъ судити... не вЪсте ли, яко ателовъ судити

имамы?Кто будетъ судить? 1исусъ Христосъ и святые. Iucycy при-

надлеЖитъ весь судъ, но онъ уступаетъ часть его святымъ. Страннымъ каЖется, какъ святые и судятся и судятъ. Но они судятся какъ человеки— грешники, а судятъ какъ святые БоЖш угодники; при этомъ въ решительныя минуты они полагаютъ

i6o ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

венцы свои на престола Агни,а, какъ говорится въ Апокалипсисе о 12 старцахъ.

Какъ бу4етъ производиться судъ? Писаше представляетъ об- разъ производства его въ чертахъ самыхъ чувственныхъ. Оно говорите, что 1исусъ Христосъ явится на облакахъ съ мноЖест- вомъ ангеловъ, разд'Ьлитъ людей, разгнутся книги деянш чело- вЪческихъ и книга предопределений БоЖ1ухъ, именуемая въ Апокалипсисе Животною, будетъ производиться судъ чрезъ вопросы и ответы, и по конце его одни пойдутъ въ адъ, а друпе въ рай. Что тутъ метафорическаго и что существеннаго? Тепереш- нш глазъ видитъ здесь много метафорическаго. Ему непонятно, какъ будетъ поставленъ этогъ престолъ, какъ соберутся вс Ь люди и где. Все это ему каЖется метафорою, а книги— это уЖе явная метафора. Но нынешнее зреше тамъ не годится. Люди въ то время будутъ иметь новыя тела и будутъ Жить на новой земле; а потому и отношешя будутъ иметь друпя, чемъ не- перь. Судя по сему, нельзя у Же определять, что тутъ истори- ческаго и что метафорическаго. Трудно представить, чтобы все это было такъ на самомъ деле, но отъ трудности еще нельзя заключать къ невозможности и недействительности. Не пишется ли на небе истор1я всеобщая? МоЖетъ быть, ангелы вполне удо- влетворяютъ тому Желанно, какое есть у людей— писать и знать исторно всего человечества. Мысль эта моЖетъ казаться мечтательною; но къ ней ведетъ то, что м1ръ земной оттеняетъ въ себе м1ръ небесный, и что метафоры земныя сняты съ вещей духовныхъ. И потому нельзя сказать, чтобы евангельское опи- саше будущаго пришеств'ш Царя небеснаго было однимъ только подраЖашемъ и удовлетворешемъ восточному вкусу. Конечно, есть еще много другихъ сторонъ суда, которыя не представлены въ Писанш; оно преподало намъ то только, что нуЖно для нравственности, и преподало такъ, чтобы сей сверхчувственный пред- метъ былъ понятенъ для в«ехъ людей, не только образованныхъ, но и дикихъ. Ни въ одной книге нетъ такого чувственнаго пред- ставлешя истинъ нравственныхъ, какъ въ г5-й главе евангел1я Матеея. Вопросы, которые тамъ предлагаютъ Iucycy Христу добрые и злые, и которые, безъ сомнешя, не будутъ предлагаемы въ такой форме, явно выраЖаютъ намереше представить истину эту сколько моЖно чувственнее, блиЖе къ понят1Лмъ людскимъ. На страшномъ суде моЖетъ соответствовать этому только по- рывъ благороднаго и смиреннаго чувства, по которрму праведники будутъ представлять дела свои слишкомъ малыми, меЖду

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБ-В ЧЕЛОВЪКА И MIPA.

темъ какъ 1исусъ Христосъ представитъ ихъ большими. Съ грешниками будетъ на оборотъ.

РаспредЪлете послЬЪпей участи. Следств1емъ суда будетъ вечная Жизнь и нескончаемое мучеше. Праведники будутъ наслаждаться первою, а грешники подвергнутся второму. Kakie будут ъ виды блаженства? Видовъ и земнаго блаженства нельзя исчислить, темъ более— небеснаго. Впрочемъ, ихъ моЖно отчасти указать, разд'Ьливъ ихъ на виды блаЖенства внЪшняго и внутренняя, такъ какъ и самое блаЖенство разделяется на внешнее и внутреннее. Виды блаЖенства внешняго суть: i) гармошя съ внешними силами природы и стих1ями; 2) праведники будутъ поселены на прекрасной земле, и 3 ) не будутъ ни въ чемъ нуждаться. Впрочемъ, блаЖенство ихъ еще не будетъ совершенное до некотораго времени: и въ новой Жизни еще будетъ зависимость отъ видимаго M ipa, ибо опять явится древо Живота (Апок. 22, 2); но древа познашя добра • и зла уЖе не будетъ. Такое полоЖеше праведниковъ будетъ полезно для нихъ потому, что при немъ они не забудутъ о своей тварности и зависимости. У ангеловъ не было ничего такого, и какъ уЖасно ихъ падеше! Къ совершенствамъ внешнимъ еще долЖно отнесть то, что праведники будутъ въ общенш съ ангелами. Но не прострется ли тамъ деятельность ихъ до того, что они, подобно Богу, будутъ осуществлять все свои мысли? Высота эта не возмоЖна, и полага- ютъ, что Адамъ имЬлъ ее въ начале: но тамъ тЬла праведныхъ будутъ еще совершеннее тела Адамова. Виды блаЖенства внут- ренняго следующее: 1) Праведники, по духу, будутъ иметь совершенный умъ, совершенную волю и совершенныя чувства. Ус- пехъ познашя тамъ будетъ безконеченъ, и радость сладостнее: ибо будетъ обил1е и безконечное pa3Hoo6pa3ie прекрасныхъ пред- метовъ. 2) Они будутъ созерцать и тЬлесне Iucyca Христа: въ Боге Отце велич1е физическое, а въ Iucyc b Христе велич1е нравственное будетъ составлять вечное ихъ услаЖдеше. Сверхъ того, имъ обещается еще зреше Бога: но что это за зреше? ДолЖно ли принимать его въ смысле собственномъ, или не собственномъ? КаЖется, оно долЖно иметь значеше метафорическое. Ибо кроме того, во многихъ местахъ Писашя 'представляется не воз- моЖнымъ видете Бога, самое слово зрЪтъ на всехъ языкахъ принимается въ смысле разумешя, и потому обещаемое зреше Бога моЖетъ означать высшую степень разумешя Его. МоЖно представлять такЖе, что праведники будутъ зреть Бога въ Mipe;

И н н о к е н т Ш . С о ч и н е ш я . X . I I

1б2 ЛЕКЦ1Я ТРЕТЬЯ.

ибо м!ръ изъ Бога и въ БогЪ; но этотъ образъ представлешя отчасти пантеистический и не совсемъ верный.

Будетъ ли тамъ постепенная усовершаемость праведныхъ? Писаше не говоритъ объ ней, но она долЖна быть: того требу- етъ свойство человеческаго духа. Одинъ Творецъ неизменяемъ, а твари, созданный Имъ, всегда долЖны изменяться, рости. Остановить сей ростъ ихъ— значитъ остановить блаЖенство: бла- Женство увеличивается тогда только, когда пища духа — его поз- нашя умноЖаются.

Kakie виды мучешя? Противоположные видамъ блаЖенства. Злые будутъ состоять въ дисгармонш съ натурою и отдалены будутъ отъ блаЖенныхъ пространнымъ огненнымъ озеромъ, — ластом/ь ихъ мучешя. Откуда возмется это огненное озеро? Не просто ли составится оно изъ частицъ, котврыя отделятся отъ Mipa? При перетворенш Mipa, какъ и вообще при переделке вещей, отделятся изв'Ьстныя частицы и, моЖетъ быть, произве- дутъ огненное озеро. Другой видъ вЪчнаго мучешя будетъ составлять общеше съ злыми духами, общеше бедственное, уЖа- сное!... Еще видъ мучешя— терзаше неусыпающихъ червей: все почитаютъ это за метафору; но, пристально смотря на натуру, едвали не сл'Ьдуетъ утверЖдать, что черви эти действительно тамъ будутъ. Физюлоги заметили, что основаше или Же первые элементы вс'Ьхъ тЬлъ состоятъ изъ червячковъ (инфузорш); такъ какъ это основных части вс'Ьхъ т"Ьлъ, то они никогда не истребятся. Теперь они находятся въ твле нашемъ въ правильномъ сочетанш съ нимъ и меЖду собою, и потому не мучатъ насъ; у нечестивыхъ Же, подвергшихся вечной муке, они составятъ дисгармоничесЫя группы и будутъ терзать ихъ Это весьма естественно, и Писаше, говоря объ этомъ, каЖется употребило не подоб1е вещи, а самую вещь; иначе оно выразилось бы лучше, нашло бы выраЖеше более благородное. Еще страннымъ моЖетъ показаться, какъ озеро огненное будетъ темнымъ, — какъ съ свЪтомъ соединится тьма. Но физики опредЪляютъ и форму темнаго огня: огонь этотъ волнообразенъ, меЖду гЬмъ какъ светлый огонь имеетъ видъ треугольника, или Же пирамиды. Темный огонь примечается въ тленш телъ, въ болезняхъ, ко- кова напр, болезнь, известная подъ именемъ антонова огня, и проч. Итакъ, едвали не лучше будетъ принимать буквально все, что говорится объ аде.

Будетъ ли конецъ мучешямъ? Писаше определенно говоритъ, что мучешя эти будутъ вечны. Согласно ли это съ другими

О ПОСЛЕДНЕЙ СУДЬБ-Ь ЧЕЛОВЕКА И MtPA. 16З

истинами? Если бы мы и не могли согласить; то долЖны верить Писанш. Да и возможно ли, чтобы мучешя эти когда либо прекратились? Есть ли спосооъ къ тому? "Человекъ, конечно, моЖетъ исправиться; но не моЖетъ грЪилникъ сравниться съ праведникомъ; его грЬхъ всегда возьметъ перев^съ въ сумме его совершенствъ. Одна только премудрость Б0Ж1Я нашла въ Iucycfc ХристЪ средство къ примирешю человека съ Богомъ и восполнение въ м1рЪ добра. Но это средство грЪшникомъ не принято; следовательно, и сделаться святымъ, получить блаЖен-

ство— ему не возмоЖно.

ЛЕКЦ1Я ЧЕТВЕ РТАЯ .

И 1 Ш Ш Ш Ш ш ш ш и .'♦ \1<|акая способность человеческая ваЖнее всехъ? Отъ какой

1зависитъ больше cnaceHie человеческое? — отъ воли. Но[ДМ^^чему обыкновенно отдають люди большую честь, за ка- кимъ совершенствомъ больше гоняются и чЪмъ гордятся? Познанями, просвещешемъ ума; о совершенстве Же воли мало ду- маютъ и мало цЪнятъ его. Правда, говорятъ иногда: надобно истреблять худыя привычки, быть добрымъ; но все это и остается большею часлю на словахъ. На познашя употребляютъ здоровье, издержки, часто Жертвуютъ самою Жизшю; а едвали кто умеръ стараясь о исправленш воли. Но, моЖетъ быть, въ са- момъ деле умъ заключаетъ въ себе более цены и ваЖности, неЖели воля? Познашя у людей вообще действительно ценятся слишкомъ высоко; но сами въ себе они не очень ценны. До- казательствомъ сему слуЖитъ то, что они, и даЖе самыя суще- ственныя изъ нихъ, часто достаются даромъ, тогда какъ совершенство воли очень трудно прюбретать. Повидимому, это па- радоксъ, что познашя намъ достаются иногда даромъ; но въ самомъ деле бываютъ опыты, что знаше наукъ, требующихъ особеннаго труда, напр, медицинскихъ, знаше языковъ вдругъ проявляется въ душе; а напротивъ нетъ ни одного опыта, чтобы человЬкъ въ одно мгновеше самъ по себе сделался добрымъ. Еще: необходимыя познашя даются каЖдому человеку даромъ. Простолюдинъ, всякое даЖе дитя, видитъ въ физическомъ Mipe

ЛЕК.Ц1Я ЧЕТВЕРТАЯ.---ВСТУПИТ. ПО НРАВСТВЕННОМУ БОГОСЛОВНО l65

много такого, далЪе и болЬе чего не видитъ и астрономъ, напр, звезды, млечный путь и т. под.; даЖе часть необходимыхъ ме- тафизическихъ истинъ открывается сама собою. Такимъ обра- зомъ познашя совершенной и,Ъны не им'Ьютъ; цЬна ихъ возвышается случайно, отъ времени. Представьте напр., что просто- людинъ вдругъ перенесенъ ла луну, или на другую планету, — онъ тамъ увидЪлъ бы болЬе, неЖели астрономъ на землЪ со всЬми своими оруд1ями; но перенесите злаго человека куда угодно,— и онъ все останется злымъ и не моЖетъ вдругъ сделаться добрымъ. Почему Же не счигаютъ такъ ваЖною эту способность— волю? Что за причина такого предразсудка? i) Образо- ваше ума легче; 2) плоды познашя бол"Ье видны, растутъ скорее, ч'Ьмъ плоды исправлешя воли; 3) несовершенство воли труднее видЬть, а несовершенства ума сразу замЪтны; 4) образовать разумъ моЖетъ человЪкъ и самъ, а исправлеше воли есть собственно дЪло БоЖ1е; посему человЬкъ естественный какъ бы и не принимается не за свое дЪло. Но почему воля ваЖнЪе всЬхъ другихъ способностей? Это объясняется изъ самаго устройства души. Умъ при всей блистательности есть нЬчто ^служебное; главная пруЖина души — воля. Если представить человека съ умомъ обширнымъ, но съ волею испорченною, то выходить нЪ- что безпорядочное. Въ чемъ состоитъ существо воли? Сама ли себЪ воля законъ, или она управляется ч'Ьмъ либо внЪшнимъ? Конечно, въ каЖдой силЪ или способности есть свой внутреннш законъ; но по опыту известно, что воля управляется или умомъ, — познашемъ, или чувствомъ,— ощущешемъ. Напр., когда получается ощущеше непр1ятное; то воля старается отдалить отъ себя предметъ, произвединй это ощущеше. По обыкновеннымъ замЪчашямъ опыта, первое всего раскрывается въ человЪк'Ь чувство. Младенецъ нисколько лЪтъ Живетъ симъ однимъ чувствомъ. Потомъ, когда начинаютъ раскрываться друпя способности, чувство все еще остается, и слуЖитъ какъ бы скатертью, подкладкою, на которой развертываются или снуются всЪ друпя способности. Чувство состоитъ изъ простаго непосредственнаго ощущешя, есть нЪчто похоЖее на инстинктъ. У насъ оно обыкновенно называется сердцемъ; оно нЪмо, но въ немъ нЪкото- рымъ образомъ совершается тоЖе, что и въ умЪ, только мгновенно, какъ молшя. За чувствомъ развивается умъ. Общее свойство его — познавать, т. е. какъ бы выкраивать образъ вещей, копировать, приводить вещь въ разныя фигуры. По- слЪ ума начинаетъ развиваться Желательная способность. Она

1бб ЛЕКЦ1Я ЧЕТВЕРТАЯ.

отлична отъ чувства и ума. Человекъ ощущаетъ, и моЖетъ удалять или не удалять отъ себя ощущаемое; человекъ позна- етъ, и моЖетъ усвоять или не усвоять себе этихъ познанш: способности эти отчасти непроизвольны, отчасти произвольны. Когда Же начинаетъ развиваться способность Желательная или определяющая, то она уЖе решительно полагаетъ — следовать ли известному ощущенио, познашю, _или нетъ. Эта способность есть воля. Она даетъ направлеше всему, подписываетъ въ душе определеше: 5ыть такъ, или иначе. Чтобы совершенно окончилось действ1е души, требуется, чтобы оно перешло вовне, — въ М1ръ, а это зависитъ отъ воли. У насъ есть иногда и чувства и познашя; но безъ воли нетъ для нихъ дириЖера, правителя; и потому они толпятся въ безпорядке и не обнаруживаются въ правильной деятельности.

Что такое называется свободою въ человеке? Не одно ли она съ волею, и чемъ отлична отъ ней? Въ воле есть свобода, иначе воля не могла бы повелевать, но въ свободе не вся воля; воля обширнее свободы. Свобода есть только качество воли. Воле, кроме свободы, нуЖно делать еще разбирательство, судъ.

Что называется началомъ действ1Я— началомъ нравственности (principium moralitatis)? Это— какой набудь главный законъ, за- ключающш въ себе все друпе законы. Начала нравственности обыкновенно разделяютъ на внутреншя и «нешшя. Внутрен- шя берутся изъ самой души, а внЬшшя — извне. Бываютъ начала еще — формальныя и матер1альныя; первыя определяютъ форму, образъ действовашя, а вторыя— самый предметъ. Формальное начало моЖетъ быть всеобщимъ; а матер1альное не всегда. Все делешя, споры касательно сего предмета суть следствия грубаго недоразумешя. Говорятъ, что некоторыя начала берутся извпЪ; но въ самомъ ли’ деле извне? Если углубиться въ дело, то выйдетъ, что они находятся въ душе нашей. Напр, начало: слЬдуй волЪ Eo'Jcidti— называютъ внешнимъ; но оно находится въ нашей душЬ, созданной по образу БоЖш. Оттуда-то произошелъ ригоризмъ Канта или чистота Якоби. По ихъ мне- нио, чистейшая нравственность предполагаешь непременно без- боЖ1е; у нихъ выходитъ столько независимыхъ царствъ, сколько неделимыхъ существъ, — не монарх1я, а анарх1я! Takia Teopiu

сошлись съ практикою во времена французской революцш. Итакъ, воля Б0Ж1Я моЖетъ и долЖна быть и философскимъ самымъ лучшимъ началомъ; только следуетъ правильно понимать это наччло. Изъ какой способности долЖно брать законъ для нрав

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПО НРАВСТВЕННОМУ БОГОСЛОВ1Ю. 167

ственности? Беругъ обыкновенно изъ ума; но въ самомъ делЬ долЖно брать не изъ одного ума, а и изъ чувства; ибо воля управляется обоими этими правителями. Если не моЖетъ быть одно такое начало; то долЖно быть 'по крайней мере два начала: одно изъ чувства, другое— изъ ума.

Что известно подъ именемъ стечешя обязанностей? Споръ, столкновеше требованш. Но это замечательное явлеше есть своего рода оптическш обманъ: сами по себе обязанности не мо- гутъ быть противоположны; въ такомъ случае одна обязанность не есть уЖе обязанность. Но не могутъ ли въ самомъ деле стекаться обязанности? Представимъ нравственность подобною кругу; центръ его — ooujiu законъ нравственный; изъ него въ виде лучей расходятся обязанности; теперь представимъ человека на такой точке периферш, где два луча выходятъ изъ одного Же закона__ Главный способъ примирешя здесь заключаетсявъ томъ, что человЬкъ есть существо свободное, которое и самый законъ делаетъ свободнымъ.

Какъ учитъ разумъ о нравственности? Показываетъ ли онъ способъ исполнешя обязанностей? Отчасти показываетъ. Призна- етъ ли слабость и несовершенство воли? Говорятъ ли философыо томъ, какъ бы вывесть человека изъ его худаго состояшя и сделать добрымъ? Совестный разумъ признаетъ все это и пред- лагаетъ для поправлен'ш дела некоторыя средства; напр, образован’ ума, постоянное упраЖнеше въ добродетели и т. под. Но какъ въ области ума есть много заблуЖденш, такъ и въ области воли. И странно, что уЖе давно ощущаются эти заблуЖде- шя и могли бы несколько разъ быть поправлены; но не поправляются; какъ только люди примутся за это, то какъ будто кто- то преграЖдаетъ имъ путь и отнимаетъ руки.

Что такое совесть? По словопроизводству, она есть сознаше, познаше; но въ ней есть и ощущеше. Совесть слово славянское, греки называли ее ooveiStjoi; а римляне — conscientia; на всехъ языкахъ она выраЖаетъ одно и тоЖе. Когда мы говоримъ, что сознаемъ, то этимъ явно предполагаемъ участие двухъ лицъ: мы съ кемъ-то другимъ сознаемъ, пр'юбщаемся знашю другаго. Кто Же это знаетъ и съ кемъ мы сознаемъ, и при томъ сознаемъ, а не иознаемъ? Такое сознаше есть и произвольное и непроизвольное; наше въ этомъ случае есть только со; а постоянно внутрь насъ кто-то другой знаетъ. Это— Богъ, действующш непрерывно въ сердцахъ нашихъ; сами язычники говорили: est Deus in nobis. Обращая внимаше на действ1е совести, мы видимъ, что она не

i6 8 ЛЕКЦГЯ ЧЕТВЕРТАЯ.

въ нашей воле: мы моЖемъ иногда потемнять ее, подавлять, а совершенно уничтожить не моЖемъ. Процессъ суда совести слЪ- дующш: законодательство и разбирательство. Если составить силлогизма совести, то большая посылка будетъ закопъ; меньшая— свидЪтелъство? а заключеше— самое рЪшете или приговоръ совести. Совесть есть сознаше, участ1е наше въ знанш боЖествен- номъ; оттого-то она есть суд1я нещодкупный, верный. Предметъ ея— мысли, Желашя, чувствовашя и самыя действ1Я. Совесть судитъ обо всемъ на основанш закона; сл'Ьд. она сознаетъ законъ, потомъ она есть сознаше мыслей и дЬйствш; наконецъ— сознаше следствий, вытекающихъ изъ отношенш дЪйствш къ закону. Въ первомъ случае она называется законодательною, во второмъ — судительною, въ третьемъ — приговаривающею или исполнительною. Но совесть есть вместе и ощущеше, которое нуЖно отличать отъ сознашя. Мы преЖде замечали, что въ составе души нашей воля есть единственная производительница нашихъ д'Ьйствш, на основанш двоякаго рода впечатленш — ума и чувства, т. е. и умъ и чувство какъ бы даютъ воле нечто. Умъ, приложенный къ деятельности, становится совестью; и чувство становится такЖе совестш, или правильнее, соощуще- шемъ. Этимъ объясняется многое: давно говорятъ, что совесть есть нЪчно неизгладимое, и говорятъ напротивъ, что совесть моЖетъ быть подавлена: противор'Ьч1е явное. Какимъ образомъ оно возмоЖно? То, что называютъ подавлешемъ сов'Ьсти, моЖетъ быть въ уме, въ сознан1и отношешя ума къ закону. Хотя умъ не есть собственно доска голая, чистая; однако Жъ онъ большею част1ю бываетъ такою доскою, на которой нисколько разъ моЖ- но писать и посл"Ъ смарывать; на ней проведено только несколько чертъ, которыя остаются навсегда. На чувстве Же не много моЖно писать; но, за то, написанное здесь никогда уЖе не моЖетъ быть изглаЖено; остается одна капля въ чувстве, одна черта, но и та не моЖетъг исчезнуть: отсюда и говорятъ, чтосовесть есть нечто неизгладимое. Съ чемъ обыкновенно срав- ниваютъ действие совести? Съ огнемъ; и некоторые случаи доказываюсь, что это вовсе не метафора, а совершенное дело. Огонь у насъ есть усиленное соединеше света и теплоты. И совесть, поколику находится въ уме, есть светъ, а поколику въ чувстве, есть теплота. Если соединить и усилить эту теплоту и светъ; то произойдетъ огонь действительный. Умъ нашъ по свойству своему сходенъ съ светомъ. Какъ светъ, исходя изъ солнца, въ лучахъ своихъ распространяется повсюду; такъ и светъ

совЬсти, исходя изъ ума, отражается во всЪхъ поступкахъ человека. Чувство подлеЖитъ тому Же самому закону. Въ сердцЬ заключается седалище теплоты физической и нравственной. Въ состоянш гр1зховномъ у человека— въ ум"Ь лучи разсЬваются. въ сердив ослабляется д'Ьйств1е теплоты; но вдругъ начинается дЪйств1е обратное; и когда этотъ св"Ьтъ и теплота сосредоточатся, то внутри происходитъ даЖе физическое возЖеше. Есть примеры такЖе, что когда открывали внутренность умершихъ грЪш- никовъ, то внутри ихъ находили воспалеше. И это еще здЪсь на земле, где существо человеческое только тлЪетъ постепенно, и бываетъ какъ бы еще покрыто пепломъ, сквозь который не такъ сильно проторгается пламень: что Же представитъ въ будущей Жизни, где не будетъ сего пепла, не будетъ тела?... Со- средоточеше идей въ уме, сосредоточете чувствъ въ сердцедолЖно произвести адское воспалеше__ Случается, хотя оченьредко, что сильное д'Ьйств1е совести въ груди доходитъ до соЖ- Жешя. Писан1е упоминаетъ о совести соЖЖенной; значитъ, она нисколько разъ возЖигалась, горела и угасала, преЖде чЪмъ сделалась соЖЖенною, или обоЖЖенною. Огонь совЬсти, если при- метъ неправильное направлеше въ своемъ распространен^, моЖетъ только такъ сказать остекленять душу; и это обоЖЖеше или остекленеше души уЖасно!... Въ природЬ физической самые негодные металлы остекленившись могутъ казаться чистыми, ясными, цветочными; и чтобы проникнуть въ ихъ средину, надобно разбивать ихъ. Не тоЖе ли и въ природе духовной?...

Душа человеческая есть существо, способное усовершаться и портиться. Отъ какой силы преимущественно зависитъ это? Конечно, отъ воли человека, хотя иногда здесь имЪютъ не ма- ловаЖное значеше и внЪшшя обстоятельства. На высшей степени усовершаемости человекъ представляетъ изъ себя ангела, какъ напр. св. люди; а на высшей или крайней степени испорченности онъ является существомъ изъ Mipa темнаго. Въ самой душе заключается источникъ блаЖенства, независимаго ни отъ чего вн"Ьшняго; напр, мнопе мученики среди уЖасныхъ мученш умирали съ радостш. Большихъ явленш м 1ръ этотъ не моЖетъ вместить; большей свободы душа не моЖетъ выказать,— и само собою разумеется, что въ одно мгновеше не могло обнаружиться столько силы, а о н а приготовлялась долговременными опытами. Ап. Павелъ говоритъ о себе, что хотя всю Жизнь свою провелъ онъ въ скорбяхъ и лишешяхъ, но за всЬмъ т'Ьмъ онъ присно радовался. Но бываетъ такЖе высшая степень зависимости или

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПО НРАВСТВЕННОМУ БОГОСЛОВ п о . 1 6 9

170 ЛЕК.51Я ЧЕТВЕРТАЯ.

подчиненности души всему вг> Mipe: душа делается какъ бы пе- ромъ, носящимся по воздуху и вращаемымъ всюду по напра- влешю ветра. Это случается большею частш съ счастливцами Mipa. Когда душа развращенная вовсе опустЬетъ и потеряетъ свою самостоятельность, а меЖду тЪмъ начнетъ представлять, что она все долЖна производить изъ себя; въ то время она на- чинаетъ мучиться уЖасно, какъ это показали на самомъ деле мнопе кесари puM ckie. Изъ Тивер1я при изв'Ьстныхъ случаяхъ и обстоятельствах!? могъ бы сделаться мученикъ; а изъ какого нибудь мученика могъ бы преЖде выйдти Тиверш. Изъ сего следуетъ, что каЖдому надлеЖитъ стараться о себе заранее, надле- Житъ полоЖить за твердое правило находить блаЖенство въ себе. Казалось бы, какъ не стараться о себе?... ОднакоЖъ ‘на опыте видно, что люди мало обращаютъ на себя внимания. И если теперь въ нашей краткой Жизни такъ много обнаруживается наклонностей въ добрую или въ худую сторону; то что будетъ въ несколько тысячъ летъ? Все силы, коими двиЖутся планеты, вращаются солнца, мало значатъ въ сравненш съ волею человека. Теперь она въ заклепахъ, такъ какъч и самъ че- ловекъ въ узилище; но она предназначена къ великимъ собы- Т1ямъ. Напр, съ 1798 по i8 i5 годъ весь европейскш м 1ръ находился въ чрезвычайномъ двиЖенш, въ полоЖенш критическомъ: падали и возставали царства; но где заключалась главная пруЖина сего явлешя? Въ воле Наполеона; а воля у него была такая Же, какъ у всякаго человека.

Съ некоторою нерЬшимостш и, моЖно сказать, съ смуще- шемъ приступаю я къ излоЖенш науки практическая христ1ан- скаго богослов1я. Конечно; не большая ваЖность— излоЖить правила хриспанской нравственности школьнымъ образомъ. Но весьма ваЖно— представить нравственность христ1анскую во всей ея полноте и силе; показать Жизнь христ1анскую во всей ея привлекательности и сладости, не смотря на все горести и непр1ятно- сти, которыя христ1ане принуЖдены бываютъ переносить. ВаЖно это по самому предмету, ибо нравственность христ1анская есть самое существенное въ хрис панстве, самое возвышенное и таинственное. Существенное, поелику совершенство христ1анское со- стоитъ не въ слове, а въ духе, въ силЬ, въ Жизни. Возвышен-

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПО НРАВСТВЕННОМУ БОГОСЛОВ 1Ю.

мое, ибо Жизнь христ1анская есть Жизнь въ Боге, во Христе, и Жизнь Бога и Христа въ людяхъ. Самое таинственное, ибо дей- СТ81Я, въ которыхъ выраЖается Жизнь хриспанская, суть дей- ств1Я благодати. След., если при излоЖенш какой науки долЖно говорить не въ паучепыхъ человЬчесЫя премудрости словесЬхъ, но въ паучепыхъ Духа Святаго (Кор. 2, i3), то особенно это нуЖно при излоЖенш сей ваЖнЪйшей науки. Но скаЖемъ съ апостоломъ: къ симъ кто доволенъ? Кто способенъ къ этому не только изъ учителей обыкновенныхъ, но и необыкновенныхъ? ВаЖ- но эго дело, наконецъ, по своему дЬиствгю въ васъ, которые предназначаетесь быть учителями веры, и въ другихъ, коихъ вы некогда будете учить. Нравственность христ'тнская не есть такой предметъ, котораго моЖно не знать. БлаЖенъ, кто знаетъ, что есть воля Eookin, но несчастенъ тотъ, кто зная не дЪлаетъ. Надобно передать нравственность христ’тнскую такъ, чтобы она перешла въ существо духа, въ Жизнь; но къ симъ кто доволенъ? Еще ваЖнЪе нравственныя воздейств1я чрезъ васъ на многихъ другихъ. Если вы осуществите въ сердце своемъ и въ Жизни правила нравственности; то сколько благословенш распространится чрезъ васъ въ разныхъ краяхъ Mipa!.. КаЖдый изъ васъ моЖетъ сделаться розгою Живою. Для преподашя сеи науки во всей ея полноте и совершенстве нуЖны люди, ублаЖаемые церковш— Антонш В., Пахом1й, Еввимш В., ©еодосш и под. Эти люди, будучи богаты духовными опытами, могли бы раскрыть Жизнь христ1анскую во всей ея полноте и привлекательности: они не прибегали бы къ внешнимъ свидетельствамъ, къ чуЖимъ опы- тамъ; они сказали бы: мы сами это чувствовали, сами испытали, и слова ихъ бьпи бы сильнее всехъ доказательства Отъ полноты духа ихъ оЖивились бы и мертвыя сердца; огнь божественный, пылавинй въ нихъ, могъ бы разогреть и самыя хладные умы. Но съ другой стороны, Желать, чтобы таковыя вели- к1я светила аяли въ этихъ нашихъ стенахъ, значитъ тоЖе, что Желать, чтобы велик1я светила, повешенныя на тведри небесной, были повешены подъ сводомъ здашя рукотвореннаго. Эти учители были всем1рные: ихъ каэедрами были горы, леса, пещеры; но Жизнь ихъ, ихъ действ1я относятся и къ намъ; ихъ опытами и наставлешями моЖемъ пользоваться и мы. Промыслъ ви- делъ, что мы будемъ собраны вместе для изучешя путей Жизни; и виделъ конечно, что дЬло это и въ такомъ виде, въ ка- комъ оно у насъ, будетъ не безполезно. И действительно, при употребленш всехъ средствъ, приготовленныхъ для сего Промы-

1 7 2 ЛЕКЦШ ЧЕТВЕРТАЯ.

сломъ, и мы моЖемъ успеть. Намъ нуЖна учебная книга: но не подана ли .она намъ съ неба? Намъ нуЖны примеры: но непередъ глазами ли они у всЪхъ насъ, т. е. 1исусъ Христосъ, апостолы и св. угодники БоЖ'ш? Намъ нуЖенъ вразумитель и Наставникъ, который самихъ наставляющихъ — насъ руководилъ бы къ истин'Ь; и этотъ Наставникъ всегда и вездЬ съ нами: это— Духъ Святый, наставляющш апостоловъ и другихъ людей, обращавшихся къ нему съ молитвою. Намъ нуЖно средство къ сообщению съ м1ромъ высшимъ, духовнымъ, нуЖенъ ключъ къ отверзенш таинъ небесныхъ: и онъ данъ намъ всЪмъ, — это молитва, которая есть постоянный проводникъ благословенш небесныхъ для вс'Ьхъ имЪющихъ нуЖду: и что препятствуетъ намъвсегда употреблять ее?__ Такимъ образомъ мы надЬемся, чтоуразумЪемъ волю Господню правильно. Если въ царствЪ Христо- вомъ и самый посл'Ьднш членъ не остается безъ особеннаго на- ставлешя, то гЬмъ бол'Ье 1исусъ Христосъ не оставитъ вразум- ' лять васъ столько, сколько нуЖно. Одно средство, одно услов1е для сего самое главное— Желать узнать волю БоЖпо для того, чтобы исполнять ее. Безъ сего не возмоЖно прюбрЪсть въ этомъ дЪл’Ь истиннаго познашя. ВЪдЪше происходитъ отъ Духа Свята- го и Онъ сообщаетъ столько, сколько нуЖно для человека: мЪ- ра принят1я одна— Желаше осуществить принятое на д’ЬлЪ. КаЖ- дый изъ насъ по собственному опыту знаетъ, что люди — существа больныя, а въ христ1анствЪ, и именно въ дЪятельномъ, представляется самое лучшее врачевство къ исцЪлешю ихъ, къ возвышению ихъ надъ всЪмъ земнымъ, тлЪннымъ. Когда Же намъ лучше принять это врачевство, какъ не теперь? КромЪ того, намъ предлеЖитъ некогда перейти въ другой м 1ръ: для этого нуЖно приготовлеше, запасъ; а христ1анскай нравственность и представляетъ самое лучшее приготовлеше къ тому; другаго подобнаго въ ц’Ьлой Жизни не будетъ. Вы приближаетесь теперь къ концу своего образовашя, вамъ нуЖны правила для Жизни: не подобиться Же вамъ всю Жизнь волнешю морскому. Но гдЪ лучипя правила для Жизни, какъ не въ нравственности христ1анской? Вы сделаетесь нЪкогда руководителями другихъ; а для сего вамъ самимъ нуЖно им’Ьть твердую опору, якорь для всЪхъ треволнешй Житейскихъ. ОсмЪлюсь сказать, что въ лиц1э моемъ, какъ вашего наставника, говоритъ къ вамъ самъ 1исусъ Христосъ: «раскройте не умъ, не память только, а сердце, и начните принимать rb вЪчныя истины, въ коихъ Я некогда потребую отъ васъ отчета».

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПО НРАВСТВЕННОМУ БОГОСЛОВНО. 173

Различными образомъ моЖно слушать уроки. МоЖно слушать 4ля однихъ классовъ; но это слушаже бедное. МоЖно еще слушать для успешная окончания наукъ; но и эта цель не высокая: цЪль его долЖна быть Жизнь своя и со временемъ — дру- гихъ. Имейте въ виду то испыташе, которому некогда подвергнутся все въ страшный день пришеств1Я Iucyca Христа, — те степени, которыя будутъ раздаваться изъ рукъ Iucyca Христа, въ присутствш ангеловъ и святыхъ БоЖшхъ. Вы знаете, какъ М1ръ страЖдетъ отъ различныхъ недуговъ, слабостей, и сколько въ самую церковь (чрезъ людей разумеется) вторглось заблуЖде- нш, ересей и т. п.; и вы иногда досадовали, соЖалЪли, осуждали нерадЪше пастырей и учителей церкви; но вы и сами призваны къ распространена и утверЖдешю христ1анства: примите Же твердую решимость — приготовиться къ сей высокой цели достойнымъ образомъ; а приготовлеше это долЖно состоять въ усвоенш правилъ нравственности христ1анской. Но какимъ образомъ осуществить правила нравственности въ вашемъ круге, ли- шенномъ самостоятельности? Истины практическая христианства долЖны осуществляться во всехъ способностяхъ человека. Для ум а вашего здесь обширное поприще; но онъ еще въ состоянш ума развивающаяся, — состоянш броэкетя. МоЖетъ быть, въ- немъ еще есть слабость понятш, неуверенность въ нЪкоторыхъ истинахъ, мысли нечистыя, соблазнительныя, хульныя: теперь самое удобное время для истреблежя всего этого и для обработки вашего ума. Кругъ вашихъ чувствъ теперь такЖе самый обширный. Житейск1Я нуЖды и отношежя въ послЪдствш времени много стеснятъ ея ; теперь чувство ваше им"Ьетъ почти свое природное пареше. Кругъ вашей самостоятельной деятельности въ состоянш ■ воспиташя малъ; но и онъ не весьма гЬсенъ. При- томъ для опыта и нуЖенъ кругъ малый: здесь виднее наклонность къ добру и порывы къ злу, и сл’Ьдств1Я того и другая. Коль скоро въ маломъ круге вы пр'1учите себя къ самоотверженно, смирешю ума, неудовлетворенно плоти, любви къ Богу и блиЖнимъ; то въ послЪдствш эти добрыя наклонности, какъ семя, разростутся въ древо вел1е. А если теперь произойдетъ противное, если вы позволите увлекать себя упорству, своекорыстш; то эти недостатки въ последствш раздробятся на множество дру- гихъ ваЖнейшихъ недостатковъ. Съ такими чувствами, съ та- кимъ Желашемъ намъ нуЖно приступать къ изученш и излоЖе- шю правилъ христ1анской нравственности. НуЖно еще обратить внимаже на следующее: мы предполагаемъ заняться сею наукою

практическимъ образомъ. СлЪд. намъ нуЖно обратиться къ собственному сознанш и обозреть себя, что находится въ насъ ху- даго. Въ умЪ нашемъ нЪтъ ли нечиртыхъ мыслей, мрачныхъ сомнЪнш; въ характер^— сторонъ слабыхъ или совсЪмъ худыхъ; въ привычкахъ не найдемъ ли наклонностей злыхъ? Не господ, ствуетъ ли у насъ тЪло надъ духомъ? Посмотримъ на свои от- ношешя къ другимъ. НЪтъ ли въ насъ нелюбовности, бранчиво- сти, склонности къ пересудамъ, высоком'Ьр1Я? И это для того, что о вс'Ьхъ йтихъ недугахъ будетъ говориться въ сей наукЪ; сл'Ьд. будетъ случай излечить ихъ. НЪтъ сомнЪшя, что всЬ люди долЖны быть добрыми; нЪтъ такЖе сомн"Ьшя и въ томъ, что хрисйанство моЖетъ содЪлать людей такими, моЖетъ подать всЪ средства къ сему. Одинъ отецъ церкви говоритъ, что самый духъ злобы сод’Ьлался бы добрымъ, если бы началъ Жить по xpucTi-

анскимъ правиламъ. СлЪд. намъ грЪшно и стыдно не воспользоваться теперь этими правилами. Конечно, моЖно проЖить нисколько л'Ьтъ безъ определенна™ правила, особенно въ состоянш воспиташя: но рано, или поздно, а все Же нуЖно обратиться къ какому нибудь правилу, когда нибудь надобно сосредоточиться на чемъ нибудь; и— не лучше ли все это сделать заранее? Бла- гопр!Ятн,Ье случая для сего не будетъ.

174 Л Е к д ш ч е т в е р т а я .— в с т у п и т е л ь н а я п о н р а в с т . б о г о с л о в н о .

ЛЕКЦ1Я П Я ТАЯ .

П ф 1 1 » п Ш 1 $ Т Ш Ш Е О И S а И 19.ри начале каЖдой науки нуЖны предеарительныя понятшо ней, нуЖно обозрЬть науку съ различныхъ сторонъ.Этимъ учащееся вводятся какъ бы въ средину ея, въ

кругъ, и делаются способнее къ дальнейшему ея уразумЪнш. Въ св. Писанш нЪтъ назвашя нашей науки (Нравственное Бого- слов1е), какъ науки. Тамъ принятъ методъ противоположный мудрости земной, моЖно сказать, методъ нЪкотораго святаго буйства. Тамъ нуЖно искать не имени, а силы и духа, которыхъ въ немъ очень много. Первое назваше, которое моЖно взять для нашей науки изъ св. Писашя, это — путь БоэкШ (Псал. 8i, н). Что зд'Ьсь разумеется подъ путемъ? Образъ деятельности. Метафора эта взята со внЪшняго человека. Когда человекъ идетъ, то зна- читъ, что онъ 'дЪйствуетъ; а когда леЖитъ или сидитъ, то зна- читъ, что онъ не действуетъ. Давидъ просилъ Бога ввести его

' въ образъ деятельности, согласной съ Его волею, называятакую деятельность путемъ БоЖшмъ. А почему онъ самъ неидетъ этимъ путемъ? Въ человеке нетъ силъ и вступить на этотъ путь; онъ хромъ, даЖе недвиЖимъ, нуЖно, чтобы Богъ самъ взялъ его за руку и поставилъ на этотъ путь. Путь Бо- экт... След, есть друпе пути: есть пути человечесЫе. У инаго человека есть путь честолюб1я, у инаго путь сластолюб1я, у инаго путь корыстолюб1я и т. д. Есть еще пути д1авольск1е, на которые иногда попадаетъ человекъ. Есть люди, принимаюи^е за на-

I76 ЛЕКЦ1Я ПЯТАЯ.

чзло деятельности плотское наслаЖдеше. Напр, вся Аз1я страЖ- детъ этимъ недугомъ. Некоторые принимаютъ за начало деятельности высокомЪр1е, которое простираешься у нихъ именно до высоты Д1авольской; они говорятъ: па небо взыду, выше звЪздъ небеспыхъ поставлю престолъ той и буду подобенъ Вышне.гу. Давидъ проситъ Господа наставить его на путь свой, на путь, ко- торымъ ходитъ самъ Господь. И действительно, деятельность христианская есть та самая, по которой действуешь и Богъ: это преимущество христ’тнъ; у нихъ законъ деятельности одинъ съ Богомъ: честь ни съ чЬмъ несравненная! Изъ одного закона деятельности долЖны происходить и одни плоды божественные,— блаЖенство. — Въ новомъ завете выраЖеше путь Боэкш повторяется изъ устъ фарисея, к<±горый говоритъ Iucycy Христу: Учителю, вЪмы, яко истинепъ ecu, и пути Боэкио воистину

учиши (Мате. 22, 16). Итакъ первое название нашей науки есть путь; сдед. долЖно идти по немъ, — действовать умомъ, чув- ствомъ, членами телесными, всемъ существомъ, а не леЖать и сидеть въ бездействш. Въ Mipe БоЖ1емъ все действуешь, ничто не стоитъ на одномъ месте, все стремится къ своей цели: темъ паче нуЖно быть деятельнымъ человеку. Другаго пути, могущаго довести къ царств’ио небесному, кроме пути Б0Ж1Я въ целую вечность не найдемъ.

Второе назваше богословш практическому — это ьЪдЬнге свя- тыхъ (Притч. Зо, 3); потому что одни святые имеютъ это ведете . Знаше пути Б0Ж1Я или образа соединешя человека съ Богомъ имеешь только тотъ, кто имеешь это соединеше; чтобы иметь это знате, надобно иметь самое дело. И въ делахъ че- ловеческихъ некогорыхъ вещей нельзя знать, неиспытавъ ихъ; темъ более это моЖетъ и долЖно быть въ лелахъ духовныхъ. Кто не испыталъ на себе действш благодати, тотъ не пойметъ ихъ, какъ ему ни описывай-ихъ; а что человекъ ощущаешь, то онъ и безъ объяснешя знаетъ. Святые не знаютъ многаго изъ того, что знаютъ люди грешные; и наоборотъ, грешники не знаютъ многаго изъ состоя шя праведныхъ: с1я глаголетъ мужъ вЬрующимъ Богови, и почиваю оезумнЪе есть отъ всЪхъ человЬкъ и разума человЬческаго нЪстъ во мп'Ь; Богъ оке научи мя премудрости, и разумъ святыхъ уразумЬхъ (Прит. Зо, i— 3).

Третье название — непорочная совЪстъ... ( Деян. 24, 16 )• Апостолъ Павелъ, защищая себя предъ игемономъ, говоритъ: я стараюсь иметь совЪстъ непорочну всегда предъ Богомъ и чело- вЪки. Это— образецъ всякаго человека, каковъ онъ долЖенъ быть.

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ’ БОГОСЛОВ1Е.■77

Зд^сь показываются и виды заповедей— предъ Богомъ и человЪки,__и цель — иметь совесть чистую, а не внешнш только видъ благочест1я, состоящей въ соблюдении некоторыхъ внешнихъ делъ, предъ Богомъ: ибо предъ Бога съ нечистою совестью и казаться нечего; предъ людьми: апостолъ Желаетъ, чтобы и люди видели въ немъ чистоту сердца. Предъ людьми, по его званш и обстоятельствам^ ему нуЖно было иногда казаться суровымъ, не лю- бовнымъ. И добрые люди ведутъ себя иногда въ отношенш къ 4ругимъ по видимому не такъ, какъ долЖно, говоря при этомъ, что Богъ видитъ ихъ сердце. Но мы поставлены въ обществе; нуЖно, чтобы и друпе не соблазнялись нами, а видели бы въ насъ благш примеръ и не имели повода осуЖдать насъ. Могутъ иметь иногда люди некоторыя сокровенности, которыя знаетъ только Отецъ небесный; у каЖдаго моЖетъ быть иногда драгоценная ЖемчуЖина, которую нашедши онъ никому не показываетъ: но нуЖно и въ этомъ случае казаться незазорнымъ предъ другими. Богу открыты и тайныя помыииешя наши, а люди не видятъ нашего сердца; оттуда часто бываетъ поводъ къ неправильному мненш, пересудамъ: нуЖно, чтобы люди видели все наше. Впрочемъ быть неукоризненнымъ, не всегда возмоЖно: самые лучине поступки люди нередко толкуютъ въ самую худую сторону.

1ак. 2, 8. Аше законъ совершаете царскш, по писатю: воз- люоиши искренняго своего, я ко Же себе самаго, добрЬ творите.

Апостолъ давалъ здесь правила, какъ богатые долЖны обходиться съ нищими; ему надлежало исторгнуть корень лицепр1я- т1я въ этомъ деле. Если вы въ делЬ релипи, говоритъ онъ, хо- чете поступать по закону царскому, данному Богомъ, Царемъ небеснымъ, общимъ Отцемъ; то не такъ долЖны поступать, какъ поступаете теперь. Въ словахъ апостола выраЖается пред- метъ нашей науки и сущность христ1анской нравственности — любовЬ. Въ обыкновенныхъ делахъ законъ идрскгй значитъ законъ ваЖнейшш, непременный (У грековъ ftactAixoc употреблялось въ превосходномъ смысле: напр, нетъ ничего изящнЬе добродетели — ’«8£v paotXixwxepov зрет»);. Умъ назывался у нихъ иногда [АЁро; PaoiXixuitspov). MHorie люди всю Жизнь проводятъ надъ собрашемъ и истолковашемъ законовъ царей земныхъ; темъ паче намъ нуЖно заняться законами божественными: это такая юриспруденц1я, по которой судятся ангелы и люди.

Яэке свыше премудрость, первЪе у бо чиста есть, потомъ 'Jce мирна, кротка, благопокорлива, исполнъ милости и плодовъ

И н н о к е н т 1 й . Со'шннщя. X . 1 2

ЛЕКЦ1Я ПЯТАЯ.

Ьлагихъ, песумиЪппа, нелицемерна ( 1ак. 3 , 17). Предполагают-ь, что послаше 1акова писано къ церкви aHTigxiiickou. Былъ недугъ у антюхшцевъ, состоявилй въ томъ, что MHorie порывались быть учителями: недугъ естественный для христ1анъ первенствующей церкви. Тогда нуЖно было распространять веру: деломъ этимъ занимались апостолы и ихъ сотрудники. Но изъ другихъ xpucri- анъ способныхъ каЖдый хотЪлъ быть учителемъ. Апостолы не подавляли этой охоты; даЖе возгрЪвали ее. Но мнопе порывались на это безъ высшаго звашя, даЖе ' безъ внутренняго свидетельства совести, а по высокомерно, корыстолюбш; и потому ап. Павелъ въ н’Ъкоторыхъ послашяхъ своихъ Жалуется на та- кихъ учителей. Учители, конечно, нуЖны, но всякш не моЖетъ быть учителемъ. Это дело требуетъ некотораго рода безгрешности; а кто имЪетъ это? Апостолъ 1аковъ нападаетъ особейно на языкъ; вероятно, некоторые изъ учителей впадали въ погрешности языка, укоряли другъ друга и не чисто преподавали учете . По поводу этого апостолъ, подъ конецъ главы, изобраЖаетъ идеалъ мудрости человеческой — мудрость божественную, дабы учители, сообраЖаясь съ этимъ идеаломъ, могли видеть, приближаются ли они къ мудрости, или удаляются отъ ней. Кто учитъ и хочетъ учить другихъ, тотъ долЖенъ иметь рекомендацию дЪлъ: да покаЖетъ кротость и благоразум1е. И частному человеку нуЖно иметь кротость; а темъ более учителю: иначе тотчасъ произойдутъ зависть, распри, брани. Одинъ напр, более обратитъ ко Христу, а другой менее; одинъ обратитъ более богатыхъ и ваЖныхъ людей, а другой— бедныхъ и незнатныхъ; въ душе перваго моЖетъ родиться гордость и презреше ко второму, а въ сердце втораго зависть горькая. Известный учитель могъ говорить: я лучше, чище проповедую, я знакомъ лично съ апостолами; а тотъ нечисто проповедуетъ и не знаетъ лично апостоловъ, не бывалъ въ 1ерусалиме и т. п.

Мудрость человеческая есть мудрость земная по ея происхоок- детю. Мысли наши раЖдаются изъ души: душа питается или темъ, что выше, или темъ, что ниЖе ея,— чувствами, .мыслями;” оттуда происходитъ и мудрость. Если бы моЖно было проследить мудрость человеческую; то открылось бы, что она вся состоитъ изъ предметовъ земныхъ; первые зародыши ея земные; она все земленитъ, все влечетъ долу. Даръ учить другихъ есть высокш, и трудъ этотъ— трудъ небесный;, но мудрость человеческая и это занят1е делаетъ земнымъ, предполагаетъ въ немъ свои разсчеты: проповедуетъ более для людей богатыхъ

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВ1Е. 1 7 9

и славныхъ, и не столько проповедуетъ Христа, сколько себя. Такая мудрость зетна и по цели своей; ибо все преклоняетъ къ землЪ и времени: у ней земная Жизнь, земныя удовольств1я. Она душевна, поелику обитаетъ въ душе, а не духе, Живетъ въ силлогизмахъ или еще более — въ софизмахъ; до предметовъ вечныхъ, леЖащихъ въ глубине духа, она не доходить; она поднимается къ небу только какъ соглядатай, а не для того, чтобы тамъ Жить вЬчно: она прозираетъ въ М1ръ горнш сквозь стекло вообраЖешя. А мудрость духовная, истинно христ1анская — свыше. Если взять христ1анина самаго простаго, то тотчасъ видно, что онъ Живетъ въ невидимомъ, — въ Боге: онъ практически метафизикъ; онъ Живетъ въ высшей области мыслей, верованш и надеЖдъ. Решимость Жить по образцу Iucyca Христа возносить его надъ всемъ земнымъ. Напротивъ, несчастное порабо- щеше себя земному затмеваетъ самыя возвышенныя вечныя истины: область духа у таковыхъ людей закрывается, и они де- даются эмпириками Жалкими, неверующими. Они идутъ по лествице познанш не вверхъ, а внизъ. Эстетическое чувство ихъ не возвышается и не просветляется, но тускнеетъ и останавли вается на предметахъ низкихъ и грубыхъ. Эту Же мудрость апостолъ называетъ бЪсовскою: такою бываетъ она на крайнихъ сте- пеняхъ ниспадешя. Она бЬсовска по своему начальному проис- хоЖдешю. Въ Боге знаше и действ1е — одно и тоЖе; и въ ду- хахъ и въ людяхъ такЖе было сначала. Д1аволъ первый открылъ эту пагубную двойственность, это разделеше меЖду знашемъ и действ1емъ: его дело— знать истину и не исполнять ея, иметь светъ и быть хладнымъ. Такую премудрость передалъ д1аволъ и человеку, и тотчасъ стала приметна ея неестественность. БЬсовска она и по настоящему происхоЖденш своему: д1аволъ и ныне не дремлетъ; онъ непрестанно подстрекаетъ людей ко злу, и хочетъ завлечь ихъ въ свои сети. Когда начинаешь образовывать свой умъ, то, если дело пойдетъ надлеЖащимъ образомъ, дойдешь и до образован'ш сердца; д1аволъ старается, чтобы просвещение ума было для него безвреднымъ, и потому раздвояетъ умъ и въ прюбретенш мудрости. И если человекъ чувствуетъ такую остановку, то непременно долЖенъ подозревать д1авола. Въ некоторыхъ даЖе очевидно бываетъ происхоЖдеше такой мудрости отъ д1авола. Въ сочинешяхъ и въ Жизни некоторыхъ людей страсти дышать совершеннымъ адомъ; некоторыя страницы написаны прямо по внушенйо отъ духа злобы: таковы про- изведешя некоторыхъ французовъ. БЬсовска она и по концу,

j 8o ЛЕКЦ1Я ПЯТАЯ.

ибо ведетъ туда Же, куда привела мудрость и д1авола. Какъ и чЪмъ ни украшаютъ Takie мудрецы свои дЪяшя, а тотчасъ видно бываетъ главное начало ихъ,— эгоизмъ ^непокорность воле БоЖ1ей; а это и есть центръ тяЖести, которымъ дерЖится м 1ръ д1авольскш.

Какова Же премудрость свыше? Эта премудрость отъ Бога, отъ Iucyca Христа, отъ Святаго Духа, отъ апостоловъ. НеуЖели въ стяЖанш этой мудрости не участвуетъ трудъ и наука? НЪтъ, участвуютъ; это мы видимъ изъ примера апост. Павла, который читалъ книги, изъ примера св. отцевъ, которые имели и- дары Св. Духа, и вместе съ тЬмъ пользовались средствами зем- наго наставлешя; но при всемъ томъ мудрость эта свыше. Всего земнаго для прюбретешя ея недостаточно. Что Же въ ней гвы- ше? Часть ли только, или все? Съ одной стороны какъ бы часть: ибо часть ея зависитъ и отъ труда; а съ другой — все свыше: ибо вся земная часть ея, если не проникается духомъ свыше, ничтоЖна. Намекъ на это мы видимъ въ Mipe физическомъ. Наприм. некоторые составы химичесЫе будутъ ничто при всемъ многоразличш своемъ, если не падетъ на нихъ лучъ солнечный; лучъ претворяетъ ихъ въ одно, делаетъ темъ, чемъ они долЖны быть. И нисходящая свыше премудрость все земное моЖетъ переиначивать. Премудрость свыше первее чиста (oiyvy])— несмешанная: въ ней нетъ никакой примеси нечистоты, видовъ ду- шевныхъ или плотскихъ; а премудрость земная нечиста, разнородна, смешана: судитъ, напр, о БогЬ, а имеетъ въ виду человека, или еще что нибудь ниЖе; разсуЖдаетъ о вечности, а имеетъ въ виду временное— славу, корысть; ревнуетъ по видимому по славе БоЖ1ей, а внутренно водится собственнымъ че- столюб1емъ. Потомъ, мудрость небесная мирна. Безъ чистоты не возмоЖно иметь мира; мудрецъ земной не помирится за корысть, за честь; у него все разъединяется, и потому онъ не будетъ и кроткимъ. Чистое и безпримесное труднее возмутить; а состоящее изъ разнородныхъ частицъ при малейшемъ колебанш вдругъ все приходитъ въ двиЖете, въ броЖеше. Въ прюбрЬте- нш мудрости долЖна быть чистота побуЖденш и цели; и тогда мудрецъ будетъ иметь миръ въ себе и со всеми другими. На- противъ, несоглаае есть признакъ мудрости земной. Двумъ фи- лософамъ, говорятъ, трудно у Житься; ибо ихъ мудрость эгоистическая, а свойство эгоизма — разъединять. Симъ эгоизмомъ страЖдетъ и начало Кантово: «поступай такъ, чтобы все друпе могли поступать по твоему образцу», т. е. распространяй себя

всегда— въ каЖдомъ поступке. Небесная мудрость имеетъ вру- треннш миръ съ Богомъ и совЪстш: она защищена своею внутреннею цЬлостш и единствомъ. Земная мудрость отъ трешя возгорается. Kakie разнородные матер1алы смешаны въ ней меЖду собою! И высокость, и низость или ласкательство, и огонь или склонность къ удовольств1Ямъ чувственнымъ, и вместе хо- лодъ, ледъ или нечувствительнность къ полоЖешю другаго. Оттуда и внутренняя брань и внешняя. Благопокорлива мудрость свыше, способна т. е. не столько господствовать, сколько покоряться: характеръ ея — смиреше, самоотверЖеше; она готова уступить всякому, лишь бы только это не противно было закону БоЖ1ю; а свои выгоды и блага она забываетъ. Мудрость зем- мая любитъ слабости и недостатки свои: при двухъ мысляхъсовершенно равныхъ одну другой предпочитаетъ, даЖе свою худшую готова защищать более чуЖой лучшей. Исполпь милости: мудрецъ свыше къ себе строгь, а къ другимъ милосердъ; ибо онъ хорошо знаетъ натуру человеческую. Онъ знаетъ, что человекъ грешить часто, будучи къ тому побуЖдаемъ д1аволомъ; посему онъ готовъ более прощать, употребляетъ строгости столько, сколько нуЖно для вразумлешя брата согрешившаго, дабы послабляя не допустить соблазна. Исполпь плодовъ благихъ, т. е. всякой добродЬтели. Истины у мудреца небеснаго не остаются въ уме только, но проходятъ въ сердце и наконецъ обнаруживаются въ действш. Онъ пр1емлетъ пищу небесную, и перева- риваетъ въ плоть и кровь, и Живетъ ею и действуешь. НесомнЪп- па (оо Зиххргахт)), не различительна, т. е. не различаетъ лицъ, не делаешь пристрасйя, а воздаетъ каЖдому долЖное; но она и не смешиваетъ лицъ. Великому лицу не воздаетъ более долЖнаго, умнаго не отнимаетъ того, что онъ по праву, долЖенъ иметь. Она вовсе не смотритъ на лица предъ закономъ, въ седалище пока- яшя, или въ наставлешяхъ церковныхъ. Мыслитъ ли неправо царь или патр1архъ, она не соглашается съ нимъ, отвергаетъ его; учитъ ли право последнш членъ церкви — она съ нимъ соглашается. НелицемЪрпа, т. е. не имеетъ двойственпости. Конечно, и она иногда имеетъ своего рода сокровенности, если то бываетъ необходимо для нея; но зато во всехъ другихъ случа- яхъ, она открыта, публична. Такова мудрость свыше, и къ сей- то мудрости долЖны стремиться все мы.

Еще учеше хриспанской нравственности апостолъ называетъ претудростт въ тайнЪ сокровенною (i Кор. 2, 7). Мы пропове- дуемъ, говоритъ онъ, не мудрость Mipa сего, но премудрость

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ. iS l

182 ЛЕК.Ц1Я ПЯТАЯ.

БоЖш 8i) тайне сокровенную. Почему въ тайнЪ сокровенна эта премудрость и отъ кого? Апостолъ Павел* говоритъ, что на лице 1удеевъ, при чтенш св. Писания, леЖитъ покрывало, препятствующее имъ видеть глубок1я тайны его: князи 1удейск1е не постигая его, отвергли премудрость божественную. Мудрость эта такЖе сокрыта и отъ язычниковъ. У христ1анъ была arcana scientia, которую они открывали не всЬмъ язычникамъ, а только Желающимъ вступить въ христ1анство. Ныне эта мудрость скрывается отъ гЬхъ, которые гордятся своимъ умомъ. Ее нуЖно ощутить сердцемъ; безъ сего она не моЖетъ быть довЬдома.

I Тим. 3, 8. 9. Апос. Павелъ начертывая образецъ еписко- повъ и д1аконовъ, говоритъ, что они долЖны быть чисты (aejivoi), ваЖны, славны, степенны. Д1аконы преЖде были прислуЖника- ми при трапезахъ; ихъ д'Ьло было еще разносить по домамъ евхаристию; отъ того они, легко входя въ разные домы, могли сделаться переносчиками, потерять ваЖность служителя церкви: и потому апостолъ заповедуетъ, чтобы они были не двоязычны. Так-- Же они долЖны быть не вину многу внимающе, ибо ихъ везде принимали радушно и угощали; нескверностяэкателъны, а имели бы таинство вЪры въ чистЪй совЬсти. Таинствомъ вЬры здесь называется христ1анская вера; поелику она таинственна и по происхоЖденш своему, и по образу, и по источнику. Законы были хранители веры и теоретической; они могли иногда въ отсутствш епископа или пресвитера поучать народъ; но здесь отъ нихъ требуется вера практическая, состоящая не въ памяти одной, не въ слове, а въ сердце, въ совести чистой; ибо совесть нечистая не моЖетъ содерЖать веры, какъ сосудъ дырявый не моЖетъ содерЖать Жидкости. Практическое христ1ан- ство, поколику осуществляется въ душе, въ Жизни, заключаете въ себе много таинстве*ннаго, что подлеЖитъ не логике, а чувству.

I Тим. 4, 7. Скверныхъ — неприличныхъ, свЬтскихъ оаспей отриидйся. Басни эти были предашя, переииедийя будто бы отъ Ездры и состояваня въ родословхяхъ. Поелику 1удеи слишкомъ дороЖили происхоЖдешемъ отъ Авраама; то у нихъ составились посему болыше родословные списки, показывавшее, кто отъ какого патр’трха происходите, въ какомъ отношенш къ колену 1удину, къ Давиду, т. п. У язычниковъ были такЖе свои басни объ эонахъ. Апостолъ советуете Тимооею удалять, отъ сихъ басней скверныхъ. Твое дело, говоритъ онъ, упраЖняться въ благочестш, подвизаться. УпраЖнеше въ благочестш составляете

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВ1Е. 183

сторону христианства внешнюю. Слово Yojivaawt взято съ гимна- стическихъ занятш, бывшихъ у грековъ и римлянъ. Приспособительно къ симъ заняпямъ апостолъ, показываетъ преимущество предъ ними подвиговъ духовныхъ. Друпе упраЖняютъ тело, говоритъ онъ, для пользы малой, не надолго: вЪнокъ этотъ скоро завянетъ. Но твое дело упражняться въ благочестш; оно на все полезно. Оно моЖетъ въ сей Жизни доставить безбедное состояние, уваЖеше отъ христ1анъ; а въ будущей моЖетъ доставить все блага.

2. Тим. I , i3 . Образъ имЬй здрапыхъ словесъ, имей, т. е. дерЖи предъ глазами умственными. Христ1анское богов'Ьд'Ьн1е есть этотъ образъ. Наука наша о семъ богов'Ьд'Ьнш долЖна быть образцомъ всехъ наукъ. Въ ней .долЖны быть сведены места св. Писашя, говорящая о нравственности христ1анской и Жизни св. муЖей, которыя, бывъ слоЖены, даютъ превосходный образе цъ для деятельности. Здравыхъ словесъ, — ибо могутъ слова, взятыя и изъ Писашя, чрезъ превратное толковаше сделаться недуЖными.

2. Тим. 3, 5 . И мущ и образъ благочестЫ, силы оке его от- вергшшся. Истинное благочесэте состоитъ въ силе, въ духе; а внешнее— въ некоторыхъ внешнихъ благочестивыхъ дЬйств1Яхъ. Истинный христ1анинъ захочетъ лучше, будучи праведнымъ, казаться неправеднымъ; а лоЖный— лицемеръ, и будучи неправед- нымъ, захочетъ лучше казаться праведнымъ. Въ христ1анстве есть одна изъ таковыхъ формъ деятельности— юродство, и есть противоположная— лицемер1е.

Евр. 5, 12. Апостолъ называетъ нравственное христ1анское уче- Hie словесами Боэкшми. Апостолъ говоритъ евреямъ о Мелхисе- деке, какъ образе Iucyca Христа; но какъ бы вспомнивъ, что слушатели его еще малолетны и неопытны въ христ1анскомъ ученш, онъ говоритъ: о пемэке многое памъ сло^о и неудобь сказаемое глаголати. Вы немощны, говоритъ онъ ученикамъ своимъ; по летамъ вамъ надлежало бы уЖе быть учителями другихъ, а меЖду темъ вы сами требуете себе учителей: васъ нуЖно снова питать первыми начатками слова Б0Ж1Я.

Евр. 5, 14. Здесь выраЖается совершенство христ1анское, достигаемое деятельностно. Совершенпыхъ пища твердая. Въ чемъ тутъ твердость пищи,— въ Мелхиседеке? Въ отдаленности сего лица отъ Iucyca Христа— въ темноте его ucTopiu, подобно тому, какъ это замечается и въ другихъ случаяхъ; отсюда некоторые и отвергаютъ прообразовашя въ ветхомъ завете. Но

184 ЛЕКЦ1Я ПЯТАЯ.

кто имеетъ чувсття обучена оолгимъ учетемъ, тотъ увидитъ самое строгое соответств1е меЖду Мелхиседекомъ и Гисусомъ Христомъ; равно какъ кто пргучилъ зреше видеть вдали, моЖетъ находить сходство меЖду предметам^ по видимому отдаленными; а близорукш моЖетъ только различать пре4меты нисколько отдаленные, и сходства меЖду ними заметить не моЖетъ. 'Чувства внЪшшя ныне чрезвычайно усовершены; чувства духов- ныя могутъ быть усовершены тЬмъ паче; напр. моЖетъ быть развито духовное осязаше такъ, что одно легкое прикосновете предмета къ духу будетъ давать разуметь уЖе многое. Духовный слухъ легко моЖетъ замечать въ словахъ оттенки совести или безстыдства, и т. п. Душа имеетъ все тЪЖе чувства (собственно, безъ метафоры), каЫя имЪетъ и гЬло.

Столько названш въ св. Писанш для нашей науки: по нимъ моЖно составить самое полное понят1е о богословш практическом^

Почему наука, излагающая правила деятельности хриспан- ской, называется богослотежь? ВЪдь она имеетъ въ виду человека, а не Бога? Но она по всЬмъ правамъ моЖетъ называться богослов1емъ. Во-первыхъ, она составляется на основанш слова Б0Ж1Я, и высочайинй образеиъ деятельности христ1анской есть Богъ; посему и по предмету своему она по справедливости моЖетъ называться богослов1емъ. Въ семъ отношенш къ каЖдо- му человеку моЖно приложить то, что сказалъ Спаситель: яэке Отецъ тпоритъ, с1я и Сынъ такоэкде тпоритъ; или Отщъ мой доселЬ дЪлаетъ, и Азъ дЬлаю. Въ высочайшемъ смысле слова эти идутъ къ Iucycy Христу; но могутъ быть усвоены и каЖдо- му сыну по благодати. Во-вторыхъ, наука о деятельности хри- сйанской моЖетъ назваться богослов1емъ и по самому источнику своему: Богъ есть дЬйстеуяй пъ насъ и eolce хотЪти и еэке дЪяти. Это-^причина главная. Въ человеке действуетъ Богъ; человекъ по первоначальному и по вторичному назначенш своему долЖенъ быть только органомъ деятельности божественной, проникается ею до того, чтобы не столько ощущать себя, сколько Бога, чтобы говорить: не я действую, но Богъ чрезъ меня.

Богослов1е практическое называется наукою — вЪдЪпге.пъ; ибо оно есть учете Iucyca Христа и Св. Духа, или учете занятое изъ св. Писатя: тутъ знате самое твердое и верное. Школь- ныя науки называются науками, коль скоро имеютъ одно главное начало, которое состоитъ изъ понятш, изъ идей, образующихся въ уме. Все оне окончательно приводятся къ вере въ


уме: усумнись въ началахъ ум.а, тогда все науки потеряютъ свою силу. Здесь, въ богословш, вера въ умъ божественный, Христовъ— источникъ всехъ истинъ. Если . и въ нашемъ уме есть истина; то онъ не самъ ее сотворилъ, а принесъ ее какъ напутге отъинуды, откуда и самъ пришелъ. И если земные мудрецы могутъ говорить о чемъ либо: «мы это знаемъ»; то темъ более— мудрецы божественные: ничто не моЖетъ поколебать ихъ уверенности. Философы безпрестанно мЪняютъ свои системы, всегда у нихъ метаморфозы: но мудрецъ хрисйанскш пе-ремЪнилъ ли когда нибудь свою систему? У него все основано на алфе и омеге: вЪты, говоритъ апостолъ, яэке отъ Бога дарованная натъ (i Кор. 2, 12). Въ христ1анскомъ ученш есть свои сокровенности— тайны, и ихъ не моЖетъ не быть; но что нуЖно знать христ1анину въ сей Жизни, то все высказано въ немъ достаточно. Сократъ предъ самою смертш говорилъ: «моЖетъбыть»; а апостолы говорили: ей и амипъ. Наука наша основана на томъ, что по сознашю всехъ есть самая истина.

Богослов1е наше по преимуществу долЖно быть наукою опытною. Въ немъ заключаются ваЖныя истины практичес^я; но сколько бы мы ни занимались имъ, а если не осуществимъ его на опыгЬ, то мы не уразумЪемъ его. Многимъ эта необходимость моЖетъ казаться обходимою. Иной подумаетъ, что при счастливыхъ способностяхъ, при долговременныхъ занят1яхъ, и не сообразуя Жизни своей съ учешемъ христ1анскимъ, моЖно изучить правила христ1анской нравственности; даЖе моЖно указать на некоторыя практическ1я системы, составленныя такими людьми; но Писаше ясно говоритъ: кто грЪшитъ, тотъ не познаетъ Бога, а только тотъ уразумЪетъ волю БоЖио, кто хочетъ творить ее. Въ самомъ деле, чтобы понять ваЖность, сладость и благотворность христ1анской нравственности, для этого нуЖенъ опытъ. Въ этомъ убеЖдаетъ самое свойство предмета науки; предметъ этотъ— возроЖдеше, явлеше новаго человека на месте ветхаго, соединеше съ 1исусомъ Христомъ, оЖивлеше Духомъ БоЖшмъ. Эта внутренняя, существенная перемена въ душе не моЖетъ подлежать разуменш: седалище этого въ сердца, въ чувств^. Существо дЪятельнаго христ1анства есть некоторая невыразимая тайна. Мы не моЖемъ знать, какъ человекъ возраЖ- дается Духомъ, когда и какъ зачинается внутри его нечто новое, противоположное преЖнимъ его Желашямъ и действ1Ямъ. И если вообще нельзя уразуметь перемены нравственной; то, смотря на нее съ высшей точки зрешя, темъ более нельзя ураз

i86 ЛЕКЦШ ПЯТАЯ.

уметь ее. Только тотъ моЖетъ знать это, кто извЬ^алъ на соо- ственномъ опыте, ощути лъ внутри себя эту перемену духа. Жизнь и свЪтъ здесь нераздельны, и не столько изъ света Жизнь, сколько изъ Жизни свЬтъ, какъ это ^ыло и сначала: въ тотъ октотъ 5Ъ, и окивотъ 5Ъ свЬтъ челошЪко.пъ. ЗдЬсь. дЬй- ствуетъ самъ Богъ, а человекъ только участвуетъ и получаетъ въ уделъ часть разумешя. Истинное разумЬше— только опытное. И въ делахъ Житейскихъ физикъ напр. разскаЖетъ вамъ, какъ сделать известный опытъ; но заставьте его сделать опытъ на самомъ деле, и онъ часто бываетъ не въ состоянш исполнить это, поелику у него недостаетъ деятельная разумешя; тЬмъ более это моЖетъ быть въ делахъ высшихъ, духовныхъ. Что разумеше теоретическое безъ практическая безполезно, это по-, нятно; ибо видимъ, что оно производитъ только крушеше духа. Но чего не даетъ никакая наука, то моЖетъ дать Жизнь. Возь- мемъ напр, сочинешя св. отцевъ: о некоторыхъ изъ нихъ достоверно известно, что они не учились въ школахъ; однакоЖъ въ ихъ сочинешяхъ— логика и психолопя самыя глубок1я, излоЖе- nie истинъ практическихъ высокое. Что сделало ихъ такими умными писателями? Жизнь и упраЖнеше въ благочестш. И даЖе, что есть существенная въ наукахъ школьныхъ, напр, классификация способностей, — и это есть такЖе въ произведешяхъ отцевъ церкви; явно, что это произошло не изъ школы. Значитъ, отъ Св. Духа сообщено имъ не только существо дела, но даЖе нечто и въ форме.

Наука наша основывается на словахъ св. Писашя: этимъ отличается она отъ философш нравственной; она и не есть уче- Hie только по Писанш, а отчасти и по преданш, только истинному. Въ какой мере, — много или мало, — предашя долЖны входить въ нее, это другое дело, — только непременно долЖны. Есть предашя апостольск1я, есть предашя св. муЖей. Они ниЖе слова БоЖ1я писанная, но не далеко; ибо они суть тоЖе слово БоЖ1е, только не писанное.

Сущность деятельная христ1анства таЖе, что и сущность Жизни. Наука долЖна выразить то, что есть въ Жизни; а Жизнь въ свою чреду долЖна выразить то, что есть въ науке. Сущность Жизни христианской есть возроЖдеше. Что выраЖаютъ въ св. Писанш слова: возроэкдете, новая тварь? Явно, что эти метафоры выраЖаютъ существо дела только въ половину. Для вы- раЖешя этого дЬла на языке человеческомъ нетъ и не моЖетъ быть слова собственная; потому что нетъ самая дела. ВозроЖ-

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ. 18 7

деше совершается только силою БоЖ1ею— благодатш Iucyca Христа; а ум/ь человеческш, добродетель земная, не могутъ совершить этого. Сими метафорами внушается только, что съ чело- в'Ькомъ происходить перемена ваЖная, существенная. Съ чело- вЪкомъ всегда почти происходить перемены въ мысляхъ, Жела- шяхъ, чувствовашяхъ; но перемена, производимая хрисйан- ствомъ, выше, глубЖе и дальше всЬхъ ихъ. ВозроЖдеше сравнивается съ роЖдешемъ; но роЖдеше въ Жизни бываетъ только одно: вся последующая Жизнь есть уЖе развит1е того, что заключено въ роЖденш, какъ семени; въ немъ долЖно быть положено начало всЪмъ действ1ямъ человека. Далее, изъ метафори- ческаго выраЖешя: совлечься ветхаго человЬка и облечься въ поваго— видно, что съ челов’Ькомъ возрождающимся долЖна произойти перемена чрезвычайная. Снять одно платье и надеть другое уЖе много значитъ: вся внешность человека переменится; иной былъ въ рубищЪ и потомъ вдругъ сталъ въ порфире. Но въ возроЖденш требуется не совлечете одеЖды, не совлече- Hie чувствъ, а всего человека: что Же после того останется? Ничего! Требуется такЖе облещись въ новаго человека, и обле- щись не по частямъ, а всецело,— отъ сердца до последняго волоса: перемена эта— перетворяющая. ТаЖе мысль заключается въ выраЖенш: создате, сотворете: метафора здесь берется съ цЬлаго Mipa, съ его происхоЖдешя. Когда восходимъ къ началу Mipa, то встречаемъ быт!е и небьте. Но какъ это приложить къ человеку? Ведь человЬкъ былъ Же преЖде возроЖдешя; но онъ тотъ Же преЖде роЖденный возроЖдается, преЖде совлеченный облекается, преЖде существовавилй созидается; повидимому, это какъ будто менее роЖдешя, но въ самомъ делЬ — более. Для создашя человека новаго есть матер1алъ, но противоположный. Согласимся, что легче родиться человеку, неЖели оЖить> легче надеть новое платье, неЖели ветхое сделать новымъ, легче сотворить человека, неЖели развратившуюся уЖе природу перетво- тить, — темъ более, когда человекъ противодействуем сему действто благодати, меЖду темъ какъ для возроЖдешя нуЖно устремиться на разрушеше преЖняго матер1ала: тварь ветхая не даетъ места твари новой. Въ сей-то перемене состоитъ сущность нашей науки и Жизни христ1анской. Жизнь благодатная долЖна образовать нечто стройное, целое, многообразное, многочисленное, имеющее проявляться целую вечность; но начало всего этого долЖно быть здесь, въ возроЖденш. Сравнимъ это съ Жизнпо тела. Въ теле есть центръ Жизни и всего тела. И

i88 ЛЕКЦ1Я ПЯТАЯ.

въ духовной Жизни есть свое сердце: оЖивите его, и все rfe.io будетъ Живо, злой человекъ будетъ добрымъ. И на-оборотъ, если въ добромъ человеке это исходище Живота будетъ заграЖ- дено чемъ нибудь; то хотя и будетъ онъ по-видимому исполнять нЪкоторыя добродетели, но онъ на всю вечность остался злымъ. Отсюда понятно, въ чемъ состоитъ духовная перемена, и где ея седалище. Самое внутреннее начало Жизни для насъ недоведомо. Мы говоримъ: умъ имеетъ свое начало, чувство— свое, воля— свое; но все они долЖны сходиться въ чемъ нибудь общемъ, и действительно сходятся,— только мы этого средото- ч‘1Я проникнуть не моЖемъ: хотя оно подлеЖитъ нашему определена, но салю въ себе оно таинственно, зыблется въ безпре- дельности. Некоторое отраЖеше этого видно въ начале действо- вашя некоторыхъ людей, впрочемъ въ начале зломъ — эгоизме: это начало такЖе представляется чемъ-то безпредельнымъ, хо- четъ подчинить себе все,— не только м1ръ человеческш, но и БоЖш. Но где оно само заключается?.. Перемена духовная про- никаетъ въ самую глубину нашего б ь т я , и здесь место не на- шимъ у^е мыслямъ и силамъ, а силе БоЖ1ей. Перемена эта называется таинствомъ вЪры по глубине своей,— вЬры, а не ума, ибо его очи не могутъ досягать и видеть эту глубину, не только распоряЖать ею. Вера хриспанская низводитъ д е й с т я Iucyca Христа и Св. Духа; эти д е й с т я и возроЖдаютъ человека; человекъ Же самъ по себе значешя не имеетъ: онъ есть только списокъ БоЖества; следовательно, возстановлеше человека есть возстановлеше образа Б0Ж1Я. Человекъ долЖенъ быть не оторваннымъ отъ Бога, самостоятельнымъ, какъ ныне, но долЖенъ быть выраЖешемъ образа Б0Ж1Я Живымъ и свободнымъ: ныне онъ не видитъ своего первообраза, не видитъ Отца своего. Въ человеке долЖна быть самостоятельною свобода, но она долЖна быть проникнута Духом ъ БоЖшмъ. Этотъ списокъ долЖенъ очиститься, черты его— просветлеть, изъ мертваго списка онъ долЖенъ сделаться Живою котею. Идеи суть первыя отра- Жешя сего образа, основаше его. Но въ чемъ состоитъ образъ БоЖш? Онъ есть лице. Въ Боге образъ Его есть 1исусъ Хри- стосъ— образъ Бога невидимая, характеръ, отпечатокъ vnocracu Его. Человекъ есть такЖе некоторый характеръ упостаси Бо- Ж1ей, такЖе сынъ БоЖш; следовательно и человекъ есть отраЖеше того Же образа первоначальная; только 1исусъ ' Христосъ есть образъ Бога полный и совершенный, а человекъ— такъ сказать—въ мишатюре, или лучше: человекъ созданъ по образу

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ.

Iucyca Христа,— Онъ составляетъ основу нашего существа. Въ насъ теперь этой основы почти нетъ; умъ нашъ, моЖно сказать, теперь дерЖится ни на чемъ: у насъ теперь самые слабые отблески образа Б0Ж1Я. Следовательно, существо науки нашей долЖно состоять во вселепш въ насъ Iucyca Христа, въ оЖивленш Его въ насъ. Это мы видимъ изъ свода многихъ м"Ьстъ Писашя, видимъ такЖе изъ опыта людей, кои могли говорить: Живетъ во мнЪ Христосъ. Сначала вселеше это мы предполагаемъ только верою; потомъ оно начинаетъ подходить несколько подъ ощущешя сердца, далее — и подъ понят1я разума. Такъ было и до падешя, когда духовная Жизнь человека состояла не въ возстановленш стоящаго: и тогда это совершалось такЖе таинственно, хотя многое подлежало и уму. Ибо соединеше Iucyca Христа съ человЬкомъ, твари съ Творцомъ, не моЖетъ быть все изведено на светъ. Богъ не могъ показать твари ея творешя. Это отличительный характеръ БоЖества— несообщаемое свойство. Посему наше учеше долЖно быть духовно; не долЖно довольствоваться однимъ обозрешемъ нравственности человеческой, систематическимъ разсуЖдешемъ; но долЖно восходить высоко, обнимать то, что въ душе нашей есть последняго и существеннаго. Сделаться Же такимъ оно моЖетъ только при содействш Духа Б0Ж1Я; а Духъ БоЖш моЖетъ быть испрошенъ и принятъ соединеннымъ къ Нему стремлешемъ ума и воли; и если мы будемъ молить Его о семъ, то ощутимъ Его веяше.

Но таинство веры мы долЖны разсматривать со стороны практической, опытной; мы долЖны хранить его, исполняться имъ, хотя внутреннюю сторону его мы и не моЖемъ вполне видеть, такъ какъ это действ1е Св. Духа, который испытыва- етъ глубины не только человеческ1Я, но и*БоЖ1я. Изъ многихъ местъ Писашя видно, что Духъ Святый уделяетъ часть изъ этого ведешя тому, въ коемъ совершается с1я тайна. Въ Апокалипсисе говорится, что Духъ Святый даетъ возроЖденному новое имя, которое знаетъ только пр1емляй. И это потому, что другимъ людямъ нетъ нуЖды знать сего: они не могутъ употребить сего знашя съ пользою. Впрочемъ есть здесь и сторона, открывающая обширное поприще для познашя: это различные, опыты и случаи духовной Жизни, возрасташе внутренняго челов Ька хранеше его и т. п. Здесь больше человеческаго: дЬйств1яБоЖш здесь какъ бы подлеЖатъ произволу человеческому.

Деятельность христ1анская долЖна простираться во всю Жизнь, и окончательное совершенство ея не здесь: причина ясна. Что

ЛЕКЦ1Я ПЯТАЯ.

значигь 6о или 70 лЬтъ земной Жизни для существа, назначенна- го къ вечности? Какъ бы ни быстро раскрывались наши способности, но въ такое короткое времА> и при столь многихъ препятств1яхъ оне не могутъ вполне раскрыться. Первые годы младенчества въ отношенш къ разумности, правиламъ, въ срав- ненш съ последующими годами почти ничего не значатъ; но въ нихъ есть уЖе завязь человечества. Точно тоЖе и въ Жизни духовной. Настоящую земную Жизнь моЖно почитать въ отношенш къ ней младенчествомъ. Самые опытные въ духовной Жизни говорятъ о себе, что они только пачатокъ духа имутъ: здесь все отчасти, по самому значению сей Жизни. Но есть тому и другая причина. Чёловекъ не всегда идетъ впередъ, но иногда возвращается назадъ, падаетъ, заболеваешь, врачуется и опять получаетъ новыя раны, и все это нуЖно Же вознаграЖдать: нуЖно очищать себя отъ скверны rpbxa, покорять себя воле Б0Ж1- ей, сражаться съ умомъ, волею, теломъ. И будемъ ли мы Жаловаться, что Жизнь наша сделалась Жизшю подвиЖническою? Имея притомъ въ виду такой высокш образецъ, къ достиЖенпо кото- раго мы предназначаемся, не стыдно ли намъ и Жаловаться?

Мы говоримъ, что совершенства Жизни духовной нетъ здЬсь на земле, что здЬсь только начатки ея. Но если эта Жизнь уЖе зачалась и образуется въ насъ; .то самые начатки ея полнее тысячи Жизней плотскихъ. Припомиимъ Жизнь истинныхъ xpucri- анъ: какъ они полны силою! Некоторые изъ нихъ въ начале были самые простые, какъ Серий радонеЖскш, вступившш въ пустыню, —въ кругъ зверей и деревъ. Что слабее и безвестнее его? Но поелику въ немъ открылась Жизнь духовная; то открылась и чрезвычайная сила. Необитаемое место делается горо- домъ. Къ безвестному человеку приходятъ за благословешемъ цари, и онъ некоторымъ образомъ решаешь судьбу царства русскаго: место, где онъ некогда Жилъ, делается твердою опорою царства въ смутныя времена. Возмите еще въ примеръ апостола Павла. Онъ самъ о себе говоритъ: я не имею вида ваЖнаго: человекъ подверженный болезнямъ, изгнанный изъ отечества; но онъ образуетъ м1ръ, и сколько церквей основываетъ онъ. Бедный человекъ съ посохомъ въ руке производитъ более, неЖели какой нибудь Сезострисъ или Александръ Македонскш. И сила его въ силе Христовой: ибо только Христосъ моЖетъ действовать такъ, какъ д Ьйствовалъ Павелъ. Не смотря на мно- пя препятств1я сей силе, не смотря на самую ограниченность Жизни временной, сила эта всегда являлась великою: человекъ

не могъ не ощущать ея. Жизнь Iucyca Христа есть Жизнь въ человеке другаго существа. Жизнь и подобнаго существа въ насъ, если бы только она последовала, не моЖетъ быть неощу- щаемою; гЬмъ паче— Жизнь источника Жизни. Всецело она не моЖетъ быть ощущаема, но она долЖна господствовать въ насъ надъ другими Жизнями. По своей силе она есть самое лучшее свидетельство о себе. Не имея ея, мы требуемъ доказательствъ въ боЖественности христианской религш; но люди, исполненные этою Жизшю, не требуютъ ихъ. Кто исполненъ теплоты, тому не нуЖно доказывать, что тепло; когда человекъ здоровъ, то сто врачей не увердгъ его, что онъ боленъ. Исполненный этою Жизн'ио, въ подтвреЖдеше веры своей въ Iucyca Христа, смело пойдетъ на смерть, и пошелъ бы на нее тысячу разъ, если бы могъ оЖить столько разъ. Внутреннее ощущеше этой Жизни не моЖетъ быть заменено ничемъ, а само заменяетъ все. Впро- чемъ, MHorie и занимаясь хрисйанскою деятельностно, не достигаюсь такого совершенства: это отъ того, что они занимаются открывочнымъ образомъ-, кое-какими добродетелями. И такое занят1е не худо; но поелику rakie люди не совершенно изгнали изъ души своей духа, самолюб1я и не приняли вполне Духа Б0Ж1Я; то они на сей ступени и останавливаются: занят1е ихъ безъ главы, безъ Жизни, безъ успеха. Все у нихъ по-чело- вечески; отъ того некоторые и приходясь къ той мысли, что возроЖдеше въ существе своемъ есть нечто меньшее, неЖели какъ говорятъ о немъ; но это, конечно, ошибка. Истинная хри- ст1анская Жизнь есть точно Жизнь стройная, целая, въ которой все выходитъ изъ одного начала и все обращается къ одному— славе БоЖ1ей, хотя, правда, бываютъ иногда и въ ней потемне- шя, какъ въ здоровомъ теле бываютъ вывихи. А Жизнь отрывочная похоЖа на Жизнь безъ сердца, на Жизнь только некоторыми членами тела.

Великое дело возроЖдешя совершается въ глубине 4уха; но нуЖенъ Же пр1емникъ его, въ которомъ бы оно, выраЖалось: этотъ пр1емникъ есть человеческая совесть. Совесть для Жизни нашей тоЖе, что земля для корня дерева. Съ другой стороны, эта совесть есть зерцало, въ которомъ человекъ моЖетъ ви деть всю свою Жизнь, видеть правила ея, чисты ли, не потем- нены ли они. Если совесть Жестеетъ, не будучи освЬЖена слезами покаяшя, ни возделана искушешями; то и самое древо засыхаетъ— духовная Жизнь слабеетъ. Почему совесть имеетъ такое действ!е? Потому что она есть свободный пр!емникъ воли

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВ1Е. I9I


Boicieu. Если человекъ хочетъ, то и Духъ БоЖш продолЖаетъ свое действ1е; отвергать или не отвергать д'Ьйств1Я Духа, зависишь отъ совести. Со стороны Бога самое ваЖное— благодать; а со стороны человека — совесть, поступающая всегда по воле БоЖ1ей, не изменяющая Христу. Если человекъ изм'Ьняетъ Ему, то Жизнь духовная въ немъ сама собою какъ бы исчезаетъ. Впрочемъ падешя незлонамеренныя, соединенныя съ строгимъ раскаяшемъ, не изгоняютъ изъ сердца таинства веры, а только на время умаляютъ его.

Наша наука имеетъ еще двЬ сродныя себе науки: мистику и аскетику. И всю деятельность христ1анскую моЖно на звать мистикою и аскетикою; ибо въ ней много и того и дру- гаго. Но нравственность христ1анскую надобно представлять среднею меЖду ними. Мистика углубляется во внутрешя дЬйств1Я

Духа Б0Ж1Я на духъ человеческш, и въ отношешя духа человеческаго къ Богу: она витаетъ въ глубине духа. Она не моЖетъ быть приведена въ строгую науку, а состоит!) изъ заме- чанш, духовныхъ опытовъ. Христ1анская деятельность не моЖетъ быть безъ мистики; ибо существо ея— въ глубине духа. Аскетика стоитъ на противоположной стороне; ибо занимается теломъ; а тЬло состоитъ въ противоположности съ духомъ, по своей грубости, косности, осязаемости, матер1альности. Духъ требуетъ оЖивлешя, просвещешя; а тело— умерщвлешя, обуз- дашя, борьбы. Эта борьба для хриспанина необходима. Практическое христ1анство долЖно заимствовать изъ мистики и аскетики то, что въ нихъ есть более общаго. Мистика имеетъ предметомъ более общее— опыты духовные; а предметъ аскетики более частный. Надобно заметить, что аскетика и мистика въ чистомъ своемъ виде суть науки высокаго достоинства: но когда онЬ переходятъ за черту, то подлеЖатъ порицанш, особенно мистика. Переходя за черту, она делается поэз1ею духовною; мистики впадаютъ въ мечташя духовныя; смотря на -все чрезъ увеличительно^ стекло вообраЖешя, они настроиваютъ себе целый м 1ръ идеаловъ, часто уродливыхъ. MHOrie мистики-писатели страдаютъ этимъ недугомъ. Ныне мистика, къ соЖалешю, сделалась сдовомъ укоризненнымъ: на мистиковъ смотрятъ какъ на мечтателей, неспособныхъ къ Жизни общественной. Аскетика тоЖе подлеЖитъ многимъ злоупотреблешямъ. ПодвиЖничество, конечно, нуЖно: ибо тело противоборствуете духу; но главное исходище Жизни — духъ, сердце. Мнопя секты забываютъ это и оЖидаютъ всего отъ обуздашя тела, и потому простираютъ слиш-

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ. 193

комъ далеко разныя строгости къ нему, наприм. посты, которые у нихъ нередко оканчиваются смертью, или неизлечимыми бол'Ьз- нями. Трудъ, простертый до излешества, такЖе вреденъ. Напр, на Валаамскомъ острове одинъ подвиЖникъ, для усугубления своего труЖеничества, вздумалъ поместиться на скале, и началъ копать тамъ пещеру; но находясь на высоте, онъ какъ-то почувствовалъ круЖеше головы, упалъ въ бездну и ушибся до смерти. Аскетика враЖдебна не только роскоши, но даЖе умеренности; оттого она сделалась предметомъ порицашя и укоризны не у однихъ только людей светскихъ. Еще: мистика имеетъ предметомъ своимъ более деятельную сторону хрисэтанства, а аскетика — страдательную. Начало христ1анской Жизни въ Боге, а въ возращенш и укреплеши силъ ея человекъ действуешь самъ, при содействш конечно силы Bo&iefl. Вообще въ деятельности христ’тнской два действователя: Богъ и человекъ. Где более действуешь Богъ, тамъ человекъ только проникается; а где действуешь более человекъ, тамъ благодать ограничивается только надзоро/лъ. Апо- столъ Павелъ говоритъ: и дуси пророчестш пророко.пъ nonuny- ются (i Кор. 14, Зг). На высшей степени развшчя Жизни духовной наиболее действш боЖественныхъ, и наименее человече- скихъ; хотя человекъ тогда действуешь весь, но чувствуетъ, что у него собственной деятельности мало. Аскеты занимаются подвигами матер1альными, и потому делаютъ Жизнь скучною, горькою. Здесь человекъ более действуешь самъ, и его деятельность— страдательно— производительная.

Виновникъ нашей науки есть Богъ. Ибо предметъ богослов1я деятельнаго— деятельное богопознаше, деятельность человеческая по образу деятельности божественной. Кто началъ бы учить этой деятельности, если бы не самъ Богъ? Бога никтоэке тдЬ ни- гдЬоке, единородный Сып ь сый въ лонЬ Отчи, той испопЪда. Следовательно все гласы учителей земныхъ суть отголоски этого вечнаго Слова. И теперь мы будемъ повторять въ своей науке только то, что говорили въ свое время пророки, 1исусъ Христосъ и апостолы. И если апостолъ говоритъ, что пачпый дЪло благое и совершить е; то темъ паче намъ нуЖно надеяться на Бога. Наука эта такъ ваЖна и нуЖна людямъ, что, моЖно сказать, все три лица БоЖества открываютъ ее людямъ, каЖдое образомъ ему свойственнымъ. Богъ Отецъ наставляетъ всехъ приходить къ Сыну. Сынъ Его есть образецъ и источникъ мудрости; но къ Нему люди обуявийе не идутъ, и потому Отецъ самъ влечетъ ихъ къ Сыну. Никтооке моЖетъ пргити ко мнЬ, аще не Отецъ

И ш т о к е н т ш .С о 'ч и н е ш я . X . 3 l


пославый мя привлечешь его... Всякъ сл^пиавый Отца и павыкъ, т. е. понявъ, выучивъ съ успехомъ урокъ призывашя Его, прг- идетъ ко тпЪ (1оан. 6, 44. 46), говоритъ 1исусъ Христосъ. Таковое привлечете особенно нуЖно было во время пребывашя на земл^Ь Iucyca Христа; ибо Ему въ три года своего проповедашя следовало много сделать; но оно нуЖно и теперь. Безъ него, не смотря на то, что Сынъ БоЖш такъ благъ, никто не пришелъ бы къ Нему. Странно: зачемъ, каЖется, голоднаго призывать къ трапезе, ЖаЖдущаго къ воде? Сами придутъ! Но въ роде че- ловеческомъ есть гибельная причина, почему онъ не идетъ къ Iucycy Христу. Здесь назидательный урокъ для земныхъ настав- никовъ. И голосъ небеснаго Отца моЖетъ раздаваться только въ воздухе, не доходя до сердецъ слушателей; и въ Его училище не все могутъ хорошо успевать: что Же моЖетъ быть у земныхъ наставниковъ? Сынъ такЖе есть Учитель: Онъ училъ, явившись на земле видимымъ образомъ, учитъ и доселе ощутительнымъ образомъ— чрезъ писашя апостоловъ. Наконецъ, наставляетъ людей и Духъ Святый. После Iucyca Христа Онъ сделался какъ бы главнымъ, наиболее действующимъ Учителемъ. Въ ветхомъ завете более училъ Отецъ. Когда явился Сынъ, то учительство Отца сделалось какъ бы второстепеннымъ. Когда Сынъ вознесся на небо и Живые образцы Его взяты туда Же, — открылось поприще деятельности Духу Святому. Духъ истины, говоритъ 1исусъ Христосъ, паставитъ вы па псяку истину ( 1оан. 16, i3). Апостолъ 1оаннъ говоритъ верующимъ тоЖе: вы потазате ита- те отъ Святаго и rttcme вся, и не требуете, да кто учитъ вы, яко то ca.no потазате учитъ вы о всетъ ( 1оан. 2, 20. 27). Это учительство постоянное, духовное. Оно не ограничивается никакимъ возрастомъ и состояшемъ. Кто только хочетъ учиться, тотчасъ моЖетъ приходить въ это училище: услов1е принят!я— одно Же- лаше. Иногда учеше это доходитъ до я бн ы х ъ чудесъ. Поелику такое водительство требуетъ внутренняго ока отверстаго, а у людей плотскихъ оно закрыто; то самъ Богъ какъ бы непрестанно воплощается, творитъ чудеса. Промыслъ употребилъ для науче- шя и внешшя средства— книгу природы, книгу сердца челове- ческаго и книгу откровешя. Въ откровенш излоЖено все учеше о спасенш начинателънымъ образомъ (compendiose). Ибо Жизнь хрисианская поколику обнимаетъ весь родъ человеческш, гораздо обширнее того, что заключено въ св. Писанш. ТоЖе начертано и въ книгахъ натуры и сердца человеческаго:1 въ нихъ начертано отношеше твари къ Творцу. Смотря обыкновенным»' гла-

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВ IE.

зомъ на природу и на сердце, находили въ нихъ какъ бы одну половину учешя о релипи; но въ самомъ деле здесь заключается релипозное учете и теоретическое и практическое. Это видно изъ философскаго учешя. Нравственность у философовъ не про- товухриспанская, но и не христ1анская. Въ ученш ихъ нЪтъ напр. учешя объ искуплении. Не показываетъ ли это, что нуЖна третья книга — откровешя? Но были-Жъ и есть люди, которые находили въ этихъ книгахъ более,— хотя въ чертахъ слитныхъ, умаленныхъ, но находили тоЖе, что и въ полоЖительномъ откро- венш— находили тайну возстановлешя человека и твари. Если кол у это покаЖется мечтательнымъ, то именно потому, что основание этого слишкомъ глубоко, что христ1анство въ природе внутренней и внешней не ясно; для близорукаго оно почти не видно, но оно есть. Родъ человеческш возстановляется Богомъ изъ бездны падешя чрезъ Iucyca Христа. Где основаше сего возстановлешя? Въ -природЪ божественной, но частш и въ человеческой. Природа божественная отражается во внешней и внутреннемъ Mipe; следовательно и основаше возстановлешя долЖно быть въ природе внешней и въ природе человеческой внутренней. Если бы въ человеке не было пр1емлемости къ возроЖдешю; то оно не было бы и дано ему. Такимъ образомъ въ основанш три книги откровешя БоЖ1я сходятся. Еще: возстановлеше производится чрезъ Iucyca Христа; и натура создана и дерЖится Имъ Же. ’Человекъ созданъ по Его образу, и возстановляется своимъ оригиналомъ: основаше долЖно быть видимо въ списке, какъ бы замаранъ онъ ни былъ. И въ книге внешней природы более или мен fee долЖенъ быть виденъ Возстановитель. Сущность xpucTi-

анскаго откровешя предполагаетъ повреЖдеше въ человеческой природе, а отсюда и во всей натуре, и— следы сего повреЖдешя действительно видны въ природе внешней. Но видно ли вг> ней и возстановлеше чрезъ Iucyca Христа? Видно по частямъ; напр, худое въ человЬкахъ или природе моЖетъ быть возстановляемо, болЬзни могугъ быть прогоняемы. Далее: худое въ природе моЖетъ перероЖдаться и усовершаться при посредстве другаго посторонняя; это видно въ царстве Животныхъ и растенш и дохо- дитъ иногда до некоторой чудесности; — такъ горькое моЖетъ сделаться сладкимъ, безплодное— плодовитымъ. Это качество въ природе пролагаетъ человеку путь къ надеЖде, показываетъ возможность избавлешя и возстановлешя отъ золъ. Но нЬтъ ли въ природе намека на возстановлеше ея ходатайственною смертш Iucyca Христа? Т е , которые глубЖе вникаютъ въ природу, свиде-

i 3 *

1 9 6 ЛЕКЦ1Я ПЯТАЯ.

тельствуютъ, что и ая тайна отражается въ великомъ зерцале Mipa. Какимъ образомъ? Разными отраЖешями въ разныхъ от- делешяхъ натуры. Въ царстве минераловъ чрезъ химическое разлоЖеше находимъ, что злое само въ себе делается добрымъ (полезнымъ) чрезъ другое и это другое теряетъ для сего свой видъ— Жертвуетъ Жизнйо. Въ царстве растительномъ, когда худое дерево хотятъ сделать хорошимъ, то и хорошее отрезыва- ютъ. Мы привиты теперь къ Лозе; но для этого Лоза долЖна была умереть. Въ царстве Животныхъ Жизнь однихъ продолжается чрезъ смерть другихъ— чрезъ питаше. Особенно замечательна тайна возстановлешя въ громе и молнш. Здесь происходите сначала какъ бы некоторая борьба, а потомъ следуете примиреше: после удара грома бываете усилеше доЖдя; огойь раЖдаетъ воду. Въ природе въ это время происходите борете противополоЖныхъ силъ; а потомъ все это мирно оканчивается радугою.— Книга натуры имеете особенное отношеше къ Богу Отцу; книги откровешя— къ Богу Духу Святому; а книга сердца человеческаго— къ Богу Сыну. Ц ель учительства изъ сихъ книгъ та, чтобы после не иметь нуЖды въ учительстве. Св. 1оаннъ говоритъ: и вы потазате имате, и то помазате учить вы еще на земле; а на небе не будетъ более нуЖды во внешнемъ учительстве. Ц ель этого научешя — открыть въ сердце человЪче- скомъ то евангел1е вечное, которое въ немъ полоЖено.

целш ведешя нашего долЖенъ быть Богъ: ибо что другое поставить целш его? МоЖно найти много целей; но все бне будутъ не последшя, все оне будутъ низки. Человекъ ставите иногда себя целш ; но это— по незнашю; а узнавши себя более, всего менее будетъ ставить себя целш сего ведешя. Xpucria- нинъ хотя бы былъ самый последнш по суду Mipa; но по цели, kt> которой онъ стремится, онъ выше всехъ людей плотскихъ. Друпя цели изменяемы; но цель предполагаемая нами непременна. Относительная цель нашего ведешя есть совершете свя- тыхъ: для всехъ это нуЖно: но для насъ особенно; ибо мы не только сами обязаны быть святыми, но обязаны делать святыми и другихъ. Теперь это назначеше некоторымъ каЖется неваЖ- нымъ; но какъ ваЖнымъ покаЖется оно въ вечности! Образовать одного святаго ваЖнее, неЖели создать целый м 1ръ физи- ческш. Къ намъ моЖетъ быть приложено тоЖе, что апостолъ говорите о себе: мы соработиики Eookiu. Богъ представляется трудящимся: мы долЖны помогать Ему. Кто почувствуете это, тотъ не будетъ тяготиться ни бедностью, ни стесненностью об-

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ. 197

стоятельствъ, а будетъ утешаться темъ, что онъ дЪлаетъ дело БоЖ1е. ВаЖно ли для сего претерпеть все б'Ьдств1я, а не только одно? Кто вЪритъ въ вечность, для того это поприще будетъ казаться воЖделеннымъ. Обыкновенно увлекаютъ насъ отноше- шя ЖитейсЫя, много стоитъ — оторваться отъ выгодъ и оболь- щенш М1рскихъ; но разъ вступивши на противоположный путь, нуЖно решиться всю Жизнь идти этимъ путемъ. Богъ наградит^ за это сугубо, и какъ хорошо умереть после такой Жизни!

Предметъ нашей науки весь человекъ— съ внутренней и внешней стороны. Прочая науки антропологическая останавливаются на какихъ либо частяхъ человека; а эта наука обнимаетъ всего человека,— и душу и тЬло его, разсматриваетъ все состояшя его — бдЪшя и сна, Жизни и смерти, все возрасты, звашя, отноше- шя, способности. Но главный предметъ ея есть великая перемена, производимая въ человеке Духомъ БоЖшмъ; она занимается творешемъ новымъ, превосхолящимъ все законы натуры.

НЬкоторымъ наукамъ ставятъ въ упрекъ, что оне ведутъ начало свое отъ перваго человека; но нашу науку въ этомъ нельзя упрекать: это самое естественное начало ея. Мы начина- £мъ съ двухъ Адамовъ — ветхаго и новаго. До падешя деятельность человека была другая, отличная отъ настоящей, связанная союзомъ теснаго общешя меЖду Богомъ и человекомъ; а после падешя она связана союзомъ возстановдешя. Но какъ, скаЖутъ, произошло столь ощутительное различ1е отъ вкушешя одного яблока? На это надобно сказать, что одно простое д ей сте моЖетъ иметь иногда безчисленныя и необыкновенныя следстя. Напр, въ некоторыхъ снахъ человЬкъ моЖетъ говорить разными языками; но одно прикосновеше къ нему моЖетъ вывесть его изъ сего состояшя и лишить этой способности. До падешя отношеше человека къ Богу было такое Же, какое теперь у ангеловъ, — некоторая подчиненность, но и некоторая взаимность; после падешя этого уЖе не могло быть,— исполнешя закона уЖе не стало Человечество исполняетъ теперь законъ только въ одной главе своей— Iucyce Христе.

Мы знаемъ, что безъ веры въ Спасителя деятельность человека не могла бы быть деятельности спасительною. Но не была ли бы она деятельностш просто нравственною? МоЖно конечно придти къ этой мысли, читая ветхозаветныя книги: тамъ мало товорится о вере праведниковъ. Но что имъ все-Же было открыто это высшее начало деятельности — вера, свидетельствуетъ объ этомъ апостолъ; да и всякш, внимательно вникая въ дело,

ЛЕКЩ Я ПЯТАЯ.

.моЖетъ увидеть, что деятельность ихъ была выше простой нравственности. Изъ одной естественной нравственности не произошло бы гЬхъ прекрасныхъ явленш, как1я мы видимъ у патр1арховъ. Напр, у Авраама мы видимъ самоотверЖеше единственное. Самъ эгоистъ Кантъ не могъ вставить его въ свои рамки. Только тогда, когда представить Авраама одушевленнымъ верою и вид'Ьвшимъ день Искупителя, — только тогда известная решимость его делается понятною. ТоЖе и въ другихъ случаяхъ. Если не видно было у патр1арховъ веры на словахъ, за то много видно было оной на деле. Нравственность естественная не ум"Ьетъ даЖе понять и обсудить ихъ поступковъ. Но по различ1Ю времени внутреннее развит’ш этого начала (веры) выраЖалось различнымъ образомъ. До потопа оно выраЖалось представлешемъ везд"Ьпри- сутств1Я Б0Ж1Я, хоэкдешемъ предъ Боголгъ: начало деятельности, приличное младенческому состояшю человека. Младенецъ без- престанно смотритъ на мать, его поддерживающую; въ ея гла- захъ его правила. Патр1архи были, такъ сказать, водимы Богомъ за руку. Онъ часто являлся имъ и наставлялъ ихъ. Но это младенческое состояше рода человеческаго не мешало глубине его ведения; только самыя тайны, глубокая истины передавались имъ фигурнымъ образомъ— подъ символами. Напр, начало самоотверЖешя хотя принадлеЖитъ муЖескому возрасту; но оно было передано и Аврааму, только въ виде фигурномъ. Авраамъ созрелъ уЖе и былъ младенецъ— старецъ. Авраамъ владелъ богатствами, имелъ много подчиненныхъ, — какимъ Же образомъ при этомъ ввести его во внутреннее святилище самоотверЖешя, какъ передать ему это главное начало деятельности? Но оно передано ему мудрымъ образомъ. Онъ сначала терпитъ различныя менышя лишешя: неплодство Сарры, распри домашшя, наконецъ у него требуется на Жертву Исаакъ, въ которомъ сосредоточивалось все, въ которомъ онъ долЖенъ былъ заклать все свое будущее потомство. И 1осифу передана тайна самоотверЖешя въ значительной степени, — и его Жизнь, крестная, тяЖкая, сделала образъ его столько совершеннымъ, что онъ соделался образомъ Iucyca Христа. Вообще, Жизнь патр1арховъ моЖно представить какъ бы картинами, въ коихъ выраЖены различныя истины нравственности: это галерея нравственныхъ картинъ. Во время закона деятельность внутренняя приняла внешнюю постоянную форму въ Жерт- вахъ и обрядахъ. Обрядовый законъ заключалъ наставлеше, какъ человекъ долЖенъ приготовляться къ очищенио; а нравственный законъ, какъ воля БоЖ1я, излоЖенъ въ десятослозш. Въ Псал

ВВЕДЕН1Е ВЪ Н РАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВ1Е. !99

тири нравственность изложена со всею полнотою. Это такой инструмента, который издаетъ различные звуки— все. Въ ней излагаются несчаст1я, лишешя, покаяше, оправдаше, мнопя частныя отношешя человека. Посему она была ручною книгою всехъ подвиЖниковъ христанства, и у насъ слуЖитъ главною книгою при богослуЖеши. 1исусъ Христосъ на кресте произносилъ слова изъ нея. Въ книге Екклез1аста нравственность излагается полемически; такЖе и въ книге 1ова. Въ Екклезиасте представляется человЬкъ, познавшш на опыте всю суету, и потожъ обращающейся къ благочестш. Истор'ш каЖдаго плотоугодника, обращаю- щагося наконецъ къ Богу, есть повтореше содерЖашя Екклез1- аста. Въ книге 1ова страЖдущш 1овъ представляетъ идеалъ всего человечества. Такой идеалъ долЖно было написать самому Св. Духу, и онъ написанъ. Въ Притчахъ и кн. Премудрости нравственность изображена въ малыхъ картинахъ и сообразно духу времени, загадочно. Большею частш въ нихъ изображается внешняя деятельность, отношешя Житейск1я. Въ нЪкоторыхъ случа- яхъ изобраЖенйя эти приближаются къ изобраЖешямъ правды человеческой, но не переступаютъ за эти границы. Впрочемъ и ciu места при безпристрастномъ разсматриванш оказываются чистыми. Мысль въ Притчахъ моЖетъ показаться иногда странною отъ самаго свойства притчи: но тежъ не менее она всегда остается чистою и доброю. Въ книге Песнь Песней нравственность изображена мистически: э т о — картина чрезвычайно изящная, состоящая изъ 7 отдельныхъ картинъ, въ которыхъ изображено отношеше благодати къ сердцу. Ее начали было считать обыкновенною картиною, привыкли было толковать по-светски, небреЖно, сличали съ ©еокритомъ и проч.; но случай открылъ глаза. Ориенталисты нашли, что на востоке было въ обычае любовь духовную изображать подъ сижволожъ любви плотской; и потожу критики устыдились отвергать жистическш смыслъ ея. Въ пророкахъ нравственная деятельность изображена весьма сильно со стороны политической. До Моисея деятельность эта не принижала форжы очень суровой; вся суровость ея выраЖалась въ тожъ, что св. жуЖи сообразно жладенческому состояшю вели Жизнь странническую. Но при МоисеЬ, когда страсти требовали сильнейшаго обуздашя, нравственность начала предписывать правила строЖайийя, и открылась подвиЖническая Жизнь по пустыне. После сего, когда по взятш Палестины духъ въ народе успокоился,— малая часть избранныхъ представляютъ образцы подвиЖ- ничества: это пророки отъ Самуила до 1оанна Крестителя. Они

200 ЛЕК.Ц1Я П Я ТА Я .

строго порабощали тЪло духу, презирали^ все земное, Жили большею частно въ горахъ и вертепахъ, переходили съ одного конца Палестины до другаго, являлись какъ бы съ небесъ. Они обра- зуютъ школы; и здесь духъ подвиЖничества проникаетъ въ общество. Ученикъ Илш не могъ Жить роскошно; ученикъ 1оанна не могъ не поститься. Елисей тотчасъ по призванш къ пророческому слуЖешю закалаетъ воловъ и идетъ предстоять предъ Богомъ. Посему пророковъ моЖно считать предками подвиЖни- ковъ новаго завета. Жизнь этихъ подвиЖкиковъ родилась при Синае, на вершинахъ Кармила, тамъ ея колыбель. По окончанш пророчествъ, за 5оо лЪтъ до РоЖдества Христова, израильскш народъ былъ оставленъ безъ откровенш свыше, предоставленъ руководителямъ земнымъ, какъ бы для опыта, какъ онъ упо- требитъ въ дело свое Hay4eHie.

Въ это время нравственная деятельность развилась въ двухъ противополоЖныхъ направлешяхъ. Оообенно замечательны ессеи. Они отличались строгою нравственностпо; мистицизмъ и аске- тизмъ были у нихъ въ силе. Ессеи были потомки пророковъ и предтечи пустынниковъ хриспанскихъ. Читая описаше Жизни ихъ у 1осифа, Филона, у греческихъ и римскихъ писателей, нельзя не любоваться многимъ у нихъ хорошимъ. Они на опыте выраЖали уЖе многое изъ того, что после требовалось въ евангел1яхъ. Поэтому-то, не смотря на многочисленность ихъ секты, противъ нихъ нетъ ни слова въ обличешяхъ Iucyca Христа. Къ похвале ихъ моЖно сказать то, что они проводили Жизнь въ молчанш. Въ фарисеяхъ деятельность уклонилась во внешность, въ церковность. Законъ Моисея и такъ былъ про- страненъ и подробенъ; а они еще более распространяли его предашя нововведешями, а меЖду темъ существенное ускользало отъ нихъ. Желая сделать больше, неЖели сколько нуЖно, они не исполняли того, что требовалъ Богъ. Въ нов. зав. есть много тому примеровъ. Напр, законъ положительный обя- зывалъ любить всехъ и помогать всемъ, темъ паче родителямъ: но фарисей съ покойною совестш могъ видеть отца своего то- мимаго голодомъ и не помогать ему; меЖду темъ налагалъ на себя произвольный обетъ или даръ храму: онъ говоритъ отцу: то, чемъ бы ты отъ меня пользовался, я намеренъ дать въ . церковь (Мар. 7); и думалъ, что онъ угоЖдаетъ этимъ Богу. Пли о клятвахъ они думали, что иную моЖно нарушить, а иную нельзя; или— храмомъ и небомъ клясться у нихъ значило менее, неЖели златомъ и пр. Это отъ того, что злато принадле-


Жало имъ, и посему надобно было возвышать его цену; а храмъ принадлеЖалъ Богу, и униЖеше его могло быть безъ вреда для нихъ.

Гисусомъ Христомъ правила деятельности излоЖены высшимъ образомъ, но не вполне совершенно (это надобно твердо помнить). Казалось бы, что 1исусъ Христосъ долЖенъ былъ сказать все; но Онъ самъ говоритъ: еще мноёо имамъ глаголати ъамъ... И точно, о кресте и самоотверЖен’ш Онъ мало говорилъ, потому что для апостоловъ, кои искали еще престоловъ и венцовъ, это было рано. Но Духъ Св. чрезъ апостоловъ провещалъ правила нравственности окончательно. 1исусъ Христосъ излоЖилъ сущность ея въ общихъ чертахъ. Онъ говоритъ о деятельности Бога въ человеке, о возроЖденш, и о деятельности человека въ отношеши къ Богу. Начало нравственности отрицательное (само- отверЖеше) Онъ такЖе выразилъ, хотя не совсемъ подробно. Онъ говоритъ о кресте, о погуб'леши души своей. 1исусъ Христосъ часто бралъ матер1алы для своего учешя изъ внешней природы: а это значитъ— и въ этомъ зерцале вселенной указаны тайны царств1Я небеснаго. Ибо Онъ бралъ оттоле матер!алы не только для пояснения простыхъ обязанностей, но и для раскры- т1я тайнъ царств1я. И намъ нуЖно обращаться къ натуре. Въ послашяхъ апостольскихъ нравственность излоЖена окончательно, впрочемъ не безъ мистики; ибо въ нихъ говорится напр, о все- ленш Iucyca Христа въ сердца человеческ1я; есть такЖе въ нихъ и сторона аскетическая— борьба съ плотш; подвиЖничество внешнее. Въ нихъ излоЖены правила для всехъ возрастовъ и состоя- нш, впрочемъ нечто предоставлено и произволу подвизающихся. Посему-то неудивительно, если въ Жизни некоторыхъ святыхъ и въ писашяхъ ихъ мы находимъ нечто такое, чего нетъ въ св. книгахъ, и что (осмелимся сказать) какъЧэы выше апостольскихъ наставленш. Это отъ того, что у апостоловъ нравственность изложена безъ подробностей, безъ утончешя; а въ сердце значитъ есть более, неЖели сколько въ св. Писаши.

ИзлоЖешемъ xpucTiaHckofl деятельности занимались мнопе, которые только чувствовали ваЖность ея,— и библ'ютека для чте- шя въ этомъ роде очень богатая. Изъ временъ церкви апостольской мы не много имеемъ нравоучителей. Послаше Варнавы есть списокъ съ некоторыхъ посланш апостола Павла. Некото- рыя нравственныя правила, по подраЖашю Павлу, излоЖены въ немъ подъ покровомъ аллегорш изъ ветхаго завета. Главная мысль этого послашя та,что вера долЖна быть соединена съ до


брыми делами, что христанству не прилична нравственность, предписываемая въ ветхомъ завете. Въ послан'ш Климента рим- скаго довольно практическихъ истинъ кавательно любви и едино- дуипя; ибо оно писано было къ коринеянамъ, у которыхъ появилось много враЖды и несоглаая. Въ послашяхъ Игпатгя Богоносца довольно практическихъ наставленш касательно твердости въ вере, презрешя всего M ipckaro, и пользы скорейшаго перехода къ Богу. Послашя эти замечательны темъ, что они суть первые отголоски человеческ1е: послашя апостольск1я были прямо боЖественныя. Къ этимъ послашямъ близко такЖе все практическое послаше Iycmuna мученика къ ЗенЪ и СеренЬ, предлагающее правила касательно аскетики хриспанской, касательно бла- гочестивыхъ собранш, отношенш къ язычникамъ, повелевающее побеждать благимъ, любов1ю, злое. Главное правило въ нвмъ следующее: для хриспанина недостаточно Жить такъ, какъ Жи_ вутъ друпе люди— по натуре, хотя бы очищенной: это добродетель только м’фская; хриспанинъ долЖенъ быть вознесенъ надъ всеми поЖелашями. *) Климентъ александршскш обнимаетъ деятельность христ'шнскую со стороны мистической, и все хриспан- ство онъ представлялъ со стороны идеальной и универсальной. Есть такЖе у него и сторона аскетическая въ Стро.патахъ; еще есть у него сочинеше подъ заглав1емъ Наставникъ. Тертулл1анъ былъ болЬе апологетъ; но въ последствш времени много писалъ о нравственности, и неостороЖно впалъ въ монтанизмъ; у него напр, второй бракъ уЖе почитался прелюбодеяшемъ. У Оригена более аллегорш. Обыкновенно правила нравственности у него раз- се^ны въ толковашяхъ на св. Писаше. Особенно выспреншя истины у него заключаются въ толкованш на книги ПЪспъ ПЬсней и Исходъ. Въ толковашяхъ на ПЪснъ ПЬсней онъ превосходитъ самого себя. Kunpianb средственный наставникъ; только гонешя заставляли его иногда говорить Жарко. Онъ писалъ объ одеЖде девственницъ и изъяснеше на Отче нашъ. Лактанцш обнялъ христ1анство со стороны, такъ сказать, мученической, но мало касается христ’тнск'ой нравственности. Кириллъ (ерусалимскш писалъ поучешя для оглашенныхъ; нравственность у него более дисциплинарная и простонародная. Вообще до 4 в. м л мало имеемъ христнскихъ нравственныхъ наставленш и сочиненш, хотя въ Жизни нравственность христ1анская осущестлялась те-

*) Трудно 4оказать, что это послаше прина.меЖа.ю 1устину .мученику.

Ред.

ВВЕДЕН1Е ВЪ Н РАВСТВЕННОЕ Б0Г0СЛ0В1Е.

перь гораздо более, неЖели когда нибудъ. И нечего дивиться сему: и излоЖешя догматовъ до сего времени мы мало видимъ; нравственность Же еще менее требовала раскрьтя и излоЖешя.

Четвертый вЪкъ, богатый всякаго рода произведешями, бо- гатъ и произведешями о христ1анской нравственности. Василш Великш, каЖется, и великимъ названъ за свои сочинешя. Онъ много писалъ объ аскетизме монашескомъ. Григорт Hucckiu не мало такЖе писалъ о предметахъ деятельности христ1анской. Есть его книга о совершенстве хриспанскомъ, напечатанная въ Хр. Чтенш, въ которой сосредоточено все существенное въ xpucTi-

анстве. Кроме того, окизнъ Movcen, имъ составленная, есть идеалъ Жизни нравственной. У Григор1я Наз1апзипа некоторыя нравственный правила изложены въ стихахъ. Онъ первоначально занимался богослов1емъ теоретическимъ; но подъ конецъ Жизни, оставивъ константинопольскую каоедру, въ уединенш описалъ стихами собственную Жизнь, где много говоритъ объ удаленш отъ Mipa, о покое въ Боге. Замечательное дело: такой великш муЖъ, каковъ Григорш, подъ конецъ Жизни въ уединенш пи- шетъ стихами!! Златоустъ везде имеетъ золотыя уста, где только и что только ни говоритъ. Только нравственныя истины у него разсеяны въ любимыхъ имъ сочинешяхъ— толковашяхъ на св. книги, въ нравоучешяхъ при каЖдой беседе. Эти толковашя его суть самый лучипй образецъ того, какъ высокгя хрисланск1я истины сделать понятными даЖе для младенца въ духовной Жизни. Тутъ учеше Iu cyca Христа подводится, такъ сказать, подъ ося- заше, и при всемъ томъ нисколько не теряетъ своей глубины и силы Толковашя его полезно читать. Особенно замечательно у него искуство— брать отвлечешя отъ Жизни простой, обыкновенной, и делать изъ иихъ принаровлешя къ Жизни духовной. Такъ, онъ советуетъ воздерживаться отъ какой нибудь страсти и когда ему возраЖаютъ, что трудно, то онъ говоритъ: ведь вы Же это на опыте всегда делаете, только несовершенно. Такъ напр, вы говорите, что трудно воздерживаться отъ гнева, погасить этотъ внутреннш пламень, но где девается сей пламень, когда вы находитесь предъ лицемъ начальниковъ? Тутъ вы легко удерЖиваете себя отъ гнева и мщешя. Представляйте Же всегда и Бога при- сутствующимъ при васъ, и вы не будете гневаться на вашихъ блиЖнихъ. Амврост мы одолЖены первымъ опытомъ система- тическаго излоЖешя христ1анской нравственности. Августинъ бо. лее ваЖенъ въ огношеши къ догматике; но не малую такЖе оказалъ услугу и въ отношенш къ практике. Есть у него нечто


о внутренней духовной Жизни и о благодетельныхъ действ1яхъ соединешя со Христомъ. О благодатныхъ д'Ьйств1Яхг> застав- лялъ его особенно говорить Педапй. Главное начало во всехъ его наставлешяхъ есть начало чувства, — начало глубокое: точно, человекъ Живетъ более сердцемъ, и если где, то здесь нуЖно бросить первое семя веры. Августинъ всеми силами старался доказать, что истинное наслаЖдеше человека только въ Боге. Это моЖетъ идти для всехъ вЪковъ и народовъ. Исидоръ Пелуйотъ Ьисалъ письма къ разнымъ лицамъ о разныхъ нрав- ственнмхъ предметахъ. Нравственность у него возвышенная, хотя не въ собственномъ смысле мистическая; отзывается нЪко- торымъ юродствомъ. Григорт Великш получилъ это имя, вероятно, не за одно мудрое управлеше церковно, но и за свои со- чинешя. Они написалъ изъяснеше на книгу 1ова и ручную книгу для пастырей церкви. Въ книге 1ова онъ видитъ идеалъ человека, добраго— страдаюш,аго, и посему идеалъ какъ бы целой хри- ст1анской Жизни; всякш христ1анинъ гонимый есть въ своемъ роде 1овъ. Имъ оканчивается рядъ писателей чистыхъ, ориги- нальныхъ; начинаются комментаторы, какъ напр. Исидоръ испа- лШскш— писатель VII века и др.

Есть еш,е разрядъ писателей, представлявшихъ нравственность со стороны особённейшей; и сами они вели Жизнь строгую, созерцательную, аскетическую. Таковы два Makapin — алексан- дршскш и египетскш, Антоши ВелиЫй. Отъ Антошя мы име- емъ письма, удивительныя по духу; въ нихъ видно веяже духа Христова; въ поучешяхъ какая-то простота и сладость: перо ангельское. Makapifl египетскш писалъ о возвышенныхъ предметахъ такЖе просто: его называли дшпя-старецъ. И Makapiu алексан- дршскш такЖе близокъ къ нему. Творешя Ефрема Сирина над- леЖитъ сюда Же отнести. Любимыя темы его были о слезахъ и покаянш. Изъ всехъ аскетовъ онъ блиЖе всехъ къ народности. Таковъ Же Исаакъ Сиринъ. Маркъ подвиэкникъ писалъ особенно о старчестве и о монашестве. Касс1анъ писалъ много: мы име- емъ отъ него целую книгу, въ которой есть особенные превосходные трактаты, напр, о сновидешяхъ, о нечистотахъ плот- скихъ. 1 оаннъ ЛЪствичникъ заслуЖиваетъ особенное внима не по своей ЛЪствии,Ъ. Умелъ онъ изъяснить истинное христ1анство и одушевить это изъяснеше. Будучи богатъ опытами духовными своими и своихъ братш (онъ Жилъ при Синае), онъ составилъ лествицу по добродетелямъ, а число для этого взялъ изъ числа летъ пре- бывашя Iucyca Христа ла земле. Особенно лествица эта заме

ВВЕДЕН1Е ВЪ Н РАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ. 205

чательна для людей, Желающихъ знать духовное возрасташе; опыты тамъ представленные могли родиться только на нив15 Жизни благодатной, школа не моЖетъ дать ихъ. Максимъ ИсповЬдникъ извЪстенъ, меЖду прочимъ, своимъ сочинешемъ о любви хри- cmianckoit. Онъ былъ подвиЖникъ и философъ. 1оаннъ Карпат- ckiU имЪетъ въ своихъ сочинешяхъ характеръ особенный, отличный отъ всЪхъ, состоящш въ необыкновенной легкости его взгляда духовнаго. Когда читаешь его сочинен'ш нравственныя, то какъ бы идешь по лугу, усеянному различными прекрасными цветами. Онъ могъ инымъ показаться поверхностнымъ, но въ са- мом*ь д^лЪ онъ не таковъ: такъ самая глубокая рЪка моЖетъ казаться иногда мелкою, если она прозрачна. Онъ возвышается иногда на седьмое небо.

ПослЪ отдЪлешя запада отъ востока стоятъ внимашя Cvmeonb новый Богословъ, ГеоргШ Пахи.перъ и авва Варсонофш. Но у этихъ писателей есть некоторые недостатки, и протестанты стараются отыскивать ихъ, для того, чтобы подорвать ваЖность церкви католической. Эти недостатки даютъ мн’Ь поводъ сказать вамъ, что и въ сочинешяхъ св. отцовъ не все надобно принимать безъ разбора, но нуЖно сличать ихъ съ св. Писашемъ: они вЪдь такЖе были люди, только не обыкновенные. Главнымъ об- разомъ осуЖдаютъ ихъ за то, что земля по ихъ понятш ничего не значитъ, каЖдый изъ нихъ Жилъ только 1исусомъ Христомъ, релипею, а все прочее презиралъ. Мнопе изъ нихъ за чистоту Жизни сподобились даровъ Духа Св. и такъ приблизились къ M ip y духовному, что столько Же Жили и въ этомъ м1рЪ, сколько въ гЬлесномъ. Для нЬкоторыхъ явлешя духовъ, о которыхъ такъ много находимъ въ Житшхъ св. отцовъ церкви, каЖутся неуместными и небывалыми; но разве моЖно подумать, чтобы напр. Антонш Великш могъ обманываться, когда онъ строго бдЪлъ надъ всЪми своими помыслами, различалъ то, чего не различаетъ иногда наша психолопя? Но съ другой стороны, Жизнь святыхъ отстоитъ отъ нашей Жизни, какъ небо отъ земли.

Во времена схоластическ1я нравственность раздробилась на мн’Ь- шя, школьныя формы: она сделалась опред-ЬлеинЪе, способнее принаровляться ко многимъ частнымъ случаямъ; но за то потеряла много духа, обратилась въ м ел к1Я и многообразныя преда- шя фарисейская. Главное правило: праведнику законъ не леэкитъ — было забыто; оттуда dioHiicianckan .мистика. Таулеръ— писатель возвышенный— писалъ о крест'Ь Iucyca Христа. Оома кемтй- ckiu писалъ о подраЖанш Iu cy cy Христу вообще; нравственность

20б ЛЕК.Ц1Я П Я ТА Я .

у него чистая и годная для всякаго. Пересчитывать всехъ но- вейшихъ писателей не позволяетъ время, да притомъ и н 1у г ъ

особенной нуЖды. УкаЖемъ только на главнейшихъ изъ нихъ. Изъ католиковъ осооенно замечателенъ Фенелонъ— человекъ съ ангельскою душею. Онъ любилъ изображать деятельную любовь христ1анскую. О семъ Же предмете писала знаменитая его npi-

ятельница и сотрудница госпоЖа Понъ, составившая толковаше на все св. Писаше. Сочинешя ея подверглись было запрещенш; но когда рецензентъ, коему поручено было пересмотреть ихъ, черезъ месяцъ отозвался, что онъ не находитъ въ нихъ ничего противнаго вЬре христ1анской, то они опять вошли въ употреб- леше. Общенароден» писатель французскш Франиискъ де-Воль: особенно книга его о Mipe написана совершенно въ духе хри- ст1анскомъ. У протестантовъ мнопе такЖе занимались излоЖе- шемъ истинъ деятельности хрисэтанской. Спейтъ писалъ много трактатовъ нравственныхъ. Арполъдъ писалъ церковную исторш: сочинешя его были осуЖдены— невинно. Арндтъ писалъ въ об- щенародномъ духе; а Бетъ въ духе мистико-веософскомъ, и по справедливости подвергся у насъ запрещенш. Это такой метафи- зикъ xpucTiaHckifl, въ сравненш съ которымъ все самые возвышенные метафизики похоЖи на детей. У него есть, кроме метафизики природы, еще метафизика хриепанства, въ которой онъ говоритъ о происхоЖденш зла, о паденш д1авола и проч. ДаЖе некоторые философы почитаютъ его мечтателемъ. Современный почти намъ писатель Сенъ-Мартенъ, писавшш во время революцш, несколько похоЖъ на Бема. Отъ него произошла секта мартинистовъ, нечуЖдая заблуЖденш. Изъ немецкихъ особенно замечателенъ Эккартсгаузеиъ. Онъ выходитъ изъ вопроса: чемъ окаЖется христ1анство, если посмотреть на него без- пристрастно, при помощи всехъ открытш наукъ естественныхъ, — и находитъ, что христ!анство есть релипя единственно спасительная, что основа его леЖитъ въ самой природЬ вещей. Жаль только, что не мнопе могутъ понимать мистицизмъ, въ который онъ вдался. Замечателенъ еще писатель Штиллитъ, написавшш изъяснеше Апокалипсиса; онъ сделалъ много пользы, только въ предсказашяхъ своихъ заходитъ слишкомъ далеко; они не сбывались и обращались въ укоризну ему. Изъ католическихъ пи- твоелей особенно замечательны Шеитъ и Рейбенгеръ. Оба они австршцы, писали по порученш отъ правительства, на латинскомъ языке. Въ ихъ книгахъ есть много трактатовъ объ обязанно- стяхъ христ1анина; о возстановленш говорится мало, да и то въ

ВВЕДЕН1Е ВЪ Н РАВ СТВ ЕН Н О Е БОГОСЛОВ IE . 207

стать^Ь: покаяпге. Это отъ того, что они съ малолетства при выкли смотреть на нравственность христ1анскую въ очки философеме, особенно, Вольфовы. У французовъ почти нетъ писателей въ семъ роде. А н т я богата такими писателями, но не систематиками: MHorie пишутъ проповеди, но не системы. Обра- зецъ нравственности христ1анской у англичанъ моЖно видеть въ въ co4UHeHiu: Нова тварь,— Самуила Балкера. Изъ германскихъ богослововъ замечателенъ Рейнгардъ. Младыя лета свои онъ про- велъ среди многихъ сомненш о вере. По судьбамъ Промысла онъ попалъ на ту мысль, что божественность христ1анства моЖетъ быть доказана изъ самой нравственности христианской. Потому онъ и старается въ своемъ практическомъ богословш обнять нравственность въ полномъ виде. И подлинно, и,ель бого- слов1я нравственнаго— преподать врачество противъ всехъ сомненш въ вере христ!анской, заставить полюбить христ'тнство, пристать къ нему всемъ сердцемъ. Во всей системе своей онъ доказываетъ связь истиннаго хриспанства съ истиннымъ сча- ст1емъ человека: все люди будутъ Жить благополучно, если будутъ Жить по правиламъ хриспанскимъ. Система Рейнгарда имеетъ свои достоинства и недостатки. Онъ прилагаешь нравственность ко всякому состояний, всякой способности, всякому месту: такое направление пр1ятно и поучительно. Но поелику онъ взялся за нравственность христ1анскую въ больномъ состоянш, то и видно у него только усил1е уверять, а не полная уверенность, — заметно такЖе вл1яше Вольфовой философш. Много говоритъ онъ объ исправленш человека, но понимаетъ его нравственно-фило- софски, а не такъ радикально, какъ въ св. Писанш. Замечательны, наконеиъ, уроки нравственнаго богослов1Я, изданные подъ именемъ Флакка: въ нихъ авторъ представляется поняв- шимъ pa3.iu4ie меЖду естественною нравственности и христианскою; отсюда онъ сообщаешь другое направлеше, другой духъ и цветъ всемъ обязанностямъ христ1анина. Человекъ естественный исполняетъ законъ самъ одинъ, а хриейанинъ — вдвоемъ. Есть еще и друпя сочинешя по нравственному богословш; но они только закрашены текстами, а по духу принадлеЖатъ тому или другому философу. Замечательно, что преЖде более говорили и писали объ обязанностяхъ хриспанина; ныне Же не столько стали обращать внимаше на обязанности, сколько на исправ- леше и возстановлеше природы человеческой. Это моЖно приписать двумъ главнымъ причинамъ. Частш кругъ наукъ ныне разширился; изыскательность, бродившая по поверхности, ныне

208 Л Е К Ц Ш П Я Т А Я .

обратилась внутрь; преЖде она обзирала человека совнЪ, а нынЪ анатомируетъ его, и тутъ видитъ много порчи и болезней. Съ другой стороны, волнешя въ род-fc человЪческомъ всегда откры- ваютъ то, что есть нечистаго въ глубинЪ человеческой природы. Boлнeнiя недавняго времени заставили умныхъ писателей съ большею силою говорить объ исправленш человека.

Что сдЪлано въ нашемъ отечествЪ по части нравственнаго богослов1я? По отношен1ю къ нему, какъ наукЪ, сделано очень мало, а по отношению къ Жизни— столько, сколько въ другихъ церквахъ не находимъ. Повидимому, наша церковь представляется слабою; но въ самомъ дЪлЪ, внутри ея есть много прекрасная, великаго. Въ теченш почти 5оо л’Ьтъ со времени введешя хри- ст1анства, въ Pocciu не было книгъ о нравственности, кромЪ Библш и церковныхъ книгъ: матер1алъ не богатый въ отноше- нш земной мудрости, но для достиЖешя цЪли достаточный. Всегда моЖно сказать, что если бы всякш могъ читать и разуметь Библш, то безъ многихъ нравоучительныхъ книгъ легко моЖно бы было обойтись. Истина эта оправдывается отъ дЪлъ своихъ. Церковь наша дала Takie плоды, которыхъ не им"Ьетъ нын'Ь и та церковь, отъ которой она приняла в’Ьру; мы раз- умЪемъ множество св. угодниковъ БоЖшхъ. Нива нашей церкви, какъ бы по самой новости и невоздЪланности своей, приносила много богатыхъ плодовъ,- Что эти святые достигли высокой святости, это моЖно видЪть изъ н’Ькоторыхъ историческихъ отрыв- ковъ, хотя собранныхъ рукою скудною. Они переступали границу нашего Mipa и вступали въ сношеше съ м 1ромъ горнимъ. Что, если бы описана была ихъ Жизнь вся— со всЪми опытами самоотверЖешя и великихъ подвиговъ? Изъ всего этого могла бы составиться лЬствица, по которой восходятъ и нисходятъ ангелы, и наверху которой утверждается Богъ. ЖалЪть ли, что всЪ ихъ духовныя познашя и опыты не дошли до насъ? Но если бы нуЖно было, то Промыслъ все сохранилъ бы для насъ изъ ихъ Жизни. Намъ нуЖна азбука нравственная, нуЖны средшя правила, и— они преподаны намъ въ писашяхъ отцовъ нашей церкви. А духовные опыты и подвиги глубокая самоотверЖешя, какъ нЪкоторыя драгоценности, Богъ счелъ нуЖнымъ скрыть отъ насъ и не вс’Ьмъ показывать. НЬчто надобно было показать— отверзть небо, для того, чтобы человЪкъ плотской, зарытый въ землЪ, могъ хотя засореннымъ глазомъ видЪть, какой тамъ свЪтъ; полное Же знаше этого д'Ьла моЖетъ узнать всякш Желающш: уму стоитъ только пойти самому тЪмъ путемъ, ко-

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕНН ОЕ БОГОСЛОВ1Е. 209

торымъ шли подвиЖники. Впрочем», чтобы совершенство ихъ христ1анской Жизни было полезно и для другихъ, Промысл» увековечил» ихъ память чудеснымъ сохранешемъ тЪлъ ихъ, нетлешемъ, и тЬмъ содЪлалъ ихъ проповедниками нравственно - вразумительными для целыхъ царствъ и народовъ на M.Horie века. Ихъ сонмъ моЖетъ назваться системою нравственности въ лицахъ. КаЖдый изъ нихъ Жизнио своею осущест- вилъ какую либо добродетель, и у подноЖ1я каЖдаго изъ нихъ леЖитъ какой либо порокъ, пораЖенный имъ. При семъ случае, говоря объ угодникахъ БоЖшхъ и особенно объ угодникахъ kiee- скихъ, нельзя не заметить, что мы, занимающ1еся здесь этою наукою, имеемъ преимущество предъ другими, занимающимися тоюЖе наукою въ другихъ местахъ. При изученш практиче- скихъ наукъ вообще нуЖны оруд1Я или инструменты для практики; наприм. при занят'ш астроном1ею—обсерваторш и зритель- ныя трубы, при занятш физикою — физичесЫе инструменты, — ботаникою— растешя: и мы имеемъ свои какъ бы препараты,собранные Богомъ,— мощи святыхъ.

Съ XV века, когда наше отечество начало вступать въ сно- шешя съ землями западными и занимать отъ западныхъ странъ образоваше, у насъ начали являться писатели, занимавипеся из- лоЖешемъ нравственности христ1анской. Первые наши писатели, какъ бы помня еще духъ нравственности, одушевлявшш церковь нашу 5 вековъ преЖде, менее платятъ дани иноземному образована, .менее напитываются школьнымъ духомъ. Таковъ Нилъ copckiu. По духу своему онъ моЖетъ быть переставленъ въ IV векъ христ1анства и поставлен» на ряду съ Макар1емъ египет- скимъ. Въ уставе своемъ онъ предлагалъ не одни правила, но и созерцашя духовной Жизни. Чтобы судить, какъ онъ выспре- ненъ и высокъ, нуЖно прочитать для примера отрывокъ его о молитве. Свидетельствуется онъ въ этомъ случае Исаакомъ Сириномъ, но онъ и самъ испыталъ все это на опытЬ— *) По этому одному драгоценному камню моЖно уЖе заключать, сколько у него сокровищъ. После Нила первое место занимаетъ Ди- Mumpiii pocmonckiu— сочинитель и отецъ для нравственности хри- ст1анской очень ваЖный. Въ некоторыхъ отношешяхъ онъ по- хоЖъ на древнихъ Августина и Оригена; излоЖеше нравственно

*) Прелполагается чтение самаго отрывка во вреля .lekuiu.

И н н о к е н т ш . С о ч и н е ш я . X . i 4

210 ЛЕКЦ 1Я П Я ТА Я .

сти у него легкое и даЖе игривое: это дань в^ку, въ который онъ Жилъ; но индЪ онъ глубокъ и возвыиденъ до мистическихъ созерцанш. Таковъ его Алфавитъ духовный, особенно статья о чистот'Ь телесной, гд"Ь онъ, разсуЖдая о первобытномъ состоя- нш Адама, позволилъ себЪ мистическ1я разсуЖдешя о семъ состоянш. Эготъ писатель для насъ, учащихся въ этомъ м 1эсгЬ, долЖенъ быть особенно ваЖенъ. Первыя лЬта свои онъ провелъ въ зд"Ьшнемъ училищ^: наукъ слушалъ не много; послЪ посту- пилъ въ Кирилловскш монастырь и тамъ постриЖенъ въ монашество; началъ заниматься практикою хриспанства; и изъ ученика зд^шняго училища сделался великимъ христ1анскимъ учи- телемъ. Онъ послЪднш, моЖно сказать, самостоятельный писатель. ВсЪ бывине послЪ него, исключая Тихона воронеЖскаго, болЪе приспособлялись къ духу другихъ церквей; напр. Оеофапъ Прокоповичъ по духу не нашъ: сочинешя его моЖно бы отдать другимъ церквамъ. Димитрш ростовскш учился мало, но писалъ прекрасно: такъ-то строгая Жизнь .моЖетъ восполнить недостатки школы. Среди систематиковъ нашихъ воскресилъ духъ церкви апостольской св. отецъ Тих онъ воропеокскш. Онъ былъ въ Твери учителемъ школьнымъ; писалъ преЖде на латинскомъ языкЪ, а потомъ на русскомъ. У него есть сочинеше подъ на- звашемъ: духъ и плоть, гдЪ изображается борьба духа и плоти. Тихонъ обращалъ внимаше на природу; на м 1ръ внЪшнш и граЖ- данскш, и съ ц в ^ т о б ъ ихъ умЪлъ собирать ледъ. Отсюда у него составилась книга: сокровище духовное, отъ mipa собираемое. Она полезна для всЬхъ; ибо научаетъ каЖдаго, какъ смот- р'Ьть на м 1ръ, на страсти, на случаи Жизни. У него Же есть некоторый сочинешя на особенные случаи. Онъ самъ останавливался надъ этими случаями, вникалъ въ нихъ, поучался изъ нихъ, хот'Ьлъ научить и другихъ такЖе смотрЪть на нихъ. У него есть еще трактатъ: поклопете кресту— образецъ краткаго и трогательнаго исповЪдашя съ сильнымъ чувствомъ кающагося грЬшника; нЪсколько-кратное прочтеше этого трактата моЖетъ размягчить чувство самое грубое. НуЖно Желать, чтобы сочинешя его сделались общенародными и переведены были на иностранные языки. Изъ систематиковъ, занимавшихся xpucriaHckoio

нравственностш, мы имЪемъ не многихъ. Первый систематикъ нашъ Оеофапъ; но онъ нравственностью особенно не занимался. УЖе Оеофилактъ отд"Ьлилъ нравственное богослов1е отъ догма- тическаго; онъ сдЪлалъ сокращеше изъ Буддея, потомъ перевелъ на pycckiu языкъ Шуберта. Но изъ Буддея онъ бралъ бол'Ье

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ. 2X1

философское и оставлялъ существенное, и потому нравственность у него похоЖа на нравственность Баумейстера и Вольфа. У преЖ- нихъ богослововъ нравственность являлась только въ такъ назы- ваемомъ *usus doctrinae». Все они водились протестантскими богословами, а тамъ нравственность христ1анскую отделили отъ Teopiu уЖе въ XVII в'Ьк'Ь. Usus doctrinae вообще не такъ ваЖны: они ваЖны только съ той стороны, что въ нихъ заключается прилоЖеше всякая догмата къ нравственнымъ правиламъ. Конечно, такъ и долЖно быть; иначе будетъ безсоюз1е меЖду догматикою и практикою христ1анскою. Кроме того, у насъ во время Екатерины II, частью отъ ней самой, частш по нЪкото- рымъ причинамъ, составилось въ Москве общество подъ име- немъ Новиковскаго, которое занималось сочинешемъ и перево- домъ полезныхъ книгъ; напр, оно перевело Арндта — путеше- ств1е къ вЪчпости благочестивой души, издало сочинеше— Ура- яш или с4Ьпеи,ъ, подъ которымъ разумеется падшее состояше человека, и мн. др. Вообще, въ то время началъ было веять духъ Живой; но это вЬяше скоро прекратилось и заменилось духомъ порчи, и общество этихъ писателей разсЬялось. Последующая царствовашя не были блаяпр1ятны для этого предмета. Въ царствоваше Александра начали опять являться нравственныя сочинешя; но сперва духъ французская любомудр1Я не благо- пр!ятствовалъ истинамъ релипи: являлись у насъ сочинешя въ духе Руссо, Мармонтеля и друг. Потомъ пробился мистическш духъ въ Сгопскотъ ВЪстпикЪ, Журнале издававшемся въ 1806 г. Но по глубокости и универсальности своей онъ не пришелся въ раму некоторыхъ членовъ нашей церкви; и потому издаше его остановлено. После сего онъ опять началъ было издаваться въ 1816 г., но и опять остановленъ. Въ немъ замеченъ индифферен- тизмъ и неосновательность; но въ немъ были и некоторыя за- мЬчательныя статьи о возроЖденш. Около 1812 г. начали мнопе заниматься нравственными сочинешями по поручению самаго государя покойная, бывшая первымъ двигателемъ въ этомъ деле. Тогда переведена въ Сибири xpucmianckaa философгя. Кроме того государь иногда чрезъ министра своего присылалъ статьи, отмЬченныя его рукою, для перевода съ иностранная пздашя въ Xpucmianckomb Чтети. Такъ, есть въ Xpucmianckomb Чте- niu статья: покайтеся, которая была прислана ясударемъ изъ Швейцарщ около того времени, какъ въ С.-Петербурге было


наводнеше *). Тогда Же переведены нова тварь, соч. Франциска де Санъ, и толковашя госпоЖи Понъ; такЖе переведенъ Оо.па Кемптскш, изданы творешя Фенелона. Нельзя умолчать еще о двухъ сочинешяхъ, хотя они сокращены изъ другихъ: это — Черты дЪятелънаго учет я вЪры и Обязанности xpucmia- нина— для кадетскихъ корпусовъ, соч. прото1ерея Кочетова. Сочинения эти— богатый подарокъ для литературы русской, особенно темъ, что они писаны на русскомъ языке, а такЖе и представлены въ хорошемъ систематическомъ порядке. Сюда Же,, наконецъ, моЖно отнести все сочинешя разныхъ писателей касательно разныхъ предмгтовъ нравственности христ1анской; и первое меЖду ними долЖны занять поучешя митр. Платона и Михаила.

Все богословск1Я науки болЬе или менее имеютъ свое начало въ слове БоЖ1.емъ; наша наука темъ более основана на сло- вахъ апостольскихъ и пророковъ. Но поелику слово БоЖ1е есть и въ природе и въ духЬ человеческомъ; то и это слово не моЖетъ не быть въ употребленш у насъ. Хотя оно въ этихъ двухъ источникахъ затемнено, и потому несравненно ниЖе св. Писашя; но не употреблять его совершенно нельзя: ибо— во-первыхъ— само слово БоЖхе писанное часто ссы лается на сйово БоЖ1е въ природе и въ сердце; во-вторыхъ— слово БоЖ1е писанное имеетъ це- Л1Ю подкрепить слово БоЖ1е въ природе и въ сердце; въ треть- ихъ— слово въ природе и сердце блиЖе къ намъ. Богослов1е теоретическое есть другое начало богослов1я практическаго; ибо деятельность наша основывается на вЬре въ заслуги Iucyca Христа; посему и долЖна всегда иметь въ виду крестъ Iucyca Христа, въ которомъ сходятся вера и лю бовь, умозреше и деятельность. Еще есть начало подчиненное симъ, но много способствующее развитпо нравственности христ1анской: это опытъ людей святыхъ. "Читая писашя пророковъ и апостоловъ, мы моЖемъ поверять ихъ опытомъ муЖей святыхъ и голосомъ церкви. Къ голосу церкви Живому обращаться моЖемъ редко, а къ историческому всегда.

Методъ христ1анской практики моЖетъ быть различенъ. Нравственность моЖетъ быть излагаема въ увЬщашяхъ, крат- кихъ правилахъ, въ примерахъ, какъ у Васил1я Великаго и въ нашихъ Четшхъ Минеяхъ. Сокращение Четшхъ Миней есть

*) По4линник-ь хранится у о; ректора, Иннокенпя. ПримЪч. слушателя екудй.

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВШ. 2l3

Училище благочест{я, npoToiep. МансвЪтова. Свящ. Маловъ н а писалъ объ обязанностяхъ и доброд'Ьтеляхъ воиновъ. У свЪт- скихъ людей и даЖе у нЪкоторыхъ духовныхъ есть взгляды на Четш Минеи не совсЬмъ Bbicokie; но нравственно-назидательныя повествования этихъ Миней им"Ьютъ великую ц"Ьну. Теперь и въ философскихъ сочинешяхъ иностранцевъ являются примеры изъ нашихъ Прологовъ. Напр. Шубертъ, говоря о самоотверЖенш и не находя у св'Ьтскихъ писателей довольно сильнаго примера для сего, взялъ изъ Минеи примЪръ Павла препростаго,— какъ его заставляли носить камни съ одного м"Ьста на другое безъ всякой ц1эли и пользы, и худымъ кувидиномъ носить воду. Изъ этихъ только книгъ моЖно извлечь нравственность чистую. Все- лирная истор1я не представляетъ и части этихъ добродетелей. Поступки напр. Регула, Сцеволы, Катона, записаны во всЪхъ истор1яхъ какъ рЪдк1е, а въ Четшхъ Минеяхъ onucaHie такихъ поступковъ очень обыкновенно. ИзлоЖеше нравственности хри- спанской моЖетъ быть еще ученое, наприм. въ катихизисахъ. Последнее излоЖеше особенно для насъ нуЖно. Тутъ въ крат- комъ вид"Ь моЖетъ быть заключено многое. Учитель вЪры дол- Женъ показать не только какъ делать, но и почему такъ.

РасполоЖеше, сделанное въ нашей системЪ, принадлеЖитъ Буддею, который располоЖилъ нравственность христ1анскую такЖе, какъ и философскую: оно только отчасти годно. Третья часть о благоразулгш хриспйанскомъ — мала, состоитъ только изъ одного трактата. Это отъ того, что благоразуше — слово великое; а въ самол^ъ дЪлЪ оно мало. Какъ хриспанинъ долЖенъ поступать самымъ лучшимъ образомъ въ изв’Ьстныхъ случаяхъ, общихъ правилъ на это не моЖетъ быть много. Въ нашей книгЪ Черты дЬятелъпаго учетя — трактатъ о благоразумш сначала оставленъ былъ, а послЪ опять прибавленъ въ другихъ издаш- яхъ. У католиковъ практическое богослов1е располагается на ма- неръ философскш. Сначала говорятъ вообще о натурЪ человеческой, о нравственности вообще, о наградахъ и наказашяхъ, о вмЪненш, что вообще называется metaphysica monim ; потомъ говорятъ объ обязанностяхъ христ1анина, далЪе о средствахъ къ исполнешю ихъ, что известно подъ именемъ аскетики. Изъ про- тестантовъ у Реипгарда располоЖеше хорошее и полное. Онъ располагаем свою нравственную систему по четыремъ вопросамъ: i) что такое человЪкъ, который долЖенъ действовать по закону Христову? ЗдЪсь онъ показываешь несовершенство каЖдаго человека и способность его быть совершеннымъ. 2) ЧЪмъ человЪкъ


долЖенъ сделаться? ЗдЪсь онъ говоритъ о доброд'Ьтеляхъ. 3) Какими средствами человЪкъ моЖетъ достигнуть этого совершенства? Наконецъ 4) какимъ именно образомъ человЪкъ становится истиннымъ христ1аниномъ? Тутъ онъ описываетъ самый способъ возроЖдешя, обновлешя и усовершешя человека. Распо- лоЖеше это мы назвали естественнымъ и лучшимъ другихъ. — Каковъ человЪкъ,— это составляетъ первый членъ нравственности христ1анской. Философ1я не обращаетъ на это внимашя и дЪла- етъ худо: нынЬ впрочемъ и она начинаетъ нисколько заниматься разсмотрЬшемъ этого. Въ томъ видЪ, въ какомъ доселЪ представлялась нравственность человеческая, она могла казаться нравственности ангеловъ, а не человека падшаго: но все вотетъ противъ этого. Проч1Я части въ этомъ росполоЖен'ш такЖе очень ваЖны, особенно ваЖна четвертая часть. Части эти моЖно назвать слЪдующимъ образомъ: i-я аптрополо'йп; 2-я аретологт;3-я педевтика, или аскетика; 4-я мистика.

Не худо нЪчто заметить о наименовашяхъ н'Ькоторыхъ от- дЪловъ богослов1Я практическаго. И .моралисты философы не могутъ прибрать хорошихъ опредЪленныхъ именъ для своей науки; тоЖе и съ богословами: н’Ьтъ и у нихъ названш вполн'ЬвыраЖающихъ сущность науки. Вторая часть, трактующая объ обязанностяхъ христ'тнина, у нихъ называется Jurisprudent^ Divina. Но Jurisprudentia Divina моЖетъ составить особенную науку. Обязанности вообще долЖг.о отделять отъ правъ: иначе пользуются правами, иначе исполняюсь обязанности. Апостолъ Павель говоритъ: вся ми лЪтъ суть, по не^вся на пользу. Философы науку объ обязанностяхъ называюсь этикою; такЖе называюсь иногда и богословы христ1анское учеше объ обязанностяхъ: но такъ моЖетъ быть названо оно развЪ потому, что говоритъ о правахъ челов'Ька естественныхъ. БолЪе приличными представляются слЬдующдя назвашя для главныхъ четырехъ частей богослов1я практическаго: первую часть моЖно назвать Antropologia moralis\ вторую, излагающую обязанности, Aretologia; третью, трактующую о средствахъ нравсгвеннаго совершенства— аскетикою, ибо средства эти болЬе или менЪе суть подвиЖни- qeckia,— или педевтикою нравственною; четвертую часть, излагающую са.мую внутреннюю перемЪну человека, моЖно назвать мистикою хриатанскою.

СкаЖемъ теперь нЪчто о наукахъ вспомогательныхъ нашей наук1э. При излоЖенш нравственности христ1анской нуЖно обращать внимаше и на всЪ проч1я науки, потому что и онЪ въ

ВВЕДЕН1Е ВЪ НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВ1Е. 2l5

семъ д ^ Ъ полезны: вЪдь всЪ науки по первоначальному про- исхоЖденш проистекаютъ изъ одного и того Же слова Б0Ж1Я. НуЖ- н'Ьйшая въ этомъ случай наука есть нравственная философ1я; эта наука, дерЖась въ извЬстныхъ пред'Ьлахъ, моЖетъ быть очень полезна для нашей науки. Ибо христ’шнская нраственность заключаетъ въ себЪ то, что есть и въ естественной нравственности. Какъ добродетели языческ1я суть приготовлен'ш къ доброд1этелямъ христ'тнскимъ; такъ и нравственность естественная есть приго- товлеше къ нравственности христ1анской. ПослЪ того ваЖною и полезною въ этомъ д’Ьл’Ь моЖетъ быть антрополог1я и особенно психолог1я. Только нуЖно освЪтить себЬ этотъ путь сначала; безъ этого нельзя твердо и4ти по немъ въ нашей наукЪ. НуЖна здЪсь вся антропологическая наука, даЖе и о тЪлЪ человека. Ибо оно составляетъ половину существа человЬческаго и им"Ьетъ значительное вл1яше на нашу деятельность: иног4а слуЖитъ нравственности, а иногда подавляетъ ее; напр. темпераменты уча- ствуютъ въ страстяхъ и т. п. ПослЪ сего блиЖайшее мЪсто въ числЪ наукъ вспомогательныхъ нашей занимаетъ ucmopiH пра- вовъ. Предметомъ нашей науки слуЖитъ натура человеческая; но гдЪ она видна доселЪ? Зерцало это— истор1я, представляющая нравственность олицетворенною и въ болыиихъ разм'Ьрахъ и въ малыхъ, съ совершенствами и несовершенствами.

› fulltext › orthodox › innoken › text1.pdf · ИННОКЕНПЯ Т О Л Г Ъ » X . О...

Documents

Transcript of › fulltext › orthodox › innoken › text1.pdf · ИННОКЕНПЯ Т О Л Г Ъ » X . О...