ДИАНОВА Т.Б.

(Москва)

К вопросу о сверхтекстовых единствах в песенном репертуаре

региона: позднетрадиционные песни из ритуала встречи и проводов на

службу (полевые записи из Волгоградской области).1

Понятие региональной традиции в современной фольклористике не нашло точного

определения. Многообразие позиций, высказанных в обширной литературе, сводится к

двум противоположным точкам зрения. Принято либо радикально разграничивать

региональные и локальные проявления своеобразия фольклора, либо рассматривать

первые как более масштабные и системные проявления вторых. По-разному решается и

вопрос об их соотношении с категорией «обшерусской» традиции. В.П.Аникин полагает,

что «всё региональное - локально, но не все локальное регионально. Под локальным в

фольклоре разумеем проявления местного характера, порождённые спецификой тех

историко-бытовых условий, в которых существовал и развивался фольклор. Под

региональным, полагаю, целесообразно помимо локальности разуметь относительную

самостоятельность, большую или меньшую, автономность фольклора».2 Это утверждение

во многом осложняется абсолютизацией общерусской традиции, В.П.Аникин утверждает,

что «в региональном налицо качественное отличие локального от обшерусского,[…]даже

противоположность локального общерусскому».3 Иное мнение принадлежит

Б.Н.Путилову , для которого «фольклор в его конкретных материальных выражениях, в

живой функциональной плоти, в реальных «единицах» текстов существует только как

региональный/локальный. Понятие общенародного обретает реальность на уровне

отношений между региональными/локальными традициями. Общенародные признаки

вычленяются из этих традиций в виде различных обобщений, универсалий,

интегрирующих качеств […] У нас нет оснований трактовать региональное/локальное как

результат расщепления первоначального целого».4 С этим согласуется позиция

К.В.Чистова, утверждающего , что «этническая традиция, тем более до периода

урбанизации, существовала как вариационное множество местных традиций,

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта

РГНФ («Русская необрядовая песня: текст и жанр в поле традиционной культуры»), проект № 10-04-00192а; 2 Аникин В.П. Общерусское и локальное творчество в фольклоре (к общей постановке проблемы)//

Фольклорные традиции современного села (по материалам фольклорных экспедиций МГУ 1981-1987 гг. в

русские села Татарской АСССР).- М.: Изд-во МГУ, 1990 – С.11 3 Там же, С.11

сближавшихся и вырабатывавших общие черты в ходе своего развития и в процессе

этнокультурной консолидации».5 Общетеоретическая неопределенность терминов

региональный/локальный сказывается на практических исследованиях: в фольклористике

до сих пор нет полноценного описания регионов, выявленных по принципу единства

традиционной культуры, границы их размыты. Наряду с общепринятым вычленением

крупных регионов (Дон, Русский Север, Северо-Запад, Урал, Сибирь и т.п.) нередко

встречается необоснованная абслютизация границ между ними.

В том, что касется песенных традиций, то границы между ними до сих пор

недостаточно изучены. По справедливому замечанию Г.В.Лобковой, русская фольклорная

карта, если бы она существовала, представляла бы большое белое пятно с отдельными

областями, традиция которых изучена. Помимо масштабности самой проблемы

картографирования, это обусловлено наличием большого количества локальных

вариантов и собственно местных песен, процент которых в культуре региона высок, а

сопоставление их затруднено. К тому же возникают проблемы, связанные с определением

границы между ареалами (которые непоследовательно проявляются применительно к

различным частям песенной культуры, изобилуют переходными явлениями). Иногда

именно пограничье оказывается специфично по отношению к двум и более граничащим

традициям.

Применительно к песенному наследию, составляющему идентификационное ядро

культуры этноса, имеет смысл говорить о сложно устроенной многоуровневой системе

дифференциации локальных проявлений, на определенных этапах существования

традиции складывающихся в региональные закономерности. В составе отдельной

традиции входящие в нее элементы определенным образом упорядочены: она

характеризуется особым набором и соотношением жанров, структурой репертуара,

избирательностью сюжетов, возникновением местных вариантов и их специфическими

контаминациями. Далеко не всегда основным носителем локальных отличий становится

вербальный текст песни. Важна песенная прагматика, по-своему интерпретированная

традицией функциональность песни, музыкальная характерность: напев, характер

интонирования и звукоизвлечения (недаром столь чувствительны к местным отличиям

сами исполнители, не признающие в качестве «своей» песню из соседнего села). В

многочисленных региональных исследованиях народной лирики, скорее эмпирически-

конкретных, нежели чем обобщающих, можно выявить несколько тенденций: описание

своеобразия отдельных жанров, жанровых разновидностей и даже сюжетов (циклов). В

4 Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура .- СПб: Наука,1994 – С.147

5 Чистов К.В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории.- Л.,1986 – С.118

поэтических текстах, как правило, выявляются черты местного колорита, обусловленные

историей, бытом, культурой региона. Возникают попытки объяснить целостный характер

культуры региона через выявление историко-культурных доминант. В то же время

именно анализ текста позволяет нам предложить новые походы к пониманию

региональной специфики песенной традиции.

Объединение ряда протяжных лирических песен социальной тематики (воинских,

солдатских, казачьих, разбойничьих, удалых, ямщицких, бурлацких) в разряд «мужских»

или молодецких песен , предложенное еще в «Сборнике русских народных лирических

песен» Н.М.Лопатина и В.М.Прокунина в ХХ веке было поддержано отдельными

фольклористами-филологами и музыковедами, но общепринятым в славянской науке не

является. До сих пор в отечественной фольклористике не существует единой системы

классификации песен, но тенденция к объединению интересующих нас сюжетов

периодически проявляется как в практических, так и собственно научных опытах

систематизации лирики. В соответствии с одним из них «в сюжетно-тематическом

составе крестьянской лирической песни русских, украинцев и белорусов можно выделить

…важнейшие тематические группы: 1)об одинокой смерти на чужбине (к ним примыкают

старые воинские, а позже – казацкие, чумацкие, рекрутские и некоторые солдатские

песни); 2)молодецкие «удалые» (так называемые «разбойничьи»), преимущественно

мужские песни».6 Такой подход, лишенный избыточной социально-детерминированной

дробности, сродни предложенному еще А.А.Потебней принципу объединения

«…однообразных песен по сродству их образов и ближайших значений».7

Хотелось бы отметить плодотворную идею, высказанную в приведенной выше

цитате: в основу развития песенной традиции ложится некая изначальная тематическая

группа песен. Можно сказать, что она базируется на единой модели, соединяющей

смысловые и символические доминанты, конвенционально признаваемые и длительно

транслируемые этнической группой. В данном случае речь идет о центральном месте

сюжета о завещании раненого в восточнославянской песенной традиции. Именно эта

модель, в основных чертах представленная следующими мотивами (проводы воина - его

гибель – оплакивание раненого - завещание раненого) является той точкой отсчета, от

которой через цепочку различных импульсов взаимодействия с собственно народными и

литературными формами происходит становление молодецкой (по терминологии

А.М.Мехнецова) или мужской лирики.

6 Земцовский И.И. Лирическая песня.// Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М.,

1987 - С.441 7 Народные песни Галицкой и Угорской Руси, собранные А.О.Головацким: в 4 т.// Рецензия члена-корр.

ИАН А.А.Потебни.- М.,1878 -С..88

В этом свете песенный репертуар проводов казака на службу, с одной стороны

предстает как производный от более ранней традиции, с другой, - в нем складываются

собственные модели, которые успешно транслируются в традиционной культуре,

модернизируясь применительно к новым обстоятельствам. Основные черты этой модели

имеют два варианта. Первый состоит из мотивов проводов воина на службу – его

прощания с близкими – возвращением (благополучный финал), второй предполагает

трагическое развитие событий. Воин, как правило, не возвращается, в этом случае

возможно развитие сюжета по типу «Завещание раненого». Представляется интересным,

что в конкретных обстоятельствах живого исполнения могут сочетаться как песни с

благополучным, так и с трагическим финалом. В совокупности различные по времени

происхождения и стилистике песенные сюжеты демонстрируют одно из основных

жанровых свойств, характерных для песенно-лирической традиции: формирование

сверхтекстовых единств по принципу тематических связей и ассоциаций (гипертекста)

как линейного (синхронного) типа (то есть возможность образовывать в

непосредственном исполнении цепочку сюжетно близких песен), так и нелинейного

(диахронного) типа , что приводит к образованию разного рода подражаний, переделок

и «цитат» из более ранних текстов.

Несмотря на то, что ритуал проводов на службу строится в соответствии с

общерусской схемой, за исключением отдельных традиций, присущих именно казачьему

фольклору: выведение воина из дома спиной вперед (по противоположности выносу

покойного ногами (лицом, «взором») вперед, обязательного движения провожающих до

отдаленной границы селения (до кургана, за гору, откуда не видно жилых строений),

обязательное получение горсти родной земли с последующим ее возвратом) песенный

репертуар его на Дону много шире как за счет традиционных, так и «новых» песен. При

этом, как мы отметили, в него входят песни, различные по тональности. Т.С.Рудиченко

прводит сведения о том, что песни встречи и проводов исполнялись обычно во время

движения по станице. «По воспоминаниям А.И.Каргальского8, «больше пели мужчины,

которые выстраивались в ряд человек по восемь после молебна и шли по станице, а за

ними вели коней, шли родные и знакомые»9. К настоящему времени хранительницами

этих песен являются преимущественно женщины.В составе их репертуара по большей

части песни на стихи известных авторов («Конь боевой с походным вьюком»

А.Туроверова, Г.Малышева «Звенит звонок и тройка мчится»), авторов безымянных,

этсрадные песни, содержание которых соответствует сюжетно-композиционному канону

8 Песни донских казаков, напетые А.И.Каргальским:Зап. и сост. А.Мехнецова и В.Бахтина. – Л., «Советский

композитор», 1979

традиционных провожальных песен. Сопоставляя современный репертуар с вариантами

из сборников донских песен конца 19 – начала 20 века10

, убеждаемся в значительном его

изменении, обновлении за счет песен литературной традиции. Тем не менее

содержательные константы, хотя и модернизированные, в песнях устойчиво сохраняются.

В представленной подборке мы старались продемонстрировать на локальном

материале трех соположенных районов Волгоградской области, расположенных по

нижнему течению Хопра, разнообразные варианты реализации вышеупомянутой модели в

песенном репертуаре проводов.

В записях сохранен контекст, свидетельствующий не только об этнографических

обстоятельствах исполнения песни, но и о бытовании песенной традиции в целом.

Задумывая эту публикацию, мы стремились показать естественные ассоциативные

связи, существующие между песнями в сознании носителя, интериоризация которых

происходит в единичных исполнительских актах. Поэтому нами были отобраны

фрагменты нескольких полевых интервью (запись от семейной пары, от хора, от

отдельного исполнителя), в которых естетственное следование одной песни за другой в

пределах исполнительского акта (линейный гипертекст синхронного типа) не нарушено

программой, вопросником или иным «вторжением» собирателя. Другими словами,

обстановка записи складывалась таким образом, чтобы по-возможности создать

комфортные условия для непринужденного исполнения песен. Тем более ценны даные о

последовательности песен, которые дают нам эти материалы. Иной пример гипертекста

дает нам рукописная традиция – подборка песен из местного репертуара в них нередко

также обнажает гипертекстовые связи между отдедьными сюжетами, поэтому для

сравнения мы поместили фрагмент одной из таких рукописей, содержащий

последовательность песен, сопоставимую с характерными для устной традиции.

1.

Интервью 1. Хутор Сарычи ст. Кумылженская Волгоградской области

Исполнители Ульянов Федор Петрович род. 1929 г.,

Ульянова Евдокия Ивановна род. 1928 г. . Запись от 06.07.2006 г. Собиратель Дианова Т.Б.

- Дед мой на печи дишканил и списывали. Его к Шолохову возили, и он все песни списывал,

Шолохов.

9 Рудиченко Т.С.Донская казачья песня в историческом развитии. Ростов-на-Дону, 2004 , С.112-113

10 Листопадов А.М. Песни донских казаков. Т.2, ред.С.А.Кондратьев, 1950; Донские казачьи песни. Собрал

и издал А.Пивоваров. Новочеркасск, 1885; Песни донских казаков, собранные в 1902-1903 гг.

А.М.Листопадовым и С.Я.Арефиным. Вып.1. Обработка для печати А. М.Листопадова. Изд. Войска

Донского.- М. Нотопечатня Юргенсона, 1911; Песни донского казачества/Сост. И.И.Кравченко.-

Сталинград: Стал.кн. изд-во, 1938.

- Когда казаков громить начали, туды громить, так всех с лица земли... Ну, власть...

тогда был период. Это ж при каком руководителе - слово казак не назови, в армии

скрывали, что ты... при советской власти.

- Тут жили татары, а потом отбили наши казаки, вроде бы, поселились. А бы их знает,

кто тут жил?

- А потом был просвет. Ездили тоже, собирали эти песни. Но когда их собирали - у нас из

песенников Валентин Арсентьев был живой, этот - Яков Ломов был живой, этот -

Нюркин муж - Лирин, Митроня был живой, Иван Самойлыч был живой, Иван Степаныч

был живой. О! Если бы они вам заиграли - слезой бы...

- Я дояркой была, а вот тут за школой у нас была бахча. Они сторожили там. Так я всю

ночь - одеяло постелила, на нижних воротах одеяло постелила и уснула там, а встала -

пошла доить коров. Так вот всю ночь играли там, доказывали, доказывали песни они все.

А теперича никто никакой песни не доказывает.

- Никто, даже не слышали мы. Вот понаехал какой-то народ, вот напьются... А у нас как

было - вот стол постановили, постановили водку - народу собралось полный там зал.

Бабы сидят подальше - тогда знаешь как у казаков было, - а казаки прямо за столом.

Постановили огурчика, капустку, соленую, рюмочки. Щас налили по рюмочке - только по

рюмочке - выпили и какой казак начинает, и будут играть до утра с этой бутылкой, и

весь хутор стоном стонет - вот стонет.

- Веселее не было нашего хутора!

- Не было! Вот Сарычевский да Федосеевский. Как говорили: пришел казак служить. Кто

там у них был - ротный - были тогда начальники, то сержант - и спрашивает: «С какой

станицы?» - «С Федосеевской» - «Начинай!» Все, знали, что лучше этого округа никто

песни не знает.

- У меня мать сказывала: мы отсюда едем на лодке, а Федосеевские на берегу сидят.

Говорит, прям все раздается играли! А сейчас что? «Дуб, дуб, дуб» - без конца.

- Вот у меня внук - у него много казачьих пластинок. Он как заводит - у меня сразу глаза,

у меня слезы польются, не могу. Все пропало, девчата, все пропало. И сейчас ни одного

казака нет... чтобы начал. <...>

Я все песни до одной знала. Раньше мы работали с дедом лесниками - я вот, женщина, 23

года лесником проработала. А тогда топились все школы, соседки в районе, все топились

дровами, и лесник был самое авторитетное лицо на селе. Нас в каждую компанию с

дедом звали, понимаешь? Ну и пели мы - и дед хорошо играл, и я их - прямо не знаю, если

начать... И все - ну миллионы. Стану вспоминать ночью, стану вспоминать. Значит все -

мозги-то они ведь усыхают, правильно. Усыхают. <...>

1.

Конь боевой с походным вьюком

У церкви ржет... [Вот видите какая... Старый!]

У церкви ржет, кого-то ждет

В ограде бабка с внуком плачет,

Молодка горьки слезы льет.

А из дверей святого храма

Казак в доспехах боевых

Идет из церкви к коню прямо,

Вокруг него семья родных.

Отец коня к сыну подводит,

Племянник пику подает.

«Дарю, сынок, тебе коня лихого,

Он будет верным для тебя.

Он старика твово отца седого

Носил в огонь и из огня.

Так послужили мы России,

Теперь пришел черед до вас,

Так поцелуй жененку Варю,

Господь тебя благословит».

А тут и играют: «Жена коня к мужу подводит...» Никак, тут, видишь «Отец коня к

сыну подводит...», потому что он служил на этом коне; «Племянник пику подает / Дарю

тебе, сынок, коня лихого / Он будет верным для тебя. / Он старика твово седого носил в

огонь и из огня...»

- Скажите, раньше когда казака в армию провожали, он действительно ехал на том

коне, на котором служил отец, или просто готовили коня?

- Раньше... готовили вот ему: идтить - всю амуницию... Вот, шашку да все-все. И вот в

этой-то песне:

А из дверей святого храма

Казак в доспехах боевых

доспехи все, значит, сабля... ну все, что ему для жизни надо. Вот еще, «Звонок звенит...»:

по 15 лет служили; в армии у них у каждого были сундуки свои, значит, какие-то вещи

они в них хранили. Значит, там обмундирование.

2.

Звонок звенит, а тройка мчится,

Несется пыль по столбовой.

На крыльях с радостью казак стремится

В дом кровных воин молодой.

С родными юношей расстался,

Пятнадцать лет в разлуке жил;

В чужих краях с врагами дрался,

Всему народу я служил.

Его село в глазах родное,

На божьем храме крест блестит.

Забилось сердце ретивое,

Слеза невольная из глаз катит.

«Ямщик, пой песню веселее,

В отцовском доме становись!»

Ямщик запел, а пар клубится

С коней ретивых, удалых.

Нежданный гость в окно стучится

И быстро входит в круг родных.

Его родные не узнали,

В нем изменилась красота,

Его родные воспрошали:

- Скажи, служивый

- Я вам принес письмо от сына,

Он жив, здоров и шлет поклон.

Моя в нем кровь, мое в нем имя

И сам он точно, как и я.

И тут родные воскричали:

«Эт сын! эт сын родной!», -

В объятьях слезы проливали,

Не отходили от него.

- А когда эту песню пели?

- Это давно уже песня... Только я не знаю, в каком году...

- А в какой момент пели - когда провожали или просто?

- Ну, в общем, когда с армии, да. Это наши деды пели; отцов наших побили, а от дедов

слыхали песни. Вот тебе песня:

3.

Последний нонешний денечек

Гуляю с вами я, друзья.

А завтра рано, чуть светочек,

Заплачет вся моя семья.

Заплачут братья мои, сестры

Заплачут скорбно мать, отец,

Еще заплачет дорогая,

С которой шел я под венец.

Коляска к дому подкатилась,

К мому парадному крыльцу

С коляски голос раздается:

«Готовьте сына своего».

Крестьянский сын давно готовый

Семейство замерло...

[Все я тут наврал... Это провожальная была в армию, провожальная раньше. Я больше

песни-то эти не помню; песни-то - их пели еще при Брежневе, все. <...>-] Мы уж не

захватили, как раньше играли.

- Захватить-то захватили, почему не захватили…

- Нет, ну, вообще как-то… А так вот, как наши деды, вот, отцы играли. И вот у нас так

вот, но по родным селам, да… Вот есть села, как у нас примерно, да, вот - нас 10

человек. Один, значит, начинал - начинщик, вот. Энти, значит, с ним играли; один -

дискант, вот он знал, когда как задишканить, все покрывает, у нас голос такой - все эти,

песни подымает: она, эти, мурашки идут - голос подымается, понимаешь, как играли

песни, вот. <…> Еще, значит, кто кого перешумит: и этот дишканит, и этот по-

разному играли. И вот лучше нас по району по Кумылженскому, лучше вот Федосеевской

станицы, вот, про какую я говорил, вот, где церковь Федосеевская - вот, там играли

песни, и вот наши хутора эти вот - лучше песни никто не играл. Как зачнут эти дисканы

- вот, бывали дисканы - начнет - а тогда лампы были не электрические, а эти, керасинки

- зачнет дисканить - лампа от голоса, это, тухли, вот. Так что сейчас есть артисты

такие, так и тогда были.

Ну, провожали как... Вот у нас, например, в армию провожали - вот служивый (тогда

ведь провожали в армию со своим этим - ну, всем)... Ему дают коня, ему дают пику, ему

дают оружие; коня отец справляет, пускай будет тяжело - продают корову, может,

хлеб продают - но чтоб сын в армию был справленый. И там, значит, ему такой чемодан

- сейчас-то они уж из жизни ушли, вы сами понимаете

4.

А завтра меня провожают

На тот погибельный Восток

[Вот, первую вспомнить не могу]

Ведут, ведут коня гнедого,

Несут казачее седло.

Сажусь я на коня гнедого,

А грудь слезою оболью.

Бывал я от зари до зорьки...(обрыв записи)

Интервью 2. Хутор Становской ст. Алексеевская Волгоградской обл. Хор в

составе:Васильева Александра Ивановна, дев.- Захарова, 1928 г.р., , Прячкина Евдокия

Тимофеевна, дев.- Акимова, 1916 г.р., 3 класса, Федорова Анна Михайловна, 1924 г.р.,

Степанова Татьяна Ильинична, дев.- Минаева, 1922 г.р., ,Васильева Ольга Аристарховна,

дев.- Степанова, 1925 г.р., Селиванова Мария Дмитриевна, дев.- Михалина, 1940 г.р.).

Собиратели Лермонтов Я.В, Ермошин Ф.А. запись от 02.07.2002

1.

Прощайте лес, горы, равнины,

Прощай Ложанский хуторок.

Теперь я от вас уезжаю

Ой-да на тот погибельный Кавказ.

Ведут мне коника гнедого

Да несут черкесское седло.

Крестьянский сын давно готов,

Семейство замертво лежит…

2.

Последний нынешний денёчек,

Что гуляю с вами я друзья.

А завтра рано, чуть светочек

Заплачет вся моя семья.

Заплачут братья мои, сестры,

Заплачет мать и мой отец,

Ещё заплачет дорогая,

С которой три года я жил,

Ещё заплачет дорогая,

С которой три года я гулял.

3.*

Звенит да звонок и тройка мчится

Пыль по дороге столбовой

На крыльях радости стремится

В дом кровный воин молодой,

Он с юных лет самых расстался

Семнадцать лет в разлуке был,

Чужих во краях с врагами дрался,

Царю-отечеству он служил,

Его да родные не узнали,

В нём изменилися черты

-Я вам да принес письмо от сына,

Он жив-здоров и шлет вам поклон.

Такой же ростом, такой силы

Я точь-во-точь такой как он.

Его да тут на родине все признали. (казаки служили 25 лет).

4.

За лесом солнце просияло,

Там черный ворон прокричал.

Прошли те самые минуты,

Когда с девчонкой я гулял.

Бывало, кончу я работу,

Иду на улицу гулять.

Теперь мне служба предстояла

Спешу я коника седлать.

Седлаю я коня гнедого,

Кладу черкесское седло.

Я сяду, сяду и поеду

В чужие, дальние края.

Быть может еду я на время,

Быть может еду навсегда.

Быть может шашка – лиходейка

Разрубит тело до седла.

И кровь горячая прольётся

Польётся алою струёй,

А сердце, сердце встрепенётся

Ему напомнит край родной.

5.

Казак по полю скакал

Свою долю проклинал:

«Не жениться бы мне, молодому,

Я бы рад бы на войну,

Да, жаль, покинуть жену

С голубыми, как небо глазами».

6.

Прощался парень с девушкой

И что-то ей сказал,

А на прощанье девушке

На небо показал.

Когда я буду в армии

На службе бить врага,

Смотри на эту звездочку

И вспоминай меня.

И вот подруга верная

День у станка стоит,

А вечерами лунными

На звездочку глядит,

Глядит она и думает,

Ворчит старуха-мать:

-Что ж ты глядишь

На звездочку,

Ее ведь не достать!

И вот однажды вечером

Приходит ей пакет,

А с нею фотокарточка

И фронтовой привет.

Нормальная песня. А это мы знаем дюже грустные, кто их будет слушать?

Интервью 3. Ст.Кумылженская Волгоградской области, хутор Шакин.

Поповы Иван Федорович 1927 г.р., Антонина Ивановна 1930 г.р., запись 12.07.2006 г.

Собиратель Давыдова Н.А.

-Уходили казаки когда, писали молитву и клали, куда схоронить, куда бумажку

записал и положил – в паспорт или куда…

- Землю с собой не давали?

- В армию когда провожают из круга, песню сидим, играем, провожаем земли там

кидають, в узелочек завязывают и с собой дають.

- Немножко?

- Немножечко. Свою землю, кто отслужил, то он принесеть ее домой… Свою землю

охранял и вернул ее в дом или на поле.

- До каких пор жена шла с казаком?

- До бугра. Там круг собирается.

- В кругу только родственники?

- Нет, все желающие. Играют, кричат больше.

- Мать кричит больше.

- Вся деревня провожает служилых. На бугор выходим.

- А как он назывался, бугор?

- Ну, пошли на Пантелееву гору, на бугор, там Пантелей жил.

1.

Ай, да, как под яром было под ярочком,

Над крутеньким было над бережочком,

Ай, над крутеньким было над бережочком.

Выростали они три зелененьких

Как выростали они во садочку.

Ай, кукушечка да куковала

Ай, кукушечка да куковала.

В третьем во садочке

Дорожка пролежала.

Как по этой огна по дорожке

Мать сыночка она провожала,

Ай, мать сыночка она провожала.

Слезно плакала она, она ну рыдала

И слёзно плакала она, ну рыдала.

Из ума сыночка она всё пытала

Ой, из ума сына пытала

Уж ты, сын, а – ты, мой сыночек.

Сын мой ясный, а ты соколочек…

- « Мужа жалко по совету, жену – по привету» или кого? Не своячнецу не ..Я уж и

забыла.

- Тёщу, что ли…

- Не – « тёщу жалко по совету, не по привету, жену по совету, а родну маму всех

жалчее», без ничьих сведений. Ну, так оно и есть.

2

Прощайте, горы вы долины,

Прощай, прелестный хуторок.

А завтра меня провожают

На тот погибельный Восток.

Прощайте, отец – мать родные,

Прощай, любезная моя семья,

Заплачут братья мои, сестры,

Заплачет родной мой отец.

3.

Эй, по дорожке пыль одна клубится,

Ай да слышен выстрел был второй.

Ай да все донцы идут домой,

Эх, они едут, едут – веселятся,

С горя песенку поют.

Эх, проезжают они близ станицы,

Ой, народ со всех сторон.

Ой, градом сыпались вопросы:

«Ой, жив ли муж, отец родной?»

Ой, солдаты, они отвечают:

«Ой, все едут позади!»

Ой, как один был невесел,

Ой, был он круглой сиротой.

Если б знал такую встречу,

То не поехал бы сюда.

Ей, лучше б дрался, дрался со врагами

В чужой и дальней стороне,

Эй, лучше лег бы под ракиту,

Призалился бы слезой.

Интервью 4. Петрова Анастасия Яковлевна, 1928 г.р..

ст. Букановская Кумылженского р-на Волгоградской области запись июль 2006 г.

собиратель Дианова Т.Б.

1.

Над лесом солнце воссияло,

Там черный ворон прокричал.

Над лесом солнце воссияло,

Там черный ворон прокричал.

Прошли часы, прошли минуты,

Когда с девчонкой я гулял.

Прошли часы, прошли минуты,

Когда с девчонкой я гулял.

Бывало, кончу я работу,

Спешу на улицу гулять.

Теперь мне служба предстояла,

Спешу я конника седлать.

Седлайте мне коня гнедого,

Седо наденьте на коня,

Я сяду, сяду и поеду

В чужие, дальние края.

Прощай, станица дорогая,

Прощай, любимый хуторок,

Прощай, казачка молодая,

Прощай, лазоревый цветок.

Я сяду на коня гнедого,

Седо слезами оболью,

Бог знает, когда я ворочуся,

Когда назад я прилечу.

Над лесом солнце воссияло,

Там черный ворон прокричал,

Над лесом солнце воссияло,

Там черный ворон прокричал.

2.

Расстался парень с девушкой

Да и что-то ей сказал,

А на прощанье звездочку

На небе показал. (2 р. )

.

« Когда на фронте буду я

И буду бить врага,

А ты смотри на звездочку

И вспоминай меня». (2р.)

И вот однажды вечером

Приходить ей пакет,

А в том пакете карточка

И фронтовой привет. (2 р.)

Ничуть не изменился он,

Каким он был всегда,

Лишь на груди у милого

Святилася звезда. ( 2 р.)

3.

На опушке леса старый дуб стоит,

А под этим дубом партизан лежит,

Он лежит не дышит, он как будто спит,

Золотые кудри ветер шевелит.

Перед ним старушка – мать его сидит,

Слезы проливает, сыну говорит:

"Я тебя растила, но не сберегла,

А теперь могила будет здесь твоя"

Позади старушки слушал командир,

Ласково и нежно он ей говрил:

"Ты не плачь, мамаша, он геройски пал,

За страну роднуя жизнь свою отдал".

На опушке леса старый дуб стоит,

А пд этим дубом партизан лежит,

Он лежит не дышит, он как будто спит,

Золотые кудри ветер шевелит.

4.

Простите, отец-мать родные,

Простите сына своего,

Считайте денечки остальные,

Часы гулянья моего.

Прощай, любезная станица,

Прощайте, добрые друзья,

Прощай душа-красна девица

И ты, родная сторона.

Я сяду на коня гнедого,

Слезами грудь я оболью,

Бог знает, когда назад я ворочуся,

Когда назад я прилечу.

Теперь зашла за мною служба,

Пойду, я знаю, в дальний край,

Оставлю тут любовь и дружбу,

Затмится мой прекрасный край.

Заря, луна она укажет:

Иди на службу и не плачь,

Чужая маменька не скажет:

«Сыночек, пока съешь калач».

Интервью 5. Иваненко Валентина Максимовна, 1934

Хутор Березки, Серафимовичский район, Волгоградская область, запись от 03 июля 2000 г.

Собиратель Кузьмук Т.В.

1.

В чистом поле под ракитой,

Где клубится по ночам туман,

Там лежит в земле зарытый,

Там схоронен красный партизан.

Сама я его провожала

В дальний путь на славные дела,

Боевую саблю подавала,

Вороного коника вела.

Партизан в отважные походы,

Он объездил тысячи дорог,

Но себя от мести черной,

От злодейской пули не сберег.

На тропу да на чужую

Он упал, израненный в бою.

За Советы, за страну родную,

Отдал жизнь геройскую свою.

В чистом поле, под ракитой,

Где клубится по ночам туман,

Там лежит в земле зарытый,

Там схоронен красный партизан.

* Последние две строчки каждого куплета повторяются

2.

На коне вороном

Выезжал партизан,

Сабля острая с ним,

Две гранаты, наган.

Две руки, как замок,

Крепко сжались они.

- До свиданья, сынок, -

Сыну молвил старик, -

Я бы тоже пошел,

Кровь не греет меня.

Нету сабли второй

И лихого коня».

Ты об нас не тужи,

Как-нибудь проживем

И полосочку ржи

Без тебя уберем».

Сын вскочил на коня

И фуражкой взмахнул,

И помчался туда,

Откель слышен был гул.

3.

Вот поезд мчится очень быстро

Осенней раннею порой,

Сидят в вагонах, напевая,

Спешат солдатики домой.

Один солдат он был невесел,

Поник кудрявой головой,

Потом запел про ясны очи,

Про очи девушки одной.

Когда я был еще мальчишкой,

Любил ухаживать за ней,

Теперь она меня забыла,

И ей не быть больше моей.

Когда на фронт я собирался,

Она слезою облилась,

Письмо из дома получаю:

За брата замуж собралась.

И вот спешу я на побывку,

А сердце колет, как иглой,

И брат с насмешкою мне скажет:

«Ты опоздал, голубчик мой».

Пройдут года, родятся дети,

И будут дядей меня звать,

Они не знают, что их дядя

Любил когда-то ихню мать.

Хорошая песня, правда?

4.

Как за Доном, за рекой,

Под зеленым дубом,

Расставалася казачка

С парнем черночубым.

Ой-да, ой-да, да-ой-да (2р)

Расставалася казачка

С парнем черночубым.

И сказал казак казачке,

На коня взлетая:

«Ты не плачь, не плачь по мне,

Моя дорогая».

Ой-да, ой-да, да-ой-да (2р)

«Ты не плачь, не плачь по мне,

Моя дорогая!»

Не царю иду служить,

Не опричне царской,

Еду в армию служить,

Власти пролетарской.

Ой-да, ой-да, да-ой-да (2р)

Еду в армию служить

Власти пролетарской.

Он сказал и поскакал

По степной дорожке.

До свиданья, тихий Дон,

Тихий Дон, широкий!

Ой-да, ой-да, да-ой-да (2р)

До свиданья, тихий Дон,

Тихий Дон, широкий!

Интервью 6. Прасковья Ивановна Игнатова, 1910 г.р., г. Серафимович Волгоградской обл.

запись сделана в июле 2000 г. Собиратель Матросова Д.А.

1.

Гони, ямщик, и тройка рвется

Бежит дорогой столбовой.

На тройке в дом родной стремится

Отважный воин молодой.

На тройке в дом родной стремится

Отважный воин молодой.

Он рано с милыми расстался

В разлуке долго с ними жил

За край родной с врагами дрался,

Царю-Отечеству служил.

Его родные не узнали,

Так изменилися черты,

Так вырос он, так изменился,

Что не могли его узнать

Так вырос он, так изменился,

Что не могли его узнать.

Дня три он дома наслаждалси,

Но дух казачий в нем кипел

Он снова в дальний путь собрался

И снова в битвы полетел.

2.

За Кубанской горой

Там казак молодой,

Ой, там казак молодой.

Он коней стережёт,

Он коней стережёт,

Ковыл – травушку рвет

Ковыл – травушку рвал,

На огонюшек клал,

На огонюшек клал,

Теплой вόды нагревал.

Теплой вόды нагревал,

Свои раны промывал.

Ой, вы раны мои,

Раны больные,

Ой, вы раны мои,

Раны больные

Вы до сердца дошли,

Сердце кровью облили.

Вы до сердца дошли,

Сердце кровью облили

Стали раны заживать,

Стал казак умирать.

Стал казак умирать,

Стал с конём говорить:

«Ой, ты конь, ты мой конь,

Конь, товарищ дорогой!

Ой, ты конь, ты мой конь,

Конь, товарищ дорогой!

Ты иди на тихий Дон,

К отцу, к матери родной

Ты иди на тихий Дон,

К отцу, к матери

И к жене молодой

И скажи, что я женился на другой,

На пулечке свинцовой.

Остра шашка была свашкой,

Штык булатный был дружком.

Остра шашка была свашкой,

Штык булатный был дружком.

Пир венчала пуля злая

Под ракитовым кустом.

Примечание собирателя: в силу возраста исполнитель напевала начало песни, а затем

пересказывала ее продолжение

7. Из рукописной тетради Моргуновой Екатерины Георгиевны, 1936 года рождения,

хутор Угольский, Серафимовичевский район Волгоградской области, копия сделана 09

июля 2005 г.

1.

Поехал казак в чужбину далеку

На добром коне своем вороном,

На время краину свою он покинул,

Не мог возвратиться в родительский дом.

Напрасно казачка его молодая

И утро, и вечер на север глядит,

Все глядет, поджидает,

С далекого края казак ее милый-душа прилетит.

Казак умирал, и просил, и молил

Насыпать землицы курган в головах,

На том, на кургане калинка б родная

Росла б, красовалась в лазуревых цветах.

На том, на кургане в далекой стороне,

Когда на Дону разольется вода,

Быть может, родная залетная пташка

Порой прощебечет про жизнь казака.

Давно за горами, где вьюги, метели,

Где злые морозы от ветра трещат,

Где сдвинулись грозно сосны и ели,

Казачьи кости под снегом лежат.

2.

Черный ворон, друг залетный,

Где летаешь далеко?

- Я летал, летал по свету

И кружился над бойцом.

Я кружился, вниз спустился,

Нашел рученьку с кольцом,

Запеклася кровь на пальце –

Слезна вестка о бойце.

- По колечку я узнала,

Чья у ворона рука.

То рука мово милого,

Он убитый на войне.

Он убитый, незарытый

В чужой-дальней стороне.

В чужой-дальней стороне,

На турецкой стороне.

3.

Прощайте, горы вы долины,

Прощай, прелестный хуторок.

А завтра меня провожают

На тот погибельный Восток.

Прощайте, отец – мать родные,

Прощай, любезная моя семья,

Заплачут братья мои, сестры,

Заплачет родной мой отец.

4.

Эй, по дорожке пыль одна клубится,

Ай да слышен выстрел был второй.

Ай да все донцы идут домой,

Эх, они едут, едут – веселятся,

С горя песенку поют.

Эх, проезжают они близ станицы,

Ой, народ со всех сторон.

Ой, градом сыпались вопросы:

«Ой, жив ли муж, отец родной?»

Ой, солдаты, они отвечают:

«Ой, все едут позади!»

Ой, как один был невесел,

Ой, был он круглой сиротой.

Если б знал такую встречу,

То не поехал бы сюда.

Ей, лучше б дрался, дрался со врагами

В чужой и дальней стороне,

Эй, лучше лег бы под ракиту,

Призалился бы слезой.

5.

Осенней раннею порой,

Сидят в вагонах, напевая,

Спешат солдатики домой.

Один солдат он был невесел,

Поник кудрявой головой,

Потом запел про ясны очи,

Про очи девушки одной.

Когда я был еще мальчишкой,

Любил ухаживать за ней,

Теперь она меня забыла,

И ей не быть больше моей.

Когда на фронт я собирался,

Она слезою облилась,

Письмо из дома получаю:

За брата замуж собралась.

И вот спешу я на побывку,

А сердце колет, как иглой,

И брат с насмешкою мне скажет:

«Ты опоздал, голубчик мой».

Пройдут года, родятся дети,

И будут дядей меня звать,

Они не знают, что их дядя

Любил когда-то ихню мать.

6.

Над лесом солнце воссияло,

Там черный ворон прокричал.

Над лесом солнце воссияло,

Там черный ворон прокричал.

Прошли часы, прошли минуты,

Когда с девчонкой я гулял.

Прошли часы, прошли минуты,

Когда с девчонкой я гулял.

Бывало, кончу я работу,

Спешу на улицу гулять.

Теперь мне служба предстояла,

Спешу я конника седлать.

Седлайте мне коня гнедого,

Седо наденьте на коня,

Я сяду, сяду и поеду

В чужие, дальние края.

Прощай, станица дорогая,

Прощай, любимый хуторок,

Прощай, казачка молодая,

Прощай, лазоревый цветок.

Я сяду на коня гнедого,

Седо слезами оболью,

Бог знает, когда я ворочуся,

Когда назад я прилечу.

Там черный ворон прокричал,

Над лесом солнце воссияло,

Там черный ворон прокричал.

*Запись сопровождена припиской: провожальная песня.