ЛВШКОЛЕ ИТЕРАТУРА...

С О Д Е Р Ж А Н И ЕНАШИ ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ

Николай ЗУЕВ — «Звезда разрозненной плеяды». К 225-летию со дня рождения П.А.Вяземского (1792—1878) . . . . . . . . . . . . . . . . 2

Г.Н.КРАСНИКОВ — «Ты припомни, Россия!..» К Дню Великой Победы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .7

Ю.В.МАНН — Гротеск в литературе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .10

В.А.МОРАР — «Понять хочется дела-то человеческие…» Диалог о пьесе М.Горького «На дне» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .16

Т.А.ПАНКРАТОВА — Неизвестный Виктор Курочкин . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .22

ПОИСК. ОПЫТ. МАСТЕРСТВО

Круглый стол «Жива ли “вечно живая классика” и созвучна ли ей современная литература?» в Ярославском государственном педагогическом университете им. К.Д.Ушинского

И.Ю.ЛУЧЕНЕЦКАЯ-БУРДИНА — Современные подходы к прочтению русской классики в школе . . . . . . . .25

Е.М.БОЛДЫРЕВА — Русская классика в зеркале Серебряного века . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .28

Н.В.ЛУКЬЯНЧИКОВА — Диалог с классикой в процессе подготовки к итоговому сочинению по литературе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .31

С.Ю.РОДОНОВА — Восприятие проблематики русской классической литературы иностранцами, изучающими русский язык . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .34

Е.А.ЕРМОЛИН — «Литература в кризисе»: концептуальная парадигма и актуальная литературная жизнь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .36

Н.Ю.БУКАРЕВА — Изучение современной литературы как способ повышения интереса старшеклассников к классике . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .38

А.А.ФЕДОТОВА — Изучение творчества Н.С.Лескова: индивидуальная проектная деятельность школьников . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .41

Н.А.КОСИЛОВА — Пути повышения интереса к чтению и изучению русской классики в основной школе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .42

ИТЕРАТУРАВ ШКОЛЕЛ6’2017

Научно0методический журналОснован в августе 1914 года

Выходит 12 раз в год

Учредитель — ООО «Редакция журнала “Уроки литературы”»

Главный редакторНадежда Леонидовна КРУПИНА

РедакторыНиколай Николаевич ЗУЕВ,

Татьяна Алексеевна КАЛГАНОВАОтв. секретарь

Ирина Степановна ГОЛОВИНАДизайн и вёрстка

А.Г.БРОВКОКомпьютерный набор

Н.А.КРУПИНОЙКорректура

Е.А.ВОЕВОДИНОЙ

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ

В.М.Гуминский — доктор филологических наук, профессор,главный научный сотрудник ИМЛИ им. М.Горького;Е.О.Галицких — доктор педагогических наук, профессор,зав. кафедрой русской и зарубежной литературы Вятскогогосударственного гуманитарного университета, заслужен-ный учитель РФ;Ю.А.Дворяшин — доктор филологических наук, профессор,ведущий научный сотрудник ИМЛИ им. М.Горького, заслу-женный деятель науки РФ, член Союза писателей России,лауреат Международной премии им. М.А.Шолохова;Н.А.Дворяшина — доктор филологических наук, профессоркафедры филологического образования и журналистикиСургутского государственного педагогического универси-тета, почётный работник высшего профессионального об-разования РФ;В.П.Журавлёв — кандидат филологических наук, доцент,зам. руководителя центра гуманитарного образования из-дательства «Просвещение»;С.А.Зинин — доктор педагогических наук, профессор ка-федры методики преподавания литературы МПГУ, членФедеральной предметной комиссии по литературе;И.П.Золотусский — литературный критик, писатель, ис-следователь жизни и творчества Н.В.Гоголя, член РусскогоПЕН-центра, лауреат премии А.И.Солженицына, Госу-дарственной премии правительства РФ;А.Г.Кутузов — доктор педагогических наук, профессор;академик РАЕН;Ю.В.Манн — доктор филологических наук, профессорРоссийского государственного гуманитарного универ-ситета;В.С.Непомнящий — доктор филологических наук, зав. сек-тором и председатель Пушкинской комиссии ИМЛИ РАН,лауреат Государственной премии в области литературы иискусства РФ;Н.Н.Скатов — доктор филологических наук, член-корр.РАН;Л.А.Трубина — доктор филологических наук, профессор,проректор, зав. кафедрой русской литературы, председательдиссертационного совета МПГУ;В.Ф.Чертов — доктор педагогических наук, профессор,зав. кафедрой методики преподавания литературы МПГУ.

АДРЕС РЕДАКЦИИ:Покровский бульвар, дом 4/17, строение 5,

Москва, почтамт, 101000.Телефон: 8 (495) 624P77P38.

Факс: 8 (495) 624P77P78.

EPmail: [email protected]

Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере

массовых коммуникаций и охране культурногонаследия.

Свидетельство о регистрации средства массовойинформации

ПИ № ФС77022549 от 30 ноября 2005 г.

Отпечатано в типографии АО Полиграфический комплекс «Пушкинская площадь».

Юр. адрес: 109548, Москва, ул. Шоссейная, дом 4Д.Тираж 8 000 экз.

© Журнал «Литература в школе». 2017.

При реализации проекта «Изучениеклассики и современной литературы на

уроке и во внеклассной работе»используются средства государственной

поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением

Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании

конкурса, проведённого Общероссийскойобщественной организацией «Российский союз ректоров».

16+

НАШИ ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ

Я себя называю народным русским поэ-том, потому что копаюсь всё на своей земле.Более или менее ругаю, хвалю, описываю рус-ское: русскую зиму, чухонский Петербург, пе-тербургское Рождество и пр. и пр.

Пётр Вяземский (Из письма к А.И.Тургеневу, 1819)

Пётр Андреевич Вяземский — одна из са-мых заметных звёзд пушкинской плеяды. Та-лантливый поэт и прозаик, литературный кри-тик и один из первых историков литературы,он всегда отличался способностью мыслитьглубоко и оригинально, порой афористично,например: «У нас самодержавие значит, что вРоссии всё само собою держится». В своёмкритическом отношении к окружающей дей-ствительности Вяземский иногда доходил доотрицания, до сарказма; не случайно Маркс,Россию не любивший, так полюбил резко кри-тическое стихотворение Вяземского «РусскийБог». Проникновенная характеристика Вязем-ского принадлежит Гоголю, говорившему оналичии внутреннего разлада в его поэзии,что является отражением его натуры. Немалоинтересных оценок даёт Вяземскому Пушкин:«Язвительный поэт, остряк замысловатый…»

«Критические статьи кн. Вяземского носятна себе отпечаток ума тонкого, наблюдатель-ного, оригинального. Часто не соглашаешьсяс его мыслями, но они заставляют мыслить…Он невольно увлекает необыкновенною силоюрассуждения»1.

Вяземский первым на Руси сказал весо-мое слово о романтизме, ввёл в употреблениетакое основополагающее литературное по-нятие, как народность, поставил вопрос о со-отношении национальных и европейских на-чал в русской литературе2.

«Проза князя Вяземского чрезвычайножива. Он обладает редкой способностьюоригинально выражать мысли — к счастью,он мыслит, что довольно редко между нами»(7, 66).

И конечно же, главный интерес представ-ляет для современного читателя поэзия Вя-земского, принадлежащего как бы двум поэ-тическим эпохам — пушкинской и тютчевской.

Князь Вяземский прожил огромнуюжизнь — 86 лет. Родился он 12 июля (23 июлян. ст.) 1792 года в Москве. Отец его — Рюрико-вич по происхождению, екатерининский вель-

Николай ЗУЕВ[email protected]

«ЗВЕЗДА РАЗРОЗНЕННОЙ ПЛЕЯДЫ»К 225-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ П.А.ВЯЗЕМСКОГО (1792—1878)

Аннотация. Литературный портрет П.А.Вяземского. Творчество поэта рас-сматривается в связи с художественными поисками пушкинской эпохи; го-ворится о его жизни и поэзии во второй половине XIX века.Ключевые слова: романтизм, народность, национальное и европейское,тема родины.

Abstract. Literary portrait of P.A.Vyazemsky. The poet’s work is considered inconnection with the artistic search during the Pushkin’s era. Pushkin’s life andpoetry in the second half of the XIX century is discussed.Keywords: romanticism, nationality, national and European, theme of theMotherland.

2 Литература в школе. 2017. № 6.

можа, сенатор; мать — ирландка Дженни Кин,урождённая О’Рейлли. Андрей Ивановичстрастно влюбился в неё во время своего пу-тешествия по Европе, увёз в Россию и обвен-чался3. В 1792 году отец купил подмосковноеимение Остафьево, с которым впоследствии

будет связано немало славных имён отече-ственной литературы (после большевистскогопереворота 1917 года имение, ставшее музе-ем, займут нарком просвещения Луначарскийс наркомшей Розенель, изгнав оттуда музей-ных работников).

В доме отца постоянно бывали ведущиерусские литераторы того времени — Карам-зин, Дмитриев, Нелединский-Мелецкий,В.Л.Пушкин… Сводная сестра поэта Екате-рина Андреевна становится женой Н.М.Ка-рамзина. С детства Вяземский стал своим вкругу русских писателей; он много читал, обовсём имел свои суждения. Особенно любилон французских классиков — Корнеля, Раси-на, Мольера, Лафонтена, Вольтера… Желч-ный ум последнего оказал немалое воздей-ствие на юного Вяземского. Большой любо-вью пользовались и римские поэты —Вергилий, Гораций, Тибулл, Проперций, Мар-циал, классик эпиграммы, немало способ-ствовавший развитию искусства эпиграммыу Вяземского. Конечно же, читал и любилрусских писателей XVIII века, об одном из ко-торых — Фонвизине — напишет позже пер-вую монографию.

С 13 лет Вяземский был отдан в престиж-ный иезуитский пансион, куда впоследствиисобирались отдать Пушкина. Через год пере-ведён в пансион при Петербургском педаго-гическом институте, славном своими препо-давателями (именно его упоминает княгиняТугоуховская, героиня комедии Грибоедова«Горе от ума», как рассадник вольномыслия).Однако вольный нрав и шумные похожденияюных отроков приведут к тому, что отец ре-шит учить Вяземского дома. Будущий поэтберёт уроки у лучших преподавателей, живётв кругу русских писателей и литературныхинтересов. Ближайшими друзьями его с от-рочества стали Жуковский и Батюшков.

В 1811 году 19-летний Вяземский женитсяна Вере Гагариной; супруги проживут вместе,деля все радости и горести, 67 лет… А черезгод началась Отечественная война, и Вязем-ский вступает в народное ополчение. Он вспо-минал потом: «Я никогда не готовился к воен-ной службе. Ни здоровье моё, ни воспитание,ни наклонности мои не располагали меня кэтому званию. Я был посредственным ездо-ком на лошади, никогда не брал в руки огне-стрельного оружия… Одним словом, не былово мне ничего воинственного… Но всё этобыло отложено в сторону пред общим движе-нием и важностью обстоятельств… Милора-дович предложил мне принять к себе в долж-ность адъютанта. Разумеется, с охотою и при-знательностью принял я это предложение».Такова же была решимость Жуковского, Ба-тюшкова и, как напишет Лев Толстой, каждогорусского человека — грудью встать на защитуОтечества… Обратим внимание на самоха-рактеристику Вяземского: она сильно напо-минает нам известного литературного героя,и не случайно: считается, что Лев Толстой всвоей эпопее «Война и мир» в образе графаПьера Безухова отразил некоторые чертыкнязя Петра Вяземского, а также использовалфакты его биографии, в частности участие вБородинском сражении, где под Вяземскимбыла ранена в ногу одна лошадь, а другая ра-зорвана ядром, когда он в качестве адъютантаМилорадовича скакал в самое пекло. ПодобноПьеру, Вяземский был высокого роста и из-засильной близорукости носил очки. После

оставления русской армией Москвы Вязем-ский писал: «О Москве и говорить нечего.Сердце кровью обливается… Каждое утромне кажется, что я впервой узнаю об горест-ной её участи». За участие в Бородинскойбитве был награждён орденом Станислава 4-й степени; по болезни уволен из армии.

После такого блестящего и героическоговступления начинается большая литератур-ная и общественная жизнь князя Вяземского.В советское время, когда вся сложность ис-торической и литературной жизни XIX векаподгонялась под примитивную ленинскуюсхему так называемого «освободительногодвижения», Вяземского назовут «декабри-стом без декабря» и даже «резервом декаб-ризма». Всё это по меньшей мере нелепо.Будучи мыслящим человеком, Вяземскийсначала приветствовал реформаторские по-рывы Александра I. В 1818 году, находясь нагосударственной службе в Варшаве, он вчисле других занимается составлением про-екта конституции для России, а также запискиоб освобождении крестьян. Но «дней Алек-сандровых прекрасное начало» скоро кончи-лось, и в 1821 году Вяземский, обвинённый в«польских симпатиях» и в «несогласии с ви-дами правительства», уходит в отставку и це-ликом предаётся занятиям литературой.

Одно из самых известных и характерныхстихотворений того времени — «Негодова-ние» (1820), широко распространявшееся всписках. А.И.Тургенев писал Вяземскому19 января 1821 года: «“Негодование” — луч-шее твоё произведение. Сколько силы идуши!.. Я заставил одного поэта, служащегов духовном департаменте, переписать твоё“Негодование”. В трепете приходит он комне и просит избавить его от этого: “Дрожьберёт при одном чтении…”»

Я правде посвятил свой пламенный восторг;Не раз из непреклонной лирыОн голос мужества исторг.Мой Аполлон — негодованье!При пламени его с свободных уст моихПадёт бесчестное молчаньеИ загорится смелый стих…

Вяземский сказал в этом стихотворениио главных бедах Отечества: о рабстве, о не-справедливости, об отсутствии правого суда,о беспредельном воровстве тех, кого он на-зывает «хранители казны народной»…

Здесь у подножья алтаря,Там у престола в вышнем санеЯ вижу подданных царя,Но где ж отечества граждане?..

Стихотворение произвело огромное впе-чатление на современников. А.И.ТургеневВяземскому: «Ко мне ездят слушать “Него-дование”, и я его вытвердил наизусть. ДажеКарамзин сказал о “Негодовании”, что “в нёммного прекрасного”…»

Казалось бы, такая гражданская позицияпоэта должна была сблизить его с декабри-стами (многие советские литературоведы

связывали творчество Вяземского с декаб-ристами). Однако всё не так просто.

К деятельности декабристов Вяземскийотносится с недоверием; ему предлагаливступить в тайное общество, но он считал этудеятельность «бесплодным и пустым ремес-лом во всех отношениях». «Она не в цене ународа», — подчёркивает Вяземский, и вэтом он оказался прозорливее декабристов.С другой стороны, это прямо сближает Вя-земского с Пушкиным, который после недол-гого увлечения некоторыми идеями тайныхобществ приходит к иному пониманию дви-жущих сил истории, реально выраженномуим в «Борисе Годунове». Тем не менееИ.И.Пущин вечером 14 декабря, после про-вала восстания, передал Вяземскому ряд до-кументов, которые тот сохранил и вернул Пу-щину через тридцать лет, после воцаренияАлександра II и амнистии оставшимся в жи-вых декабристам.

Вяземский видел Пушкина ещё ребён-ком. А 25 марта 1816 года вместе с Карамзи-ным, Жуковским, А.И.Тургеневым, С.Л. иВ.Л.Пушкиными он посещает юного Пушкинав лицее. С этого момента начинается дружбана всю жизнь. Стоит только вспомнить неко-торые высказывания из писем Вяземского:«Стихи чертёнка-племянника (имеется в виду:племянника Василия Львовича Пушкина. —Н.З.) чудесно-хороши…» «Читал Пушкина… Сума сошёл от его стихов…»

«Читал сегодня послание князя Вязем-ского к Жуковскому. Смелость, сила, ум…» —пишет Пушкин в дневнике 1821 года (8, 17).

Но Вяземский всегда остаётся присвоём, как, впрочем, и Пушкин по отношениюк стихам Вяземского: любя друг друга, они небоялись высказать своего несогласия, своейкритической оценки. Так, Вяземский совер-шенно не принял концовки пушкинского «Кав-казского пленника»: «Мне жаль, что Пушкинокровавил последние стихи своей повести, —писал он А.И.Тургеневу 27 сентября1822 года. — Что за герой Котляревский, Ер-молов? Что тут хорошего, что он,

как чёрная зараза,Губил, ничтожил племена?

От такой славы кровь стынет в жилах и во-лосы дыбом становятся. Если мы просвещалибы племена, то было бы что воспеть. Поэзия несоюзница палачей; политике они могут бытьнужны, и тогда суду истории решить, можно лиеё оправдывать или нет; но гимны поэта недолжны быть никогда славословием резни»4.

Гораздо более серьёзное расхождениепроизошло в 1831 году в оценке польскоговосстания. Поляки стремились не простовыйти из состава Российской империи, но изахватить обширные русские территории, тоесть всю западную Россию, включая Киев.(Уже в наше время мы наблюдаем те же «ап-петиты» у некоторых польских деятелей.)

Пушкин писал Вяземскому 1 июня1831 года: «Их надобно задушить, и нашамедленность мучительна. Для нас мятежПольши есть дело семейственное, старинная,

3


наследственная распря». Пушкин пишет тристихотворения, связанные с этими события-ми: «Перед гробницею святой…», «Клеветни-кам России», «Бородинская годовщина».В том же году они выходят вместе со стихо-творением Жуковского отдельной книгой «Навзятие Варшавы» (СПб., 1831).

Реакция Вяземского была отрицатель-ной; в письме к Е.М.Хитрово он пишет: «Какогорчили меня эти стихи! Власть, государст-венный порядок часто должны исполнять пе-чальные, кровавые обязанности, но у поэта,слава богу, нет обязанности их воспевать…»Весьма уничижительный отзыв об этих стихахПушкина содержится и в «Записной книжке»Вяземского за 1831 год5.

Другие приняли стихи Пушкина с востор-гом и были правы. П.Чаадаев пишет Пушкину18 сентября 1831 года: «Вот вы, наконец, на-циональный поэт…»

Дружеские отношения Пушкина и Вязем-ского, конечно же, сохранились. Но Пушкинпишет стихи, дошедшие до нас только по не-совершенной и неполной копии (3, 391):

Ты просвещением свой разум осветил,Ты правды чистый свет увидел,

И нежно чуждые народы возлюбил,И мудро свой возненавидел…

Вполне возможно (такие предположениявысказывались), что это была реакция на по-лонофильские взгляды Вяземского тех лет.Спустя два десятилетия, во время Крымскойвойны, Вяземский будет высказываться вдухе Пушкина. И уже другой русский Бог по-является в стихах Вяземского:

О русский Бог! Как встарь, ты нам заступник буди!

И погибающей России внемля крик,Яви ты миру вновь: и как ничтожны люди,И как Единый Ты велик!

(1855)

Статьи Вяземского о «Кавказском плен-нике» и «Бахчисарайском фонтане» сталисвоего рода манифестами романтизма врусской литературе. «Всё, что ты говоришьо романтической поэзии, прелестно, ты хо-рошо сделал, что первый возвысил за неёголос…» (Пушкин — Вяземскому, 6 февраля1823 года).

«“Разговор” прелесть — как мысли, так иблистательный образ их выражения. Сужде-ния неоспоримы. Слог твой чудесно шагнулвперёд», — пишет Пушкин Вяземскому вапреле 1824 года по поводу предисловия Вя-земского к «Бахчисарайскому фонтану».

Вяземский ввёл в русский язык два по-нятия: народность и квасной патриотизм (тоесть не подлинный). Народность — осново-полагающее качество произведения. Впер-вые это слово Вяземский употребил в письмек А.И.Тургеневу (22 ноября 1818 года), под-чёркивая «русскую краску» своей элегии«Первый снег».

«Создание самобытной национальнойлитературы, раскрывающей насущные жиз-

ненные вопросы, — вот великая культурнаязадача, поставленная передовыми людьми1820-х годов, — пишет Лидия Гинзбург. —Поэтому из круга романтических идей в каче-стве основной выделяется идея народности,на Западе созревавшая ещё в недрах народ-ного просвещения, проникшая в романтиче-скую идеологию как наследие умственногодвижения, возбуждённого Лессингом, Гер-дером, Гёте»6.

Споры о романтизме в русской литерату-ре разворачиваются с начала 1820-х годов, ипрежде всего в связи с творчеством Пушкина(особенно его южных поэм) и поэтов его кру-га. И Вяземский — самый активный участник.

Одно из самых знаменитых стихотворе-ний Вяземского — «Ещё тройка» (1834), став-шее народной песней:

Тройка мчится, тройка скачет,Вьётся пыль из-под копыт,Колокольчик звонко плачет,И хохочет, и визжит.

По дороге голосистоРаздаётся яркий звон,То вдали отбрякнет чисто,То застонет глухо он.

Словно леший ведьме вторитИ аукается с ней,

Иль русалка тараторитВ роще звучных камышей.

Русской степи, ночи тёмнойПоэтическая весть!Много в ней и думы томной,И раздолья много есть…

Кто-то может увидеть здесь перекличкус «Бесами» Пушкина, но зато какая гениаль-ная перекличка! Своеобразие этого стихо-творения не только в образах, в картинахрусской природы, но и в психологическомсостоянии героя, выраженном весьма ори-гинальным способом — через вопросы-предположения:

Кто сей путник? И отколеИ далёк ли путь ему?По неволе иль по волеМчится он в ночную тьму?

На веселье иль кручину,К ближним ли под кров роднойИли в грустную чужбинуОн спешит, голубчик мой?

Сердце в нём ретиво рвётсяВ путь обратный или вдаль?Встречи ль ждёт он не дождётсяИль покинутого жаль?..



Портрет князя П.А.Вяземского. Венеция. Фото Фогель. 1853

Стремление к народности было неотде-лимо от попыток творческого использованияустного народного поэтического творчества.Для поэзии это прежде всего русские песни.Пушкин ещё с лицея пытается создать что-то в духе народной песни («Казак» и «Ро-манс» 1814 г.). На протяжении всего еготворчества продолжаются поиски в этом на-правлении — вплоть до полного проникно-вения в дух народной песни: «Девицы-кра-савицы…» — из «Евгения Онегина»; «Песнио Стеньке Разине» и те песни, которые онпередал Петру Киреевскому со словами:«Когда-нибудь от нечего делать разберите-ка, которые поёт народ и которые смастериля сам» (3, 536).

Народность и «русскость» — основныекачества лучших стихов Вяземского:

…Чья кисть, соперница природы,О Волга, рек краса, тебя изобразит?Кто в облачной дали конец тебе прозрит?С лазурной высотой твои сровнялись воды,И поражённый взор, оцепенев, стоит

Над влажною равниной;Иль, увлекаемый окрестною картиной,Он бродит по твоим красивым берегам:Здесь тёмный ряд лесов под ризою туманов,Вдали громада сёл, лежащих по горам,Луга, платящие дань злачную стадам,Поля, одетые волнующимся златом, —И взор теряется с прибережных вершин

В разнообразии богатомОчаровательных картин…

(Вечер на Волге. 1816)

Уже эти стихи говорят о принадлежностиВяземского к «школе гармонической точно-сти» Жуковского — Батюшкова, которая бе-рёт своё начало в элегической поэзииМ.Н.Муравьёва, их первого учителя в поэзии.Поиски в этом направлении вели почти всепоэты пушкинской эпохи: Жуковский, Батюш-ков, Дельвиг, Боратынский и другие.7

Разумеется, влияние народной поэзиичувствуется не только в стихах, ставших пес-нями, но и во многих других. Народная песняпомогла русской поэзии обрести свою на-циональную форму — русский мелодическийстих с его романсово-песенной основой.

Именно поэтому русские композиторытак охотно писали музыку на стихи русскихпоэтов. Что касается Вяземского, к его поэ-зии обращались очень многие, в том числетакие композиторы, как А.Алябьев, А.Дарго-мыжский, М.Виельгорский и другие.

Но вернёмся к творческим взаимоотно-шениям Вяземского и Пушкина.

Строки из стихотворения «Городок»(1, 104) традиционно, начиная с комментарияЛ.Н.Майкова, относили к Д.П.Горчакову8. Од-нако современное пушкиноведение пришлок убедительному выводу, что строки эти об-ращены к Вяземскому9.

О князь, наперсник муз, Люблю твои забавы;Люблю твой колкий стихВ посланиях твоих,

В сатире — знанье светаИ слога чистотуИ в резвости куплетаИгриву остроту.

«Поэзия твой родной язык», — пишетПушкин Вяземскому. В романе «Евгений Оне-гин» имя и стихи Вяземского упомянуты не-сколько раз; в седьмой главе Пушкин дажезнакомит с ним свою любимую героиню —Татьяну, а в пятой главе есть такие проникно-венные строки о Вяземском:

Согретый вдохновенья богом,Другой поэт роскошным слогомЖивописал нам первый снегИ все оттенки зимних нег:Он вас пленит, я в том уверен…

Пушкин особенно ценил элегию Вязем-ского «Первый снег». Влиянию этого стихо-творения на творчество Пушкина посвященаобширная статья К.И.Соколовой10.

Поэт Всеволод Рождественский в своейкниге «В созвездии Пушкина», адресованнойширокому читателю (мои ученики читали её в8 классе), пишет: «У Пушкина в дальнейшемвстречаются такие черты и образы зимнегопейзажа, которые много раньше уже были от-мечены Вяземским». И далее сравнивает стро-ки «Первого снега» со стихами из «ЕвгенияОнегина». «Но насколько слог Пушкина болеесжат и точен», — делает вывод Вс.Рожде-ственский11.

«Стихи твои прелесть», — так не раз пи-сал и говорил Вяземскому Пушкин.

Как уже было сказано, Вяземский-поэт,как и Пушкин, вышел из школы «гармониче-ской точности» Жуковского — Батюшкова, ккоторой Пушкин причислял и себя (7, 119).Дружба Вяземского и Пушкина, да и всехпоэтов пушкинского круга — удивительносветлая страница в истории русской культу-ры. Известно 74 письма Пушкина к Вязем-скому; сохранилось 44 письма Вяземского кПушкину (остальные Пушкин уничтожил, опа-саясь ареста, чтобы не повредить другу).

Тяжело переживал Вяземский гибельПушкина. Поначалу он не понимал, какие «ад-ские сети, адские козни» опутали семействоПушкина, как писал он позже, справедливосчитая, что Пушкин пал жертвою международ-ного заговора, во главе которого стояли су-пруги Нессельроде, о чём впоследствии ска-жет его сын Павел Вяземский. Русский архео-граф П.И.Бартенев пишет: «Современныесвидетели передавали нам, что… когда тело<Пушкина> выносили из церкви, то шествиена минуту запнулось; на пути лежал кто-тобольшого роста, в рыданиях… Это был князьП.А.Вяземский». Сестра Вяземского Екатери-на Андреевна Карамзина пишет своим детямпотрясающие душу письма с подробностямигибели Пушкина и прощания с ним…

Судьба не поскупилась на тяжкие испы-тания для супругов Вяземских: кроме гибелиПушкина, они пережили смерть малолетнихдетей и трёх взрослых дочерей. Тяжело пере-житы смерти друзей — Жуковского, Гоголя…

С 1840-х годов Вяземский сближается сТютчевым, испытывает благотворное влия-ние его поэзии. В 1850 году, после паломни-чества по святым местам, Вяземский пишетстихотворение «Палестина», в котором осо-бенно ярко отразились итоги его духовно-религиозных поисков: о явлении миру Христаи его учения Вяземский говорит: «Воссиялздесь рассветом / Человечества день». Поэтиспытывает радостное чувство просветле-ния, обретения великой истины, мира, оду-хотворённого высшей красотой:

Внешний мир, мир подспудный,Всё, что было, что есть, —Всё поэзии чуднойБлагодатная весть…

Вяземский — один из известнейших поэ-тов пушкинской эпохи. Тем не менее его пер-вая и единственная прижизненная книга сти-хов «В дороге и дома» (289 стихотворений)вышла в 1862 году, когда поэту было 70 лет.

О сложной судьбе его творений пишетВячеслав Бондаренко в книге «Вяземский»,отмечая, что лишь с 1980-х годов «начинаетсяновая эпоха в восприятии Вяземского-по-эта… Мало-помалу Вяземский признаётсякрупным и самодостаточным явлением… рас-тёт число поэтов, которым Вяземский близоки дорог (среди них Иосиф Бродский, которыйпризнавал Вяземского одним из своих глав-ных учителей)…» (с. 93—94).

Неверно, конечно, говорилось в совет-ском литературоведении, что во второй по-ловине жизни творчество поэта угасает: про-сто никак нельзя было «привязать» жизнь итворчество этого периода к каким-нибудьновым «декабристам», «освободителям». Вя-земский — глубоко верующий человек, авторпрекрасных лирических и философских сти-хов, товарищ министра просвещения, сена-тор, член Государственного совета, спод-вижник царя-реформатора Александра II,впоследствии злодейски убитого террори-стами. Вяземский резко осуждает ново-явленных «защитников народа», «бесов», повыражению Достоевского. Вместе с тем ондовольно критически относится ко многимкрайностям самых различных групп, сохра-няя всегдашнюю независимость суждений.Гражданская деятельность Вяземского до-стойна всяческого уважения, но главной, со-кровенной стороной его жизни по-прежнемуостаётся литература. Он работает над об-ширными воспоминаниями, где говорит нетолько о себе, но и о своих друзьях-литера-торах; на протяжении почти всей своей жиз-ни ведёт записные книжки, без которых нель-зя представить теперь русского XIX века.И конечно же, до самой смерти (умер он10 ноября 1878 года в Баден-Бадене, похо-ронен в Санкт-Петербурге на Волковом клад-бище, вблизи своих друзей-литераторов) онпишет стихи. В них — прекрасные пейзажи иразмышления о жизни, воспоминания одрузьях и порой острое слово о глупцах, отом, чего не принимает поэт в окружающейдействительности. Нередко звучат философ-

5


ские и религиозно-нравственные мотивы…И главная, всеохватывающая тема — темародины, грустной и прекрасной, как, напри-мер, в стихотворении «Степью» (1849):

Бесконечная Россия Словно вечность на земле!

Какой глубокий, обобщающий образ,охватывающий наше прошлое, настоящее ибудущее! Это подтверждается строчками:

…Как разбитые палаткиНа распутии племён —Вот курганы, вот загадкиНеразгаданных времён.

Образ России — это прежде всего образпростора:

…Тонут время и пространствоВ необъятности твоей.

Степь широко на простореПоперёк и вдоль лежит,Словно огненное мореЗноем пышет и палит.

«Простор — вот что, пожалуй, более всегои характеризует образ мира, созданный рус-ской поэзией, — пишет Юрий Селезнёв. — Уистинного поэта образ всегда открыт миру,внутренне сопричастен ему, духовно сопря-жён с ним»12.

…Грустно! Но ты грусти этойНе порочь и не злословь:От неё в душе согретойСвято теплится любовь.

Степи голые, немые,Всё же вам и песнь, и честь!Всё вы — матушка Россия,Какова она ни есть.

Заметим, что образ бескрайней степикак образ России не раз повторяется в рус-ской литературе.

«Звезда разрозненной плеяды!» — такназвал Вяземского Боратынский в стихотво-рении, открывающем главную книгу Бора-тынского «Сумерки».

Уходили из земной жизни все дорогиелюди, изменилась литературная среда. Какпоэт и как человек Вяземский всё больше ощу-щает своё одиночество. Всё мрачнее его взглядна жизнь. Припадки нервного заболевания,хандра, бессонница — всё переливается в сти-хи: «Давно плыву житейским морем», «Жизньнаша в старости — изношенный халат…».

«И в 1850 — 1870-е годы, — пишет В.В.Ку-нин, — взгляды Вяземского были вовсе неоднозначно реакционными. Что же касаетсяего лирических стихов, написанных в старо-сти, — в них преобладает один мотив: грустьпо ушедшим светлым дням и потеряннымспутникам жизни. Горькая личная доля суж-дена была князю и княгине Вяземским: онипережили семерых своих детей»13.

В стихотворении «Поминки» (1864?) онвспоминает самых близких ему людей:

Дельвиг, Пушкин, БоратынскийРусской музы близнецы…

…Ваши дружеские тениЧасто вьются надо мной,Ваших звучных песнопенийСлышен мне напев родной;

Наши споры и беседы,Словно шли они вчера,И весёлые обедыВплоть до самого утра —

Всё мне памятно и живо.Прикоснётесь вы меня,Словно вызовет огнивоИскр потоки из кремня…

…Сходит всё благим наитьемВ поздний сумрак на меня,И событьем за событьемЛьётся памяти струя.

В их живой поток невольноОкунусь я глубоко — Сладко мне, свежо и больно,Сердцу тяжко и легко.

Вот характерное для Вяземского тоговремени стихотворение:

Все сверстники мои давно уж на покое,И младшие давно сошли уж на покой;Зачем же я один несу ярмо земное,Забытый каторжник на каторге земной?

Не я ли искупил ценой страданий многихВсё, чем пред промыслом я быть

виновным мог?Иль только для меня своих законов строгихНе властен отменить злопамятливый Бог?

12 июня 1872 годаЦарское Село

Ещё более «страшные», беспросветныестихи того времени «Жизнь так противнамне…»: «Покоя твоего, ничтожество! Я жаж-ду: / От смерти только смерти жду».

Некоторые литературоведы, основыва-ясь на подобных стихотворениях, пыталисьпредставить Вяземского богоборцем. Так, вчастности, его назовёт Лидия Гинзбург всвоём глубоко содержательном предисловиик книге стихов П.Вяземского в серии «Биб-лиотека поэта» (Л., 1986): «Вяземский тоутверждает своё неверие, то вступает с идеейБога в своеобразные, очень личные и враж-дебные отношения».

Правда, Л.Гинзбург тут же оговаривается:«В богоборчестве Вяземского сочетались непреодолённая до конца инерция религиозныхпредставлений (был период, в 1840—1850-хгодах, когда Вяземский пытался найти облег-чение в религии), навыки вольтерьянца началаXIX века и вольнодумца 1820-х годов, наконец,атмосфера атеизма второй половины века»14.

Душевное состояние старого человека,одинокого в изменившемся мире, пережив-шего всех друзей своей молодости, пере-жившего своих детей, заставляет его искатьхоть какого-то смысла жизни. Эти поискиприводят к неутешительным выводам:

Эпитафия себе заживо

Лампадою ночной погасла жизнь моя,Себя, как мёртвого, оплакиваю я.На мне болезни и печаливрезан тяжкий след;Того, которого вы знали,Того уж Вяземского нет.

6 января 1871 года, Висбаден

Те же мысли повторяются и в стихотво-рении «Из Царского Села в Ливадию»(1871):

…И ум, и сердце исхудали;Побит морозом жизни цвет.Того, которого вы знали,Того уж Вяземского нет.

Есть разве тёмное преданьеО светлой некогда судьбе,На хладном гробе начертанье,Поминки по самом себе.

Там, где сияньем, вечно новым,Ласкается к вам южный день,Вы помяните добрым словомМою тоскующую тень.

В 1876 году Вяземский пишет «Автобио-графическое введение» к готовящемуся Пол-ному собранию его сочинений (СПб., 1878—1896). Оно чрезвычайно интересно и доступ-но современному читателю15. Процитируемздесь только одну фразу, ставящую точку вспорах о «богоборчестве»: «Я верую в утро ивоскресение мёртвых, следовательно, и всвоё» (163).

Вяземскому-поэту суждена была долгаятворческая жизнь. Весьма знаменательно,что такой глубокий исследователь и тонкийзнаток русской поэзии, как Вадим Кожинов,относил Вяземского к тютчевской «школе»русской поэзии:

«Наконец, после “разрознения” пушкин-ской плеяды ряд её представителей явно тя-готеет к новой школе. Д.Д.Благой в обстоя-тельной работе “Тютчев и Вяземский” дока-зал, что в поздний период творчества ПётрВяземский, молодость которого так нераз-дельно связана в нашем сознании с Пушки-ным, всё более сближается с тютчевской поэ-зией. И это сближение ни в коей мере не былослучайным; Вяземский уже к концу 1820-х го-дов вполне сознательно отходит от творческихпринципов пушкинской плеяды.

Но то же самое можно сказать и о Бора-тынском и Языкове»16.

Ф.И.Тютчев, с которым с 1843 года близ-ко сошёлся П.Вяземский, писал в стихотво-рении «На юбилей князя Петра АндреевичаВяземского» (1861):



…И никогда таким вином, как ныне,Ваш славный кубок венчан не бывал.Давайте ж, князь, подымем в честь богинеВаш полный, пенистый фиал!

Богине в честь, хранящей благородноЗалог всего, что свято для души,Родную речь… расти она свободноИ подвиг свой великий доверши!

Потом мы все, в молитвенном молчанье,Священные поминки сотворим,Мы сотворим тройное возлияньеТрём незабвенно-дорогим.

Нет отклика на голос, их зовущий,Но в светлый праздник ваших именинКому ж они не близки, не присущи — Жуковский, Пушкин, Карамзин!..

Так верим мы, незримыми гостямиТеперь они, покинув горний мир,Сочувственно витают между намиИ освящают этот пир.

За ними, князь, во имя Музы вашей,Подносим вам заздравное вино,И долго-долго в этой светлой чашеПускай кипит и искрится оно!..

И пока жива русская речь, все мы с вели-кой радостью будем пить из светлой чаши егопоэзии.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 ПУШКИН А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. —М.: Наука, 1962—1965. — Т. 7. — С. 127.Далее ссылки на это издание в тексте(том, страница).

2 См.: ВЯЗЕМСКИЙ П.А. Эстетика и лите-ратурная критика. — М., 1984. (Серия«История эстетики в памятниках и доку-ментах»).

3 Интересные сведения о предках и потом-ках князя Вяземского, а также о его мате-ри см. в кн.: БОНДАРЕНКО Вячеслав.Вяземский. — М., 2014. («Жизнь замеча-тельных людей).

4 Остафьевский архив князей Вяземских.СПб., 1899. — Том II. — С. 274—275.

5 См.: А.С.Пушкин в воспоминаниях совре-менников: В 2 т. — М., 1985. — Т. 1. — С. 149—151. (Серия литературных мемуа-ров).

6 Лидия ГИНЗБУРГ. П.А.Вяземский //Вяземский П.А. Стихотворения. — Л., 1986. — С. 16. (Библиотека поэта.Большая серия).

7 См. об этом подробнее в кн.: Песни рус-ских поэтов: В 2 т. — Л., 1989. — Т. 1. —(Библиотека поэта. Большая серия).

8 ПУШКИН А.С. Сочинения / Приготовили примечаниями снабдил Л.Н.Майков. —СПб.: Изд. Имп. акад. наук, 1899. — Т. 1. —С. 80—81.

9 См.: ПУШКИН А.С. Стихотворения ли-цейских лет. 1813—1817. — СПб.: Наука,1994.— С. 561: «Само положение фрагментао “князе, наперснике Муз” в тексте “Город-ка” рядом со строками о Батюшкове иВ.Л.Пушкине и ориентированность его нафрагмент в “Моих пенатах” с обращением кВяземскому и Жуковскому… указывают какна адресата на князя Вяземского. Литера-турные характеристики “наперсника Муз”будут впоследствии повторены Пушкинымименно в обращениях к Вяземскому…»

10 СОКОЛОВА К.И. Элегия П.А.Вяземского«Первый снег» и творчество Пушкина //Проблемы пушкиноведения. — Л., 1975. —С. 67—86.

11 РОЖДЕСТВЕНСКИЙ Всеволод. В созвез-дии Пушкина. — М., 1972. — С. 116—117.

12 СЕЛЕЗНЁВ Юрий. Мысль чувствующаяи живая. — М., 1982. — С. 61.

13 КУНИН В.В. Пётр Андреевич Вязем-ский // Поэты пушкинского круга. — М., 1983. — С. 213.

14 См. в кн.: ВЯЗЕМСКИЙ П.А. Стихотво-рения. — Л., 1986. — С. 48—49. (Библио-тека поэта. Большая серия).

15 См. в кн.: ВЯЗЕМСКИЙ П.А. Стихотво-рения. Воспоминания. Записные книж-ки. — М.: Правда, 1988. — С. 161—210.

16 КОЖИНОВ Вадим. О тютчевской плея-де поэтов // Поэты тютчевской плея-ды. — М., 1982. — С. 9.

7


Мы неизвестны, нонас узнают; нас почитаютумершими, но вот, мы живы;нас наказывают, но мы неумираем.

2 Кор.6: 9

Печальными редеющими рядами подо-шло к 70-летнему юбилею Победы великоепоколение наших отцов и дедов, большин-ство из которых, как ни прискорбно при-знавать, вряд ли доживёт до следующейкруглой юбилейной даты.

Как всегда, 9 Мая мы вновь поклонимсяживым и мёртвым, тем, кто ценою беспри-мерного мужества, невероятных страданийи величайшей жертвенности в мае 1945 годапринёс на Русскую землю и на землю Европы

мир, Победу над самым страшным за всюисторию человечества физическим и мета-физическим злом, грозившим гибелью все-му живому на свете.

Наш многомиллионный «Бессмертныйполк» — свидетельство исторической па-мяти, которую сохранили люди разныхпоколений: от поколения фронтовиков, отпоколения «детей войны» и послевоенно-го поколения до сегодняшних молодых,уже правнуков и праправнуков победите-лей. Увы, как никогда раньше, тема памя-ти сегодня становится остроактуальной,жизненно необходимой, поскольку нико-гда прежде ещё не было в мире такойостервенелой ненависти к нашей Победе,к нашей истории, к нашему солдату-побе-дителю!

Когда-то Пётр Вяземский, участник Оте-чественной войны с Наполеоном, видя, какискажается историческая правда о собы-тиях, свидетелем которых был он сам, заме-тил: «Талейран, хорошо знающий своих со-отечественников, говорит: “Ne vous y trom-pez pas: Les Fraucais ont etc a Moscou; maisgardez-vous bien de croire que les Russes so-ient jamais venus a Paris” (“Не ошибайтесь:французы были в Москве, но русские нико-гда не вступали в Париж”). Другими словами,но в этом же смысле и духе писаны многиефранцузские военные истории». Увы, так жепишется (вернее, переписывается) сегодняна Западе и у нас в стране история Второймировой войны. Тогдашний СССР уже ставятна одну доску с гитлеровской Германией,вклад Советской армии в Победу, в разгром

КРАСНИКОВ Геннадий Николаевич —поэт, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А.М.Горького, лауреат многих литературных премий[email protected]

«ТЫ ПРИПОМНИ, РОССИЯ!..»К ДНЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ

Аннотация. В центре внимания автора поэзия о Великой Отечественнойвойне. Он утверждает, что тема памяти сегодня становится остроактуальнойи жизненно необходимой.Ключевые слова: историческая память, беспримерный подвиг, сила поэ-тического слова.

Abstract. The author focuses on poetry about the Great Patriotic War. Heargues that the theme of memory becomes acute and vital today.Keywords: historical memory, unprecedented feat, power of a poetic word.

фашизма сознательно принижается, а сол-дат-победителей иначе как оккупантами неназывают. Но мы-то знаем, зачем это дела-ется: чтобы изменить будущее народа, не-обходимо отнять у него прошлое...

Перечитывая стихи фронтовых поэ-тов, вновь и вновь поражаешься непости-жимой тайне поэтического слова, обла-дающего пророческим, почти мистиче-ским видением и ведением, как если бычерез слово поэт был духовно подключёнк вечности, где история уже завершена ивсе события совершились, только знанияо них запечатаны печатью до последнихвремён... Разве не удивителен тот факт,что практически все полёгшие на поляхВеликой Отечественной поэты предска-зали в стихах свою гибель?..

Борис Смоленский, погибший двадца-тилетним в первые месяцы войны, ещё в1939 году напишет о людях, «умершихочень молодыми», которые «неожиданно инеумело»

Умирали,не дописав неровных строчек,Не долюбив,не досказав,не доделав...

Павел Коган так передаёт предчув-ствие будущей гибели: «Нам лечь, где лечь,и там не встать, где лечь...»

Муса Джалиль, казнённый в фашист-ской тюрьме, успеет сказать последнеесбывшееся слово:

Не преклоню колен, палач, перед тобою,Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей.Придёт мой час — умру.

Но знай: умру я стоя...

Иосиф Уткин также становится проро-ком своей судьбы:

Если я не вернусь, дорогая,Нежным письмам твоим не внемля,Не подумай, что это — другая,Это значит — сырая земля.

Алексей Лебедев, штурман подводнойлодки, словно заворожённый невольнымпредчувствием, почти с кинематографи-ческой визуальностью несколько раз в сти-хах повторит одну и ту же картину:

Лежит матрос на дне песчаном,Во тьме зелёно-голубой...

И в другом стихотворении:

А если сын родится вскоре,Ему одна стезя и цель,Ему одна дорога — море,Моя могила и купель.

И конечно, ещё один в ряду другихклассический случай с пророческими сти-хами Николая Майорова, который, как на-

важдение, улавливал в слове таинствен-ные знаки будущего. «Когда умру, ты ото-шли письмо моей последней тётке», —просит он в 1937 году. «Я не знаю, у какойзаставы / Вдруг умолкну в завтрашнембою...» — пишет в 1940-м. И самое знаме-нитое гениальное стихотворение «Мы» схрестоматийными строками:

Мы были высоки, русоволосы.Вы в книгах прочитаете, как миф,О людях, что ушли не долюбив,Не докурив последней папиросы...

И всё же самое потрясающее поэти-ческое прозрение в стихах Николая Май-орова касается даже не личной судьбы,но исторического будущего, в которомидущий на смерть поэт и воин предчув-ствует что-то тревожное, тёмное, словногибельный морок заслоняющее какую-товажную мысль, дорогую истину, правду...В стихотворении «Нам не дано спокойносгнить в могиле...» Майоров по-солдатскисурово предупреждает об опасности, раз-меры которой мы только сейчас начинаемосознавать:

Мы все уставы знаем наизусть.Что гибель нам? Мы даже

смерти выше.В могилах мы построились в отрядИ ждём приказа нового. И пустьНе думают, что мёртвые не слышат,Когда о них потомки говорят.

Так что же «говорят потомки»?Один из наиболее характерных «лже-

словесников, сожжённых в совести своей»(1 Тим. 4:2) так выражает квинтэссенциюненависти и патологической неблагодар-ности подобных ему борцов с нашим про-шлым: «Ваша родина — не Россия. Вашародина — Советский Союз. Вы — совет-

ские ветераны, и вашей страны, славабогу, уже нет...

Пора прекратить лицемерные причи-тания о чувствах ветеранов, которых оскорбляют нападки на советскую власть.Зло должно быть наказуемо. Его служите-ли — тоже. Презрение потомков — самоемалое из того, что заслужили строители изащитники советского режима...»

Слыша подобное, нельзя не вспомнитьнемецкого железного канцлера Бисмарка,говорившего когда-то о том, что Россиюнельзя победить извне, её можно разру-шить только изнутри.

Фронтовик Николай Панченко, замеча-тельный русский поэт, абсолютно не вос-требованный нашим временем, не любив-ший высоких слов, в стихотворении с сим-волическим названием «Родине» всё-такипозволит себе по праву старого солдатазадаться вопросом о том, какое будущее икакая страна останутся его детям и вну-кам:

Я был с тобою и — тобой! —Опорной твердью голубой,Что вдруг опоры не находит...

Ужель из памяти уходитПоследний бой,Как первый бой?

Мы не дали тебя убить —Сердец беспримесная плавка.А кто не даст тебя пропить,Проспать,Продать из-под прилавка?!

Писатель и человек безупречной чест-ности, фронтовик, офицер, войну закон-чивший командиром разведроты стрел-ковой дивизии, Владимир Богомолов,словно на перекличке со своим поколени-ем в конце ХХ века подтвердит правоту



А.С.Михайлов (1926—1993). Поверженные знамёна. Парад Победы

пророческой тревоги Николая Майорова.В статье «Срам имут и мёртвые, и живые,и Россия...» Богомолов скажет о целяхидеологов, кто был убеждён «в необходи-мости вместе с семью десятилетиями ис-тории Советского Союза опрокинуть в вы-гребную яму и величайшую в многовеко-вой жизни России трагедию —Отечественную войну…»: «Переложить от-ветственность за гитлеровскую агрессиюв июне 1941 года на Советский Союз ивнедрить в сознание молодёжи винов-ность СССР в развязывании войны, унес-шей жизни двадцати семи миллионовтолько наших соотечественников».

И ещё в связи с появившимися в этигоды «историческими открытиями» Бого-молов недоумевал: «Когда я слушал ра-диопередачи с восторгами по поводу “не-мецкого танкового гения” Гудериана и“спасителя Москвы” Власова, я всякий раздумал — кто эти апологеты?.. Неужели наполях войны от Волги до Эльбы у них никтоне остался?.. Они что, инопланетяне или —без памяти?»

Перед лицом всех павших, перед па-мятью своих ровесников, перед горем ислезами матерей, детей, жён, перед на-родной совестью и перед Богом пред-упреждает Владимир Богомолов тех, ктона руинах прошлого, на развалинах вели-кой империи, на унижении стариков-ве-теранов строит новый либеральный Ва-вилон в нашей стране: «Когда пишешьили даже упоминаешь о цене победы, одесятках миллионов погибших, ни на се-кунду не следует забывать, что все ониутратили свои жизни не по желанию, непо пьянке, не в криминальных разборкахили при разделе собственности и не всмертельных схватках за доллары и драг-металлы, — они утратили свои жизни, за-щищая Отечество, и называть их “пушеч-ным мясом”, “овечьим стадом”, “быдлом”или “сталинскими зомби” непотребно, ко-щунственно…» Вряд ли «сожжённые в со-вести своей» услышат слова русскогоофицера Богомолова, как не услышат онии потрясающие, словно простая деревен-ская икона, стихи ветерана-фронтовикаМихаила Тимошечкина из города РоссошьВоронежской области, рядовым солдатомпрошедшего войну:

До глубины потрясена,Земля качается от боли.Там, где заставила война,Залёг солдат в открытом поле.

Торчат обмотки, башмакиИз-под распластанной шинели.И пушки бьют из-за рекиПо серой видимой мишени.

Под ним, от кровушки пьяна,Земля дрожит, войне внимая,До самых недр потрясена,Контуженно-глухонемая.

А солнце в небе голубомЛучи свои перепрядает.А он, уткнувшись в пашню лбом,Недвижно смерть пережидает.

Жестка комкастая кровать.Рубцы и вмятины на теле....Мы не умели воевать.Мы только победить сумели.

Как важно, как необходимо (и не тольков День Победы) читать нашим детям, вну-кам стихи о войне: они несут особый эмо-циональный, художественный и публици-стический заряд, соответствующий об-стоятельствам времени и реальнойисторической задаче — вернуть нашей По-беде её подлинные трагические и одно-временно светлые краски, живые челове-ческие черты, её подлинное высокое и не-преходящее духовное и нравственноеисторическое значение!

Задача педагога — показать во всейполноте отразившуюся в стихах о войнепреемственность русской истории, пре-емственность воинского подвига, в кото-ром сошлись не только май 1945-го, но иратная судьба героев 1812 года, судьбасражавшихся на поле Куликовом, на Не-вском льду со шведами... Показать не толь-ко силу русского оружия, но и силу духарусского воина.

Известно, что ни один из видов лите-ратуры не передаёт в таком плотном иобъёмном (многомерном!) виде ощущениевремени и переживание человека во вре-мени, как это делает поэзия. По природесвоей поэзия эпична, ибо вышла из эпоса,и потому всякое (даже сугубо лирическое)стихотворение уже само по себе есть от-ражение в миниатюре целого мира, несу-щее в себе эпическое дыхание. Не случай-но Александр Пушкин был убеждён, что«история принадлежит поэту».

В поэтическом наследии фронтовогопоколения в сжатом виде представлена,можно сказать, вся эпопея о Великой Оте-чественной войне, своего рода коллек-тивная «Илиада», коллективный эпос, гдекаждая строка, каждый сюжет по силеличного человеческого потрясения и ху-дожественной правды равновелики стра-ницам гомеровского эпоса. С тою лишьразницей, что Гомер в своей поэтическойэпопее как бы становился народом в еди-ном лице, хранителем национальной ис-торической, культурной и мифологиче-ской памяти, а в поэзии о Великой Отече-ственной войне народ становитсяколлективным Гомером, творцом великой,поистине народной книги, которая, пере-фразируя Андрея Платонова, будет не-полной даже без самого крохотного поэ-тического свидетельства о безмернойтрагедии ХХ века, масштаба которой немог себе помыслить античный автор...

Как важно представить нашим детямтворчество не только поэтов так называе-мого первого призыва и старшего поко-

ления фронтовиков, таких как А.Сурков,А.Тарковский, К.Симонов, А.Твардовский,В.Боков, С.Гудзенко, А.Межиров, Н.Стар-шинов, Ю.Друнина, С.Наровчатов, Н.Пан-ченко, В.Субботин, А.Недогонов, П.Шу-бин, А.Люкин, Ф.Сухов, Е.Винокуров,К.Ваншенкин, но и тех, кто со своими во-енными стихами (часто написанными пря-мо на фронте, в окопах в перерывах междубоями) входили в литературу уже как бытретьим призывом, в 1970—1980-е годы(К.Левин, М.Тимошечкин, М.Борисов,И.Ржавский, И.Петрухин, Н.Петропавлов-ский, Н.Медведева, П.Булушев, Н.Грачёв,А.Головков, Б.Тедерс, Ю.Белаш, Г.Бед-нова, Ю.Куликов и др.), а также стихипоэтов, которых называют «детьми вой-ны», поколением очевидцев, к которомупринадлежат поэты Н.Рубцов, А.Прасо-лов, Ю.Кузнецов, С.Куняев, Евг.Евтушен-ко, В.Пахомов, Л.Васильева, В.Высоцкий,Л.Смирнов, В.Соколов, А.Передреев,Д.Сухарев, В.Костров, О.Дмитриев, Г.Хо-мутов... и стихи сегодняшних участниковновых современных военных конфликтов.При всей сложности и неоднозначностиэтих событий очевидно, что воинская иофицерская честь всё ещё высоко ценит-ся в России, что русская армия по-преж-нему верна лучшим воинским традициямСуворова, Нахимова и Жукова, что делоотцов — в надёжных руках.

Как сказал участник Великой Отече-ственной войны Герой Советского Союзаписатель Владимир Карпов: «Я — русскийсолдат, свидетель и участник ужасной ивеликой трагедии войны, могу подтвер-дить: мужество — меч Бога в борьбе скнязем тьмы, крепость великих душ иумов, основа характера и оправдание лю-дей и народов. Ещё раз особо хочу под-черкнуть, что наше самосознание стоитне на присущей германцам или англосак-сам апологии силы и мощи, а на утвер-ждении духа и жертвенном самоотрече-нии. Ибо “не в силе Бог, а в правде”». И стем большей предупреждающей грознойсилой звучат сегодня пророческие словапоэта Аполлона Майкова: «Бой повсюдупойдёт, по земле, по морям и в невиди-мой области духа».

Вот ещё почему мы можем и обязаныгордиться русским солдатом, не толькоставшим победителем, но и прекрасноосознававшим свою миссию на земле, какоб этом сказано прекрасным фронтовымпоэтом с военной фамилией — НиколаемМайоровым:

Мир, как окно, для воздуха распахнут,Он нами пройден, пройден до конца,И хорошо, что руки наши пахнутУгрюмой песней верного свинца.И, как бы ни давили память годы,Нас не забудут потому вовек,Что, всей планете делая погоду,Мы в плоть одели слово «Человек»!

9


1-я глава. Сущность гротеска

Термин «гротеск» обязан своим про-исхождением настенным орнаментам, обна-руженным в конце ХV—ХVI веке Рафаэлем иего учениками при раскопках засыпанных зем-лёй древнеримских помещений — гротов. Ра-стения, животные, человеческие лица состав-ляли в этих необычайных орнаментах причуд-ливые, странные сочетания. Современникоткрытия гротесков, знаменитый итальянскийскульптор и золотых дел мастер БенвенутоЧеллини подчёркивал, что гротески — слу-чайное название, правильнее сказать «чуди-ща». Для Бенвенуто Челлини гротеск характе-рен не просто «преувеличением», но создани-ем таких форм, в которых есть что-тостранное, неестественное.

Кстати, и в обиходном языке слово «гро-теск» закрепилось в таком значении. Например,Белинский писал в очерке «Петербург — Моск-ва» об одной из московских улиц: «…в странномгротеске этой улицы есть своя красота»1.

Но как проявляется гротескное заострениев художественном произведении? Это удобнеевсего показать на примере сатирического про-изведения. Вот Собакевич и Чичиков в поэмеГоголя «Мёртвые души» ведут переговоры поповоду продажи мёртвых душ. Заломив неви-данную цену — «по сту рублей за штуку», Соба-кевич не устаёт расхваливать свой товар: «Дру-гой мошенник обманет вас, продаст вам дрянь,а не души; а у меня что ядрёный орех, все наотбор: не мастеровой, так иной какой здоровыймужик…» Можно подумать, что Собакевич не-достаточно чётко высказал свою мысль. Каза-лось бы, простое напоминание Чичикова, что«ведь это всё народ мёртвый», «мечта», спо-собно если не смутить Собакевича, то прерватьцепь его рассуждений. Однако как бы не так:«Ну нет, не мечта! — продолжает Собакевичобиженно. — Я вам доложу, каков был Михеев,так вы таких людей не сыщете: машинища та-кая, что в эту комнату не войдёт; нет, это немечта! А в плечищах у него такая силища, какойнет у лошади; хотел бы я знать, где бы вы в дру-гом месте нашли такую мечту!»

Ошибочно было бы считать, что Собакевичтолько хитрит, притворяется; всё дело в том,что он в какой-то мере действительно верит вто, что говорит; его рассуждения нелепы, ало-гичны, смехотворны с точки зрения объектив-ной логики, но они вполне отвечают тому сме-щению понятий, которое произошло у Собаке-вича, той «своей» логике, которая каким-то

никому не ведомым образом сложилась в егомедвежьей голове.

В приведённой сцене мы присутствуем призарождении алогизма, который составляет ос-нову гротеска. Алогизм гротескного сохраняетсвою силу, да и само право на существованиелишь постольку, поскольку отражает реальнуюдействительность, реальные закономерности.Явления, которые взгляду нормального, здра-вомыслящего человека представляются не

только не справедливыми, порочными, но и аб-сурдными, противоречащими своим исходнымначалам, — охотно избирает гротеск в качествеобъекта художественного анализа. Для гротесканедостаточно осознания порочности, нужноещё ощущение ненормальности, «странности»явления (конечно, в общественном, социологи-ческом смысле).

Но это только одна сторона гротеска. Ведь«аномалии» действительности могут стать — и



МАНН Юрий Владимирович —литературовед, доктор филологических наук, профессор Российского государственного гуманитарного университета, автор более 400 научных работ, в том числе 20 книг[email protected]

ГРОТЕСК В ЛИТЕРАТУРЕАннотация. В статье даётся общее теоретическое понятие «гротеск», ха-рактеризуется развитие гротеска в литературе нового времени.Ключевые слова: сущность гротеска, искусство реалистического гротеска,фантастическое и преувеличение в гротеске, аллегория, комическое,«усложнение» гротеска, художественное обобщение в гротеске.

???????????????????????????????????????????????????НЕТ АННОТАЦИИ НА АНГЛ/ ЯЗЫКЕ

С.Алимов. Илл. к повести Н.В.Гоголя «Нос». 1969

становятся — предметом негротескного ото-бражения. Строго говоря, вся литература реа-лизма была направлена к тому, чтобы выявить,подчеркнуть, детально проанализировать до-ходящие до крайности, до абсурда противоре-чия «меркантильного» века. В реалистическойлитературе ХIХ века гротескная линия разви-валась наряду с негротескной; причём закон-ность этого «сосуществования» подтвержденатем, что одни и те же художники (Гоголь илиГ.Бюхнер, например) попеременно обраща-лись то к гротескному, то к негротескному спо-собу изображения.

Параллелизм гротескных и негротескныхформ подводит нас к другой их стороне. В гро-теске «странное», «загадочное» и т. д. не толькопредмет изображения, но в известном смыслеи его способ. Почему, например, в «Повести отом, как поссорился Иван Иванович с ИваномНикифоровичем» в самый разгар тяжбы в по-мещение суда вбежала бурая свинья и «схвати-ла, к удивлению присутствующих, не пирог илихлебную корку, но прошение Ивана Никифоро-вича»? Откуда алогизм в самом стиле повести,например, в следующем противопоставлениидвух друзей: «Иван Иванович несколько бо-язливого характера. У Ивана Никифоровича,напротив того, шаровары в таких широкихскладках, что если бы раздуть их…» и т. д.? Это,так сказать, экстенсивный способ раскрытияабсурдной действительности, при котором что-то от последней переносится в саму форму — итаким путём художественно исследуется. Подзнаком остранения в гротеске обязательно сов-падение двух сторон — собственно содержа-тельной и формообразующей.

В гротеске первичная условность художе-ственного образа удвояется. Перед нами мирне только вторичный по отношению к реально-му, но и построенный по принципу «от против-ного», или, точнее, вышедший из колеи. При-вычные нам категории причинности, нормы,закономерности и др. в гротескном мире рас-творяются.

Потому-то, между прочим, так характернадля гротеска фантастика. Она особенно на-глядно разрушает привычные для нас связи.Однако не фантастика является главной при-метой гротеска, она сама в нём играет рольподчинённую. Больше того — возможен гро-теск и без фантастики.

Вот повесть А.И.Герцена «Доктор Крупов».Всё в ней обычно, буднично, реально. Гротеск-ное создаётся здесь без помощи фантастики,путём сближения разных планов, развития иаргументации парадоксальной точки зренияКрупова на историю. Остранение вызываетсяразработкой традиционных мотивов «безумиячеловечества».

Но гротескное может выступать и как эле-мент стиля, и тогда оно, не создавая цельногогротескного произведения, привносит в неголишь элементы гротеска. Но в том и другомслучае гротескное несёт в себе содержатель-ную, идейную функцию — служит художествен-ному, образному познанию, осуществляемомуособыми средствами. Поэтому правильнее го-ворить не о «приёме гротеска», а о гротескномпринципе типизации, отражения жизни.

***Гротескный принцип типизации стал скла-

дываться ещё в античные времена. Он одержалблистательные победы в эпоху Возрождения.И всё же довершило формирование гротескаНовое время — прежде всего романтизм иреалистические стили, модернизм.

Средства художественной выразительно-сти, которые были найдены мастерами гро-теска в прошлом, теперь многим кажутся не-достаточными.

Гротеск стал осмысливаться как «порож-дение эпохи», как адекватный ей художествен-ный принцип.

Новой в таком подходе была установка насознательное нарушение правдоподобия радидостижения наибольшего художественногоэффекта, чтобы, как говорил Гофман, «забав-ной перетасовкой деталей оцарапать сердцечитателя». Конечно, это стало возможным лишьпосле того, как выработался сам принцип прав-доподобия, как он сложился в более или менееопределённую систему примет.

Кстати, одно из первых (если не первое) вРоссии определение гротеска, содержащеесяв «Новом словотолкователе» за 1803 год, под-чёркивает тот же признак: «Сим именем назы-ваются смешные изображения по собранию вних таких частей, которые не принадлежат иместественно и которые имеют странный вид».

Задаче — «творить сверхъестественно» —романтики подчинили целый арсенал художе-ственных средств. Однако романтики, которыепервыми так возвысили гротеск, подчас трак-товали «нарушение правдоподобия» абстракт-но. Людвиг Тик, автор произведения с симпто-матическим названием — «Мир наизнанку»,писал: «Нельзя всегда верить в то, что правдо-подобно; бывают такие часы, когда сверхъес-тественное привлекает нас и доставляет ис-креннее наслаждение: тогда… мы создаём на-шим воображением странные миры…»2.

Гротеск расцвёл, раскрыл свои огромныевозможности на плодотворной почве реализ-ма. Гоголь и Щедрин, Диккенс и Достоевский,Брехт и Маяковский были реалистами и ма-стерами гротеска.

*** То, что алогизм гротескного не является са-

модовлеющим «приёмом», подтверждается осо-бенностями восприятия гротеска. Это присущиегротеску элементы двуплановости, иносказания.Именно потому, что за прихотливыми линиямигротескного мира угадываются реальные чертыподлинной действительности, его восприятиевсегда двойственно, противоречиво. Читательпостепенно, исподволь идёт от первого впечат-ления ко второму, иногда диаметрально проти-воположному. Мнимая непреднамеренностьгротеска иногда кажется главной его приметой,сплошь и рядом подчёркивается читателями и(подчас иронически) самими авторами.

Напротив, смелость, ничем не сдерживае-мая фантастика сочетаются в гротеске с вели-чайшей художественной преднамеренностью.Попробуем же проделать этот путь на примереодного из самых замечательных гротесков —повести Гоголя «Нос».

Искусство реалистического гротеска

Но прежде несколько слов о той страннойтеме, которой посвящена гоголевская повесть.

Дело в том, что в 1820—1830-х годах теманоса (или, как принято говорить, «носология»)приобрела неожиданно широкую популярность.

Носу посвящались экспромты и фельето-ны, рассказы и водевили, ложные панегирикии лирические отступления. Словом, бедняганос вдруг стал тем оселком, на котором лите-раторы стали оттачивать свои языки.

В дополнение к произведениям изящнойсловесности стали печататься «научные» со-общения и «достоверные» сведения, застав-лявшие обывателя то весело смеяться над од-ной парижской красоткой, у которой ревниваясоперница откусила нос, то замирать от ужасапри сообщении об отрезании носов преступ-никами и сжигании этих носов на костре.

Мы должны привести отрывок из произве-дения о носе, опубликованного в 1831 году в«Москве». Заканчивая свою «Похвалу носу»,автор писал: «Если сей опыт дойдёт до рук ка-кого-нибудь гения и породит в нём мысль по-святить свой талант и своё перо в пользу носаи тем самым вознаградить несправедливостьи неблагодарность человеческого рода к сейчасти тела, то моя цель будет достигнута, и чи-татели, вероятно, простят за то, что я часто за-ставляю их морщить нос своим длинным искучным рассказом».

Ирония заключается в том, что автор думалвсего лишь о концовке своего рассказа, стольже глубокой и остроумной, как и вся «Похваланосу», и едва ли догадывался, что его шутливоепредположение сбудется на самом деле.

*** Мнимая легковесность «Носа» на долгое

время создала ему репутацию самого зага-дочного произведения Гоголя. А загадочностьрасполагала к поискам символического смыс-ла, к попыткам разгадать, какую такую идеюзашифровал писатель в несчастном носе май-ора Ковалёва.

Но едва ли смысл повести сводится к сим-волическому наказанию Ковалёва. Забегаявперёд, отметим, что среди различных видовгротеска встречается гротеск, который пра-вильнее было бы назвать фантастическимпредположением.

В «Прозаседавшихся» Маяковского, как иво многих других гротесках, фантастическое иневероятное является следствием каких-то ка-честв героя или явления, сатирической формойих обрисовки. В повести же Гоголя это усло-вие — исходный пункт действия. Писатель слов-но обращается к самому себе с неожиданнымдерзким вопросом: «А что бы произошло с ге-роями и их реальными привычками и склонно-стями, если бы случилось невероятное, заве-домо странное, фантастическое событие?» Этособытие прямо не вытекает из определённыхкачеств персонажей, хотя опосредованно оносвязано со всем строем реальной жизни.

В самом деле — что произошло с майоромКовалёвым, когда обнаружилось исчезновениеего носа? Оказывается, майор Ковалёв повёл

11


себя так, будто… ничего нереального, фанта-стического не произошло! С этим трудно согла-ситься, вспоминая все трагикомические пере-живания Ковалёва, но обратимся к тексту.

Вот Ковалёв проснулся поутру — и обна-ружил отсутствие носа. Событие фантастиче-ское, невероятное, но Ковалёв ведёт себя так,будто этот случай хотя и страшный, но — за-метьте — вполне реальный. Наскоро одевшись,он полетел к полицмейстеру, а не к доктору,потому что почувствовал себя в положении че-ловека, которого обокрали.

Вот Ковалёв увидел господина в шляпе, вкотором он узнал собственный нос. РазговорКовалёва со своим носом в Казанском собо-ре — это, собственно, разговор мелкого чи-новника с начальником департамента. Ковалёвдолго не решается подойти к нему, мнётся, ро-беет, заикается и говорит явную бессмысли-цу — совсем как цирюльник Иван Яковлевич вбеседе с квартальным надзирателем.

И вот под сводами собора послышался«приятный шум дамского платья», и перед май-ором Ковалёвым предстала «лёгонькая дама»,похожая на «весенний цветочек». «Слёзы вы-давились из глаз» Ковалёва: нетрудно дога-даться, насколько острее ощутил он в этот мо-мент горечь своей потери…

Сверхъестественное отделение носа «ссвоего места» позволяет писателю так тонко,выпукло и рельефно осветить характер Кова-лёва, как ни одно реальное событие. Фанта-стическое предположение касается не толькоКовалёва, но и всех героев повести: оно рас-крывает характер каждого.

Вот супружеская пара — цирюльник и егожена. Ни Иван Яковлевич, ни тем более егожена не склонны были задумываться над фан-тастичностью самого факта. Для них это такжевещь возможная, хотя и очень страшная.

Иван Яковлевич пытается избавиться отнаходки, как школьник, совершивший просту-пок. «Мысль о том, что полицейские отыщут унего нос и обвинят его, привела его в страшноебеспамятство».

И так — все персонажи. Чиновник из га-зетной экспедиции с неподражаемой наив-ностью посоветовал Ковалёву «напечатать…статейку в “Северной пчеле”… для общего лю-бопытства».

Частный пристав, к которому Ковалёв при-шёл с жалобой, изрёк, что «у порядочного че-ловека не оторвут носа». Полицейский чинов-ник, которому пришлось доставлять нос наквартиру Ковалёва, не преминул намекнутьнасчёт взятки. Доктор сказал с величайшимспокойствием: «Вы уж лучше так оставайтесь…Мойте чаще холодною водою, и я вас уверяю,что… не имея носа, будете так же здоровы, какесли бы имели его». И доктор посоветовал за-спиртовать нос и продать его подороже…

Раздвигая в конце повести круг действую-щих лиц, Гоголь показывает, как отнеслись кистории Ковалёва хозяева Невского проспекта,посетители раутов и светские щёголи. Их ре-акция ничем не отличалась от реакции доктораи газетного чиновника.

Гоголь как бы взбудоражил невероятнымсобытием широкий круг людей. На основе их

реакции на это событие и вырастает эффектповести. Писатель работал над повестью, ко-гда гротеск приобрёл широкую популярность.

В своём гротеске Гоголь утверждал есте-ственность в невероятном и правду — в самойсмелой игре воображения3. Реалистическаянаправленность гротеска Гоголя станет яснее,если посмотреть на повесть с другой точкизрения — с точки зрения комического. Чемдальше мы идём за художником, тем яснее ви-дим, как его фантастика чудесным образомоблекается плотью, обретает черты достовер-ности, становится средством обнаружения ко-мизма самого «объекта изображения».

***Многое здесь зависит от естественности и

наивности, с которой писатель ведёт пове-ствование. Надо сказать, что в наивность, или,как тогда говорили, простодушие, чуть ли не

наполовину упирается секрет гоголевскойфантастики.

В отличие от тех авторов гротеска, кото-рые тратили неимоверные усилия на доказа-тельства того, что нереальное нереально, и,конечно, не добились успеха, Гоголь пошёлдругой дорогой. Он понял, что сама фанта-стичность происшествия меньше всего нуж-дается в оправдании, как не нуждается в мо-тивировке тот факт, что в опере люди поют, а вбалете — танцуют. Условность состоит в том,что мы её молча допускаем. Зато, допустивусловность, мы ждём от художника полногоразвития тех возможностей, которые она емупредоставляет.

Гоголевский гротеск, как магнит в желез-ные опилки, погружён в мир вещей и мельчай-ших подробностей, которые в свою очередьпридают ему форму и служат верной гарантиейпротив схематизма. Гоголь делает подроб-



А.Лаптев. Чичиков у Собакевича. 1951

ность в гротеске психологичной и, следова-тельно, более ёмкой.

Реализм принёс с собою невиданную до-толе психологизацию гротеска, развил искус-ство воплощения в нём обычных и непримет-ных с первого взгляда душевных переживанийобыкновенных людей. Гротеск глубоко погру-зился в прозу жизни, в повседневный быт.

Гротеск, писатель и время

Какие же общие особенности художе-ственного мышления отражаются в гротескномпринципе типизации?

В гротеске есть элемент того, что называютантитезой в эстетических понятиях. В искусствевзаимоотталкивание (наряду с взаимосближе-нием) составляет одну из закономерностейразвития, и гротеск является в этом взаимо-отталкивании как бы крайностью, доходящейдо полного, подчёркнуто дерзкого отрицанияпредшествующих художественных форм, доотчётливо выраженной, кричащей, многократноусиленной дисгармонии. Недаром, как уже от-мечалось, гротеск не раз становился символомизвечной новизны искусства.

Но видеть в гротеске лишь реакцию настарые художественные формы было быошибкой. Здесь важно то, что гротеск возни-кает как стремление к крайнему обобщению,«подведению итогов», к извлечению некоегосмысла, концентрата явления, времени, ис-тории. Автор гротеска делает это не иначе,как путём предельного заострения, — до на-рушения привычных связей, иначе говоря, досоздания своего, особого, гротескного мик-ромира, который способен вобрать в себя са-мое существенное из лежащих вне его огром-ных явлений.

Так, щедринская история города Глуповавозникла для того, чтобы вобрать в себя, пословам сатирика, самую суть «тех характери-стических черт русской жизни, которые делаютеё не вполне удобною». Специфически гро-тескный мир здесь принял вид истории со все-ми её необходимыми атрибутами — предания-ми старины, извлечениями из летописей сприложением документов, убеждающими чи-тателя в своей «доподлинности».

Диапазон обобщаемого в гротеске явле-ния может расширяться и дальше, до «подве-дения итогов» всей истории человечества, доизвлечения из неё предельно сконцентриро-ванного исторического смысла. Самый яркийпример такого гротеска — «Путешествие Ле-мюэля Гулливера» Свифта.

Находясь на острове Глаббдобдриб, пра-витель которого одарён способностью вызы-вать духов, Гулливер просит собрать в одномзале римский сенат, а другом — современныйпарламент. Свифт отсчитывает от некоегоидеала, который был в прошлом, и приходит к«ужасно мрачным выводам о вырождении че-ловечества за последнее столетие».

Именно эта обобщённость и концентрацияисторического содержания вызывает особорезкое совмещение в гротеске юмора и сар-казма, комического и трагического, а также

придаёт всему гротеску подчёркнутый фило-софский характер.

А как же гротескные произведения, которые,подобно «Носу» или «Невскому проспекту» Гого-ля, сконцентрированы на одном, исключитель-ном, анекдотическом случае? В них как будто бынет никакого особого обобщения, наоборот, гос-подствует «пафос случая», стремление прико-вать внимание к странному факту, к какому-тоуклонению природы от её нормального хода. Ноэто тоже гротескное обобщение, только с другойстороны — через единичное, через «необыкно-венно странное происшествие».

***Но одной установки на предельное обоб-

щение ещё недостаточно для гротескногопринципа типизации. Нужны некоторые объ-ективные предпосылки создания гротескныхпроизведений. Очевидно, решающая роль вформировании гротеска принадлежит степении форме общественных противоречий.

Постижение гротеска и отыскание смыслав его прихотливой и как бы случайной эстети-ческой логике — это прежде всего обнаруже-ние таких качеств реального противоречия,которые её вызвали и сформировали.

Наконец, с этим связана и высокая степеньобобщения в гротеске: ведь автор затрагиваетнаиболее характерные для своего временипротиворечия.

***Значит, отношение писателя к противоре-

чию, его позиция является важнейшим факто-ром формирования гротеска. История литера-туры даёт почувствовать два основных типа от-ношения к противоречию. С одной стороны,художником владеет стремление объективи-ровать противоречие, определить и его реаль-ные контуры, и историческое значение — темсамым возвысится над ним. Но возможны и та-кие случаи, когда художник словно находится вплену противоречия.

Здесь пролегает один из главных водо-разделов между реалистическим гротеском иромантическим.

Если художественный образ представ-ляет собой синтез изображения и оценкиизображаемого (автором, актёром и т. д.), тонельзя ли эту оценку усилить, сделать яснее,целенаправленнее? Это намерение ясно за-явило о себе в литературе и особенно в теат-ральном искусстве ХХ века. Для революцион-ного, пролетарского искусства (назовём вещисвоими именами) это был один из путей по-вышения его воспитательной, агитационнойроли, и гротескное стало производным отэтой задачи.

Фантастика и преувеличение в гротеске

Остановимся теперь на главных сторонахгротескного принципа типизации, — о нихвкратце говорилось при разборе повести«Нос». Это роль фантастики и преувеличения вгротеске; взаимоотношения гротеска и алле-гории; наконец, природа комического.

Как уже отмечалось, по характеру фанта-стики гротеск делится на два основных вида4.В первом случае (наиболее распространённом)фантастика — это следствие каких-то обстоя-тельств или качеств героя. Во втором — усло-вие, исходный пункт действия, фантастическоепредположение.

У обоих видов есть точки соприкосновения,но всё же различие исходных принципов вы-ступает отчётливо.

В литературе одним из самых ярких приме-ров гротеска первого вида является пьеса Бер-тольда Брехта «Круглоголовые и остроголовые»,в которой за фантастикой мы узнаём характерылюдей, черты реальной жизни, зловещий смыслфашистского мракобесия, беззакония.

Пьесы В.Маяковского «Клоп» и «Баня» —примеры второго вида гротеска — фантасти-ческого предположения. Действие развёрты-вается в них как огромный фантастическийэксперимент.

Предметом эксперимента становятся уМаяковского, как он сам подчёркивал, огром-ные общественные явления: бюрократизм — в«Бане» и мещанство — в «Клопе».

Маяковский считал, что мещанство являет-ся одним из самых опасных и при том «трудно-распознаваемых» врагов. Сатирический эффектприобретали последние сцены комедии. Что,если поместить сегодняшнего мещанина под«увеличительное стекло» будущего? Пересе-лить его в коммунистический век — «на десятьсоветских пятилеток» вперёд?

Маяковского, как известно, упрекали втом, что эти картины не дают о коммунизмедостаточно полного представления. Но они ине претендовали на это.

Изображение будущего было помещеноМаяковским в поле сатирической мысли и по-этому оно, как часто бывает в гротеске, немогло оказаться смещённым и условным. Ви-димый за этим изображением реальный планзаключался не столько в попытке точно опреде-лить, какие формы жизни будут установленыпри коммунизме, сколько в подчёркивании глав-ного мотива комедии — разоблачении сего-дняшнего мещанства и его полной несовмести-мости с коммунизмом. Люди будущего простоотказались видеть в Присыпкине человека и по-местили его, как животное, в клетку…

На примере «Клопа» видно, как строятсякомедии Маяковского. Они распадаются на двечасти. Первая знакомит нас с героями, пред-ставляющими с разных сторон определённоеобщественно вредное явление, показываетрасстановку сил. Это подготовка к фантастиче-скому предположению. Вторая сталкивает этихгероев с заведомо невероятным, странным со-бытием, для того чтобы их окончательно разоб-лачить и «вдрызг высмеять».

В комедии Маяковского «Баня» на фанта-стическое предположение приходится боль-шая художественная нагрузка. В «Клопе» дра-матург помещает в необычные условия одноготолько Присыпкина; все остальные персонажи,характеризующие мещанство, навсегда ушлииз комедии.

В «Бане» Маяковский столкнул с фантасти-ческим явлением весь сонм своих отрицатель-

13


ных героев. В четвёртом действии «Бани» по-является фосфорическая женщина. Она посла-на «Институтом истории рождения коммунизма»для того, чтобы «отобрать лучших» для «пере-броски в коммунистический век…». Маяковскийздесь, вслед за Гоголем, исчерпывающе ис-пользует комический эффект фантастическогопредположения, который заключается в том,что, столкнувшись с фантастическим событием,герои всё же остаются верны своей природе итем самым ярче проявляют свои качества…

У гротеска Маяковского, как разновидно-сти фантастического предположения, есть ин-тересное, будоражащее фантазию читателя(или зрителя) свойство. Здесь гротескное воз-никает на наших глазах; мы как бы сами прини-маем участие в его формировании, разделяемазарт, увлечение, смелость демонстрируемогоэксперимента.

Гротеск и аллегория

Предметность и вещность воспроизведе-ния гротескного мира связаны с отличием гро-тескного принципа от аллегорического. Нопрежде — необходимое уточнение термина «ал-легория». В «Краткой литературной энциклопе-дии» говорится, что это «условная передача от-влечённого понятия или суждения конкретногообраза»; в качестве примера аллегории названыи символическое изображение правосудия(женщина с повязкой на глазах и весами вруке), и стихотворение Пушкина «Соловей и ку-кушка», и «басни, притчи, моралите».

Однако эстетики конца ХVIII — первой поло-вины ХIХ века, так или иначе связанные с фор-мирующимся реализмом (Лессинг, Дидро, Бе-линский и др.), различали два противоположныхтипа иносказания. Во-первых, иносказание, от-правляющееся от готового «заданного» тезиса,который переводится им в символическое изоб-ражение (например, упомянутое изображениеправосудия). Во-вторых, иносказание хотя иориентируется на «мораль», вывод, но исходитиз конкретного образа (традиция народной илитературной басни — от античной до реали-стической). Название «аллегория» они относили,собственно, к первому типу иносказания (в та-ком же значении употребляется термин «алле-гория» в настоящей работе).

Это объясняется тем, что аллегорическоеиносказание коренным образом противоречи-ло реалистическому методу типизации. В тече-ние многих веков аллегория служила дидакти-ческим целям. Полнота, богатство жизни былизаказаны аллегории. Вот почему Белинский нетолько отделял от аллегории реалистическуюбасню, но противопоставлял их по художе-ственному методу.

Схематизм суживает адрес аллегории. Еёсатирическое остриё поражает, как правило,одно конкретное лицо, один конкретный факт,одно конкретное явление, даже если это явле-ние по своей природе отличается широтой, —скажем скупость или ханжество. Сильные еёкачества — острота и целеустремлённость са-тирической мысли — неизбежно оборачивают-ся отвлечённостью и умозрительностью. Алле-

гории по самому её существу чужда полнота,предметность и живописность образа. Аллего-рия как силлогизм: из неё с логической необхо-димостью следует только один вывод.

Напротив того, реалистический гротеск каксама жизнь: чем дольше мы в него всматрива-емся, тем больший смысл в нём открывается,и подчинить его одной формуле никогда бы неудалось.

В «Путешествиях Гулливера» попавший клилипутам Гулливер был привязан с помощью91 верёвки и 36 замков. Для того чтобы понятьэто место, надо знать конкретный факт: Свифтговорил, что в период его политической дея-тельности им был написан 91 памфлет к услу-гам 36 фракций. Это место аллегорическое.Но так ли необходимо знать о фактах тогдаш-ней партийной борьбы тори и вигов, когда чи-таешь про «высококаблучников» и «низкока-блучников»? Вот почему так мало удавалисьпопытки аллегорического растолкования «Гар-гантюа и Пантагрюэля» Рабле, «Истории од-ного города» Щедрина и других гротескныхпроизведений.

Многозначность гротеска обусловлена егопредметностью и вещностью. Художник из-влекает «всё возможное» из взятой им ситуа-ции, исследует с её помощью реальную жизнь,передаёт развитие этой жизни.

В этом отношении, как уже говорилось, гро-теск близок к литературным формам, восходя-щим к народной традиции, — прежде всего кбасне и сказке. Ведь им тоже при многозначно-сти и иносказательности образного содержаниячужды схематизм и рассудочность аллегории.

Близость гротеска к сказке лишний разподтверждается тем, что одни гротескные про-изведения основывались на сказочных или по-лусказочных сюжетах, а другие гротески (илипроизведения, близкие к гротеску) сами при-нимали форму сказки.

Комическое в гротеске

Природой гротеска объясняется и коми-ческое в нём. Комическое в гротеске не яв-ляется простым продолжением «грубой коми-



Кукрыниксы. Илл. к «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Н.В.Гоголя. 1937

ки». Отнюдь не в степени остроты, грубости(как иногда считают) состоит его специфика.

Постижение комического в гротеске свя-зано с тем, что в прихотливых и как бы случай-ных его построениях нам открывается законо-мерное. Противоречие между кажущейся слу-чайностью и алогизмом гротескового, с однойстороны, и его глубокой обусловленностью иреальным смыслом, с другой, составляет внём основу комизма.

«Возьмите “Записки сумасшедшего”, —писал Белинский, — этот уродливый гротеск,эту странную прихотливую грёзу художника,эту добродушную насмешку над жизнью и че-ловеком, жалкою жизнью, жалким человеком,эту карикатуру, в которой такая бездна поэзии,такая бездна философии… вы ещё смеётесьнад простаком, но уже ваш смех растворён го-речью; этот смех над сумасшедшим, которогобред и смешит, и возбуждает сострадание»5.

***Итак, комическое в гротеске тоже скрывает

в себе элемент двуплановости.Комическое в гротеске отличается «лёгко-

стью», непритязательностью, — но только визвестных границах. Читатель сталкивается вгротеске прежде всего с внешне невероятным,и он может остановить своё внимание толькона нём. Он вправе посмеяться над убежавшимносом майора Ковалёва и считать своё зна-комство с гоголевским гротеском закончен-ным. Но может пойти и дальше, постигая сущ-ность гротеска, и тогда ему откроется вся глу-бина и содержательность его комизма.

Комическое в гротеске высвобождается спостижением его сути. Спад напряжения, рас-слабление, присущее комическому вообще,имеет в гротеске некоторую дополнительную,видовую окраску. Гротескный катарсис связанс постижением разумного в неразумном, есте-ственного в странном.

Но чем глубже проникает читатель в со-держание гротеска, тем явственнее вырисо-вывается та закономерность, что комическиеэлементы в нём часто переплетаются с драма-тическими и трагическими.

Об усложнении в гротеске

В современной критике (главным образомв западной) часто говорится об «усложнении»гротеска — новом качестве, которое приобрёлон в литературе ХХ века. Сам вывод этот пра-вилен, но формула — усложнение гротеска —ещё ничего не определяет. Чтобы конкретноразобраться в этом, остановимся на творче-стве такого признанного мастера гротеска про-шлого века, как Луиджи Пиранделло.

Творчество Пиранделло вводит нас в кругмучительных драматических противоречий мо-дернистского искусства ХХ века. Его пьеса«Это так, если вам так кажется» во многих от-ношениях программна. Имеет значение ужесам ход разбирательства, которое ведут героипьесы, их дискуссии и открытия.

Жители одного итальянского провинци-ального городка встревожены странным поло-

жением в семье синьора Понца. Почему синьорПонца запрещает своей жене видеться с еёматерью? Почему старая женщина живёт от-дельно от молодых? Несколько вполне респек-табельных жителей города берутся разгадатьэту тайну. Тайна, как заноза, сидит в сознаниизрителей, и мы на протяжении всех трёх дей-ствий, захваченные искусно построенной дра-матургической интригой, с нетерпением ждёмвыяснения истины. Но что же выясняется?

Смысл пьесы не в том, что истину не могутустановить герои. Её не может установить зри-тель или читатель. Её не знает сам автор. Ис-тины нет в пьесе, — и это подчёркивается Пи-ранделло со всей силой его драматургическогомастерства.

Вместе с истиной из пьесы исчезает реаль-ность. На сцене две взаимоисключающие дей-ствительности: одна синьора Понца, другаясиньоры Флоры, его тёщи. Реальные законо-мерности и связи обрываются. Свойственныйгротеску элемент двуплановости перестаёт бытьусловностью, становится темой и пафосом ху-дожественного произведения. Гротеск действи-тельно усложняется, но не является ли это услож-нение одновременно усилением его трагизма?

***К началу 1920-х годов, когда популярность

гротеска достигла невиданной силы, когда, вчастности, выходили одна за другой «раздра-жающие комедии» Пиранделло, Станиславский,подчёркивая зависимость гротескных форм отсодержания, решал проблему по-своему. Никтоне может установить допустимую степень «слож-ности» гротеска, но каждый знает, что естьчерта, за которой «сложность» становится про-стотой — увы, на этот раз простотой разрушениягротеска. Пусть произведение бесконечно стре-мится к сложности (или к простоте) — возмож-ности искусства в обоих направлениях неисчер-паемы, — но пусть никогда не переступает тучерту, за которой утрачивается содержатель-ность сложности (или простоты).

Гротеск и художественное обобщение

В западной драме ХХ века большое рас-пространение получил ретроспективный спо-соб ведения действия.

У Жана Ануйля в «Жаворонке» герои пье-сы разыгрывают историю, которая им давноизвестна. То же самое в «Антигоне», где вы-держивать ретроспективную дистанцию по-могает хор.

Попробуем же выяснить, какова подоплё-ка отмеченной особенности построения дра-мы. Но прежде всего отметим, что проявляет-ся она не только в драме, а, например, в ро-мане Джузеппе Томази ди Лампедузы«Леопард». Явление, с которым здесь мысталкиваемся, заключается не в замедленииили ускорении хода событий, не в переброскедействия через десять, двадцать или любоеколичество лет, а именно в определённом на-рушении системы его объективного развёр-тывания. Это разновидность «гротеска ком-позиции». Для реалистической литературы

нового времени, особенно для драмы, такоеведение действия было, в общем, не харак-терно. Реалистическая драма ХIХ — началаХХ века приучила нас не только к тому, что ав-тор отходит в сторону, старательно прячетсяза кулисы, полагаясь целиком на своих героев,но и всеми силами поддерживает иллюзиюпервичности, непосредственности действия.События развёртываются по мере того, какмы узнаём о них, даже если рассказ ведётся впрошедшем времени. Того, чего мы не знаем,ещё нет. Действие происходит на наших гла-зах, и мы вместе с автором выступаем егопервыми очевидцами. Конечно, и здесь быломного условного (автор только притворялсябесстрастным очевидцем, действие толькоказалось непосредственной данностью), од-нако, в общем, это не выходило за рамки пер-вичной условности всякого искусства; к томуже она всемерно скрывалась, делалась неза-метной.

В приведённых примерах соотношение«реального» действия и его воспроизведенияменяется. Мы знаем, что обобщение — функ-ция искусства вообще, что творчество всегдаосновано на воспоминании. Но при отмечен-ном композиционном принципе эта функциявыступает наружу, подчёркивается, призвананепосредственно воздействовать на нашеэстетическое сознание.

Конечно, каждое произведение обобщаетили претендует на обобщение. И, однако, втом обобщении, о котором мы говорили, естькакая-то новая, настойчивая, проникающаянота, есть что-то от «подведения итогов», отнепрерывного поиска философского смысла влюбом, даже самом частном, мелком, удалён-ном от дорог истории случае.

P.S. Однажды осенью 1973 года я попро-сил у известного учёного Вадима Кожинова,принимавшего участие в редактированиисборника «Контекст», оттиск статьи Бахтина оРабле и Гоголе, напечатанной в этом сборнике.У Кожинова оттиска не оказалось, и он обра-тился к Бахтину, который передал оттиск снадписью: «Юрию Владимировичу Манну взнак глубокого уважения и интереса к его ра-ботам. 25.1Х.73. М.Бахтин». Не приходится го-ворить о том, как мне дороги эти слова.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 БЕЛИНСКИЙ В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. — М.: Издательство Академиинаук СССР, 1953—1959. — Т. VIII. (кур-сив мой. — Ю.М.).

2 Цитируется по книге: Р.Гайм. Романтиче-ская школа. — М., 1891. — С. 70.

3 О новаторстве поэтики «Носа» см. такжезамечания Ю.Тынянова (Архаисты и нова-торы. — Л.: Прибой, 1929. — С. 421, 503).

4 Существуют промежуточные, смешанныетипы. Но на них мы в данной работе неостанавливаемся.

5 БЕЛИНСКИЙ В.Г. Полн. собр. соч. — М.: Издательство Академии наук СССР,1953. — С. 297 (курсив мой — Ю.М.).

15


Уже древние греки знали, что диалог —лучший способ поиска истины, потому что этотакой способ общения, когда каждый из собе-седников уверен, что в одиночку ему до истиныне добраться. А что такое чтение хорошей,умной статьи? Это тоже диалог. Читаешь, раз-мышляешь, сравниваешь чужой опыт со своейработой, рефлексируешь. Именно так я вос-принимаю статью С.Л.Мочалиной о пьесеМ.Горького «На дне» [13; 14]. И спасибо редак-ции журнала за возможность такого общения сколлегами.

О понятии «современный»

Автор статьи показала, как она используеттехнологию проблемно-диалогического обуче-ния, разработанную профессором А.М.Матюш-киным. Совершенно согласен с коллегой, чтоучитель имеет право использовать любую тех-нологию, кроме той, что порождает на урокахскуку и равнодушие к изучаемому тексту: «В из-менении отношения современного учителя кпреподаванию есть объективная необходи-мость: традиционное и такое комфортное длянас преподавание, когда солирует учитель, аученики почти спят, ничего не воспринимая и незапоминая из наших пламенных вступительныхслов, наверное, действительно вчерашний деньпедагогики» [13, 10]. Только почему такое пре-подавание названо традиционным? Назовёмвещи своими именами: такое преподавание не-добросовестное или, в лучшем случае, недо-статочно профессиональное. И так было во всевремена. Что касается «вчерашнего дня педа-гогики», то методы проблемного изучения про-изведения были разработаны уже в середине70-х годов ХХ века и прекрасно представлены,например, в книгах В.Г.Маранцмана [10]. В теже годы о себе ярко заявило движение учите-лей-новаторов. Для нас, словесников, особенноинтересен опыт Е.Н.Ильина. Поэтому я не могуполностью согласиться с утверждениемС.Л.Мочалиной, «что долгие годы в советскомлитературоведении Лука представлялся лгуном,обманывающим доверчивых ночлежников» [14,9]. Помимо «такого назидательно-упрощённогоподхода к герою Горького» [14, 9], были уже то-гда и другие мнения, и никто не запрещал их

выражать. А в пособии для учителей под редак-цией В.А.Ковалёва (первое издание его вышлов 1983 году) рекомендовалось: «Обращаясь кЛуке — герою пьесы, нужно видеть и привлека-тельное, и неприятное в его облике, поведении,суждениях» [6, 41].

Честно говоря, я вообще не понимаю вы-ражения, которое применила автор статьи: «со-временная трактовка образа Луки» [14, 11]. Ху-дожественный текст, в силу своей специфики,изначально, всегда, во все времена, допускалмножественность трактовок. Справедливо кри-тикуя «однозначные оценки», что были в совет-ском литературоведении (и даже тиражирова-лись учебниками), С.Л.Мочалина заканчиваетсвою статью весьма «однозначным» выводом:«Ребята убедились, что современная трактовкаобраза Луки такова: не лукавый примиритель сбезнадёжностью жизни, а светлый, добрый имилосердный человек, пришедший напомнитьвсем поверженным, что они — люди» [14, 11]. Аесли не все в классе убедились в этом и считают

по-другому? Может быть, даже кто-то согла-сится с советским литературоведением. Ончто, человек «несовременный»? А если завтрапоявится (и будет растиражирована через учеб-ники) ещё одна трактовка? И самое главное:разве задача урока в том, чтобы одну «одно-значную» трактовку заменить на другую, пред-варительно предложив её в качестве рабочейгипотезы? Тем более сама С.Л.Мочалина спра-ведливо замечает о Луке, что «образ получилсяочень противоречивым, не поддающимся од-нозначным оценкам» [14, 11].

Известно, что в разные периоды жизни пи-сатель и сам по-разному относился к Луке. Новот объяснение этому, данное автором статьи,мне представляется неубедительным: «Горькийизменил первоначальный замысел, проникшисьогромной симпатией к своему герою. Простобоялся её обнаружить: религия преследовалась,бунтарство поощрялось, литература должнабыла отражать идеи правящей партии, в угодуэтому писатель и принёс свои христианские



МОРАР Владимир Алексеевич — заслуженный учитель РФ, преподаватель литературы «Андрея Первозванного кадетского морского корпуса», г. Калининград[email protected]

«ПОНЯТЬ ХОЧЕТСЯ ДЕЛА-ТОЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ…»ДИАЛОГ О ПЬЕСЕ М.ГОРЬКОГО «НА ДНЕ»

Аннотация. Статья посвящена философским проблемам пьесы «На дне».Для объяснения поведения Луки его мировосприятие представлено как це-лостная система взглядов. Позиция Сатина проанализирована с учётом«истории его души». Рассуждения о пьесе Горького сопровождаются раз-мышлениями о преподавании литературы в современной школе. Ключевые слова: диалог, философские вопросы, ночлежка, «внутреннеебосячество», совесть, правда, ложь, сострадание, человек.

Abstract. The article is devoted to the philosophical problems of the play “TheLower Depths”. Luka’s behavior, his world view are presented as an integral sys-tem of his views. The position of Satin is analyzed by taking into account the “his-tory of his soul”. The arguments about Gorky’s play are accompanied by reflec-tions on the teaching of literature in a modern school.Keywords: dialogue, philosophical questions, “internal losers”, conscience,truth, lies, compassion, man.

Нина Гапонова. Декорация к пьесе М.Горького «На дне». Драматический театр им. Кольцова. Воронеж

убеждения, которые, безусловно, исповедовали только слегка приоткрыл образом Луки. По-этому рассудком был против старика, а вот серд-цем, душою…» [14, 11].

То, каким тут представлен Горький, обсуж-дать не стану, а просто напомню, что пьесабыла впервые поставлена на сцене МХТ в1902 году, когда бунтарство вовсе не поощря-лось (после премьеры играть пьесу дозволя-лось лишь по тексту, исковерканному цензу-рой, и при условии специального разрешенияна каждый спектакль), религия не преследова-лась (Россия официально называлась право-славной державой), и никакой правящей пар-тии в то время быть не могло. Однако в интер-вью, данном ещё в 1903 году, называя Луку«представителем сострадания и даже лжи каксредства спасения», писатель заявил, что «какбы горька и печальна ни была правда, но онанужнее, лучше самой красивой лжи» [20].

Театр Горький всегда рассматривал как три-буну и изобразил жизнь ночлежников так, чтозрители, как свидетельствует великий русскийактёр В.И.Качалов, «На дне» воспринимали как«пьесу-Буревестник, которая предвещала гря-дущую бурю и к буре звала» [15, 47]. Её называлиобвинительным актом капитализму. И как спра-ведливо отметил В.Ю.Троицкий, «там, где уза-конены самодовлеющий прагматический расчёти накопительство, любой может стать жертвойсоциальных обстоятельств» [15, 45]. В этом не-трудно убедиться, знакомясь со списком дей-ствующих лиц: «на дне» оказались люди разноговозраста, пола, уровня образованности, сосло-вия, разных профессий и национальности.

Знаем мы и то, что спектакль на сцене МХТвызвал восторг у зрителей. Но сам писательбыл не очень доволен тем, как воспринималасьего пьеса: «Хвалить — хвалят, а понимать нехотят» [18]. Друживший с ним тогда ЛеонидАндреев тоже отмечал, что «половина не пони-мает, что хвалит» [18]. Почему же так? Если мывнимательнее приглядимся к тому, о чём чащевсего говорят ночлежники, то поймём, что пье-са не просто сцены из жизни обитателей «дна».Ведь спорят они о правде и лжи, о чести и со-вести, об уважении к людям и сострадании кним. В конечном счёте, спор идёт о том, «чтотакое человек». А это, по утверждению И.Канта,и есть самый важный вопрос, на который пыта-лись найти ответ мыслители всех времён и на-родов. Недовольство Горького было вызваноименно тем, как воспринимался философскийплан его пьесы.

Думается, что противоречивое отношениеписателя к Луке прежде всего объясняетсясложностью этого персонажа и неоднознач-ностью с точки зрения морали такого явления,как «ложь во спасение». В том же интервью1903 года Горький сказал: «Основной вопрос,который я хотел поставить, — это что лучше:истина или сострадание? Что нужнее? Нужноли доводить сострадание до того, чтобы поль-зоваться ложью, как Лука?» [20].

Это вопрос философский, а такие вопросыизначально не имеют однозначного ответа, этоте «вечные вопросы», ответы на которые каждоеновое поколение вынуждено отыскивать заново.Истина — это не только результат, она сама по

себе ещё и вечный процесс поиска её. Вот поче-му мне нравится мысль, высказанная ещё однимзамечательным учителем-словесником, Л.С.Ай-зерманом: «На уроке литературы осмыслениепроизведения не только путь к цели, но и самацель. Ибо только так осуществляется воздей-ствие прочитанного на душу. И только так фор-мируется умение читать, читательская культура»[1, 18]. Опыт С.Л.Мочалиной тем и ценен, что ейудаётся организовать такое осмысление.

А возвращаясь к проблеме современногопреподавания литературы, я хотел бы приве-сти слова Е.Н.Ильина, которые так мне близки:«Книгу необходимо сделать инструментом по-знания жизни и своего места, а не просто итолько учебным пособием. Книга и Жизнь!Жизнь и Книга! — вот полный разворот урокана уровне Современного и Своевременного»[7, 109].

Какие бы ни были времена, учитель-сло-весник на своих уроках должен организоватьработу так, чтобы ученики имели возможность«совершать нравственные открытия на откры-тиях в художественном тексте» [7, 45—46].

«Странник Лука. Кто он такой?»

Таково название темы одного из уроковС.Л.Мочалиной. Предложу и я свои вариантыответа на этот вопрос. Начну с наблюдения.Пробудившийся после попойки Сатин затевает«игру в слова». Когда-то он служил телеграфи-стом и знает их множество. Но вот он жалуетсяБубнову: «Надоели мне, брат, все человеческиеслова… все наши слова — надоели! Каждое изних слышал я… наверное, тысячу раз…» [Всецитаты из пьесы даны по указанному источни-ку]. И неудивительно, если в ночлежке оникаждодневно служат средством выражения ру-гани, злобы, равнодушия, порождают конфлик-ты и разобщённость. Но дело не только в этом.

От кого впервые в пьесе мы слышим добрыеслова? Как ни странно, от хозяина ночлежки Ко-стылёва: «брат, братик, милачок». Это он в ответна грубые слова Сатина, посмеиваясь, скажет:«Экой ты ругатель! А я вас всех люблю… я пони-маю, братия вы моя несчастная, никудышная,пропащая…» Появляется он в ночлежке, «напе-вая под нос что-то Божественное». Не случайнозовут его Михаилом, что в переводе значит «по-добный Богу». Однако Клещ следит за ним ис-подлобья, а потом и вообще уходит, не желаяобщаться. Бубнов ещё раньше скажет: «А хозяевнаших что-то долго не видать сегодня… словноиздохли». Не зря Сатин прямо скажет Костылё-ву: «Кто тебя — кроме чёрта — любит?..»

Причина такого поведения ночлежниковпроста: они воспринимают хозяина как лице-мера, понимая, что все его ласковые слова —маска, ложь. Вполне возможно, что сам себяКостылёв считает человеком добрым, благоче-стивым, однако поступки его свидетельствуюто другом. Например, зная обстоятельства жиз-ни Клеща, он грозится повысить ему плату запроживание: «Надо будет накинуть на тебя пол-тинничек». Клещ в ответ вполне резонно пред-лагает ему: «Ты петлю на меня накинь да зада-ви…» Замечателен ответ Костылёва: «Зачем

тебя давить? Кому от этого польза?» А если быбыла польза? И дальше: «Господь с тобой,живи знай в своё удовольствие…» Сказать такоечеловеку, оказавшемуся в положении Клеща, —это всё равно, что издеваться над ним. Но са-мое интересное, куда Костылёв собираетсяупотребить этот полтинничек: «А я на тебя пол-тинку накину, — маслица в лампаду куплю… ибудет перед святой иконой жертва моя го-реть… И за меня жертва пойдёт, в воздаяниегрехов моих, и за тебя тоже. Ведь сам ты о гре-хах своих не думаешь… ну вот…» Очень всё этонапоминает пустословие Иудушки Головлёва,который тоже любил использовать уменьши-тельно-ласкательные суффиксы. Недаром Ак-тёр в ответ на сентенцию хозяина ночлежки отом, что «доброта — она превыше всего», на-зывает его шельмой, то есть плутом, мерзав-цем, негодяем. Да и пришёл он совсем не по-тому, что озаботился судьбой своих постояль-цев, а ищет жену, подозревая (и не безоснований) её в любовной связи с Пеплом. Ктому же выясняется, что «Божественные напе-вы» не мешают ему быть скупщиком краденого.

Потому Сатину и надоели слова, что онинередко служат оболочкой для лжи, которуюон так ненавидит. Он прав, заявляя, что«ложь — религия рабов и хозяев». Костылёвуона служит камуфляжем для сокрытия его под-линных намерений. Насте, читающей бульвар-ные романы о роковой любви, слова служатутешением. Но неверие в слова — это высшаястепень неверия в добро и правду. Поэтому неудивляет отношение ночлежников к такому по-нятию, как совесть. Для них она — роскошь,которую позволить себе они не могут. По ихмысли, «честь-совесть» нужна только богатым,то есть тем, кому ради своего пропитания нетнеобходимости красть и обманывать. Возму-щающемуся на нечестную игру в карты Тата-рину будет прямо заявлено, что честная игране позволит выжить. И поскольку «на ноги вме-сто сапогов не наденешь ни чести, ни совести»,то никому они в ночлежке и не нужны. Цена имздесь меньше ломаных картонок.

В философском шедевре Ф.М.Достоев-ского, «Легенде о Великом инквизиторе», этаже мысль прозвучит так: «Накорми, тогда испрашивай с нас добродетели!» Здесь отчёт-ливо проглядывает знаменитый тезис: «Бытиеопределяет сознание». Но философы давнопоняли, что сознание не только отражает мир,но и творит его. Поэтому верен и антитезис:«Сознание определяет бытие».

Дмитрий Мережковский отмечал: «Кромебосячества внешнего, социально-экономиче-ского, есть босячество внутреннее, психологи-ческое — последняя обнажённость, нагота инищета духовная. И вовсе не потому человекдоходит до внутреннего босячества, что онраньше сделался жертвой внешних социальныхусловий, очутился “на дне”, а как раз наоборот:потому-то он и очутился “на дне”, что дошёл довнутреннего босячества» (5, 426). Отказ ноч-лежников от совести, циничные поучения Са-тина и есть проявления «внутреннего босяче-ства». А что показывает рассказ Бубнова о том,как он оказался «на дне»? Вроде бы по причиневнешних обстоятельств: из-за расставания с

17


женой — хозяйкой красильной мастерской. Ноон честно признаётся Луке, что всё равно про-пил бы мастерскую, потому как страдает «злю-щим запоем». И добавляет: «И ещё — ленив я.Страсть как не люблю работать!» Может быть,поэтому и жена его «с мастером связалась»,который «очень ловко собак в енотов перекра-шивал». И Актёр признаётся Луке: «Пропил ядушу, старик… я, брат, погиб… А почему погиб?Веры у меня не было...» Знакомство с историейжизни Барона позволяет понять, почему и оноказался в ночлежке. Настя не зря назвала его«пустым человеком».

Пишу об этом так подробно потому, чтоименно сразу после спора о совести и по-является в ночлежке Лука. Вот в такой атмо-сфере разочарованности во всём он и про-являет себя. Уже первые слова старика показы-вают его отличие от других обитателей. А затемдобрые слова подкрепляются добрыми поступ-ками: он приводит Анну, берётся мести пол. Ко-нечно, его желание выметать сор имеет и пере-носное значение как стремление очищать душилюдей. Да и ночлежники сразу почувствовали,что он не похож на них. Пепел скажет: «Какогозанятного старичишку привели вы, Наташа…»

Один из вариантов названия пьесы был«Без солнца», а имя Лука в переводе с латин-ского обозначает «светлый, несущий свет». По-этому Горький, работая над образом Луки, пи-сал: «Мне хочется солнышка пустить на сцену,весёлого солнышка, русского эдакого, не оченьяркого, но любящего, всё обнимающего» [19].И в стихотворении Беранже, которое вспомнилАктёр, «мысль безумца» сравнивается с солн-цем, даже если он не сумеет указать дорогу кправде, а навеет человечеству сон золотой.Да, в разные годы Горький сам по-разномутолковал свою пьесу, есть у него и совсем дру-гие слова о Луке, объясняющие его поведение:«Неизбежно сталкиваясь с ними, он их утешает,но только для того, чтобы они не мешали емужить. И вся философия, вся проповедь такихлюдей — милостыня, подаваемая ими со скры-той брезгливостью…» [5, 421]. Тем не менее онни разу не попытался переделать пьесу в соот-ветствии с таким своим толкованием.

То, что старик — носитель другого созна-ния, очень скоро почувствовали и хозяева ноч-лежки, и это их насторожило: «Что такое..?Странный человек… непохожий на других». Не-даром они предлагают Луке уйти. Вор и потен-циальный убийца Васька Пепел Костылёвупредставляется менее опасным. Хотя ничего вэтом удивительного нет: такова сила идей. Не-спроста и Сатин скажет о Луке: «Да, это он,старая дрожжа, проквасил нам сожителей…»Напомню, что и синедрион предпочёл отпу-стить убийцу и разбойника Варраву и отпра-вить на казнь Иисуса Христа.

Пытавшийся шить Бубнов дважды произ-несёт: «А ниточки-то гнилые». Обратившийвнимание на эту деталь Е.Н.Ильин справедливоукажет, что она — зримое выражение взаимо-отношений между ночлежниками. Лука — един-ственный, кто общается со всеми персонажамипьесы, как будто пытается соединить разрывына месте «гнилых ниточек», чтобы преодолетьразобщённость людей. Но важно, что и ноч-

лежники нуждаются в общении с ним. Умираю-щая Анна просит посидеть с ней, Пепел спра-шивает у него о Боге, Сатин о том, для чего жи-вут люди, Актёр именно ему хочет прочитатьсвоё любимое стихотворение, которое онсумел вспомнить. Лука понимает главное: задушу любого человека надо бороться до конца,какой бы погибшей она ни казалась. И воскре-шение возможно, потому что человек всё-такисущество духовное. Конечно, не только духов-ное, природа его двойственна, и к тому же по-требность добывать хлеб насущный для под-держания жизни порой заслоняет всё осталь-ное, но и тяга к тому, чтобы быть «вышесытости», неистребима. Поэтому и жива в ду-шах многих ночлежников мечта о другой жизни.У каждого из них свой способ обрести счастье:у Квашни через замужество, у Насти благодарялюбви, Клещ надеялся выбраться с помощьючестного труда, Актёр верит в талант (а это длянего есть вера в себя), Пепел — в «праведнуюземлю», которую думает найти в Сибири, На-таша живёт мечтой о том, что «приедет кто-ни-будь особенный или случится что-нибудь не-бывалое!». Лука понимает тягу ночлежников кдостойной жизни и всячески поддерживаетнадежду у них, убеждая, что «человек — всёможет… лишь бы захотел». Но почему дляэтого он выбирает «ложь во спасение»?

Чтобы ответить на этот вопрос, попытаем-ся понять мировосприятие старика как нечтоцелостное, как систему взглядов.

Лука — странник, он много видел, многоепережил («мяли много»). Но не только реальнаядействительность повлияла на него, но и чтениерелигиозных книг. В результате такого синтезау него сформировалась собственная филосо-фия жизни. Это заметит Сатин: «Старик живётиз себя… он на всё смотрит своими глазами».Лука — имя одного из евангелистов, и горьков-ский персонаж своё поведение объясняет, ссы-лаясь на авторитет Иисуса Христа. Попробуем

понять философию жизни Луки, проследиввзаимосвязь всех её элементов.

Опыт убедил старика, что повседневностьвраждебна человеку, мир страшен, поэтому«всяк по-своему жизнь терпит». Человек тоже«всяко живёт… сегодня — добрый, завтра —злой…» Поэтому Лука и советует Наташе опа-саться не мёртвых, а живых. Но всё-таки званиечеловека ко многому обязывает, а потому, «какни притворяйся, как ни вихляйся, человекомродился, человеком и помрёшь». А это значит,что человек достоин другой жизни, не такой, ка-кой он вынужден жить в этом обществе. «Он ка-ков ни есть — а всегда своей цены стоит». Лю-бовь к ближнему, с точки зрения Луки, должнапроявляться в активной помощи ему: «Я толькоговорю, что, если кто кому хорошего не сделал,тот и худо поступил…» Причём это долг, потомучто не делать зла — это ещё не значит быть доб-рым человеком. Помогать людям — это лечитьбольные души. Но для этого людей нужно пони-мать. Именно это и проявилось в истории о двухворах, потому что поступи Лука иначе, всё моглобы закончиться трагически как для него, так идля них. И прав старик: «Тюрьма — добру не на-учит… а человек — научит…»

Правдой же из-за того, что окружающиймир враждебен человеку, «душу не всегда вы-лечишь», правда может оказаться «обухом», ко-торый добьёт человека, что и хочет доказатьстарик своей историей «о праведной земле». ИЛука нашёл другое, как ему кажется, универ-сальное «лекарство» — жалость: «Человека при-ласкать — никогда не вредно». А его убеждён-ность, что это «лекарство» универсально, имеетсвоё философское (гносеологическое) обосно-вание: «Во что веришь, то и есть…» Этот тезисявляется фундаментом всей философии жизниЛуки. Именно в этом он видит силу веры и еёспособность помочь людям. При таком пони-мании вопрос о том, соответствуют ли действи-тельности слова жалеющего, не столь важен.



Лука — Алексей Грибов. МХАТ. 1952

Допустима как правда, так и ложь, при непре-менном условии, конечно, что она во спасение.

Проследим, как ведёт себя Лука послетого, как Актёр поведал ему о причине своихбед. Старик советует ему лечиться от алкого-лизма в бесплатной лечебнице. К тому времениони действительно появились в России, и,странствуя, Лука вполне мог об этом слышать.Актёр, естественно, заинтересовался: «Гдеэто?» И вот ответ старика: «А это… в одном го-роде… как его? Название у него эдакое… Да ятебе город назову!.. Ты только вот чего: тыпока готовься! Воздержись!.. возьми себя вруки и — терпи…» Вряд ли он вообще знал, гдетакие лечебницы. Но для него это было нестоль и важно. Ведь главное — помочь людям:внушить веру в свои силы или хотя бы утешить,предложив желаемое принять за действитель-ное (как в случае с Настей).

Понимание людей позволяет Луке каждомунуждающемуся «выписать рецепт» для излече-ния именно его «болезни», но, разумеется, ион не всегда может предвидеть результатсвоих стараний. Яркий пример — его общениес умирающей Анной. Желая утешить её, онрассказывает, как хорошо ей будет послесмерти. И слышит в ответ: «Ну… ещё немнож-ко… пожить бы немножко! Коли там муки не бу-дет… здесь можно потерпеть… можно!»

Как оценивает философию жизни ЛукиС.Л.Мочалина? Как христианскую веру:«Лука — глубоко верующий человек, а егоубеждения — это постулаты веры, провозгла-шённые Христом в его Нагорной проповедилюдям» [14, 10]. Обратим внимание и на этислова автора статьи: «И даже уклончивый ответстарика на вопрос Васьки Пепла, есть лиБог, — свидетельство его искренней веры:“Коли веришь, — есть; не веришь, — нет… Вочто веришь, то и есть…” За этот ответ Лукездорово досталось: лишнее доказательстволукавства и беспринципности хитрого старич-ка! А как должен был ответить верующий — не-

верующему? Бог в душе того, кто в Него верит.Вот и всё» [14, 10]. Но так ли всё это?

Обратимся к мнению человека, которыйочень хорошо знает, что такое христианскаявера. В основу книги литературоведа и бого-слова М.Дунаева положены лекции, прочитан-ные им в Московской духовной академии. При-стальное внимание он уделяет как раз ответуЛуки на вопрос Пепла о том, есть ли Бог. И воткак М.Дунаев оценивает слова старика («Коливеришь — есть; не веришь — нет… Во что ве-ришь, то и есть…»): «Перед нами — примерантропоцентричного мышления, которое ста-вит бытие Божие в зависимость от веры в че-ловеке, превращает Бога в иллюзию, включён-ную в ряд прочих иллюзий, какими живут пер-сонажи пьесы» [5, 420—421]. Для истинногохристианина Бог существует независимо отсознания человека, он Творец всего сущего, втом числе и самого человека, а не созданиеего рассудка. Сатин прав: «Человек может ве-рить и не верить… это его дело! Человек сво-боден…», но только бытие Божие его веройили неверием не определяется. Поэтому зако-номерен и вывод М.Дунаева о «На дне»: «Про-странство пьесы о босяках строится авторомвне Бога» [5, 420].

Соглашусь, что Лука — человек верующий,только вера его весьма своеобразна, это егопонимание христианства. Думается, верна до-гадка В.Ю.Троицкого о том, что по всем при-знакам Лука принадлежал к раскольничьейсекте «бегунов» (о ней есть прямое упоминаниев пьесе). Именно «бегуны» исповедовали верув праведную землю — Беловодье, крайне от-рицательно относились ко всем официальнымбумагам и сжигали паспорт при вступлении всекту в знак своего разрыва с миром Антихри-ста. Не случайно старик говорит Пеплу о Сиби-ри: он сам жил «под Томском-городом», там,где находились перевалочные пункты «бегу-нов», направлявшихся в поисках праведнойземли в восточные области, надеясь найти её

то близ Китая, то на Японских, Сандвичевых иАландских островах» [15, 51].

Причина же того, что «пространство пьесыоказалось вне Бога», вероятно, объясняетсятем, что сам автор её, как показал подробноисследовавший этот вопрос М.Дунаев, былдалёк от христианской веры: «Горький ставит вцентре мира человека, даже говорит об этомначале как о Боге» [5, 425]. Такое мировос-приятие исследователь характеризует как«антропоцентризм, доведённый до человеко-божия» [5, 435]. Да и сам писатель не скрывалтого, что единственной религией для него яв-лялась вера в человека, в творческую силу ра-зума его. В 1903 году он напишет поэму, кото-рую так и назовёт, — «Человек». Есть там и та-кие слова: «Человек! Точно солнце рождаетсяв груди моей, и в ярком свете его медленношествует — вперёд! и — выше! — трагическипрекрасный Человек!

Я вижу его гордое чело и смелые, глубокиеглаза, а в них — лучи бесстрашной Мысли, тойвеличавой силы, которая в моменты утом-ленья — творит богов, в эпохи бодрости — ихнизвергает» [2, 230]. Как видим, и здесь бытиеБога ставится в зависимость от воли человека,его рассудка. А вот ещё отрывок из этой поэмыо человеке: «В союзе с Ложью робкая Надеждапоёт ему о радостях покоя, поёт о тихомсчастье примиренья и мягкими, красивымисловами баюкает дремотствующий дух…» [2,232—233]. Думается, они тоже характеризуютотношение Горького к Луке.

«Споры о Луке и вокруг него»

Эти слова тоже есть в названии урокаС.Л.Мочалиной. И начались эти споры уже в са-мой пьесе. Луки нет, он исчез, а ночлежники го-ворят о нём: в душе каждого из них он оставилслед. Клещ, Настя, Татарин вспоминают о нёмодобрительно, Барон и Сатин — насмешливо.Но вот Барон называет старика шарлатаном.Словари подскажут нам, что так называют не-вежду, выдающего себя за знатока, специали-ста; обманщика, плута. И Сатин не выдержива-ет, он яростно бросается защищать Луку. Уда-ряя кулаком по столу, он кричит: «Молчать!Вы — все — скоты! Дубьё… молчать о старике!»И, успокаиваясь, объясняет своё пониманиеего поступков. То, что он понял Луку лучше дру-гих обитателей ночлежки, не удивляет: он самыйобразованный из них и тоже многое видел и пе-режил. Но оказывается, что и их мировосприя-тие во многом совпадает. Недаром одну из главв своём учебнике литературы В.А.Чалмаев на-звал «Сатин и Лука — антиподы или родствен-ные души?», потому что «во многих случаях ониведут себя почти одинаково» [17, 78].

Прежде всего Сатин понял мотивы поступ-ков старика: «Он врал… но это из жалости квам, чёрт вас возьми! Есть много людей, кото-рые лгут из жалости к ближнему…» Старик хо-тел помочь таким образом, потому что тоже по-нимал: «Человек — вот правда!» Как и Сатин,Лука говорил, что людей уважать надо и сам че-ловек должен уважать себя. И на вопрос: «Чтотакое человек?» — они отвечают одинаково.

19


Сатин — Павел Ершов. МХАТ. 1952

Ответ Сатина известен: «Это не ты, не я, неони… нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон,Магомет… в одном. (Очерчивает пальцем в воз-духе фигуру человека…) В этом — все начала иконцы…» Речь тут явно ведётся не о конкретномчеловеке, а об обобщённом, то есть о человече-стве. И как показал в своей книге М.Дунаев, дляГорького это происходит «всякий раз» [5, 428].А вот Сатин вспоминает, как однажды спросил уЛуки: «Зачем живут люди?» И старик ответил:«А — для лучшего люди-то живут, милачок!» Нолюбопытно его разъяснение: живущих своимижитейскими интересами обыкновенных людейон называет «хлам-народ». А ценность их жизнивидит в том, что из своей среды они способны,пусть хоть и через сто лет, породить человеканеобыкновенного. Поэтому все люди, сами тогоне сознавая, «для лучшего человека живут». От-сюда и вывод: «Потому-то всякого человека иуважать надо… неизвестно ведь нам, кто он та-кой, зачем родился и чего сделать может… мо-жет, он родился на счастье нам… для большойнам пользы? Особливо же деток надо уважать…ребятишек!» Это тоже понятно: дети только на-чинают жить, и всё у них — в будущем. ВераЛуки в то, что люди найдут лучшее — это вера впрогресс человечества. И ценность человекаобъясняется его принадлежностью к человече-ству. Конкретного же человека, живущего вусловиях крайне несправедливого общества,надо утешить, поддержать, пусть даже с помо-щью лжи, чтобы он не пропал в этом страшноммире. Это когда-нибудь человечество достигнеттакой ступени развития, что отпадёт необходи-мость делать так.

Если философия жизни Луки антропоцент-рична, то мировосприятие Сатина — самое на-стоящее человекобожие, что неудивительно,поскольку именно ему Горький доверил своисамые сокровенные мысли: «Всё — в человеке,всё для человека! Существует только человек,всё же остальное — дело его рук и его мозга!Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гор-до! Че-ло-век!» Однако, похоже, эти слова Сатинпроизносит в адрес того существа, каким онодолжно быть, относясь к виду хомо сапиенс.Для сожителей у него есть другие слова:«Дубьё», «скоты», «огарок», «сикамбр» (дикарь).Недаром Клещ скажет ему: «Ты — можешь… нето, что пожалеть можешь… ты умеешь не оби-жать…» Хотя и здесь всё не так однозначно. Са-тин по-своему пытается утешить того же Клеща:«Эй, вдовец! Чего нюхалку повесил?» О татаринескажет: «Он — хороший парень». Поинтересу-ется судьбой попавшей в больницу Наташи.Признается, что Лука подействовал на него,«как кислота на старую и грязную монету». Ни-какого личного конфликта между Сатиным истариком нет. Наоборот, они чувствуют симпа-тию друг к другу. Сатин скажет Барону: «Старик?Он — умница!..» Для него, больше всего ценя-щего разум человеческий, это высшая похвала.А Лука скажет Сатину: «Весёлый ты, Констян-тин… приятный!» И он явно выделяет его средидругих обитателей ночлежки, когда признаётся,что не понимает, как такой человек оказался«на дне». С остальными ему, видимо, всё ясно.

Родственность их душ подкрепляется ихименами. «Сатин» — это вполне созвучно слову

«сатана». Он себя так и ведёт, цинично высмеи-вая рассуждения ночлежников о добре, совести,вере. Когда раздосадованный проигрышем Та-тарин крикнет: «Надо играть честна!», Сатин не-возмутимо спросит: «Это зачем же?» Именноон постоянно донимал насмешками Актёра, по-верившего Луке и пытавшегося начать новуюжизнь. И это сыграло не последнюю роль в тра-гическом финале судьбы этого персонажа.

Но и имя Лука созвучно слову «лукавый» (впьесе его так и назовут: «старец лукавый»). Аэто тоже одно из прозвищ сатаны. А что с точкизрения построения представляют собой раз-говоры старика с Актёром о лечебнице и Пе-плом о Сибири? Сеансы введения в соблазн.

Сатин, как и Лука, понимает, что обитателиночлежки ничего, кроме жалости, не заслужи-вают, но он не считает, что применяемая стари-ком «ложь во спасение» является «лекарством»,с помощью которого можно искоренить соци-альные болезни, изменить мир к лучшему. Она«как пластырь для нарывов»: на время снимаетболь, помогает терпеть её, но не лечит. Есть уутешительной лжи одно качество, которое неприемлет Сатин: она ещё и ложь примиряющая,то есть отвлекающая от борьбы с несправедли-востью, а значит, выгодна «хозяевам жизни», тоесть тем, «кто живёт чужими соками». Она вред-на тем, что «оправдывает ту тяжесть, котораяраздавила руку рабочего… и обвиняет умираю-щих с голода». Разве мы не слышали в 1990-егоды слова о тех, кто в результате «реформ» водночасье стал нищим и безработным, что онипросто не «вписались в рынок»? Сходство ми-ровосприятия персонажей не помешало сде-лать им разные выводы о способах искоренениязла. Поэтому их и называют антиподами.

Понять, почему ни терпение, ни жалостьСатин не считает способом искоренения зла,помогает «история его души». Вспомним, чтона вопрос старика, как «эдакий бравый, неглу-пый Констянтин свихнулся со стези своей», Са-тин даёт весьма уклончивый ответ. Но думается,что и его в ночлежку привело прежде всего«внутреннее босячество». Только под влияниемкаких обстоятельств жизни оно проявилось?В молодости это был «рубаха-парень… плясалвеликолепно, играл на сцене, любил смешитьлюдей». Житьё было славное, о котором дажетеперь ему вспоминать хорошо. Делом честистало стремление защитить сестру от подлеца.Но получилось так, что «в запальчивости и раз-дражении» он убил его. А потом были суд и на-казание, которое Сатин вовсе не посчитал спра-ведливым. Обидели его однажды, но «на всюжизнь сразу». Поэтому он и настроен не про-щать «ничего, никому». Кстати, Сатин прекраснопонимает, что и Пепел, убивший ненароком, взапальчивости, Костылёва, оказался в такомже, как когда-то он сам, положении, поэтому иизъявил желание выступить свидетелем в суде.

А дальше была тюрьма — свои «универси-теты жизни». И появилось устойчивое убежде-ние, что «всякий человек хочет, чтобы соседего совесть имел, да никому… не выгодноиметь-то её». А если это так, то все слова о«чести-совести» — ложь, обман. Поэтому мирустроен так, что прожить, следуя заповедямЕвангелия, невозможно. Об этом Сатин и ска-

жет Клещу. Общество предпочло жить по дру-гому закону, который называется «Уложение онаказаниях уголовных и исправительных».Именно по нему и осудили когда-то Сатина.Такой мир изменить с помощью христианскихдобродетелей, по его мнению, не получится.

Лука верит в прогресс человечества, кото-рый наступит постепенно, по мере совершен-ствования души человеческой, потому чтостремление к лучшему в человеке неистреби-мо. Сатин тоже верит в идею прогресса, но дляэтого сначала необходимо устранить преградына этом пути и прежде всего изменить устоиобщества. Можно это сделать только с помо-щью борьбы. Жалость и терпение оказываютсяпомехой. «Надо уважать человека! Не жалеть…не унижать его жалостью… уважать надо!» Всистеме координат Сатина это действительнотак, потому что уважать — значит признавать,что человек способен изменить миропорядок;жалеть — значит не верить в его силы, то естьунижать. Тут уж либо одно, либо другое. Этообъясняет, почему так против Луки было на-строено советское литературоведение и поче-му оно так превозносило Сатина.

В чём прав горьковский персонаж, так этов том, что жалеть тоже надо уметь, чтобы этоне воспринималось как унижение. Но жизньпоказала, что человеку необходимо как уваже-ние, так и жалость, если она — проявлениелюбви, сострадания. Семнадцатилетней дев-чонкой добровольно ушла на войну Юлия Дру-нина, где стала санинструктором. А вот её сти-хотворение, в котором она вспоминает, как импреподносили пьесу Горького в школе:

«Человека унижает жалость» —Сколько помню, нас учили так.…Мёртвая звериная усталостьПосле двух отбитых контратак.

На ничьей земле пылают танки.Удалось дожить до темноты…Умоляю: «Лишние портянкиИ бельё сдавайте на бинты».

Я стираю их в какой-то луже,Я о камни их со злостью тру,Потому как понимаю — нужноЭто всё мне будет поутру.

Спят солдаты, автоматы, пушки,Догорая, корчится село…

Где ж конец проклятой постирушке?Ведь уже почти что рассвело!

Всё в душе моей тогда смешалось, А усталость превратилась в гнев:

Человека унижает жалость?Кто б меня «унизил», пожалев?..

Тот, кто намеревается переустраивать мирс помощью коренной ломки устоев общества,обязательно посчитает проповеди Луки вред-ными, потому его «ложь во спасение» порожда-ет у человека иллюзорное сознание. Напомню,что старик даже Бога превращает в иллюзию,включённую в ряд прочих иллюзий, которымиживут ночлежники. Но тот, кто собирается «ле-



чить» социальные болезни, должен обладатьточным диагнозом, какой бы жестокой ни былаправда о недуге. Это объясняет, почему и ре-лигия в нашей стране во времена советскойвласти воспринималась как «опиум для наро-да». Карл Маркс это выразил чётко: «Упраздне-ние религии, как иллюзорного счастья народа,есть требование его действительного счастья.Требование отказа от иллюзии о своём поло-жении есть требование отказа от такого поло-жения, которое нуждается в иллюзиях» [11, 2].

Мы теперь к религии относимся иначе. Се-годня слова Глеба Жеглова, героя фильма «Ме-сто встречи изменить нельзя», о том, что «ми-лосердие — поповское слово», воспринимают-ся как глупость. Поэтому и отношение к Лукеизменилось. Но чтение статей современных ав-торов приводит меня к мысли, что появиласьтенденция впадать в другую крайность. Я отме-чал уже, что, к сожалению, не удалось избежатьэтого и С.Л.Мочалиной. И причина этого в том,что изначально она проблему своего урокасформулировала как дилемму, упрощающуюсущность философии Луки: «Кто же такой стран-ник Лука? Злодей-обманщик, примиряющий сбезнадёжностью, или добрый человек, целительбольных душ, пришедший спасти несчастных?»[14, 9—10]. Разве не может быть других вари-антов? Почему вообще всё свелось к дилемме?Думаю, что причину этого точно указал Г.С.Мер-кин, который, напомнив о семантике слова «тех-нология», отметил, что она «диктует: можно инужно так и только так», иначе позитивного ре-зультата не добиться [12, 5]. Только «даннаяустановка вряд ли уместна в преподавании ли-тературы, которая бежит от однозначных, точнопредусмотренных постулатов и заданности. Ли-тература не даёт и, полагаем, не знает одно-значных ответов» [12, 5]. В своей статье я и по-старался показать это.

А вот ещё одно суждение о пьесе «На дне» ипозиции Горького: «Писатель “освободил” че-ловека от высших духовных ценностей, от верыв Бога… Человек, оставшись без Бога, переме-стил интерес со своего внутреннего мира навнешний: обстоятельства, окружающую сре-ду — и объявил внешнему миру войну» [9, 25].Весьма ныне распространённое мнение. Всёчаще я замечаю, что слова «духовность» и «ре-лигиозность» стали употребляться как синони-мы. Но это всё-таки не так. Ведь даже по учениюхристианской церкви, духовные потребностиизначально (онтологически) присущи природекаждого человека, независимо от того, верую-щий он или нет. В каждом человеке — образ Бо-жий. Религия — один из путей к обретению ду-ховности, но не единственный. Другим путём,например, называют философию. И спор о том,какой путь надёжнее, проходит через всю исто-рию человечества [подробнее об этом — 8,311]. А вот как об этом сказал А.Ф.Лосев, мудроотказавшийся от их противопоставления: «Ре-лигия — вера в Абсолют. Философия — знаниеоб Абсолюте» [4, с. 51].

Кроме того, мне непонятно, почему вера вБога должна примирять с пороками общества.Как на пример религиозного отношения к жизниЛ.А.Кошелева указывает на идеи Л.Н.Толстого[9, 24]. Да, действительно, он учил, что борьба

должна быть внутренней со своим несовер-шенством, поэтому и проповедовал нравствен-ное самосовершенствование и даже призывалне противиться злу насилием, но он же высту-пил со статьёй «Не могу молчать!», где открытообличал общественное зло. Как известно,В.И.Ленин высоко оценивал его творчество, нев последнюю очередь за умение «срывать все ивсяческие маски». При этом религиозные ифилософские взгляды писателя он считал на-ивным заблуждением. У нас, похоже, сегоднянаметился крен в другую сторону. А между тем,думается, мировосприятие Толстого представ-ляет собой целостную систему, где всё взаи-мосвязано. Именно вера в Бога вызывала уТолстого открытый протест против устоев об-щества, в котором укоренилось нехристиан-ское отношение к человеку.

Но ведь и Карл Маркс выступил против ка-питалистического строя потому, что считал егобесчеловечным. Социализм для него — это иесть общество подлинного гуманизма, где вза-имный антагонизм повсюду должен быть заме-нён отношениями солидарности и взаимопомо-щи, «где развитие каждого выступит обязатель-ным условием развития всех». Пролетарскаяреволюция для него — это всего лишь необхо-димая предпосылка для построения нового об-щества. И он прекрасно понимал, что построе-ние такого общества возможно только при усло-вии, что оно будет сопровождаться изменениемчеловеческой психики, нравственным совер-шенствованием человека. Сам процесс по-строения нового общества должен был способ-ствовать этому. Всё это дало основание ЭрихуФромму говорить об «атеистической религиоз-ности» Маркса и заявить, что «социализм явилсясинтезом религиозной традиции Средневековьяи постренессансного духа научного мышленияи решимости к политическим действиям» [16,235]. Как видим, и «религиозность» бывает раз-ной. Это потом идея социализма превратиласьв сугубо экономическую концепцию, когда вовремена Хрущёва целью нового общества былообъявлено обеспечение всему населению тако-го уровня потребления благ, какой при капита-лизме может себе позволить лишь привилеги-рованное меньшинство. Но, думается, Маркспосчитал бы это «ересью», извращающей самуидею социализма.

Не одобрил бы деятельность Луки, скореевсего, и Кант, потому что ложь, хоть и сказанная«во спасение несчастных», всё-таки ложь, а зна-чит, нарушение «категорического императива»,которому, с точки зрения немецкого мыслителя,поведение человека должно подчиняться не-укоснительно. Нет, он понял бы, что старик стре-мился помочь, однако всё равно не признал быего поведение моральным. Конечно, и с пози-цией великого философа можно не согласитьсяи продолжить разговор о пьесе Горького. Ведь«На дне» — вечно современный диалог, спор онравственном восхождении человека» [17, 70].

Ещё раз о диалоге

Современные философы [8, 257—258]убеждены, что понять другого можно только в

диалоге. А он вовсе не любой разговор междудвумя или несколькими лицами, а разговор,отвечающий ряду требований. Это не спор, асотрудничество, сотворчество в отыскании ис-тины, когда участники диалога не навязываютсвоего мнения, поскольку уверены, что в сло-вах другого есть истина, которую необходимоусвоить. Всемерно поддерживать диалог —это давать своё слово инакомыслящему, уметьусваивать произносимое им. Причём диалогтолько тогда считается состоявшимся, когдавступившие в него люди сумели это сделать.Признание Сатина, что Лука подействовал нанего, «как кислота на старую и грязную моне-ту», именно это и означает. Вот и я буду счи-тать, что диалог с коллегами состоялся, еслимоя статья пригодится им в работе.

ЛИТЕРАТУРА

1. АЙЗЕРМАН Л.С. Литература в старшихклассах: Уроки и проблемы: Кн. для учите-ля. — М.: Просвещение, 2002. — С. 239.2. ГОРЬКИЙ М. Собр. соч.: В 8 т. — М.: Сов.Россия, 1987. — Т. 2. — С. 512.3. ГОРЬКИЙ М. Собр. соч.: В 8 т. — М.: Сов.Россия, 1990. — Т. 8. Пьесы. — С. 624.4. ГУЛЫГА А.В. Русская идея и её твор-цы. — М.: Соратник, 1995. — С. 310.5. ДУНАЕВ М.М. Православие и русскаялитература: В 6 ч. — М.: Христианская лите-ратура, 2003. — Ч. 5. — С. 784. 6. Изучение русской советской литературыв 10 классе / Пособие для учителя. Под ред.В.А.Ковалёва. — М.: Просвещение, 1988. —С. 287. 7. ИЛЬИН Е.Н. Искусство общения. — М.: Педагогика, 1982. — С. 112. 8. КНИГИН А.Н. Философские проблемысознания. — Томск: Изд-во Томского ун-та,1999. — С. 338. 9. КОШЕЛЕВА Л.А. Проектирование урокасистемно-деятельностного типа по пьесеМ.Горького «На дне» // Литература в шко-ле. — 2016. — № 7.10. МАРАНЦМАН В.Г., ЧИРКОВСКАЯТ.В. Проблемное изучение литературногопроизведения в школе. — М.: Просвещение,1977. — С. 206.11. МАРКС К., ЭНГЕЛЬС Ф. Избранныепроизведения: В 9 т. — М.: Политиздат,1984. — Т. 1. — С. 549.12. МЕРКИН Г.С. Чтобы урок литературыстал необходимостью. Размышления. Поле-мические заметки. Опыт // Литература вшколе. — 2016. — № 7. 13. МОЧАЛИНА С.Л. Максим Горький.Пьеса «На дне». Из опыта использованияпроблемно-диалогической технологии науроках литературы // Литература в шко-ле. — 2016. — № 7. 14. МОЧАЛИНА С.Л. Максим Горький.Пьеса «На дне». Из опыта использованияпроблемно-диалогической технологии науроках литературы // Уроки литературы. —2016. — № 7. 15. ТРОИЦКИЙ В.Ю. Пьеса М.Горького «Надне» // Литература в школе. — 1998. — № 8. 16. ФРОММ Э. «Иметь» или «быть». — М.: АСТ: АСТ Москва, 2006. — С. 314.17. ЧАЛАЕВ В.А., ЗИНИН С.А. Русская ли-тература ХХ века: Учебник для 11 класса. —М: Русское слово, 2003. — Ч. 1. — С. 384. 18. http://www.nsportal.ru19. http://www.proza.ru20. http://www.refdb.ru

21


Творчество Виктора Александровича Ку-рочкина практически не исследовано в оте-чественном литературоведении и нуждаетсяв глубоком изучении. Писатель стремился квоплощению художественной правды, не же-лая подстраиваться под цензуру и угождатьей, не соглашался на компромиссы, как имногие его герои, отстаивая справедливостьи свои взгляды. В.Курочкина в отечественномлитературоведении часто несправедливопредставляют автором одной известной по-вести «На войне как на войне».

Творчество В.А.Курочкина давно и проч-но вошло в литературу. Его повести и рас-сказы не были обойдены вниманием критики.О нём написана книга С.Панфёрова «Земляи небо Виктора Курочкина: Литературныйпортрет в интерьере из четырёх повестей».Ему посвящены статьи Р.Мессер, Г.Горыши-на, В.Конецкого, Г.Нестеровой-Курочкиной,П.Басинского, С.Федякина и др. Его книгирассматривали в своих рецензиях В.Кожи-нов, С.Орлов, В.Дягелев, Ю.Манн и многиедругие. Однако некоторые его произведениябыли изданы лишь после его смерти, многиене переиздавались по сей день и практиче-ски неизвестны исследователям и читате-лям. К примеру, фельетоны, которые Куроч-кин публиковал под псевдонимом, непере-издававшиеся рассказы «Пастух», «Послеконцерта», «Маринка», «Цыган Бенко», «Бес-покойная ночь», отрывок «Товарищи офице-ры», повесть «Записки народного судьи Се-мёна Бузыкина», вышедшая без купюр лишьпосле смерти.

О фельетонах, опубликованных в газете«Вперёд» г. Пушкина в 1953—1954 годах, ко-гда Виктор Курочкин работал там корреспон-дентом, стало известно совсем недавно бла-годаря вдове писателя Г.Е.Нестеровой-Ку-рочкиной и вдове друга писателя ВиктораКонецкого — Татьяне Конецкой. Дело в том,что Курочкин публиковал их под псевдонимомВасилий Овсов (именно так будут звать герояего первой повести «Заколоченный дом») иникогда о них не упоминал, как, впрочем, и опервом своём рассказе «Пастух» (1952). Ве-роятно, писатель не считал их серьёзнымипроизведениями, относился к своему твор-честву строго. В.Конецкий заметил об этомфакте: «Он был скромен. Начавши печататьотличные рассказы с пятьдесят второго года,

в анкете он пишет: “Литературным трудомзанимаюсь с 56 года”» [1].

Однако в его корреспондентских статьяхи фельетонах уже узнаётся писательская рукаВиктора Курочкина, видны отличительныечерты его стиля. В статьях о буднях колхозапоявляются поэтичные описания природы:«С утра показалось солнце. Оно скользнулокосыми лучами по сивым полям, позолотилодеревья и медленно уплыло за лиловый крайтучи. И всё поблекло. Лужи не блестели и,словно налитые свинцом, отражали клочкихмурого неба» [2].

Удивительно тонкое чувство красоты при-роды, единства с ней присуще всем его про-изведениям: «цвела земляника, цвела ряби-на, и черника цвела с можжевельником. Аодуванчик уже отцвёл. Из жёлтой корзинкион превратился в дымчатый пузырь и гото-вился при попутном ветре разбросать по све-ту своё бесчисленное потомство» [3]. Здесьважен и философский смысл: природа живётпо своим законам, человек не создаёт её, ноуничтожает войной.

Природа у Курочкина словно ещё одингерой произведения, действующий, очело-веченный. Так, деревья у него часто симво-лизируют людей, как, например, берёза в

«Заколоченном доме», или яблоня в «Лесо-рубе» и «Последней весне», или же молодойдубок в повести «На войне как на войне», аживотные становятся полноправными пер-сонажами, а иногда и главными героями, какв повести «Урод», в которой рассказываетсяо жизни искалеченного пса по кличке Урод.

Курочкин выстраивает живые и правди-вые диалоги. На них строится почти вся по-весть «На войне как на войне», где писательчерез диалоги показывает внутренний мирсвоих героев, делает их понятными и близки-ми читателю.

Эту особенность можно увидеть уже вфельетонах. Например, фельетон «Глазов-ский застройщик» (о нерадивом председате-ле, который все средства вложил в строи-тельство собственного дома) построен надиалогах председателя, заведующего живот-новодством и шофёров.

Кроме того, в фельетонах проявляетсяглавная черта прозы Курочкина — добродуш-ная ирония, присущая всему его творчеству,даже произведениям о войне. Курочкин все-гда уравновешивает грустное добрым юмо-ром. Ему удаётся, казалось бы, невозможное:совмещение трагического и смешного, приэтом произведения его никогда не теряютсерьёзного, глубокого смысла, а юмор тоноки всегда гармонично уравновешивает груст-ное в произведении и остаётся добрым.

Курочкин, работавший судьёй, создаётинтересную и актуальную по сей день повесть«Записки народного судьи Семёна Бузыки-на». Именно после этого он решился статьписателем, чтобы защищать людей и отстаи-вать справедливость уже в другом суде, выс-шем, народном.

Уже ранние произведения Курочкина от-личает высокий уровень мастерства. Не слу-чайно Г.Горышин отметил: «Перечитываяподряд всё, что написал Курочкин в разноевремя, за двадцать лет работы, дивишьсяцельности творческого наследия этого писа-теля. Он словно и не бывал никогда “моло-дым”, “начинающим”» [4].

Но многие произведения писателя (какранние рассказы, так и написанные в поздниегоды творчества) почти неизвестны читателю,так как не переиздавались; однако они весь-ма интересны для понимания не только твор-ческого развития писателя, но и литератур-ного процесса в целом.



ПАНКРАТОВА Татьяна Борисовна —член Союза писателей Москвы, автор повестей и романа, соискатель учёной степени кандидата филологических наук кафедры новейшейрусской литературы ИМЛИ им. М.Горького[email protected]

НЕИЗВЕСТНЫЙ ВИКТОР КУРОЧКИНАннотация. В статье анализируются некоторые неизвестные и малоизвест-ные произведения Виктора Курочкина в контексте других произведений пи-сателя и в контексте произведений писателей поколения Курочкина. Статьяраскрывает особенности стилистики писателя, расширяет представление оего творчестве, о литературном процессе 1950—1960-х годов.Ключевые слова: неизвестные произведения, статьи, фельетоны, юмор,ирония, природа, произведения о войне.

Abstract. The article analyzes some of the unknown and little-known works ofViktor Kurochkin in the context of other works of the writer and in the context ofthe writers of his generation. The article reveals the peculiarities of the writer’sstyle, expands the idea of his work and the literary process of the 1950s—1960s.Keywords: unknown works, articles, satirical articles, humor, irony, nature,works about war.

Гвардии лейтенант В.Курочкин. 1945

Его рассказ «Пастух» стал одним из пер-вых художественных произведений о после-военной деревне. Он был опубликован в1952 году в «Ленинградской правде». В нёмписатель создаёт интересный образ старикаФаддея, один из первых с ряду последующихобразов деревенских стариков и старух, хра-нителей народной памяти, традиций, искон-ных деревенских устоев. Они связывают по-коления человеческого рода. Курочкин частобудет «заселять» ими свои произведения, каки поколение русских писателей, которые при-дут в литературу позже. Старики не случайностановятся героями деревенской прозы: ониберегут традиции, обычаи, культуру нашегонарода и передают их следующему за нимипоколению, ведя его к народным корням, ис-токам. Память народа указывала на пахаря,крестьянина как на хранителя духовных основнации. Курочкин так же, как и его современни-ки, считал деревню основой русской жизни.

Исторически сложилось так, что все луч-шие произведения русской литературы тесносвязаны с природой, с землёй, с исконнымчувством родины. Русский тип невозможенбез бескрайних полей, лесов, озёр, без врож-дённого ощущения родных пространств.«Простор — вот что, пожалуй, более всего ихарактеризует образ мира, созданного рус-ской поэзией», — писал Юрий Селезнёв. И,добавим, прозой тоже. Именно так понималприроду и Курочкин. Евгений Носов утвер-ждал, что человек прежде всего пахарь, авоином становится по воле злых обстоя-тельств. Именно поэтому тема деревни неменее важна для Курочкина, чем военная. Онне идеализирует крестьянство, а художниче-ски правдиво рассказывает о тех тяжёлыхиспытаниях, которые выпали на долю русскойдеревни и сказались на деревенском мире.

Художественный мир Курочкина тради-ционно человечен. Помимо людей в нём дей-ствуют и животные. В частности, в «Пастухе»не менее важным персонажем, чем человек,выступает пёс Узнай. Он не только молчаливыйсобеседник старика, но ещё и действующеелицо: спасает быка и коров во время грозы,получая при этом серьёзные травмы. Курочкинзадолго до «Белого Бима» Г.Троепольского и«Мухтара» И.Меттера очеловечивал собаку.Если классики оставляли собаке собачье со-знание, то Курочкин выписал своего Узная всёпонимающим, но неспособным говорить. Поз-же в повести «Урод» он разовьёт эту тему, по-явившуюся уже в первом маленьком рассказе.

Живой мир у Курочкина и в других про-изведениях будет играть важную роль: ведьон важная составляющая деревенского быта.

Пастух Фаддей, как и многие герои Ку-рочкина, — созидатель, устроитель, по-го-сударственному мыслящий человек. Это емупринадлежит идея создания рыбного хозяй-ства в деревне. «Пруд весной — проточный,углуби его, очисти, задержи ранние воды ипускай лещей, а то и карпа зеркального. До-ход колхозу. Так он и сказал на общем со-брании. Подивились колхозники смекалкестарика и решение вынесли: освоить новыйвид производства — рыборазведение. Толь-

ко и всего, что вынесли. Второй год Фаддейнапоминает своему сыну Петьке, то естьпредседателю колхоза, послать людей прудчистить. А у того одно на языке: “Подождёт,не к спеху!”» [5].

Подобные идеи появятся в повести «По-следняя весна» у Анастаса, в пьесе «Козыри-ха» — у Мити. Идея строительства кирпичногозавода возникнет у Петра в повести «Заколо-ченный дом». Словом, герои Курочкина жилиобщественными интересами, думали о вос-становлении деревни.

Деревенская тема, тема культуры населе, нередко поднимающиеся в произведе-ниях писателей 1950—1960-х годов, по-являются и у Курочкина в рассказе «Послеконцерта» [6]. Он по-своему показывает та-кое культурное явление того времени, каксомодеятельность. В центре внимания Ку-рочкина оказывается старик, талантливыйсказочник-сочинитель. Именно старики и ста-рухи становятся позже почитателями и про-пагандистами знаменитых сказок Шергина,источником научных работ по изучениюфольклора. Эти сказки войдут в золотой фондрусского устного народного творчества. Ку-рочкин не передаёт сказки полностью, онлишь намечает, начинает сказки, приберегаяих для других произведений. Основное вни-мание и тут уделено сути характеров главныхгероев. Но сама композиция рассказа, егоперсонажи — старик со старухой — типичныдля традиционной сказки. Образ старухи по-хож на традиционный образ старух из русскихнародных сказок. Она мудрая, работящая, несидит без дела, добрая, хоть и строгая свиду. И вместе с тем его Устинья волшебница,носительница народной мудрости.

Да и старик в рассказе — непростой,многозначный образ, несущий множествосмыслов и определённую символику. Онтворческий человек, сказитель, но, по сути,сказитель — это тот же писатель. Именно та-ковым представляет его Курочкин, делая егоглавным героем. Именно старик рассказы-вает сказку про барыню, про клад и слышитвозглас слушателей:

«Враньё всё это. Не клад, а нужда сунуламужика в озеро» [6]. Это обидело старика, и вто же время он понимает, что не каждомудано постичь необычное. Для этого требуетсядар видеть мир по-другому. По-иному в сказ-ке люди понимают, что такое богатство, кра-сота и т. п. И Курочкин согласен со сказите-лем: разве быть богатым плохо, если богат-ство заработано честным трудом?

«— Бабушка Устинья, — спрашиваю я, —правда, тебе чиканашки помогают?

Глаза у старухи глубоко запали и смотрятна меня, как из колодца, холодно и сердито:

— Какие такие чиканашки?— А такие маленькие, с хвостиком, — по-

ясняю я руками. — Потому у вас такая боль-шая морковка и горох сладкий.

— Откуда ты знаешь, что он сладкий? —грозит Устинья пальцем. — Экий ты глупыймалец! — Потом она вздыхает, рвёт в полоса-тый передник зелёные стручки гороха и вы-сыпает мне в картуз.

— Ешь, ешь, баловник. А матке скажи,чтоб не полоскала языком. Работать, рабо-тать надо. Лежебока и в праздник без штановсидит…» [6].

Устинья на самом деле добрая, неспра-ведливо обижают её в деревне. Курочкинубыла важна мысль о том, что работящийкрестьянин в деревне всегда был богат, тоесть имел необходимый достаток. Это онзнал сам, живя в деревне. Да и русская пого-ворка «Кто не работает — тот не ест» здеськак нельзя кстати. В произведениях Курочки-на множество народных поговорок, извест-ных нам с детства истин, посланий от нашихпредков, которые напоминают о наших кор-нях, традициях, устоях. В 1950—1960-х годыкак раз появляется интерес к духовной куль-туре крестьянства, русскому национальномухарактеру; это одна из причин расцвета де-ревенской литературы. Курочкин не просточувствовал это, как никто другой, но и дока-зывал своим творчеством.

Я автора-рассказчика здесь во многомавтобиографично, близко характеру самогописателя; да и воспоминания из детства неслучайно всплывают у рассказчика, уж оченьблизки они воспоминаниям самого автора.

И в этом рассказе писатель точно пере-даёт быт деревни: «Устинья села за прялку и,поплёвывая на пальцы, тянет бесконечнодлинную нитку. В трубу забрался ветер, не-уклюже ворочается там, сердито колотит повьюшке и дует, словно в пустую бутылку» [6].

Известно, что Курочкин родился и выросв деревне Кушниково Тверской области ипрекрасно знал особенности этих краёв,именно поэтому в его деревенских произве-дениях воссоздаётся быт северных деревень.Это проявляется и в «Заколоченном доме»,когда писатель говорит о традиционной се-верной культуре — льне, и в рассказе «Послеконцерта», в котором его Устинья занимаетсяхарактерным для севера делом.

Однако деревенский быт не являетсяглавным для Курочкина. Для него, как и преж-де, важнее всего люди. Люди послушалисказку, порадовались, а до стариков им идела нет. Бросили их одних на грязной и уха-бистой дороге. Рассказчик встречает их наполдороге, провожает и злится, что не под-везли, не проводили. Рассказ заканчиваетсяскрытой моралью, которую читатель понима-ет: надо беречь, уважать старость.

Цикл произведений о войне у Курочкинаоткрывается не повестями, как у многих писа-телей его фронтового поколения, а маленькимрассказом «Маринка» («Неравный бой» в бо-лее поздней редакции). Рассказ начинаетсятак, как часто начинались воспоминания фрон-товиков: «Это случилось весной 1944 года.Войска 1-го Украинского фронта наступали встрашную распутицу…» [7]. Дальше переднами сразу предстают боевые будни: танк сотвалившейся выхлопной трубой, раненыймайор, грязь, неразбериха. Но в этой привыч-ной военной картине писатель выделяет уди-вительный образ маленькой девочки. Босая,полуодетая, она бежит предупредить наших онаступлении немецких танков. Хрупкий ребё-

23


нок — символ мира — становится у Курочкинаярким контрастом жестокой войне, не щадя-щей ни юных, ни старых.

У Курочкина всегда интересен и важенсимволический план. Вот как описывает онвытянувшуюся колонну немецких танков:«Она напоминала огромного удава. И покамашины двигались, серый удав лениво ше-велился и злобно плевался огнём» [7]. Зло-вещ этот символический образ мерзкого чу-довища, пугающего уже одним своим видоми поглощающего всё живое на своём пути.Образ змея — это образ зла, традиционнопобеждаемого в русских народных былинах исказаниях. Таким злом и были для Русскойземли фашистские захватчики.

Хотя рассказ мал по объёму, он вмещаетв себя материал повести. Без лишних отступ-лений и описаний писатель на примере судь-бы девочки сказал о самом главном: о несо-вместимости человека и войны: «Нету у меняпапы. Они убили. А мама не ходит — ноги унеё отнялись» [7].

Сама же война воплощена в трёх подвигахнаших красноармейцев. Сначала одна три-дцатьчетвёрка борется против колонны не-мецких танков, но лейтенанта ранит. В танкеего заменяет майор. Уже почти конец войны,так хочется выжить, однако майор сознательноидёт один против превосходящих сил против-ника. Подобное мы нередко видели в про-изведениях о начале войны («Волоколамскоешоссе» А.Бека, «Июль 41 года» Г.Баклановаи т. д.). Но это, по сути, и характеризует всюВеликую Отечественную войну: ведь мы побе-дили противника, первоначально во много разпревосходящего нас в вооружении и технике.

Сержанту вначале кажется бессмыслен-ным поступок майора. Зачем вступать в бой,зная почти наверняка, что погибнешь:

«Товарищ майор, куда вы? — попыталсяудержать его сержант. — Едемте отсюда ско-рее. Всё равно не задержать их. Только зряпогибнем» [7].

Но подвиг на то и подвиг, чтобы, не заду-мываясь, отдать жизнь ради других, ради по-беды, Родины. Именно такие люди, как май-ор, решили исход войны. И если бы не лите-ратура, о многих из них мы бы и не узнали.

Майор подбивает головной танк: «маши-на медленно сползла с бугра. Сержант бро-сился к ней. С трудом он вытащил майора иперенёс на спине в песчаный карьер. Поло-жив его, сержант снял шапку и укоризненнопроговорил:

— Зачем же вы меня не послушали, това-рищ майор? Что же я теперь делать буду?

— Дяденька Саша, ему очень больно? —всхлипнула Маринка и вытерла кулаком слёзы.

— Нет, ему уже не больно, — ответилсержант» [7].

Не случайно у Курочкина всё это времярядом находится девочка, словно напоминая,за что мы на самом деле воевали и как тяже-ла, как жестока была война. Курочкин владелчеховской краткостью; трагедия здесь пере-даётся им в нескольких предложениях, в ко-торых даже нет самого слова «смерть», апростое объяснение ребёнку усиливает тра-

гизм происшедшего. Само присутствие де-вочки озаряет всё происходящее святостьюи справедливостью. И сержант, вначале со-мневавшийся в правильности поступка май-ора, тоже совершает подвиг. Ценой своейжизни он отрезает дорогу танкам, спасая темсамым Маринку и её маму. По мнению Куроч-кина, не может быть иначе: зло должно бытьнаказано, ведь все погибшие отдали своижизни ради святого, праведного дела.

Конечно, это не отменяет боли о погиб-ших, трагичности войны.

У Курочкина в одном неравном бою —вся Великая Отечественная война. Здесь иподвиг, и смерть, и вдовы, и сироты, и побе-да. В художественной передаче его обозна-чился взгляд писателя на войну, представ-ленную в разных её ликах. Курочкин уравно-вешивает в композиции произведениятёмное светлым, достигая тем самым гармо-ничности, свойственной классическим про-изведениям, и при этом не теряя реалистич-ности, серьёзности темы. В рассказе «Ма-ринка» таким светом выступает в первуюочередь сама девочка; они с мамой остаютсяжить. Писатель передаёт удивительно ду-шевное отношение к девочке: увидев её бо-сой, майор берет её на руки, просит отнестидомой, сержант протягивает ей сахар, и самаМаринка искренне переживает за них.

«— Как, это опять ты?! — удивился майор. — Угу, — кивнула девочка. Но, увидев его

строгое лицо, залепетала:— А мне теперь не холодно. Во, посмот-

ри, — и она показала бежевые от глины полу-сапожки, обутые на босу ногу, и весело по-хлопала по плюшевому пальтишку, сшитомуиз старенького жакета. Майор улыбнулся:

— Ах ты, непоседа!» [7]. Несмотря на смерть, реальность страш-

ной войны, в рассказе звучит надежда напродолжение жизни и победу.

Из этого рассказа вырастает повесть «Навойне как на войне», ставшая вершиной воен-ной прозы Курочкина. Она любима читателями,её часто переиздают, по ней был снят пронзи-тельный фильм, в 2004 году она была переве-дена на итальянский язык (перевод Д.Пачини).Мало кто знает, что Курочкину было тяжелорасставаться со своими героями и он взялсяза предысторию повести «На войне как на вой-не» — «Товарищи офицеры». Героем её стано-вится уже знакомый нам Пашка Теленков. Ку-рочкин так и не закончил эту повесть, отклады-вал, правил, не хотел печатать, повесть вышлауже после его смерти благодаря вдове писа-теля, Г.Е.Нестеровой-Курочкиной.

Неоконченную повесть предваряет по-яснение для читателя: «Среди бумаг ВиктораКурочкина имеется автобиографическая ру-копись, озаглавленная ”Товарищи офицеры”.Над нею писатель работал в конце 1965 года.<…> Публикуемый отрывок поможет вдумчи-вому читателю расширить представление оперсонажах повести “На войне как на войне”:о Сане Малешкине и Пашке Теленкове — ипроследить процесс вызревания замысласледующей повести Виктора Курочкина —“Железный дождь”.

Время действия в главе “Товарищи офи-церы” предшествует периоду, изображённо-му в повести “На войне как на войне”. Кур-санты танкового училища окончили спешное(по условиям военного времени) обучение ис минуты на минуту ждут приказа командова-ния о присвоении им офицерского звания иотправки на фронт» [3].

По этому небольшому пояснению сложносудить в полной мере о замыслах писателя.Но он немало разъясняет в повести «На войнекак на войне». Много интересного и новогомы видим в предвоенной жизни будущих ге-роев «На войне как на войне», смерть которыхочень тяжело переживалась читателями и недавала возможности увидеть дальнейший ходвойны их глазами.

Саня Малешкин и здесь мечтает о войне,о подвигах:

«— Что, Малешкин? Боишься, что без тебядо Берлина дойдут? — спросил Теленков.

— А пока мы тут сидим, и дойдут… ОтКурска до фашистского логова осталось —раз плюнуть, — наивно ответил Саня. — И ка-кого чёрта мы тут сидим?.. Кончили учиться,сдали экзамены… А там без нас и войну при-кончат» [3].

Эти мысли не покинут Саню и в повести«На войне как на войне» и приведут его к по-двигу.

«Товарищи офицеры» прежде всего ин-тересны ещё и тем, что теперь мы видим со-бытия и героев повести «На войне как на вой-не» глазами Пашки Теленкова. Если бы Ку-рочкин закончил это произведение, повесть«На войне как на войне» могла бы статьчастью романа, а они в то время уже выходяту писателей-фронтовиков. Это и «Горячийснег» Ю.Бондарева, и «Июль 41 года» Г.Бак-ланова, и «Танки идут ромбом» А.Ананьева, имногие другие.

А у В.Курочкина в «Товарищах офицерах»снова уже знакомое нам: «А у Малешкинаопять пилотка задом наперёд… Куда толькосмотрят дежурный и помкомвзвода?» [3]. Ку-рочкин не изменяет своего героя: ни его ха-рактер, ни мельчайшие детали, привычки,уже знакомые нам по повести «На войне какна войне», что делает образ Малешкина це-лостным. Попав на фронт, он остаётся тем жепростым, бесхитростным пареньком. Мыузнаём его сразу: даже если бы Курочкин неназвал фамилии Малешкин, герой уже живётсам по себе и второго такого нет.

Пашка Теленков совсем другой. Эту раз-ницу в их характерах, воспитании, мыслях,мечтах Курочкин всё время подчёркивает.Теленков — круглый отличник, его портретвисит на доске почёта, он уверен в себе, уме-ет командовать, знает, у кого попросить та-баку или горсть изюма, его уважают.

Здесь есть и свой Сергачёв — старшинаГорышин, которого в батарее прозвали Го-рышечем, а Пашка Теленков и вовсе называетего Змеем Горынычем. Он постоянно приди-рается к 14-й батарее, особенно к Теленковуи Малешкину.

Несмотря на то что женские персонажине принимают участия в повести, о них ду-



мают, вспоминают, говорят, о них читаютписьма, из-за девушки чуть не назреваетдрака, но будущие офицеры тут же мирятся:

«— Я знаю, — продолжал Баранов, — тыне можешь забыть тот дурацкий случай, когдая ушёл с той девчонкой… Верно?

Валька Баранов попал в точку… Теленковпромолчал. Баранов засмеялся…

— Так её тоже от меня увели на второйдень. И увёл-то такой сопливый курсант изпехотного училища…

Теленков не мог сдержаться, чтоб неулыбнуться» [3].

Курочкин здесь также широко используетиронию, тем самым придавая лёгкость пове-ствованию, акцентируя внимание на юностисвоих героев. Несмотря на постоянный голоди тяжёлые условия, они шутят, смеются, ссо-рятся из-за девушек; нет гнетущего осозна-ния тяжести предстоящей отправки на фронт,напротив, им по молодости хочется попастьтуда поскорее, совершить подвиги, они за-видуют побывавшим на фронте, они ещё невидели реальности войны. Эти качества свое-го поколения, поколения фронтовиков, писа-телю удалось показать очень точно.

Курочкин мастерски рисует характерысвоих героев, при помощи всё той же ирониии точных деталей создавая яркие образы.

Буквально в нескольких предложениях онрассказывает о судьбе героя: «Кличку Птоло-мей он получил, как только появился в учили-ще. И не столько за свой вид, сколько за своипричуды. В первые дни учёбы вместо уставови наставлений он читал на занятиях Спенсерас Гегелем. Сперва ему за это дали пять сутокпростого ареста, потом десять — строгого.Но “губа” не отучила его от страсти к филосо-фии» [3].

Очень точно, детально переданы быт кур-сантов, правила, расписание, обязательнаяпесня по дороге в столовую, содержимое по-сылки из дома, вид красного уголка и прочее.Эти молодые ребята всерьёз боятся, что ихмогут оставить командирами в училище, как,например, Теленкова.

Четырнадцатая батарея строит свинар-ники и полет просо, когда наконец-то прихо-дит долгожданный приказ о присвоении офи-церских званий и отправке на фронт. На томи обрывается то ли рассказ, то ли недопи-санная повесть, а может, и часть романа.Ведь, как мы видим, уже знакомые образыраскрываются перед нами, что говорит о свя-занности произведений «Товарищи офице-ры» и «На войне как на войне»: в них схожиетемы, проблемы, сохранена даже сама инто-нация повести «На войне как на войне».

Творчество писателя В.Курочкина содер-жит богатый материал для исследователей.Вероятно, ещё немало открытий ждёт наспри обращении к его произведениям, кото-рые несправедливо долгое время находилисьв тени и, появляясь теперь, меняют нашепредставление не только о творчестве за-мечательного писателя Виктора Курочкина,но и о литературном процессе того времени.


1. КОНЕЦКИЙ В.В. Памяти В. Курочкина.Эхо (вокруг и около писем читателей). —Спб.: Русско-Балтийский инф. центр«Блиц», 2001. — С. 130—142.2. КУРОЧКИН В. (В. Овсов. Статьи ифельетоны) // Вперёд (газета). — г. Пуш-кин. — 1953—1954. — № 16—152.3. КУРОЧКИН В. На войне как на войне.Повести, рассказы. — М.: Правда, 1990. 4. ГОРЫШИН Г. Пробиться к человеческимдушам… // Аврора. — 1977. — № 12. — С. 20.5. КУРОЧКИН В. Пастух. Рассказ // Ленинградская правда, 1952. — № 19. 6. КУРОЧКИН В. После концерта. Рас-сказ // Нева. — 1958. — № 3. — С. 81—85.7. КУРОЧКИН В. Маринка. Рассказ //Звезда. —1964. — № 2. — С. 91—93.

25



Обращение в средней школе к творчествуЛ.Н.Толстого — писателя, художника, мора-листа — задача сложная, но вполне решаемая.Особый интерес и споры вызывает роман«Война и мир» (1863—1869). Именно это про-изведение, создаваемое Толстым в пору

счастливой семейной жизни, принесло авторумировую известность. В нём слились воединовсе грани таланта Толстого. Тем более неле-по, а порой абсурдно звучит появившееся впоследнее время предложение исключить ро-ман «Война и мир» из практики школьного из-

учения. Это может свидетельствовать о значи-мости романа-эпопеи для формирования на-ционального сознания в эпоху кардинальныхперемен и утраты нравственных ориентиров1.

Роман «Война и мир» в традиционномшкольном изучении ориентирован в большей

КРУГЛЫЙ СТОЛ «ЖИВА ЛИ “ВЕЧНО ЖИВАЯ КЛАССИКА” И СОЗВУЧНА ЛИ ЕЙ СОВРЕМЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА?»

В ЯРОСЛАВСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ ПЕДАГОГИЧЕСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ ИМ. К.Д.УШИНСКОГО

ЛУЧЕНЕЦКАЯ-БУРДИНА Ирина Юрьевна — доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русской литературы ЯГПУ им. К.Д.Ушинского[email protected]

СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ПРОЧТЕНИЮРУССКОЙ КЛАССИКИ В ШКОЛЕ

Аннотация. Статья посвящена изучению на уроках литературы романа-эпопеи Л.Н.Толстого «Война и мир». В ней рассматриваются принципы,определяющие внутреннее единство произведения, предлагается интер-претация системы образов романа и нравственных проблем, поднимаемыхписателем.Ключевые слова: антитеза, всезнающий автор, нравственный идеал, ро-ман-эпопея, семантические оппозиции, система образов.

Abstract. The article is devoted to the study in of the L.N.Tolstoy novel “War andPeace”. It examines the principles that determine the internal unity of the work,suggests an interpretation of the novel’s images system and moral problemsraised by the writer.Keywords: antithesis, omniscient author, moral ideal, novel-epic, semantic op-positions, system of images.

1 В этом плане интересно суждение президента Российской академии образования Людмилы Вербицкой. В интервью агентству «Москва» она сообщила, что дети«не могут понять всей глубины» этих «философских произведений с серьёзными рассуждениями на разные темы». При этом она же считает, что Библию каждыйдолжен прочесть: «Это и духовно-нравственное воспитание, моральные основы. А значит, такой курс необходим». Видимо, госпожа Вербицкая полагает, что со-временный ученик «Войну и мир» понять не сможет, а прочитать 77 книг Библии, от Книги Бытия до Откровения Иоанна Богослова, ему под силу.

степени не столько на анализ текста, сколькона пересказ общеизвестных истин о «мыслинародной», о пути героев Толстого к народу,о дубе князя Андрея. Подобное одномерноеизучение обедняет Толстого, прогнозируетстереотипное и фрагментарное восприятиепроизведения. Нам представляется болеепродуктивным его изучение от анализа текстав целом к его интерпретации и осмыслениюконцепции романа.

Вектор изучения этого произведения взначительной степени определяется уровнемподготовленности класса и предпочтениямиучителя и учеников. Важно прояснить общиепринципы построения этой великой книги.При анализе текста необходимо определитьосновные принципы организации худо-жественного материала в романе и веду-щие семантические оппозиции. «Война имир» — эпически объёмное строение Тол-стого, во главе которого стоит всезнающийавтор. «Пространство всеобъемлющего ав-торского ума» [2] диктует иерархическийпринцип организации материала. Он пред-определяет общую композицию «Войны имира», в основе которой движение от войнык миру; от мира существующего к миру долж-ному, от человеческой конечности — к беско-нечности бытия, от хаоса — к гармонии. Цель-ность произведения предопределена пози-цией автора и организующей идеейТолстого. Его интересует воплощение в ро-мане «мысли народной вследствие войны1812 года». Таким образом, в единый «замо’к»художественной постройки сведены фило-софские, исторические, этические, психоло-гические проблемы. Разрешая их, Толстойсоздаёт произведение, в основе которогоответ на вопрос о пути от войны к миру. Приэтом важно обратить внимание учеников нато, что определяющим структурным принци-пом организации материала становится ан-титеза, которая пронизывает все уровни текс-та. В качестве ведущих семантических оппо-зиций возможно назвать следующие: мир —война, небо — земля, Запад — Восток. Учи-телю необходимо подчеркнуть, что эти оппо-зиции не только противопоставлены, но со-пряжены волею автора в нерасторжимое ху-дожественное единство [3].

Наряду с горизонтальной зоной истори-ческого среза движения с Запада на Востокв романе-эпопее существует вертикальнаяось, предполагающая приближение человекак нравственному идеалу. Нравственный иде-ал Толстого — идея мира и братского едине-ния людей в любви. Эта важнейшая тема ро-мана предполагает различные аспекты еёразработки. Идея мира и единства — внут-ренняя пружина движения в романе-эпопее.Противопоставленность войны миру, поискпути от войны к миру — важнейшая фило-софско-этическая проблема, разрешениекоторой заключается в обретении вселен-ского братства людей.

Учителю необходимо обратить вниманиена то, что «мысль народная» корректируетсяТолстым «мыслью семейной» и необходимодополняет её. Приверженность к дому, се-

мье — знак мира и укоренённости. Таким об-разом, категория рода и семьи становитсяважнейшей смысловой доминантой произве-дения. «Родовые гнёзда» Ростовых (интуи-тивное постижение мира), Болконских (ра-циональное освоение мира), Курагиных (за-воевание чужого мира) противопоставленыкак различные отношения к жизни.

Выясняя причины разъединения (войны)людей, Толстой использует сюжетную ситуа-цию столкновения миров. Семья Курагиных вромане представляет своеобразный «анти-мир». Это скорее родовая общность, нежелисемейное единство. Толстой подчёркиваетсалонный, ритуальный характер общения этихперсонажей вне пространства дома или се-мьи. При создании их родового портрета пи-сатель использует систему повторяющихсямотивов, подчёркивая поклонение искус-ственному, то, что он называет «призракомжизни» вместо жизни. Внешняя телесная кра-сота, присущая Курагиным, исчерпывает сутьобразов. Безжизненно прекрасна «античнаякрасота тела» Элен, равно как и её одинаковаяулыбка. Отражение наполеоновского типа со-знания у представителей этого рода проигры-

вается Толстым в сюжетных ситуациях столк-новения миров. Курагины, в представленииТолстого, обладают природным инстинктом,не освещённым нравственным чувством, иэто делает их сильными противниками «мирадолжного».

Толстой не однажды повторял, что «узелромана» — история увлечения Наташи Ана-толем. «Наполеоновское» как комплексчувств, убеждён писатель, должно быть по-беждено не только на поле сражения, но и вдушах любимых им персонажей. Опыт при-ближения Наташи Ростовой к Курагиным не-обходим в сюжете романа, а его итог законо-мерен, поскольку это сильнейшее искушениеиспытывает героиня на пути к «должномумиру» любви и семьи. Таким образом, и в ро-манической линии «Войны и мира» проигры-ваются сюжеты «большой войны» и обретениямира. Важно отметить фактическую завер-шённость линии рода Курагиных: Толстойрифмует эпизоды неожиданной смерти Эленв Петербурге с известием о Бородинскойбитве; Анатоль, любующийся своей красотой,изуродован при Бородине; князь Василий впредпоследней главе романа возникнет как



Д.А.Шмаринов. Илл. к роману-эпопее Л.Н.Толстого «Война и мир». «Да, здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны». 1953

эпизодический персонаж («трогательный,добрый и жалкий старик» [4, VII, c. 243]).

Сюжет столкновения миров не исчерпы-вает замысла Толстого. Выяснив причиныразъединения людей, он показывает путь к об-ретению мира. В художественной концепцииромана этот путь всегда связан с испытаниемлюбовью и смертью. В системе этических цен-ностей писателя отчётливо обнаруживаетсяпротивопоставление любви как чувства пред-почтения одного прочим и любви как состояниядуховного родства с миром. Физическая инравственная природа любви разведены наразные полюсы и художественно отражены воппозиции «телесное — духовное».

К постижению мира и безусловной сутивещей толстовские герои приходят через кри-зисные состояния. Чтобы обрести согласие —мир со Вселенной — герой должен пройтисвой путь, в основе которого движение от че-ловеческой изолированности, замкнутости,конечности — к идеалу всеобщего единения ибратства. Это движение в представлении пи-сателя затруднено раздором, враждой, со-блазнами. Сильнейшее искушение — чувствофизической любви. Толстой рассматривает вромане два возможных варианта жизненногоповедения своих героев: искушение ума пе-реживает князь Андрей, Пьер Безухов под-вержен искушениям сердца. Между этимиперсонажами — Наташа Ростова. Она постав-лена в особую близость к толстовскому идеалугармонического согласия с миром. В компо-зиции персонажей эта героиня оказываетсятем центром, к которому приближаются и ко-торым проверяются практически все герои.

Князь Андрей всегда ощущает дистанциюмежду собой и окружающими. Он рациональноосваивает мир и более рефлексирует по пово-ду жизни, нежели живёт. Преодоление «напо-леоновского комплекса» (замкнутости на себе)не исчерпывается для героя открывшимся не-бом Аустерлица (т. I, ч. III, гл. 16), но лишь про-гнозирует возможность дальнейшего развитияобраза (завистливый взгляд на землю — т. III,ч. II, гл. 36). «Берегись! — послышался испу-

ганный крик солдата, и, как свистящая на бы-стром полёте, приседающая на землю птичка,в двух шагах от князя Андрея, подле лошадибатальонного командира, негромко шлёпну-лась граната. <…> Ложись! — крикнул голосадъютанта, прилёгшего к земле. Князь Андрейстоял в нерешительности. Граната, как волчок,дымясь, вертелась между ним и лежащимадъютантом, на краю пашни и луга, подлекуста полыни. “Неужели это смерть?” — думалкнязь Андрей, совершенно новым, завистли-вым взглядом глядя на траву, на полынь и наструйку дыма, вьющуюся от вертящегося чёр-ного мячика. — “Я не могу, я не хочу умереть, ялюблю жизнь, люблю эту траву, землю, воз-дух…” — он думал это и вместе с тем помнил отом, что на него смотрят» [4, VI, c. 262]. При-ближение князя Андрея к Наташе тождествен-но открытию «совершенно чуждого для него,особенного мира, преисполненного каких-тонеизвестных ему радостей» [4, V, c. 219]. И всёже он оставался, комментирует Толстой, «чу-жим и страшным» [4, V, c. 234] для Ростовыхчеловеком. «Умственные постройки» Болкон-ского сталкиваются с естественной жизнью исудят её по рациональным законам: «главное,о чём ему хотелось плакать, была вдруг живосознанная им страшная противоположностьмежду чем-то бесконечно великим и неопре-делимым, бывшим в нём, и чем-то узким и те-лесным, чем был он сам и даже была она» [4, V,c. 220]. В его сознании по воле автора про-изойдёт примирение жизни со смертью, кото-рое выразится в постижении смысла началавечной любви: «Любовь есть жизнь. Всё, всё,что я понимаю, я понимаю только потому, чтолюблю. <...> Любовь есть бог, и умереть —значит мне, частице любви, вернуться к обще-му и вечному источнику» [4, VII, c. 69]. В этихразмышлениях князя Андрея сформулированаважнейшая философская проблема Толстого,вынесенная в сферу размышлений о жизни исмерти.

Путь «искушений сердца» Пьера Безуховапредставлен Толстым в ином ракурсе. В ес-тественной и сильной натуре этого героя лю-бовь первоначально обнаруживает себя какприродное чувство, прикрытое ритуальнойфранцузской фразой: «Je vous aime». ПутьПьера к Наташе сопровождает ощущениестыда за эту «чужую» фразу. По мнению Тол-стого, включённость персонажа лишь в сферуфизического чувства неизбежно приводит ккатастрофе. На сюжетном уровне это выра-жается в повторяющихся ситуациях бегствагероя от жены. К постижению глубинной сутиНаташи Ростовой, как это ни парадоксально,Пьера приближает опыт Бородинского поляи плен. Восстановление мира на новых осно-ваниях совершается под влиянием ПлатонаКаратаева. Много «попростевший» Пьер те-перь знал: «то самое, чем он прежде мучился,чего он искал постоянно, цели жизни, теперьдля него не существовало... Он не мог иметьцели, потому что он теперь имел веру... верув живого, всегда ощущаемого Бога... И вдругон узнал в своём плену не словами, не рас-суждениями, но непосредственным чувствомто, что ему давно уж говорила нянюшка: что

Бог вот он, тут, везде» [4, VII, c. 217]. Безликоеначало всемогущей любви, которое внушилКаратаев, Пьер обретёт в Наташе Ростовой.Он узнал Наташу и вместе с ней узнал неожи-данное и новое чувство «счастливого без-умия», когда «любовь переполняла его серд-це, и он, беспричинно любя людей, находилнесомненные причины, за которые стоилолюбить их» [4, VII, c. 243]. Подобное состоя-ние внутренней свободы и гармонии означа-ло для Толстого момент приближения к исти-не, к миру должного в сфере человеческихотношений.

Представленный в статье материал де-монстрирует одну из возможных интерпрета-ций произведения. Роман «Война и мир»столь многогранен, что при обращении к немунеизменно обнаруживается то, что ранееосталось не замечено. Показательно в этомотношении суждение о романе Андрея Бело-го: «Четыре раза с величайшей вниматель-ностью вчитывался я в “Войну и мир”. Четырераза я поражался вовсе новыми для меняштрихами. Передо мной четыре непохожихромана “Война и мир”» [1, c. 145]. В разныегоды поэта поражали то «всеобъемлющийохват событий», то «лирические вихри беско-нечно малых движений творчества», то дей-ствующие лица романа, тайники душ которых«оказались символами каких-то провиденци-альных черт души русской». Перечитав романв четвёртый раз, Белый увидел в Кутузове«средоточие всех эпических, лирических исимволических нитей романа; цветная радугатворческих переживаний в нём сливалась вбелый луч самой жизни Толстого» [1, c. 146].

Обращение к «Войне и миру» в школьномкурсе литературы означает лишь начало путиприобщения к разрешению нравственно-фи-лософских проблем, поднимаемых и решае-мых в русской литературе, начало пути фор-мирования духовно-нравственной личностии национального самосознания.


1. БЕЛЫЙ А. Лев Толстой и культура // О религии Льва Толстого. Сборник II. —М., 1912.2. ПОМЕРАНЦ Г.С. Открытость бездне.Этюды о Достоевском. — New York, 1989. —С. 76—77.3. См. об этом более подробно: ЛУЧЕНЕЦ-КАЯ-БУРДИНА И.Ю. Концепция войны инравственный идеал Л.Н.Толстого (на мате-риале романа-эпопеи «Война и мир») //Взаимодействие вуза и школы в преподава-нии отечественной литературы: материалымежрегиональной научно-практическойконференции. — Ярославль: Изд-во ЯГПУ,2006. — С. 30—37; ЛУЧЕНЕЦКАЯ-БУР-ДИНА И.Ю. «Война и мир» в художествен-ном осмыслении Л.Н.Толстого // Глагол.Методический журнал для учителей рус-ского языка. — Клайпеда (Литва). —2014. — № 11. — С. 45—62.4. Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 22 т. — М., 1978—1985. (Ссылки на это изданиедаются в тексте с указанием тома и стра-ницы.)

27


А.В.Николаев. Князь Андрей на Бородинском поле. 1971—1975

В 9—10 классах изучается литератураXIX века, и у школьников окончательно фор-мируется представление о литературной клас-сике и литературной традиции. Это последнийисторико-литературный курс, предшествую-щий собственно изучению Серебряного века,именно поэтому в центре внимания оказы-ваются самые сложные и вполне «профессио-нальные» вопросы, связанные с прослежива-нием традиций русской классики в литературерубежа веков. В литературе Серебряного века,несомненно, присутствует ярко выраженноепушкинское, лермонтовское, некрасовскоеначала, налицо и отдельные образные, тема-тические, мотивные и чисто технические схож-дения. Кроме того, многие поэты рубежа веков(Д.Мережковский, А.Белый, В.Брюсов, В.Ива-нов, И.Анненский, В.Ходасевич и др.) являют-ся авторами философских и литературовед-ческих работ, посвящённых классической ли-тературе. Именно поэтому при изученииклассической литературы XIX века в 9—10классах можно начать процесс подготовкиучащихся к осмыслению сложной литературыСеребряного века, которое им предстоит в 11классе. С другой стороны, интересной и ме-тодически продуктивной оказывается и другаястратегия: актуализация классического на-следия при изучении Серебряного века в 11классе. Данная работа может происходить вследующих формах:

1. Завершая изучение творчества каждогорусского писателя XIX века, учитель посвящаетпоследний этап урока анализу того, как про-явилась данная литературная традиция в твор-честве поэтов Серебряного века, или, анали-зируя творчество различных поэтов Серебря-ного века, учитель делает акцент на том,традиции каких писателей XIX века проявилисьв поэзии представителей рубежа веков: пуш-кинская традиция в творчестве М.Цветаевойи А.Ахматовой, лермонтовская традиция втворчестве Н.Гумилева, Г.Иванова, А.Блока,В.Брюсова, некрасовское начало в сборникеА.Белого «Пепел», тютчевский поэтическийопыт в восприятии русских символистов, «им-прессионизм» А.Фета в поэзии К.Бальмонта ит. д. Это может быть либо система домашнихзаданий, либо отдельный урок, посвящённый

данной теме. Ниже приводится перечень при-мерных вопросов, на которые учитель можеториентироваться при изучении некрасовскихтрадиций в книге А.Белого «Пепел»:

— Прочитайте следующие стихотворенияА.Белого из книги «Пепел»: «Отчаянье», «Де-ревня», «На рельсах», «Телеграфист», «Аре-станты», «Горе», «Из окна вагона», «Родина»из цикла «Россия»; «На откосе», «Предчув-ствие» из цикла «Деревня»; «На улице», «По-хороны» из цикла «Город»; «В темнице», «Вполях» из цикла «Безумие»; «Поповна», «Трой-ка» из цикла «Просветы»; «Бегство» из цикла«Горемыки». Прослеживается ли ориентацияБелого на некрасовскую традицию на уровнезаглавий циклов и отдельных стихотворений?

— Какие строки Некрасова выбирает Бе-лый в качестве эпиграфа к своему сборнику?Почему именно они становятся для Белого«литературным маяком»?

— Как бы вы определили жанр «Пепла» —набор отдельных стихотворений или цельнаяпоэма с особым внутренним единством? Как

в жанровом плане оказываются связаны А.Бе-лый и Н.Некрасов?

— К какой известной некрасовской поэмеобращают нас стихотворения из цикла «Рос-сия»? В чём сходство и различие в трактовкеНекрасовым и Белым темы железной дороги?Удаётся ли Белому занять «чисто некрасовс-кую» позицию, войти в судьбу другого чело-века-жертвы, войти в его положение, слитьсяс ним, разделить его страдания? Подтверди-те свой ответ анализом одного из «железно-дорожных» стихотворений А.Белого.

— С какой целью А.Белый стремится ксюжетной разработке темы? Что оказываетсяболее важным для поэта — некрасовское тя-готение к действиям, динамика событий илиразвитие определённых мотивов? Выделитеосновные мотивы цикла «Россия». Где Белыйследует за Некрасовым, а где отходит от не-красовской традиции?

— Сопоставьте лирических героев Не-красова и Белого. Какой социальный статусполучает лирический герой Белого в сборни-



БОЛДЫРЕВА Елена Михайловна — доктор филологических наук, доцент кафедры русской литературы ФГБОУ ВО «Ярославский государственный педагогический университетим. К.Д.Ушинского»[email protected]

РУССКАЯ КЛАССИКА В ЗЕРКАЛЕ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

Аннотация. Статья посвящена изучению поэзии Серебряного века и про-слеживанию традиций русской классики в литературе рубежа веков.Автор представляет систему аналитических и творческих заданий, целькоторой — подготовка к изучению литературы рубежа веков в 9—10 классахи актуализация классического наследия при изучении Серебряного векав 11 классе. Ключевые слова: литературная классика, литературная традиция, литера-туроведческая интерпретация, сопоставительный анализ, лирический герой.

Abstract. The article is devoted to the study of the Silver Age poetry and thetracing of the traditions of Russian classics in the literature of the turn of the cen-tury. The author presents a system of analytical and creative assignments, thepurpose of which is to prepare students for the study of the literature of thisperiod in 9—10th grades and the actualization of the classical heritage in thestudy of the Silver Age in the 11th grade.Keywords: literary classics, literary tradition, literary interpretation, comparativeanalysis, lyrical hero.

И.С.Бокарёв. Портрет Н.А.Некрасова. 1984А.А.Тургенев. Портрет Андрея Белого. 1909

ке «Пепел»? В чём сходство и различие трак-товки Некрасовым и Белым феномена стран-ничества? Сохраняется ли у Белого лириче-ский адресат, свойственный большинству не-красовских стихотворений?

— Сопоставьте цикл «Деревня» и некра-совскую поэму «Коробейники», выделите ос-новные сюжетные соответствия. Какие героиоказываются в центре внимания Белого? Какони соотносятся со своими «двойниками» изстихотворений Некрасова?

— Каким размером написана большаячасть стихотворений сборника «Пепел»? Каксвязь книги Белого с Некрасовым осуществ-ляется на уровне строения стиха?

— Каким предстаёт перед нами в сбор-нике «Пепел» отношение А.Белого к России,её настоящему и будущему? В каком случаемироощущение Белого оказывается ближенекрасовскому?

— Чем привлекает А.Белого фигура Н.Не-красова? Он ценен более как специфическинародный, крестьянский поэт или как ориги-нальное явление национальной жизни?

2. В процессе изучения творчества рус-ских писателей, которое стало предметом ли-тературоведческой рефлексии поэтов рубежавеков, можно использовать в качестве одногоиз вариантов интерпретации фрагменты по-добных статей и исследований. Материаломдля данного вида работы в первую очередьмогут послужить исследования Д.С.Мереж-ковского «Толстой и Достоевский» (1901—1902), «Гоголь и чёрт» (1906), «М.Ю.Лермон-тов. Поэт сверхчеловечества» (1909), статьиИ.Ф.Анненского «Символы красоты у русскихписателей», «Юмор Лермонтова», «Проблемагоголевского юмора», «Достоевский до ката-строфы», «Умирающий Тургенев», «Драма на-строения: “Три сестры”» (1905), «Эстетика“Мёртвых душ” и её наследье» (1909), работыА.Белого из книги «Луг зелёный» и В.Брюсова«Далёкие и близкие», эссе В.Ходасевича изцикла «От Державина до Чехова» и др. Пред-лагая школьникам различные концепции твор-чества писателей-классиков, выработанныеписателями рубежа веков, необходимо нетолько преследовать чисто информативные

цели, но и обратить внимание на особенноститой или иной литературоведческой стратегии,поскольку каждый поэт Cеребряного века ви-дит в творчестве классиков что-то своё, близ-кое собственной индивидуальности, и потомувыявление общей логики интерпретации поз-волит в дальнейшем сделать выводы о худо-жественном видении мира авторов этих ис-следований.

3. Даже при самом беглом взгляде наоглавления стихотворных сборников рубежавеков становится очевидным почти букваль-ное повторение названий многих стихотво-рений поэтов XIX века. И это не простое слу-чайное совпадение — многие поэты созна-тельно ориентировались на классическиеобразцы и предлагали свою интерпретациюклассической темы. Зачастую строки из про-изведений классиков становились эпигра-фами стихотворений поэтов Cеребряноговека. В связи с этим третий вид работы надпоэзией Cеребряного века — это выполне-ние учениками сопоставительного анализадвух стихотворений (поэта-классика и поэтарубежа веков) с целью выявления смысловыхи стилистических схождений и расхождений:«Кинжал» М.Лермонтова и «Кинжал» В.Брю-сова, «Тройка» Н.Некрасова и «Тройка» А.Бе-лого, «Silentium!» Ф.Тютчева и «Silentium»О.Мандельштама, «Это утро, радость эта…»А.Фета и «Ангелы опальные…» К.Бальмонта,«Памятник» А.Пушкина, В.Брюсова и В.Хода-севича, «Памятник» А. Пушкина и «Моя тоска»И.Анненского, «Поэт и толпа» А.Пушкина,«Поэт и гражданин» Н.Некрасова и «Юномупоэту» В.Брюсова, «Поэту» А.Пушкина и«Поэту» В.Брюсова, «Я помню чудное мгно-венье…» А.Пушкина и «О доблестях, о подви-гах, о славе…» А.Блока, «Узник» А.Пушкина и«Узник» К.Бальмонта, «Люблю грозу в началемая…» Ф.Тютчева и «Майская гроза» И.Ан-ненского, «Демон» М.Лермонтова, А.Пушки-на и И.Северянина, «Последняя любовь»Ф.Тютчева и «Последняя любовь» И.Северя-нина, «Сеятель» А.Пушкина, «Сеятелям»Н.Некрасова, «Сеятель» В.Брюсова и неза-конченное стихотворение В.Хлебникова «Явышел юношей, один…», «Выхожу один я надорогу» М.Лермонтова и «У земли» В.Брюсо-ва, «Русский язык» И.Тургенева и «Роднойязык» В.Брюсова.

Вопросы для сопоставительного анализа стихотворений«Памятник» А.С.Пушкина

и «Памятник» В.Я.Брюсова

— Оба поэта выбирают в качестве эпигра-фа для своего стихотворения строки Горация:у Пушкина — «Exegi monumentum» («Воздвигпамятник»), у Брюсова — «Sume superbiam…»(«Преисполнись гордости...»). Почему именноГораций становится для поэтов «источникомвдохновения»? Чем отличаются выбранныепоэтами творческие ориентиры?

— Обратите внимание на «качество» тогопамятника, который поэты выбирают длясебя (Пушкин — «памятник нерукотворный»,

29


Г.А.Травников. Портрет А.С.Пушкина. Предчувствие. 1999—2003 В.Серов. Портрет К.Д.Бальмонта. 1905

Брюсов — «памятник… из строф созвучныхсложен»). Какую память о себе стремятсяутвердить Брюсов и Пушкин?

— Как осмысляется поэтами понятие «на-род»? Какое отношение читателя к собствен-ному творчеству становится для поэтов же-ланным и необходимым? (Пушкин — «к немуне зарастёт народная тропа», «и долго будутем любезен я народу», Брюсов — «кричите,буйствуйте — его вам не свалить», «покорноповторят мой стих».)

— Какие сферы своей будущей извест-ности указывают поэты? Чем определяетсявыбор объектов для перечисления «будущихчитателей»? (Пушкин — «и гордый внук сла-вян, и финн, и ныне дикий тунгус, и друг сте-пей калмык», Брюсов — «и станов всех бойцы,и люди разных вкусов», «в каморке бедняка иво дворце царя», «в садах Украйны», «к пред-дверьям Индии», «и немец, и француз».)

— Какие аспекты своего творчества поэ-ты считают наиболее важными, за какие«поэтические деяния» они хотят быть «лю-безными народу»? (Пушкин — «чувства доб-рые я лирой пробуждал… в мой жестокий веквосславил я свободу и милость к падшимпризывал», Брюсов — «за многих думал я, завсех знал муки страсти, но станет ясно всем,что эта песнь – о них».)

— Сопоставьте финальные строфы обоихстихотворений. Чем обусловлено провозгла-шаемое поэтами равнодушие к земной сла-ве? (Пушкин — «веленью Божию, о муза,будь послушна», Брюсов — «венчай моё чело,иных столетий Слава, вводя меня в всемир-ный храм».)

— Каков, по мнению Пушкина и Брюсова,высший критерий творчества?

Вопросы для сопоставительного анализа стихотворений

«Узник» А.С.Пушкина и «Узник» К.Д.Бальмонта

— Как по сравнению с Пушкиным пере-осмысляется у Бальмонта значение слова«узник»? У кого из поэтов понятие «лишениесвободы» предстаёт в обобщённом, универ-сальном смысле, а у кого оно конкретизиру-ется и предстаёт в виде материальных знаков«несвободы»?

— Кто становится у Пушкина и Бальмонтаспутниками узника? Чем обусловлен выборподобного «лирического двойника»?

— Сопоставьте метрическую организа-цию стихотворений: попробуйте определитьстихотворный размер у Пушкина и у Баль-монта и сделать вывод о том, в какой мереметрический «аккомпанемент» соответствуеттеме стихотворения.

— Как описывается «царство свободы»,которого лишён узник, в обоих стихотворе-ниях? В чём различие идеалов, к которымстремятся лирические герои стихотворений?

— Сопоставьте призывы спутников лири-ческого героя, обращённые к узнику. Как реа-лизуется в них эмоциональная доминантаобоих стихотворений?

— Что становится у обоих поэтов наибо-лее важным предметом описания: своё собст-венное внутреннее состояние или судьба«двойника» — птицы? Как соотносят оба поэтасебя со своими лирическими спутниками?

— Как бы вы определили поэтическуюидею обоих стихотворений? В чём особенностьинтерпретации каждым поэтом темы узника?

4. У поэтов рубежа веков встречаетсямного стихотворений, посвящённых поэтам-классикам, представляющих своего рода об-разный эквивалент личности и творчества по-эта, а также стихотворения о тех или иныхпроизведениях писателей XIX века. Эти сти-хотворения могут прозвучать на уроках, воз-можно и выполнение учениками заданий насопоставительный анализ разных поэтиче-ских версий личности и творчества писателейXIX века: А.С.Пушкин — И.Северянин. «Лю-бовь! Россия! Солнце! Пушкин!», А.Блок.«Шаги Командора», «Пушкинскому дому»,А.Ахматова. «Пушкин», «В Царском Селе»,В.Брюсов. «Три кумира», «К Петрограду», «Ва-риации на тему “Медного всадника”», М.Куз-мин. «Пушкин»; М.Ю.Лермонтов — В.Брюсов.«К портрету М.Ю.Лермонтова», К.Бальмонт.«К Лермонтову», «Лермонтов», М.Кузмин.«Лермонтову»; Л.Н.Толстой — А.Белый. «ЛьвуТолстому»; Ф.Н.Тютчев — О.Мандельштам.«Дайте Тютчеву стрекозу…», К.Бальмонт.«Тютчев»; А.А.Фет — К.Бальмонт. «Фет» и т. д.

5. После изучения творчества того илииного русского писателя XIX века учащимсясреди прочих предлагаются темы, озаглав-ленные цитатами из стихотворений или ста-тей поэтов Серебряного века:

— «Наша память хранит с малолетствавесёлое имя: Пушкин» (А.Блок);

— «Он — жрец, и он весёлый малый, про-рок и страстный человек» (М.Кузмин. «Пуш-кин»);

— «Способность Пушкина перевопло-щаться, переноситься во все века и народысвидетельствует о могуществе его культур-ного гения» (Д.Мережковский);

— «Красота для Пушкина была что-то са-модовлеющее и лучезарно-равнодушное клюдям» (И.Анненский);

— «Пушкин не дорожил народной любо-вью, потому что не верил в неё» (В.Ходасевич);

— «К земле и людям равнодушен, привя-зан к выбранной судьбе, одной тоске своейпослушен, ты миру чужд, и мир — тебе»(М.Кузмин. «Лермонтову»);

— «Лермонтов любил жизнь без экстазаи без надрыва, серьёзно и целомудренно»(И.Анненский);

— «В полёте на воссоединение с целым,в музыке мирового оркестра, в звоне струн ибубенцов — родилось дитя Гоголя. Этого ре-бёнка назвал он Россией» (А.Блок);

— «Гоголь есть сочетание начала дер-жавинского с началом пушкинским» (В.Хо-дасевич);

— «Нестерпимого блеска песнь Гоголя; исвет этой песни создал новую, лучшую зем-лю» (А.Белый);

— «Провидец будущего и прошлого за-рисовал настоящее, но вложил в него ка-

кую-то нам неведомую душу» (А.Белый оН.Гоголе);

— «В жизни, как в творчестве, он (Гоголь)не знал меры, не знал предела» (В.Брюсов);

— «Красота у него (Тургенева) непре-менно берёт, потому что она — самая под-линная власть» (И.Анненский);

— «Некрасовские стихи легко узнать безподписи: у него своё лицо» (В.Брюсов);

— «Лев Толстой есть антипод, совершен-ная противоположность и отрицание Пушкинав русской литературе» (Д.Мережковский);

— «Он (Достоевский) знает самые сокро-венные наши мысли, самые преступные же-лания нашего сердца» (Д.Мережковский);

— «То цинически-вызывающая, то злоб-но-расчётливая, то неистово-сентименталь-ная, красота почти всегда носила у Достоев-ского глубокую рану в сердце» (И.Анненский);

— «Один глаз его (Достоевского) как бысозерцает солнце… другой глаз его видит ог-ромные тени, вызывающие в нём эпилепсию»(А.Белый).

6. Самой сложной формой работы яв-ляются самостоятельные научные исследо-вания (доклады), посвящённые разным ва-риантам интерпретации творчества писателяXIX века поэтами Серебряного века: ПушкинАхматовой и Пушкин Цветаевой; Гоголь Ме-режковского, Брюсова, Блока, Белого, Ан-ненского и Ходасевича; Достоевский Мереж-ковского и Достоевский Анненского; Лер-монтов Анненского, Брюсова и Бальмонта;Толстой и Достоевский Мережковского; Тют-чев и Фет Бальмонта и Брюсова; Толстой Ме-режковского и Белого; «Толстой и Достоев-ский» В.Иванова и Д.Мережковского; ЧеховХодасевича и А.Белого.

Выполнение подобного рода литерату-роведческих исследований требует предва-рительного пояснения учителя:

а) понятие «интерпретация» обозначаетопредёленный вариант толкования текста;

б) при знакомстве с тем или иным писа-телем или поэтом мы чаще всего имеем делос различными интерпретациями их творче-ства, предложенными разными литературо-ведами, каждый из которых воспринимаетобъект своего анализа через свою собствен-ную призму, и потому один и тот же писатель,как бы отражаясь в разных зеркалах, «пре-вращается» всякий раз в своего нового«двойника»;

в) в процессе чтения статей писателейСеребряного века, посвящённых тому илииному классику XIX века, важно выявить, что вхудожественном мире писателя становитсяосновополагающим для интерпретатора, ка-кие свойства его личности и творчества ока-зываются доминантными;

г) важно попытаться объяснить, чемопределяются особенности каждого вариан-та интерпретации.

Таким образом, предложенная системаработы позволяет решить одновременно двеважные образовательные, воспитательные иразвивающие задачи. С одной стороны, этопропедевтическая подготовка к изучению Се-ребряного века в 11 классе, когда в литера-



турном курсе 9—10 классов происходит по-степенное накапливание материала, все ос-новные закономерности поэзии Серебряноговека рассматриваются на эмпирическом уров-не, «выводятся» из конкретных текстов безитогового теоретико-литературного осмыс-ления, а в 11 классе, когда изучение поэзиирубежа веков как определённого этапа в ис-

торико-литературном процессе уже заплани-ровано программой, новые знания, попадаяна заранее подготовленную почву, не воспри-нимаются навязанными извне, а приобретаютсистематизирующий и обобщающий харак-тер, и изучение поэтики Серебряного векастановится не принципиально новым для уча-щихся знакомством с неизвестными ранее

закономерностями, не имеющими конкрет-ного подтверждения, а «узнаванием» ранееосвоенного материала и его осмыслениемуже на новом, качественно ином уровне. С дру-гой стороны, на завершающем этапе школь-ного литературного образования именно Се-ребряный век становится тем зеркалом, в ко-тором отражается «вечно живая классика».

31


«Читайте и перечитывайте классику!» —этими словами литературовед Игорь Волгинвсякий раз завершает «Игру в бисер» — за-мечательную просветительскую передачу, вы-ходящую на телеканале «Культура». В каждомвыпуске «Игры в бисер» известные учёные,писатели вместе с И.Волгиным обсуждаюткакое-либо произведение русской или миро-вой литературы. И каждый раз удивляешься,как неожиданно для зрителя по-новому пред-ставляется, казалось бы, хорошо знакомыйтекст, какие нюансы выходят на первый план,какие возможности для дальнейших наблю-дений и размышлений открываются. Видимо,всё дело в заинтересованном обсуждении егоучастников. Но ведь в «Игре в бисер» о клас-сике говорят специалисты, а в школе мы бе-седуем о ней с детьми…

Читают ли дети классические произведе-ния? Что они в них понимают? Какие текстыдолжны быть обязательно включены в про-грамму литературного образования школьни-ков? Все эти вопросы возникли не сегодня,хотя последние полгода педагогическая об-щественность особенно активно и эмоцио-нально обсуждает «проблему Толстого и До-стоевского в школе», вызванную высказыва-нием президента Российской академииобразования (РАО), заместителя председателяОбщества русской словесности Л.А.Вербицкойв интервью Агентству городских новостей«Москва»: «Я, например, абсолютно убеждена,что из школьной программы “Войну и мир”Л.Толстого, а также некоторые романы ФёдораДостоевского нужно убрать. Это глубокие фи-лософские произведения, с серьёзными рас-суждениями на разные темы. Не может ребё-нок понять всей их глубины. Споры идут, но витоге появятся рекомендации Общества рус-

ской словесности» [1]. Действительно, трудноне согласиться с тем, что школьник не сможетпонять «всей глубины» этих произведений, нозначит ли это, что ребёнка надо просто изба-вить от них вместо того, чтобы попытаться по-стичь вместе с ним хотя бы некоторые аспектывеликих книг? По отношению к русской клас-сике вопросы: «Понял школьник Толстого илиТургенева?», «Правильно он их понял илинет?» — вообще не должны, на наш взгляд,ставиться. Эти книги нужно читать (пусть дажене целиком, а фрагментами, как это делаютмногие ребята), их нужно обсуждать, потомучто в таких романах, как «Война и мир», всёважно, что бы ни открыл для себя ученик.

В течение вот уже 25 лет я работаю в шко-ле, и так получилось, что всегда беру ребят с10 класса. На первом уроке в процессе зна-комства предлагаю ученикам ответить на во-просы небольшой анкеты, чтобы можно быловыяснить, каковы их читательские предпочте-ния, да и просто любят ли они читать. Отвечаяна вопросы: «Каких писателей вы можете на-звать любимыми?», «Какие книги считаете обя-зательными для прочтения к 16—17-летнемувозрасту?», ребята часто называют М.Ю.Лер-монтова («Герой нашего времени»), А.С.Пуш-кина («Евгений Онегин»), Н.В.Гоголя («Ши-нель»). При этом в процессе работы на урокахлитературы порой выясняется, что школьник,указавший писателя в качестве любимого, акнигу назвавший обязательной, в действитель-ности эти произведения полностью в среднихклассах так и не прочитал. Как меня это злилов юные учительские годы. Зачем обманывать?Почему нужно называть любимым тот роман,который тобой не прочитан? Позднее, беседуяс учениками, поняла: ребята действительно некривили душой, отвечая на вопросы. Не про-

читали целиком по многим причинам: у кого-то не хватило времени на дочитывание, так какна уроках начали обсуждать другое произве-дение; кто-то и в самом деле не всё понял в ро-мане и пропустил сложные фрагменты. А на-звали любимыми потому, что каким-то седь-мым или девятым чувством десятиклассникивсё равно ощущают, что и «Герой нашего вре-мени», и «Евгений Онегин» — это литературанастоящая, великая, это те произведения, безпредставления о которых нельзя считать себясформировавшейся личностью. Даже еслидома самостоятельно прочитано лишь не-сколько страниц, на уроке обсуждались толькоизбранные фрагменты, общение ученика склассическим произведением всё равно со-стоялось, с этого времени у него есть к чемувозвращаться, над чем размышлять.

«Возвращение» к классическому произве-дению, изученному ранее на уроках, посто-янно должно организовываться самим учите-лем. В какой форме — выбирать нам. Читая иразбирая новые для учеников романы и пьесы,можно и нужно проводить сопоставление стеми, которые обсуждались прежде. Почемубы не воспользоваться тем опытом, которыйпредлагает ЕГЭ по литературе (задание 9)?Например, работая над эпизодами романаИ.А.Гончарова «Обломов», в которых авторизображает взаимоотношения барина и егокрепостного слуги Захара, вспомним, как вдругих произведениях русской классики былипоказаны взаимоотношения господина и кре-постного (ученики вспомнят при этом и фон-визинского «Недоросля», и «Горе от ума»А.С.Грибоедова, и «Капитанскую дочку»А.С.Пушкина, а порой и «Муму» И.С.Тургене-ва). Вернувшись к ранее изученным произве-дениям, вспомнив детали, ребята сильнее

ЛУКЬЯНЧИКОВА Наталья Владимировна —кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы ФГБОУ ВО «Ярославский государственный педагогическийуниверситет им. К.Д.Ушинского», учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 3 г. Ярославля[email protected]

ДИАЛОГ С КЛАССИКОЙ В ПРОЦЕССЕПОДГОТОВКИ К ИТОГОВОМУ СОЧИНЕНИЮПО ЛИТЕРАТУРЕ

Аннотация. В статье представлены размышления о необходимости регу-лярного возвращения к произведениям русской классической литературына уроках в старших классах, организации диалога школьников с классикой.Автор предлагает модель организации такого диалога в процессе подго-товки к написанию итогового сочинения.Ключевые слова: диалоговые технологии, изучение классики в школе,итоговое сочинение по литературе, урок-антология.

Abstract. The article presents thoughts on the need to regularly come back tothe Russian classical literature at lessons in the high school and shows how toorganize a “dialogue” between students and classic literature. The author pro-poses a model for organizing dialogue in the process of preparing for the finalessay writing.Keywords: dialogue technologies, study of classics in school, final essay, les-son-anthology.

осознают, что ощущение себя «рабом», «ве-щью», не равным господину человеком — этовсегда драма, даже в тех случаях, когда внеш-не вроде бы всё благополучно, когда есть ис-кренняя привязанность.

«Возвращение» к произведению, осмыс-ление его с точки зрения нового опыта можетсостояться и при подготовке к итоговому со-чинению. Мы не будем здесь говорить о том,какие сложности принесло в предвыпускноесостояние школьника сочинение как формаитоговой аттестации, какие задачи и сверхза-дачи оно призвано решать, какие дискуссииразгорелись на фоне его возврата в школу,мы лишь попробуем продемонстировать мо-дель, которую можно использовать в процес-се работы со старшеклассниками. Опыт ра-боты со старшеклассниками свидетельствуето том, что даже те ученики, которые много иактивно читают произведения современныхотечественных либо зарубежных авторов, принаписании сочинения всё же часто обращают-ся к классике. «Капитанская дочка» А.С.Пуш-кина пользуется при этом особой популяр-ностью. Мы можем морщиться при проверке:«Вот, очередной Петруша Гринёв!» Но следу-ет, видимо, признать: настоящая, большаялитература не оставит равнодушным никого,станет поводом для размышлений.

Систематически проводя уроки подго-товки к написанию итогового сочинения, мыиспользуем несколько форм занятий, и однаиз них — урок-антология. Мы использовалиназвание «антология», потому что на урокебудем вместе с ребятами составлять «сбор-ник» тематически связанных между собойпроизведений (или их фрагментов) разныхавторов. Полагаем, что такая форма можетбыть интересна учителям и школьникам, по-тому что не только предоставляет возмож-ность набрать достаточное количество ли-тературного материала для наблюдений ииспользования в сочинении, но и позволяетвернуться к уже изученным произведениям,рассмотрев те проблемы, которые на урокахне затрагивались, или осознав их с точкизрения нового опыта. Кроме того, урок-ан-тология помогает увидеть, как традиции рус-ской классической литературы трансфор-мируются в произведениях литературы со-временной, способствует установлениюсвязей между явлениями литературногопроцесса. Рассмотрим этапы работы на уро-ке-антологии [2]:

1. Предварительная подготовка. В началеучебного года (когда формулировки темати-ческих направлений этого года становятсяизвестными) даём ученикам задание подо-брать из произведений русской классики,ранее изученных в школе, фрагменты, на ма-териале которых можно было бы раскрытькаждое из заявленных направлений. В тече-ние первой учебной четверти каждый один-надцатиклассник подберёт не менее пяти от-рывков по количеству направлений. Передуроком ученик сделает краткий анализ вы-бранного фрагмента (эпизода), показав спе-цифику решения заявленной в тематическомнаправлении проблемы автором текста.

2. Работа на уроке. На первой части за-нятия учитель предоставляет слово трём иличетырём ученикам, которые по очереди зна-комят класс с выбранными эпизодами, фор-мулируя основную проблему и обращая вни-мание остальных ребят на особенности еёрешения. Поскольку звучат, как правило,фрагменты из ранее изучавшихся, а значит,знакомых всем текстов, ученики подключают-ся к их обсуждению, но при этом открываютдля себя новые аспекты темы. Таким образоммы закладываем основу будущей антологии,включающей ряд произведений по заявлен-ному направлению. В процессе обсужденияребятам нужно сделать записи в тетради.

3. Вторая часть урока. Здесь в диалогболее активно включается учитель, потомучто он предлагает дополнить антологию неизученными ранее произведениями авторовХIХ—XXI веков, раскрывающих данную тему.Это позволит не только расширить круг чте-ния учащихся, но и сформировать их пред-ставления о динамике литературного про-цесса. На уроке читаются и обсуждаются

два-три небольших по объёму рассказа илистихотворения. Итогом занятия станет со-ставление антологии.

4. Продолжение составления антологии впроцессе самостоятельной работы. Школь-ники вывешивают на стенд в классе форму-лировки всех предлагающихся в этом учебномгоду направлений, под этими формулировка-ми начинаем составление списка произведе-ний (фрагментов), прочитанных ребятами са-мостоятельно, которые можно использоватькак литературный материал в сочинении. Нуж-но указать автора, название произведения(если это фрагмент — главу, часть), сделатькраткий комментарий. Эти списки может по-мочь пополнить и сам учитель.

Таким образом, к дню написания итого-вого сочинения у учеников накапливается со-лидная антология по каждому направлению.

Представим ход работы над направлени-ем «Разум и чувства» в процессе проведенияурока-антологии. Перед проведением урокапознакомим учеников с комментариями к на-правлению, которые предложены разработ-



Великий князь Николай Александрович в роли Евгения Онегина, великая княгиня Елизавета Фёдоровна в роли Татьяны Лариной. Фото

чиками и опубликованы на сайте Федераль-ного института педагогический измерений(ФИПИ) («Направление предполагает разду-мье о разуме и чувстве как двух важнейшихсоставляющих внутреннего мира человека,которые влияют на его устремления и по-ступки. Разум и чувство могут быть рассмот-рены как в гармоническом единстве, так и всложном противоборстве, составляющемвнутренний конфликт личности. Тема разумаи чувства интересна для писателей разныхкультур и эпох: герои литературных произве-дений нередко оказываются перед выбороммежду велением чувства и подсказкой разу-ма» [3]), — и обозначим ключевые моментыэтого комментария. Вместе с учениками по-пробуем сформулировать возможные темыдля сочинения. Предложим, например, такиеформулировки: «Разум — счастливый дар че-ловека или его проклятие?», «Я жить хочу,чтоб мыслить и страдать…» (А.С.Пушкин),«Разум и чувства — две силы, равно нуждаю-щиеся друг в друге» (В.Г.Белинский). Напо-минаем школьникам о необходимости вы-полнить анализ выбранных ими для раскры-тия темы в рамках данного направленияфрагментов литературных произведений,чтобы озвучить это на уроке.

Для начального этапа урока ученики вы-брали следующие произведения русской клас-сики: «Евгений Онегин» А.С.Пушкина (эпизодобъяснения Онегина с Татьяной (глава 4, стро-фы XII—XVI) и письмо Онегина Татьяне (гла-ва 8), «Отцы и дети» И.С.Тургенева (глава XXVI-II), «Война и мир» Л.Н.Толстого (том 3, часть 3,глава XVI — эпизод с подводами).

Анализируя эпизоды «Евгения Онегина»,ученик обратил внимание на то, как в сценеобъяснения с Татьяной герой, стараясь дока-зать девушке, что он не способен испытыватьчувства, важные для каждого человека, не-вольно проговаривается, вспоминает про-шлое, когда чувства владели его душой («Онав волненье привела давно умолкнувшие чув-ства», «Мечтам и годам нет возврата…») [4].Видимо, было время в жизни Онегина, когдаи он думал о семье, о близком человеке ря-дом («Когда б мне быть отцом, супругомсчастливый жребий повелел…»), да и Татьянаему нравится, кажется не похожей на другихсветских барышень. Почему же Евгений такнастойчиво внушает себе и ей: «Что можетбыть на свете хуже семьи, где беднаяжена...»? Онегин ещё совсем молодой чело-век, почему же он отвергает чувства? Можетбыть, в своей петербургской жизни уже ис-пытал такие разочарования, что решил длясебя: жить следует, только руководствуясьразумом. В своём сообщении школьник со-поставляет монолог Онегина с содержаниемего письма, отмечая, что в письме герой неможет скрыть своих чувств, они побеждаютразум. Можно ли назвать спокойного, сле-дующего велению разума героя счастливым?Может быть, он гораздо счастливее в тот мо-мент, когда мучается от любви, жалеет о про-шлом? Эти вопросы поднимаются на уроке.

Из романа «Отцы и дети» ученица выбра-ла заключительную главу, в которой Тургеневговорит о том, как сложилась судьба героевпосле смерти Базарова. Особое внимание всообщении обращается на то, что по-настоя-

щему счастливы оказываются те герои рома-на, которые способны чувствовать. СчастьеНиколая Петровича и Фенечки тихое, спо-койное; они живут, окружённые детьми, лю-бят друг друга, всех близких («Федосья Ни-колаевна после мужа и Мити никого так необожает, как свою невестку…») [5], радуютсяи трудятся. Анна Сергеевна, прекрасная иумная, но словно боящаяся чувствовать, вы-шла замуж «не по любви, но по убеждению...».Будет ли она счастливой? Тургенев вроде быдопускает это: «Они живут в большом ладудруг с другом и доживутся, пожалуй, досчастья… пожалуй, до любви». Но неуверен-ность сквозит в этом предположении: навер-ное, не могут чувствовать себя счастливыми«холодные» люди.

Ученица обратилась к эпизоду романа«Война и мир», в котором Ростовы отдаютподводы, чтобы вывезти из Москвы раненых.Это один из самых трогательных эпизодовпроизведения, в котором чувства одерживаютверх над разумом. Разум требует, чтобы почтиразорённые Ростовы взяли с собой, покидаястолицу, как можно больше вещей. И стараяграфиня всё же пытается прислушаться к го-лосу разума. Но это были бы не Ростовы, еслибы они увезли мебель, но оставили на про-извол судьбы людей, которые защищали Рос-сию. И граф, и Петя, и особенно Наташа готовы«отдать все подводы под раненых» [6]. «Этогадость! Это мерзость!» — Наташа никогда такне разговаривала с любимой мамой, а сейчас«с изуродованным злобой лицом» позволяетсебе это. Но старая графиня понимает, какиечувства в это время испытывает её дочь, ува-жает её чувства, да и самой матери стыдно зато, что в какой-то момент она оказалась такойрасчётливой. «Яйца… яйца курицу учат… —сквозь счастливые слёзы проговорил граф иобнял жену, которая рада была скрыть на егогруди своё пристыженное лицо».

Обсуждая предложенные фрагменты, уче-ники отмечают, что в произведениях русскойклассики только человек, способный чувство-вать, переживать, страдать, может быть счаст-ливым. Кроме того, мы обратили внимание нато, что палитра чувств, изображённых в рома-нах великих писателей, очень разнообразна.После обсуждения принимаем решение овключении этих фрагментов в антологию.

На следующем этапе урока мы предлага-ем школьникам познакомиться с произведе-ниями, которые могут помочь в раскрытиитемы в рамках выбранного тематическогонаправления. Выбираем два произведениясовременной отечественной литературы, на-писанные Борисом Петровичем Екимовым(рассказ «Говори, мама, говори…» и повесть«Предполагаем жить»). После очень краткогосообщения учителя о писателе рассказ «Го-вори, мама, говори…» читаем на уроке цели-ком, обсуждаем, вспоминаем, в каких ещёпроизведениях авторы изображали одиноче-ство старого человека. Ученики вспоминаютрассказ К.Г.Паустовского «Телеграмма». Ука-зываем, какие детали говорят о любви старойКатерины к своему дому, к хутору и особеннок дочери. Ещё раз перечитываем диалог ма-

33


А.П.Гурьева. Илл. к рассказу Б.Екимова «Говори, мама, говори». 2008

тери с голосом из радиоприёмника. Ученикиговорят о том, как важно успеть услышатьблизкого человека, не закрыться от него рас-чётами: «Мама, говори, пожалуйста, конкрет-ней. О себе, а не о черномяске. Не забывай,что это — мобильник, тариф. Что болит?Ничего не сломала?»

Повесть «Предполагаем жить» достаточновелика по объёму, на уроке нет времени начтение текста целиком, поэтому делаем обзорпроизведения, знакомим учеников с героя-ми — семьёй Хабаровых, а читаем один изфрагментов. Что делает людей счастливыми?Б.Екимов изображает очень успешных, со-стоятельных героев (мать молодого аспирантаИльи, которую автор характеризует эпитетом«железная», его дядю Тимофея, долларовогомиллиардера Феликса), но оказывается, чтоденьги не способны ни внушить любовь, ниспасти жизнь. Одна из проблем, поставленныхЕкимовым в повести, — выбор жизненногопути. Чем руководствоваться, выбирая буду-щее, разумом или чувствами? Читаем с учени-ками фрагмент главы «О вас плачу…» [8], в ко-торой Илья Хабаров напоминает старшемубрату — бизнесмену Алексею — о его юно-шеском увлечении биологией, показывает най-денные в шкафу гербарии, коллекции. Когда-то Алексей мечтал посвятить свою жизнь лю-бимому делу, учился в университете, но потомосознал, что занятия наукой денег не принесут:«Я не буду там учиться, я не хочу быть нищимпрофессором». Алексей живёт, руководству-ясь разумом, и кажется, всё у него хорошо:«Это я люблю… Вот так вот… С хорошимилюдьми. Да ещё где-нибудь… Канны или Бе-верли-Хилз, на берегу океана ли, моря… А

ещё лучше — на яхте, на палубе вкушать омарали, лобстера… А вокруг — море, волны, остро-вок собственный какой-нибудь, пальмы…» Ис-тинным чувствам, любви в этой благополучнойжизни нет места, в ней какая-нибудь Ксениясменяется Юлей, а та в свою очередь Мариш-кой… А юный Илья говорит своей «железной»матери: «Я плачу о вас: о тебе, об Алёше… Обовсех плачу. Мне больно, мне страшно за вас».Жизнь, в которой нет гармонии чувств и разу-ма, не становится счастливой.

В финале урока ученики записывают втетради выводы о том, что, изображая борьбучувства и разума или их гармонию, совре-менные авторы следуют традициям класси-ческой литературы, продолжают их; затемребята принимают решение о включении про-изведений в антологию. Школьники обмени-ваются тетрадями, проверяют выполнениетоварищами, которые не выступали на уроке,домашнего задания (самостоятельный ана-лиз фрагмента или произведения). Это нужноне только для того, чтобы проконтролироватьребят, это даёт возможность поделитьсясвоими наработками по направлению, по-полнить антологию. Предлагаем ученикамнебольшой список произведений, которымиможно было бы дополнить подборку (в случаес направлением «Разум и чувства» в него вхо-дили рассказы для подростков АнатолияАлексина «Два письма», рассказы из сборни-ка «Звоните и приезжайте». Особое вниманиемы просили учеников обратить на решениепроблемы «Разум и чувства» И.С.Тургеневымв стихотворении в прозе «Два богача»).

Полагаем, что предложенная форма ра-боты не только поможет ученикам достаточно

качественно подготовиться к сочинению, нои будет способствовать организации диалогадетей с классикой, возвращению к тексту.


1. Л.Вербицкая предложила исключить«Войну и мир» и романы Ф.Достоевскогоиз школьной программы (интервью).30.09.2016 [Электронный ресурс] — URL:http://www.mskagency.ru/materials/2593774(дата обращения: 26.01.2017).2. БУКАРЕВА Н.Ю., ЛУКЬЯНЧИКОВАН.В. Использование диалоговых техноло-гий при подготовке к итоговому сочинениюпо литературе // Ярославский педагогиче-ский вестник. — 2016. — № 5. — С. 11—116.3. Итоговое сочинение (изложение).2016/17 учебный год [Электронный ре-сурс]. — Режим доступа: fipi.ru/ege-i-gve-11/itogovoe-sochinenie (дата обращения:26.01.2017).4. Текст цитируется по изд.: ПУШКИНА.С. Стихотворения. Поэмы. Сказки. Евге-ний Онегин. — М.: Олимп, 1997.5. Текст цитируется по изд.: ТУРГЕНЕВИ.С. Отцы и дети. Рассказы. Повести. Сти-хотворения в прозе. — М.: Олимп, 2001.6. Текст цитируется по изд.: ТОЛСТОЙ Л.Н.Собр. соч.: В 20 т. — М.: Терра, 1997. — Т. 6.7. Текст цитируется по: Екимов Б.П. Гово-ри, мама, говори… [Электронный ресурс] —URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2006/12/eki4.html (дата обращения:26.01.2017).8. Текст цитируется по: Екимов Б.П. Препо-лагаем жить. [Электронный ресурс] — URL:http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2008/5/ek2.html (дата обращения: 26.01.2017).



В соответствии с принципом методикипреподавания русского языка как иностран-ного о лингвострановедческой направленно-сти обучения занятия русской культурой илингвокультурологией, по нашему мнению,должны строиться с привлечением в качествеисходного материала для анализа текстовпроизведений русской классической литера-туры в связи с тем, что мы говорим об об-

щечеловеческих нравственных ценностях идуховно-нравственных категориях, актуаль-ных для россиян, идентифицирующих себя срусской культурой. К числу таких категориймы относим прежде всего категории страда-ния, терпения, смирения и категории спра-ведливости, правды и лжи.

В ходе изучения русского языка иностран-ными обучающимися мы стараемся форми-

ровать у них положительное отношение к ду-ховно-нравственным ценностям русского на-рода, стремимся с помощью анализа поведе-ния персонажей и идей русской классическойлитературы объяснять поведение и образмыслей современных представителей рус-ского народа. Это необходимо, так как курсырусской культуры и лингвокультурологии но-сят адаптационный характер и их целью яв-

РОДОНОВА Светлана Юрьевна —кандидат педагогических наук, доцент, декан факультета русской литературы и культуры ФГБОУ ВО «Ярославский государственныйпедагогический университет им. К.Д.Ушинского», учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 3 г. Ярославля[email protected]

ВОСПРИЯТИЕ ПРОБЛЕМАТИКИ РУССКОЙКЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ИНОСТРАНЦАМИ,ИЗУЧАЮЩИМИ РУССКИЙ ЯЗЫК

Аннотация. В статье предлагается анализ опыта автора статьи, полученныйв результате многолетнего обучения студентов-стажёров из Миддлбери-колледжа (США) русскому языку как иностранному. В качестве лингвостра-новедческого контекста использовались произведения русской классиче-ской литературы с целью пополнения словарного запаса обучающихся иформирования положительного отношения к духовно-нравственным цен-ностям русских. Ключевые слова: американские студенты; категории страдания, терпения,смирения; справедливость, правда, ложь.

Abstract. The article offers an analysis of the author’s experience, obtained asa result of the long-term training of under-graduate students from MiddleburyCollege (USA) in Russian as a foreign language. As a linguistic-cultural context,the works of Russian classical literature were used to replenish the vocabulary ofstudents and to form a positive attitude toward the Russian spiritual and moralvalues.Keywords: American students; categories of suffering, patience, humility; jus-tice, truth, lies.

ляется преодоление культурного шока у аме-риканских студентов.

По мнению американских антропологов,личность русского человека — это «тёплая,человечная, очень зависимая, стремящаясяк социальному присоединению, эмоциональ-но нестабильная, сильная, но недисциплини-рованная личность, нуждающаяся в подчине-нии властному авторитету» [3]. Вероятно, этодействительно так. Одними из самых важныхдля русских культурных ценностей во всевремена были терпение, смирение, страда-ние. Все эти характеристики являются ре-зультатом внутренней работы человека, тоесть это характеристики жизни души. Воспи-тание и фиксация в себе этих качеств —большая и тяжёлая духовная работа, котораянаходится в оппозиции к внешней работе —общественному труду. Епископ Феофан ска-зал: «Дело — не главное в жизни, главное —настроение сердца, к Богу обращённое» [3].В системе ценностей русской культуры делу(в западном понимании этого слова) отво-дится явно не главное место.

Труд души у русских ценится выше трудафизического. В романе Л.Н.Толстого «Война имир» процесс духовного совершенствования,работа души видится нам в описании состоя-ния Пьера Безухова в конце его пребывания вплену: «в плену Пьер узнал не умом, а всем су-ществом своим, жизнью, что человек сотворёндля счастья, что счастье в нём самом… Онузнал, что есть граница страданий и границасвободы и что эта граница очень близка; чтотот человек, который страдал оттого, что в ро-зовой постели его завернулся один листок,точно так же страдал, как страдал он теперь,засыпая на голой, сырой земле; что, когда он,бывало, надевал свои бальные узкие башмаки,он точно так же страдал, как теперь, когда оншёл уже босой совсем (обувь его давно рас-трепалась), ногами, покрытыми болячками».

Анализ, произведённый Пьером, пока-зывает степень его неосведомлённости овозможной силе и глубине человеческогострадания в начале его жизненного преобра-жения. После «работы души» Пьер становитсядругим человеком: «только теперь Пьер понялвсю силу жизненности человека…. Чем труд-

нее становилось его положение, чем страш-нее была будущность, тем независимее оттого положения, в котором он находился,приходили ему радостные и успокоительныемысли, воспоминания и представления».

Для американских студентов категориисмирения, терпения, страдания являютсявесьма абстрактными и в силу их возраста(20—21 год), и в силу особенностей индиви-дуалистической культуры, к которой они при-надлежат. Нашей целью на занятиях являетсяпонимание истинного смысла состояния ге-роя в очень сложный, критический моментжизни. Работа с текстом обогащает словар-ный запас обучающихся, заставляет их акти-визировать его на следующих занятиях, опи-сывая состояние уже других героев другихпроизведений и собственные мысли и пере-живания. Этому способствуют темы домаш-них сочинений, например: «Почему ПлатонКаратаев представлялся Пьеру олицетворе-нием всего русского?»

Н.А.Некрасов, обращаясь в одном из своихстихотворений к русскому народу, восклицал:«Чем хуже был бы твой удел, когда б ты менеетерпел?» Эта революционная мысль поэтапротиворечит русскому менталитету. Терпе-ние для русских не способ достигнуть лучшегоудела, потому что в русской культуре терпение,последовательное воздержание, самоогра-ничение, постоянное жертвование собой впользу других, мира — это принципиальнаяценность. Без терпения нет русской личности,нет статуса русского человека, нет уважения кнему со стороны окружающих и самоуважения[3]. Тема терпения постоянна в произведенияхрусской классической литературы.

В пьесе М.Горького «На дне» Лука говоритумирающей Анне: «Потерпи. Все, милая, тер-пят… всяк по-своему жизнь терпит».

Платон Каратаев из «Войны и мира»Л.Н.Толстого советует испытавшему потря-сение Пьеру Безухову: «Не тужи, дружок: частерпеть, а век жить!»

На занятиях в России американские сту-денты узнают, что самая часто встречающаясяу русских фамилия вовсе не Иванов, а Смир-нов. Так фамилия помогает понять, что сми-рение всегда было характерологической чер-той русских. Смирение — это философскоесостояние, при котором человек будто бы на-ходится в состоянии медитации, общаясь ду-ховно, а не физически с окружающим миром.Смирение можно назвать бесконфликтностью,но это не совсем правильно. Смирение тесносвязано с такой категорией, как прощение.Человек не конфликтует не потому, что онзнает что-то отрицательное о конфликте илибоится, а потому, что он заранее простилвсех. Платон Каратаев в «Войне и мире» Тол-стого проповедует смирение и терпение. Тол-стой пишет о нём как о типичном представи-теле русского народа, восхищается им, счи-тает, что сохранение личности и души длярусских возможно только через смирение.После этапа смирения в русской душе фор-мируется новое отношение к миру. Л.Н.Тол-стой пишет об этом так: «…Пьер долго не спали с открытыми глазами лежал в темноте на

своём месте, прислушиваясь к мерному хра-пенью Платона, и чувствовал, что прежде раз-рушенный мир теперь с новой красотой, накаких-то новых и незыблемых основах, воз-двигался в его душе». Русские считают, что ксмирению ведёт трудная дорога страданий.

Иностранным студентам уже известно,как важна для русских душа. Душа должнабыть чистой, а если её необходимо очистить,то путь только один — страдание. Страданиеочень похоже на терпение, точнее говоря,необходимо терпеть страдание, и тогда душаочистится. Поначалу студентам кажется, чтострадание сродни мазохизму, но, читая с по-мощью преподавателя русскую классику, онипонимают, что русские не получают удоволь-ствия от страданий, просто они откуда-тознают, что нужно терпеть.

Для русских очень актуальны такие поня-тия, как закон, справедливость, правда, ис-тина. У россиян понятия «закон» и «справед-ливость» не совпадают. Функция закона по-нимается ими как ограничительная,ущемляющая свободу личности. Закон впринципе не может быть справедливым, по-тому что он принимается государством. Помнению русских, государство меньше всегозаботится о процветании рядовых граждан,поэтому обычный русский всегда ругает за-кон и стремится его обойти. В результатерусские переходят улицу на красный светсветофора, садятся пьяными за руль автомо-биля, не любят выполнять свои служебныеобязанности. Конечно, этим они наносят вредсебе, но самое приятное в такой ситуации то,что ты нарушил (пусть даже чуть-чуть!) закон.Это вносит в русскую душу удовлетворение.Справедливость, по мнению русских, суще-ствует, только это большая редкость и нико-гда нельзя ждать её от чиновников.

С понятиями «закон» и «справедливость»тесно связано понятие свобода. Представи-тель индивидуалистической культуры пони-мает свободу как реализацию желаний инди-вида, ограниченную законом. Для русскогосвобода — это воля. Воля — это русская сво-бода, при которой человек делает всё, чтохочет. Ограничением является только личноепредставление о справедливости.

В сфере, к которой относятся понятиязакона и справедливости, присутствуют идругие, не менее важные для русских катего-рии: правды, истины и лжи. По представле-ниям россиян, морально приемлемой яв-ляется ложь во спасение, или «нравственная»ложь, которая является следствием разгра-ничения в сознании россиян понятий «закон»и «справедливость». В пьесе Максима Горь-кого «На дне» Лука успокаивает людей, говоряим неправду, создавая у них иллюзии. Но онпомогает на время забыть о страданиях и по-верить в радостные перспективы. Американ-ские студенты с большим трудом восприни-мают мысль о том, что можно лгать, называяпри этом ложь нравственной. Однако, анали-зируя ситуации с умирающей Анной, пьяни-цей Актёром, они приходят к мысли о том, чтоложь может быть спасительной, облегчаю-щей непомерные страдания. Правда в рос-

35


А.В.Николаев. Пьер в плену. 1981

сийском сознании — это категория, основан-ная на традициях, вере, отношениях междулюдьми. Истину русские понимают как обез-личенную констатацию соответствия междусловом и делом. Поэтому истина и справед-ливость в русском сознании могут быть про-тивоположны. Русский всегда предпочитаетсправедливость, а не истину, даже если при-дётся использовать ложь. Вот она — ложь воспасение, о которой говорит герой пьесыМ.Горького. Американцы воспринимаюттолько понятие «истина», для них это точныйсиноним правды. Однако каждый русскийзнает, что у каждого может быть «своя прав-да». Это решительно непонятно студентам-стажёрам в начале обучения. В качестве ма-териала для анализа студентам предлагаетсясцена беседы Луки и Пепла.

«Пепел. Старик! Зачем ты всё врёшь?..Там у тебя хорошо, здесь хорошо. Ведьврёшь! На что?

Лука. А ты мне поверь… Спасибо ска-жешь. И… чего тебе правда больно нужна?..Она, правда-то, может, обух для тебя...»

О разных «правдах» в сознании русских го-ворит сцена, в которой участвуют Лука и Настя.

«Настя. Разве… разве вы можете пони-мать… любовь? Настоящую любовь?А у меня — была она… настоящая! Коли онине верят… коли смеются…

Лука. Я — верю! Твоя правда, а не ихняя...Коли ты веришь, была у тебя настоящая лю-бовь… значит — была она! Была!..

Лука. Вот ты говоришь — правда… Невсегда правдой душу вылечишь».

Платон Каратаев у Толстого на первыйвзгляд тоже изъясняется абсолютно непонят-ным иностранцу образом: «часто он говорилсовершенно противоположное тому, что онговорил прежде, но и то и другое было спра-ведливо». Справедливо — то есть правильно,делают вывод студенты. Иначе говоря, «пра-вильно» по-русски имеет субъективное тол-кование, а значит, «у каждого своя правда».

Эксперимент, проведённый в российскомсуде, показал, что абсолютное большинствосвидетелей согласилось дать в суде ложныепоказания ради спасения невиновного, кото-рого обвиняли в преступлении, совершённомдругим. Ф.М.Достоевский писал, что, когдарусский человек вынужден выбирать междуистиной и справедливостью, он скорее пред-почтёт ложь, чем несправедливость [4]. Пла-тон Каратаев в «Войне и мире» вторит До-стоевскому: «Где суд, там и неправда».

Итогом работы иностранных студентовстановится написание сочинения на тему«“Нравственная” ложь: “за” и “против”».

Таким образом, изучение русской клас-сической литературы является не простосредством обучения иностранцев русскомуязыку, а необходимым компонентом всейважной работы, направленной на формиро-вание положительного образа русского че-ловека, вовсе не ужасного, имеющего свои,внутренние причины поступать именно так, ане иначе. Русская литература становится темщитом, который охраняет всё, что дорогорусской душе, помогает иностранцу, обучен-ному проецировать поступки персонажей

классических произведений на поведениесовременных русских, смягчить действиекультурного шока и начать уважать русскуюкультуру за самобытность и духовность.

И последнее. Современные российскиешкольники почти так же далеки от того языка,которым написаны произведения Толстого,Достоевского, Горького, как и американцы.Возможно, и поэтому тоже возникает про-блема отсутствия интереса к чтению. Оче-видно, стоит пересмотреть сами принципыработы с русской классикой на уроках в шко-ле. Возможно, как и при обучении иностран-цев, следует анализировать лексику и грам-матику, а уже потом переходить к пониманиюсодержания?


1. ЖЕЛЬВИС В.И. Эти странные рус-ские. — М.: Эгмонт Россия Лтд., 2002.2. ЗНАКОВ В.В. Понимание правды и лжив русской историко-культурной тради-ции // Этническая психология и обще-ство. — М., 1997.3. КАСЬЯНОВА К. О русском националь-ном характере. — М., 1994. 4. ЛЕБЕДЕВА Н.М. Введение в этниче-скую и кросс-культурную психологию. —М.: Ключ-С, 1999. 5. РОДОНОВА С.Ю. Русская культура:адаптационный курс для иностранцев, из-учающих русский язык: Учебно-методиче-ское пособие. — Ярославль: Изд-во ЯГПУим. К.Д.Ушинского, 2012.



В рассуждениях о современной литерату-ре довольно регулярно возникает тема кризи-са. Вероятно, нет дыма без огня; литературанаходится в нестабильном, разбалансирован-ном состоянии: мало или вовсе нет устойчивыхвекторов её развития, крайне трудно говоритьо литературном процессе, сложно решаетсявопрос об иерархии имён и ценностей и т. д.

Впрочем, есть мнение, что кризис — от-нюдь не только в литературе — стал перма-нентной ситуацией постмодерна, он и есть тасреда, в которой сегодня приходится жить.Это вызов эпохи, на который мы постоянноищем ответ.

Рассмотрим проблему в аспекте творче-ского самоосознания и самоопределения со-

временного писателя, прозаика. Сугубо внеш-ние мотивы и поводы для описания литера-турной жизни в кризисном ракурсе, связанныес противоречивыми запросами общества, по-литикой властей и т. п., оставим за рамкамианализа.

Сложилось несколько важных, на мойвзгляд, тенденций литературного процесса,

ЕРМОЛИН Евгений Анатольевич —заведующий кафедрой журналистики и издательского дела ЯГПУ им. К.Д.Ушинского, доктор педагогических наук, профессор, членЛитературной академии Национальной премии «Большая книга»[email protected]

«ЛИТЕРАТУРА В КРИЗИСЕ»:КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ПАРАДИГМА И АКТУАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ЖИЗНЬ

Аннотация. В аспекте творческого самоосознания и самоопределения со-временного писателя, прозаика, сложилось несколько тенденций литера-турного процесса, которые можно интерпретировать в формате вызовапрозаику и его ответа на этот вызов. Первая кризисная тенденция — кризисбольшой формы. Вторая тенденция — усталость литературы вымысла.Третья тенденция — это кризис лирического высказывания. Четвёртая тен-денция связана с прогрессирующим ослаблением чувства реальности. Ключевые слова: кризис большой повествовательной формы, усталостьлитературы вымысла, кризис лирического высказывания, ослабление чув-ства реальности.

Abstract. In the aspect of creative self-realization and self-determination of themodern writer, the prose writer emerged several trends of the literary process,which can be interpreted in the format of the challenge to the writer - and his an-swer to this challenge. The first crisis is the crisis of the large form. The secondtrend is the fatigue literature fiction. The third trend is the crisis of lyrical state-ments. The fourth trend is related to a progressive weakening of the sense ofreality.Keywords: the great crisis of narrative form, the fatigue of the literature offiction, the crisis of lyrical statements, the weakening of the sense of reality.

которые можно интерпретировать в тойнби-анском* формате вызова прозаику и его наэтот вызов ответа.

Первая кризисная тенденция — кризисбольшой повествовательной формы. Объ-ёмный, большеформатный текст нечасто не-сёт сегодня оправдывающее его размерызначительное содержание, большую идею,нечасто открывает большого, значительногои интересного героя. Этот кризис имеет серь-ёзную подоплёку. Мне кажется, сегодня ро-ман часто уже не в меру человеку. Он непо-мерно велик, как допотопное, архаическоечудовище. «Стозевно и лаяй»: слишком объё-мен, громоздок, замысловат. И не потому,что измельчал человек как потенциальныйгерой прозы, хотя и это тоже случается: длясоциально-бытовой разновидности романаневысокое достоинство персонажа не былопроблемой. А потому что в принципе мир ичеловек не держат сегодня романного зама-ха. Они качественно отличны, не совпадают сроманом по сути. У современности нет «боль-ших тем», предназначенных для глобальныхаудиторий, они остались в ХХ веке и лишьизредка дают о себе знать сегодня. Нет илипочти нет и героя, представляющего такуютему, для которой нужен панорамный илибиографический роман. Иссякли универса-лизм и типичность как социальная и культур-ная норма. Не только целостный образ бытия,но и его фрагменты или аспекты — под боль-шим вопросом. Человек — протей, ризома,спонтанное нечто, к тому же на треть вирту-альное. Все люди друг другу лишние; соци-альная коммуникация — вероятность, а ненеизбежность. Культура — тотальный флеш-моб: не мироздание, а миротечь; процесс, ане структура. Жидкий, текучий мир.

Этот кризис преодолевается по-разному. Во-первых, производится циклизация от-

носительно небольших повествовательныхформ (рассказов, миниатюр) вокруг темы,проблемы, некоего генерального сюжета ипроч. Таковы, например, книги «Зона затоп-ления» Романа Сенчина, «Девять девяностых»Анны Матвеевой и др. Огромная по размерам«Свечка» Валерия Залотухи — это, по сути,три романа в одном, связанные прежде всегомагистральным сюжетом (путь человека квере, к Богу).

Во-вторых, ещё чаще, писатель отступаетв прошлое, в историю, где всё более-менееутряслось и уложилось, а потому смыслылегче складываются в связную историю (илиимитируют её). Из актуального это «Зимняядорога» Леонида Юзефовича, обширные по-вествования Дины Рубиной «Русская кана-рейка», Сухбата Афлатуни «Поклонение вол-хвов», два «возвращения» — «Возвращение вЕгипет» Владимира Шарова и «Возвращениев Панджруд» Андрея Волоса, проза ЕвгенияВодолазкина, удачный дебют Гузели Яхиной«Зулейха открывает глаза», «Соколиный ру-беж» Сергея Самсонова и др.

В-третьих, проза движется в сторону вы-мышленного дневника, придуманных эписто-лярий, репортажа (и ретрорепортажа), путе-вого и портретного очерка, трактата или ихкомбинации. Так, переписку инкорпорируют«Письмовник» Михаила Шишкина, «Возвра-щение в Египет» Владимира Шарова, «Дани-ил Штайн, переводчик» Людмилы Улицкой идр. Вышедший в конце 2015 года десятитом-ник Вячеслава Пьецуха показал, что Пьецух,при всём его кажущемся консерватизме, впи-сан в актуальный тренд: он, по сути, пишетписьма; такова природа его зрелой прозы.Можно вспомнить, для примера, и причудли-вый микс Олега Ермакова «Вокруг света».

Под названием «роман» мы имеем в нашевремя, по сути, что угодно, лишь бы это «чтоугодно» достигло большого объёма за счётпривлечения специфических средств дневни-кового повествования (пространный репортажо себе), путевых заметок, переписки или иной«документации», квазифилософских рассуж-дений и т. д. Но трудно развернуть в такой объ-ём казус, парадокс, случай, гипотезу. Можно,конечно, радоваться и удачному инерционномуторможению, когда актуальный автор вдругумудряется вписать в условности традицион-ного жанра существенные черты современнойреальности. Впрочем, это часто означает, чтосама эта реальность в каких-то своих сегментахи векторах отстойно-рутинна, иногда болез-ненно рутинна, — там и пасётся литератор-ретроград, литератор-традиционалист, кото-рый всё же берётся за «современную тему».

Вторая тенденция — усталость литерату-ры вымысла. Думаю, это результат того, что всовременном мире типичное как предмет ли-тературы утрачивает важность: жизнь состоитиз нетипичного, типичное отодвинуто на пе-риферию общественных процессов. А необыч-ность в литературе не всегда оправданна.

Альтернатива второму кризису — разно-форматный нон-фикшен. С этим трендом свя-зано, например, присуждение Нобелевскойпремии русскоязычному прозаику СветланеАлексиевич. Нон-фикшен Алексиевич оченьособый. В нём происходит разложение хоро-вой матрицы. Благодаря писателю-медиумуразбуженные люди из потёмок эпохи, избездн, из-под руин выговаривают заветное.Это заветное чаще всего оказывается фикса-цией неизжитой травмы, незалеченной раны.В этих стонах, плачах и жалобах проклёвыва-ется личность, но часто так и не проклюнется...

Из ярких явлений отметим новую доку-ментальную прозу Натальи Громовой, преждевсего «архивный роман» «Ключ. ПоследняяМосква», а также уже упомянутую «Зимнююдорогу» Леонида Юзефовича.

Вероятно, права критик Н.Иванова: «…пошкале “реальное — воображаемое” новыйроман располагается между fiction и non-fic-tion, скорее всего, его можно отнести к fac-tion — сплаву, соединению вымышленного сфактографически подтверждённым».

Фэнтези, гротеск, бурлеск, гиньоль —ещё одно, экстремальное, средство от вяло-сти в пределах фикшена. В этот ряд можновписать роман Александра Снегирёва «Вера»,прозу молодого автора Серёжи Павловского,две книги которого — «Мутный пассажир» и«Вершина угла» — выпустило издательство«Геликон Плюс».

Можно говорить и о расцвете многовек-торной публицистики — на фоне, который ча-сто делает публицистическое высказываниестранным опытом дегустации сгущающейсяабсурдности жизни.

Третья тенденция — это кризис лириче-ского высказывания. Он проявляется и в про-зе, и в поэзии. В авторском высказываниислишком часто и много вялости, инерцион-ности. Скромен масштаб лирического героя /автора. Если из душевного опыта вычестьпрофетизм и юродство, то останется, скорейвсего, самодовлеющая инфантильность, чтомы часто и имеем как данность. Об этом какоб одной из двух основных характеристиккризиса писательского дела говорил писа-тель А.Курчаткин (вторая характеристика —неумение рассказать историю).

Ответ на третий кризис — десубъективи-зация письма. Авторские оценки, суждения,взгляд на мир выносятся за скобки. Правоголоса предоставлено некоей самодовлею-щей реальности. Такова Казань как большойи яркий город, как сложный социокультурныймикс в прозе молодого казанца Булата Хано-ва. Город у него живёт как будто сам по себе,без участия автора, причудливой, фантасма-горической жизнью — и притом в очень узна-ваемых декорациях.

По Н.Ивановой, работает и такой приём:«автор присутствует в тексте, выступая отпервого лица, не совсем идентичного реаль-ному авторскому, как бы “сдвинутой” автор-ской личности. <…> Автор, существующий взоне реальности как реальное лицо, иногдадаже под реальным именем и в реальномокружении, “затуманивает” своё изображе-ние, уводя себя в сторону fiction (изображая иодновременно “изобретая” самого себя)».Критик находит этот приём у Андрея Рубанова(экзотический тюремный опыт), в прозе ОлегаПавлова («Карагандинские девятины», «Днев-ник больничного охранника»), в потомствен-но-филологическом опыте Андрея Аствацату-рова («Люди в голом», «Скунскамера»).

Наконец, надо сказать и о четвёртой кри-зисной тенденции. Она связана с прогресси-рующим ослаблением чувства реальности.Писатель часто не очень понимает, что вмире обладает надёжной реальной основой,где кончаются иллюзия, инсценировка, фейк.И не фейк ли он сам?..

Это лечится двояко.Во-первых, избранием предмета особого

рода. Таковым оказываются страдание и болькак непосредственные очевидности бытия.Иногда личные, иногда лишь опосредованно

37


*Арнольд Джозеф Тойнби (1889—1975) — британский историк, философ истории, культуролог и социолог, исследователь процессов глобализации, критик кон-цепции европоцентризма. Наибольшую известность ему принёс 12-томный труд «Постижение истории». Автор многих работ, статей, выступлений, а также67 книг, переведённых на многие языки мира.

связанные с авторским опытом. Вспомнимтексты Алексиевич; но и недавние — «Черно-вик человека» Марии Рыбаковой, «Рад Разум»Евгения Кузнецова.

Иногда же альтернативой становитсянеосимволизм. Это не плакатный символизмначала ХХ века, который современному авто-ру довольно чужд, а постнабоковский симво-лизм намёка, веяния, игольного укола. Таковяркий, концентрированный текст на темусмерти и бессмертия «Конец иглы» Юрия Ма-лецкого. Из недавнего стоит указать на по-следнюю прозу Александра Иличевского, по-весть «Большой дом» Надежды Муравьёвой.

Многое из сказанного и из названноговлечёт нас логикой свободных ассоциаций илитературных параллелей в блогосферу Ине-та. Там мы находим все те комбинации форми смыслов, посредством которых перманент-но выдвигаются и разрешаются проблемыбольшой формы, вымысла, личностного вы-

сказывания и даже порой проблема обрете-ния смыслового фокуса в мире хаоса и нев-растении. Возможно, приходит время новойлитературы. Это литература-выскочка, пар-веню, с жанрами-бастардами, литератур-мультур, сикось-накось, «то, не знаю что». Ине то чтобы она никуда не годится, но при чёмтут вообще, например, «роман» с эпическимзамахом, «большая книга»? Два примера измногих в формате актуального блогинга: вдох-новляющий дневниковый опыт выращиваю-щей из житейщины, из бытового анекдотапоэзию и притчу Диляры Тасбулатовой; днев-ник житейского странствия Андрея Ракина.Такое литературное произведение на новойдля литературы площадке предстоит мыслитькак своего рода иероглиф, предназначенныйдля уникальной коммуникации: авторский от-вет на вызов нашей парадоксальной, пёстрой,нервной, суматошной и спонтанной эпохи,повод для непредсказуемого интерактива.


1. ИВАНОВА Н. В сторону воображаемогоnon-fiction (Современный роман в поискахжанра) // Знамя. — 2016. — № 1. —http://magazines.russ.ru/znamia/2016/1/v-storonu-voobrazhaemogo-non-fiction-sovre-mennyj-roman-v-poiska.html

2. КУРЧАТКИН А. Литература и ценностьжизни. — http://kurchatkinanato.livejo-urnal.com/2326.html#comments

3. ШНЕЙДМИЛЛЕР К. и ШУМАКОВ С.Манифест. О кризисе современной литера-туры. — http://www.chelglobus.ru/literatu-re/2006/manifesto.html

4. Кризис современной литературы. —http://www.proza.ru/2009/10/05/519

5. ФРУМКИН К. Три кризиса художествен-ной литературы // Нева. — 2009. — № 4.

6. Fogelfrei. Кризис русской литературы. —http://rotte-volf.livejournal.com/36808.html



Одна из сложностей, с которой сталки-ваются сегодня учителя-словесники, — до-вольно скептическое отношение учеников под-росткового возраста к проблемам, которыеподнимает русская классическая литература,и к типам героев, которые для писателейXIX века были актуальными. Старшеклассникиготовы признать, что классика поднимает нрав-ственные проблемы, решает «проклятые» во-просы, но согласиться с тем, что они важныдля современного человека, как правило, нехотят, а если и делают это, то во многом с це-лью не вызвать конфликт с учителем. Решениеэтой проблемы мы в собственной практике ра-боты со школьниками пытаемся искать разны-ми путями. Один из них — изучение современ-ного литературного процесса. Наш опыт пока-зывает, что подростки с удовольствием читаютпроизведения писателей, поэтов, драматурговнаших дней; их интерес поддерживается тем,что этих авторов школьники видят на телеви-зионном экране, они могут открыть их сайт вИнтернете, обсудить их творчество в блогах(которые зачастую ведут сами авторы). Пола-гаем, что рассмотрение современной литера-

туры должно быть обязательной составляющейшкольного курса, хотя в полной мере осозна-ём, что для учителя старших классов на первомместе стоит задача изучения программныхклассических произведений, однако, навер-ное, гораздо важнее для педагога в данномслучае добиться интереса к произведениямXIX века, чем просто пройти этот материал.

Именно с этой целью мы настаиваем нанеобходимости прочтения современных ав-торов не в конце 11 класса, как это предпола-гается большинством школьных программ(нельзя справедливости ради не отметить,что мало кто из педагогов успевает дойти доэтого материала в выпускном классе), а вконтексте изучения классического произве-дения, завершая или, реже, предваряя егорассмотрение. В этом случае у словесникапоявляется реальная возможность показатьстаршекласснику, что проблемы, которыебыли подняты писателями XIX века, не поте-ряли своей актуальности и сегодня, что рус-ская литература во все времена сосредо-точена на гуманистической концепции мира ичеловека. Отметим ещё и прагматическую

цель данной работы, всегда важную для педа-гога, — возможность подготовки старше-классников к ЕГЭ по литературе, два заданияв котором связаны с написанием сопостави-тельных ответов на поставленный вопрос.Сравнение текстов разных эпох, которое обя-зательно будет при изучении произведенийсовременного литературного процесса, мо-жет быть востребовано выпускниками при на-писании экзаменационной работы.

Приведём конкретные примеры. Так, рас-сматривая в X классе лирику Ф.И.Тютчева,можно один из фрагментов урока посвятитьсопоставительному анализу его стихотворе-ния «Умом Россию не понять…» с одноимён-ным произведением современного поэта-по-стмодерниста Тимура Кибирова (отметим, чтоего творчество рекомендовано к изучению в11 классе в программе под ред. В.Я.Корови-ной). Подобная работа вызывает сильныйэмоциональный отклик у школьников и позво-ляет им более глубоко понять идею классиче-ского текста. Логично озвучить сразу оба сти-хотворения поэтов, предваряя чтение неболь-шим сообщением о Тимуре Кибирове.

БУКАРЕВА Наталия Юрьевна —кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы ФГБОУ ВО «Ярославский государственный педагогическийуниверситет им. К.Д.Ушинского»; педагог дополнительного образования городской программы для старшеклассников «Открытие»[email protected]

ИЗУЧЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ КАК СПОСОБ ПОВЫШЕНИЯ ИНТЕРЕСАСТАРШЕКЛАССНИКОВ К КЛАССИКЕ

Аннотация. Статья посвящена проблеме актуализации в сознании старше-классников проблем, поднимаемых классической литературой. Автором об-основывается целесообразность изучения произведений, созданных на ру-беже XX—XXI веков, как заключительного этапа работы над текстами класси-ческими, что способствует не только знакомству школьников с современнымиавторами, но и повышению интереса к произведениям XIX века. Ключевые слова: современный литературный процесс, диалог классиче-ской и современной литературы.

Abstract. The article offers an analysis of the author’s experience, obtained asa result of the long-term training of under-graduate students from MiddleburyCollege (USA) in Russian as a foreign language. As a linguistic-cultural context,the works of Russian classical literature were used to replenish the vocabulary ofstudents and to form a positive attitude toward the Russian spiritual and moralvalues.Keywords: American students; categories of suffering, patience, humility; jus-tice, truth, lies.

Умом Россию не понять,Аршином общим не измерить:У ней особенная стать — В Россию можно только верить [1].

(Ф.И.Тютчев, 1866)

Умом Россию не понять — равно как Францию, Испанию,Нигерию, Камбоджу, Данию,Урарту, Карфаген, Британию,Рим, Австро-Венгрию, Албанию — у всех особенная стать.В Россию можно только верить?Нет, верить можно только в Бога.Всё остальное — безнадёга.Какой мерою ни мерить — нам всё равно досталось много:в России можно просто жить.Царю с Отечеством служить [2].

(Т.Кибиров, 1999)

Анализ проводим по следующим вопро-сам:

— Сопоставьте темы стихотворений.— С какой целью современный автор

обращается к произведению классика? Каки зачем он изменяет строчки Ф.Тютчева?Приводит ли это к искажению смысла текстаXIX века?

— Сопоставьте отношение авторов к Рос-сии. Можно ли утверждать, что отношениеТ.Кибирова к России иронично? С какой це-лью он меняет утвердительную конструкцию(«В Россию можно только верить») на вопро-сительную?

В ходе анализа школьники отмечают, чтоирония современного поэта звучит вовсе не

по отношению к России, а по отношению кгениальной фразе Тютчева («Умом Россиюне понять»), которую превратили в шаблониз-за многократного повторения. С этой це-лью всё стихотворение Кибиров строит надословном повторении тютчевских строк сих последующим ироничным переосмысле-нием. Так, он утверждает, что все страны по-своему уникальны (включая в этот список иразвитые, и экономически отсталые, и ужене существующие на современной картемира). Он меняет утверждение Тютчева навопрос, полемизируя с ним: если для поэтаXIX века вера в возможности России прирав-нена к вере в Бога, не подвергаемой для че-ловека прошлого сомнению, то для поэта со-временного между ними не стоит знак ра-венства. Он утверждает иное отношение кРодине: живя в ней, надо ценить то, что тебедала твоя страна. Последняя строчка стихо-творения Кибирова звучит даже торжествен-но, иронии в ней нет, на первый взгляд нело-гично появление лексики, не связанной с со-временностью, но этим приёмом авторутверждает идею высокой преданности че-ловека любой эпохи своему государству,гражданского служения ему.

Подобный вид работы можно использо-вать при изучении в 11 классе лирики А.Бло-ка, предложив ученикам выполнить сопоста-вительный анализ стихотворения поэта-сим-волиста «Река раскинулась. Течёт, груститлениво…» (цикл «На поле Куликовом») со сти-хотворением И.Бродского «И вечный бой…»(отметим, что изучение этого поэта ХХ векатакже рекомендовано программой В.Я.Ко-ровиной). В этом случае мы вновь говорим

со школьниками о решении патриотическойтемы поэтами разных эпох.

Ещё один пример актуализации значи-мости ценностей, утверждаемых класси-кой, — рассмотрение рассказа «Дама с соба-ками» Л.С.Петрушевской как завершающийэтап работы над чеховской «Дамой с собач-кой». Анализ произведения современного ав-тора можно построить на обсуждении сле-дующих вопросов:

— С какой целью Л.Петрушевская назы-вает рассказ, почти дублируя названиеА.П.Чехова? Почему заглавие повторено небуквально? Какой смысл вносит в своё про-изведение современный автор, меняя че-ховскую «собачку» на «собак»? Почему в рас-сказе Чехова образ собачки, вынесенный взаглавие, не важен, а в рассказе Петрушев-ской собаки описываются не менее детально,чем главная героиня, и даже подробнее, чемлюди, окружающие её?

— Сопоставьте героинь двух произведе-ний. Что и с какой целью меняет Петрушев-ская в характеристике «дамы с собаками»?

— Сформулируйте темы двух рассказов.Есть ли в произведении Петрушевской темалюбви, основная для Чехова? Как она транс-формируется и почему? Какова основнаяпроблема рассказа Петрушевской?

— Сопоставьте предметную детализациюв рассказах. Какие детали и почему важныдля Чехова, а какие — для Петрушевской?

— Сопоставьте повествовательную орга-низацию рассказов. С какой целью Петру-шевская отказывается от фигуры всезнаю-щего объективного повествователя, тради-ционной для эпических произведений?

В ходе анализа ученики обращают вни-мание на то, что название чеховского про-изведения создаёт поэтический, даже роман-тический образ главной героини, Петрушев-ская же нарочито огрубляет заглавие, задаётпервоначальное сниженное восприятие своейгероини. Однако ей важна параллель с клас-сиком, чтобы противопоставить идеи про-изведений: если чеховский рассказ — одноиз самых драматичных произведений в рус-ской литературе о любви, о родственных ду-шах, встретившихся слишком поздно, о не-возможности абсолютного счастья для чело-века, о преображающей силе истиннойлюбви, о том, что только она помогает понятьпошлость окружающего мира и даёт возмож-ность личности не раствориться в этой пош-лости, то рассказ Петрушевской — об отсут-ствии любви между людьми, их равнодушиидруг к другу, о тотальном одиночестве чело-века и о том, что единственное существо, ко-торому главная героиня оказалась по-настоя-щему дорога, — это собака (романтизацияобраза главной героини проявится в финале:животное воспринимает свою хозяйку как«свою Даму, свою единственную» [3]), именнопоэтому в рассказе так подробно описывают-ся животные, наделённые большей человеч-ностью и восполняющие для главной героиниотсутствие близких.

Именно на реализацию основной про-блемы рассказа направлена и его повество-

39


Илл. Л.Зорковай (11 кл., Эстония) к рассказу А.П.Чехова «Дама с собачкой»

вательная организация: Петрушевская отка-зывается от образа всезнающего повество-вателя, заменяя его на повествователя субъ-ективного, не обладающего должной степе-нью информированности о событиях, частоссылающегося на слухи и сплетни («Однаковспоминали», «Говорят, утюги летали по ком-нате…», «В один прекрасный момент разнес-лась весть…» [3]), чтобы усилить мысль оравнодушии людей друг к другу, подчёркивая,что все вокруг знают, что «даме» не на чтожить, что она осталась без «средств к суще-ствованию», без работы, но все только об-суждают скандальные подробности её жизни,ничем не помогая и не вмешиваясь в еёжизнь. Таким образом, сравнение рассказовпозволяет школьникам понять, как поменя-лась система ценностей в современноммире, актуализировать в их сознании необхо-димость гуманного и внимательного отноше-ния к людям, с одной стороны, а с другой —осознать, что настоящие ценности в жизнилюдей вечны.

Данный вид работы можно использоватьи при изучении других произведенийА.П.Чехова. Например, завершить работунад «Человеком в футляре» рекомендуемрассказом Вячеслава Пьецуха «Наш человекв футляре», а сопоставительный анализ пье-сы классика «Вишнёвый сад» с пьесой-ре-мейком Алексея Слаповского «Мой вишнё-вый садик» даёт возможность показать, кактрансформируются мотивы дома, семьи,смены эпох в этой современной комедии.(Один из проблемных вопросов, которыйпоможет школьникам более глубоко осо-знать востребованность проблем, когда-топоднятых в разных произведениях Чехова:почему переосмысление именно его про-изведений столь актуально для современ-ных прозаиков и драматургов?)

Завершить изучение романа Ф.М.До-стоевского «Преступление и наказание» мож-но, обратившись к рассказу Т.Н.Толстой«Соня» (или, если идти по более сложномупути, сопоставительным анализом двух про-изведений современных авторов: Т.Толстой«Соня» и Л.Улицкой «Сонечка»). Предлагаемследующие вопросы для осмысления рас-сказа Т.Толстой:

— Сопоставьте образы героинь в про-изведениях Т.Толстой и Ф.М.Достоевского.Что общего в их внешности и внутреннеммире?

— Почему так настойчиво в рассказе Тол-стой звучит столь грубая характеристикаглавной героини — «дура»? Кто таким обра-зом оценивает Соню? Что вкладывают в этопонятие приятели и знакомые героини?

— Охарактеризуйте временную органи-зацию рассказа Т.Толстой. Восстановитехронологию событий в рассказе, выявиввсе временные пласты. С какой целью ав-тор начинает повествование с сообщения отом, что главной героини уже нет в живых?Какую роль выполняет мотив памяти, на-стойчиво звучащий в самом начале про-изведения? Какова роль кольцевой компо-зиции (дословное повторение одного и того

же предложения «Жил человек — и нет его»[4, с. 136])?

— Какова роль такой предметной детали,как «голубок»? Проследите развитие христи-анских мотивов в рассказе Т.Толстой. Сопо-ставьте их роль в произведениях Ф.М.До-стоевского и Т.Толстой. Почему именно сженскими образами связывают писателиидею милосердия? Как осмысляется в текс-тах тема любви?

Отвечая на данные вопросы, школьникиговорят о том, что объединяет два произве-дения тема милосердия. Именно эта чертагероинь позволяет провести параллель меж-ду персонажами XIX века и современного ав-тора (не случайно Толстая называет свою ге-роиню, используя столь прозрачную аллю-зию). Эта тема актуальна не только дляДостоевского; школьники, как правило, безтруда вспоминают «Капитанскую дочку»А.С.Пушкина и его же строку «…И милость кпадшим призывал» из стихотворения «Я па-мятник себе воздвиг нерукотворный…», по-нимая, что для поэта — современника де-кабристов эта проблема станет одной изключевых в позднем творчестве. Однакотема милосердия, безусловно, по-разномуреализуется авторами, разделёнными века-ми. Эти разносторонние параллели углуб-ляют представление школьников о взаимо-связи литературного творчества писателейразных эпох, о влиянии исторической эпохина решение художественной литературой од-них и тех же проблем.

Объединяет эти произведения и то, чтодля писателей становится важной мысль онесоответствии внешней характеристики че-ловека и его внутреннего мира: так, за не-приглядной внешностью героинь и Толстой,

и Достоевского кроются доброе отношениек людям, стремление помочь им, бескоры-стие. Но особенно значимо для авторов по-нятие жертвенности. Именно поэтому в про-изведениях Достоевского и Толстой звучатхристианские идеи (современный автор под-чёркивает это с помощью такой символиче-ской детали, как «эмалевый голубок»).

Приведённые примеры организации ра-боты над произведениями современных ав-торов показывают, что подобный сопоста-вительный анализ позволяет педагогу нетолько познакомить учеников с писателямиконца XX — начала XXI века, но и повыситьинтерес школьников к проблемам, подня-тым когда-то классикой, доказав их акту-альность и сегодня.


1. Произведение Ф.И.Тютчева цитируем по:Тютчев Ф.И. Стихотворения 1824—1873[Электронный ресурс]. — URL: http://az.lib.ru/t/tjutchew_f_i/text_0100.shtml.(Проверено 18.01.2107.)

2. Произведение Т.Кибирова цитируем по:Кибиров Т. Стихотворения [Электронныйресурс]. — URL: http://modernpoetry.ru/main/timur-kibirov-stihotvoreniya#umom.(Проверено 18.01.2107.)

3. ПЕТРУШЕВСКАЯ Л. Дама с собаками[Электронный ресурс]. — URL: http://ru-libs.com/ru_zar/prose_contemporary/petrus-hevskaya/13/j13.html. (Проверено18.01.2017.)

4. ТОЛСТАЯ Т. «На золотом крыльце сиде-ли…»: рассказы. — М.: Молодая гвардия,1987. — С. 136—146.



Илл. Л.Зорковай (11 кл., Эстония) к рассказу Л.Петрушевской «Дама с собаками»

Одним из наиболее острых моментов влитературном образовании школьников ста-ла полемика, развернувшаяся в связи с пред-ложением исключить из обязательного из-учения значительный пласт русской класси-ки, в том числе и произведения Н.С.Лескова.Мнения учителей, методистов разделились,но всё-таки подавляющее большинство про-фессионального сообщества стоит за со-хранение классики в школьных программах,в том числе произведений Лескова. Основ-ные аргументы сторонников исключениятворчества этого писателя из школьной про-граммы — трудность восприятия его про-изведений современными подростками идаже отсутствие в его произведениях долж-ного уровня патриотизма [8].

Любой учитель-практик согласится с тем,что Лесков — не самый простой для чтениярусский классик. Сложным для многих сего-дняшних школьников оказывается не толькоязык его произведений, но и их интерпрета-ция, выявление авторской позиции. Напри-мер, рассказ «Человек на часах» вполне до-ступен по стилю для среднего звена обуче-ния. Вставшую перед героем нравственнуюпроблему выбора между спасением человекаи подчинением воинской присяге писательрешает с позиций гуманизма, отрицая же-стокость и бессмысленность наказания Пост-никова, спасшего утопающего. Удивляет, чтов методических разработках по этому рас-сказу, представленных в Интернете, встре-чаются истолкования, не отражающие автор-скую позицию: «Большинство учеников при-шли к мнению, что Постникова надо наказать.Постников стоял в карауле у царского дворца.Это очень ответственное дело, так как объектстратегический. Крики, доносившиеся с реки,могли быть провокацией. Солдат ничего несделал, чтобы привлечь внимание других лю-дей к тонущему человеку» [6].

Следует подчеркнуть, что определённаясложность восприятия прозы Лескова ком-пенсируется другими её неоспоримыми дляшкольного образования достоинствами. Этои высокий художественный уровень, и значи-тельное воспитательное воздействие на чи-

тателей разного возраста и уровня подготов-ки, наконец, небольшой объём и заниматель-ность сюжета его рассказов.

В связи с этим, по мнению специали-стов, в школе можно изучать не только ска-зовую прозу Лескова («Левша», «Очарован-ный странник»), но и такие произведения,как «Лев старца Герасима», «Рассказ прочёртову бабку», «Неразменный рубль», «Ту-пейный художник», «Леди Макбет Мценскогоуезда» [4].

Как показывает наш опыт работы с ода-рёнными школьниками, большое образова-тельное и воспитательное значение при из-учении творчества Лескова имеет организа-ция индивидуальной проектной деятельностиучащихся. Выполнение школьником учебно-го проекта под руководством учителя спо-собствует самостоятельному освоению имучебного материала. Учебная проектная дея-тельность предполагает индивидуализациюи вариативность обучения. Принцип инди-видуализации образовательного процессав данном случае проявляется в дифферен-

циации проектов как по уровню сложности(базовый, продвинутый, повышенной слож-ности), так и по характеру деятельности уча-щихся (прикладные, информационные, ис-следовательские проекты).

По мнению современных методистов,учебная проектная деятельность предпола-гает сочетание поисковых, исследователь-ских, проблемных методов обучения, спо-собствует повышению творческой и позна-вательной активности школьников [1]; [3];[5]; [7].

Приведём темы проектов, посвящённыхтворчеству Лескова, которые могут быть ис-пользованы учителем как в рамках основногокурса по литературе, так и в ходе внеурочнойработы с учащимися. При формулировке темпроектов учитывались такие критерии, какпроблемный характер темы, её соответствиевозрастным особенностям учеников, недо-статочная разработанность темы в школьномучебнике, что стимулирует самостоятельнуюпоисковую деятельность учащихся.

5—6 классы. Школьники постепеннознакомятся с особенностями проектной дея-тельности: чётко спланированным, самостоя-тельным (под руководством учителя) учеб-ным заданием, которое выполняется на ос-нове художественного произведения сприменением теоретических знаний (воз-можно, из разных гуманитарных предметов);результатом (итогом) проекта является ре-альный продукт, который может быть исполь-зован в практике обучения. Школьникам это-го возраста целесообразно предлагать длявыполнения краткосрочные проекты (от 1 до4 уроков) и проекты средней продолжитель-ности, работа над которыми является вне-урочной и составляет от одной недели до ме-сяца. По характеру деятельности преобла-дают информационные проекты (сбор,обобщение информации по определённойтеме и презентация проекта) и практико-ориентированные, прикладные проекты.

Темы проектов для изучения рассказа«Неразменный рубль»

1. Аукцион волшебных предметов (фольк-лорные и авторские сказки).

41


ФЕДОТОВА Анна Александровна — кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры русской литературы ФГБОУ ВПО «Ярославский государственныйпедагогический университет им. К.Д.Ушинского», учитель литературы ГОБУ ДОД ЯО ЯРИОЦ «Новая школа»[email protected]

ИЗУЧЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА Н.С.ЛЕСКОВА:ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ПРОЕКТНАЯДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ШКОЛЬНИКОВ

Аннотация. В статье раскрываются основные проблемы восприятия прозыН.С.Лескова современными школьниками, показана образовательно-вос-питательная значимость творчества писателя, представлена тематика ин-дивидуальных учебных проектов с целью системного изучения его про-изведений в общеобразовательной (базовой) школе, а также в школах(классах) гуманитарного профиля и углублённого изучения предмета.Ключевые слова: Н.С.Лесков, авторская позиция, высокий художествен-ный уровень, проектная деятельность школьников.

Abstract. The article reveals the main problems of perception of N.S.Leskovbooks among modern students. The educational significance of the writer’s workis shown, the subject of individual educational projects for the purpose of system-atically studying his works in the school, as well as in the schools (classes) of thehumanitarian profile and in-depth study of the subject is presented.Keywords: N.S.Leskov, individual project activities, teacher’s guidance, applied,information, research project, practically significant result (product) of the proj-ect, profile education, gifted children.

Н.Леонова. Илл. к повестиН.С.Лескова «Очарованный

странник». 1991

2. Новогодний подарок главному герою.3. Моя рождественская история.Темы проектов для изучения рассказа«Левша»1. Экспресс-музей Левши.2. Географическая карта художественно-го произведения.3. Толковый словарь языка «Левши».7—9 классы. Ученикам можно предло-

жить информационные проекты, направлен-ные на освоение литературоведческой тер-минологии или реализующие межпредметныесвязи; школьники пробуют формулироватьтемы и проблемы проектов самостоятельно(под руководством учителя), постепенно впроекты вводятся элементы теоретическогоисследования.

Темы проектов для изучения рассказа«Человек на часах»

1. Литературный кроссворд «Герои нико-лаевской эпохи в изображении Н.С.Лескова».

2. Прочитай и нарисуй: портретная гале-рея героев рассказа.

3. Социальный рекламный ролик «Рус-ская литература: уроки нравственности».

Темы проектов для изучения рассказа«Тупейный художник»

1. Сборник исторических материалов ирисунков «Театр графа Каменского».

2. Сказовая манера Лескова (сообщениена уроке).

3. История моей семьи в истории Рос-сии.

10—11 классы. Старшеклассникампредлагается выполнение проектов научно-

исследовательского характера с обзоромиспользованной литературы. Результатытаких проектных работ могут быть пред-ставлены на научных конференциях школь-ников.

Темы проектов для изучения очерка«Леди Макбет Мценского уезда», повести«Очарованный странник»

1. «Есть женщины в русских селеньях…»:женские образы в очерке Н.С.Лескова «ЛедиМакбет Мценского уезда» и драме А.Н.Ост-ровского «Гроза».

2. «Леди Макбет Мценского уезда»Н.С.Лескова в зеркале книжной иллюстрации.

3. Жанровое своеобразие «Очарованногостранника» Н.С.Лескова.

4. Заочная экскурсия по местам пребы-вания героев Лескова.

Учебная проектная деятельность яв-ляется важнейшим средством самостоя-тельной познавательной деятельности уча-щихся. Её организация особенно полезна иплодотворна при изучении далёкой от со-временного подростка классической лите-ратуры. Ведь именно изучение классики,при условии преодоления всех связанных сеё чтением трудностей, позволяет как нель-зя лучше реализовать важнейшую цель об-учения литературе — воспитание «эстети-чески развитого и мыслящего в категорияхкультуры читателя, способного самостоя-тельно понимать и оценивать произведениекак художественный образ мира, созданныйавтором» [8, с. 18].


1. БОЖЕ Е.Е. Научный проект. Преодолениеграницы между реальным и волшебным ми-ром как сквозной мотив мифологических,фольклорных и литературных произведений.V класс // Литература в школе. — 2013. — № 4. — С. 40—43.2. КАЛГАНОВА Т.А. Учебное исследованиеи учебный проект в V —IX классах // Уро-ки литературы. — 2013. — № 9. — С. 2—8.3. МОТЫРЕВ С.В. Духовно-нравственныйаспект изучения творчества Н.С.Лескова вшколе (из опыта работы) // Международ-ная научная интернет-конференция «Лес-ковиана—2009. Творчество Н.С.Лескова».http://leskoviana.narod.ru/index.htm.4. ОХРИМЕНКО М.П. Учебный проект политературе // Литература в школе. —2013. — № 1. — С. 41—42.5. ПИЛИПЕНКО О.В. «В сем справедли-вость от вас нимало не пострадала». Пост-ников — герой-праведник (Н.С.Лесков «Че-ловек на часах») // Социальная сеть работ-ников образования nsportal.ruhttp://nsportal.ru/shkola/rodnoy-yazyk-i-li-teratura/library/2014/06/26/urok-literatury-v-7-klasse-po-teme-nsleskov-06. ПИЧУГИНА О.Ю. Учебные проекты какспособ повышения интереса к чтению худо-жественной литературы // Литература вшколе. — 2016. — № 7. — С. 34—36.7. РОСТОВСКИЙ Г. Лескова в школе обе-щают заменить Пелевиным. “http://www.chi-talnya.ru/commentary/12363/”8. Федеральный закон «Об образовании вРоссийской Федерации» от 29.12.2012 № 273-ФЗ (действующая редакция, 2016).



КОСИЛОВА Наталия Александровна — учитель русского языка и литературы лицея № 2 г. Рыбинска Ярославской области[email protected]

ПУТИ ПОВЫШЕНИЯ ИНТЕРЕСА К ЧТЕНИЮ И ИЗУЧЕНИЮ РУССКОЙ КЛАССИКИ В ОСНОВНОЙ ШКОЛЕ

Аннотация. В статье отмечены причины трудности восприятия школьника-ми русской классики, говорится о необходимых методических решениях вих преодолении и приведены примеры некоторых заданий из опыта автора,направленных на заинтересованное чтение и восприятие учащимися клас-сической литературы.Ключевые слова: читательская культура, русская классика, синхронизацияпрограмм гуманитарных дисциплин, деятельностный подход в обучении,семейное чтение.

Abstract. The article points out the reasons for the difficulty in the perception ofRussian classics by students and talks about the necessary methodological solu-tions to overcome these difficulties, and gives examples of some tasks aimed topromote interest in reading and the students’ perception of classical literature.Keywords: reading culture, Russian classics, synchronization of humanitariandisciplines, activity approach in teaching, family reading.

Если спросить учителей литературы, ко-торые работают в школе около трёх десятковлет, стали ли они работать хуже, менее ста-рательно, чем прежде, вряд ли кто ответит,что это так. Скажут, что работать стало труд-нее — дети другие, они не хотят читать, осо-бенно классику. Как повлиять на эту ситуа-цию? Одни учителя уходят от решения этойпроблемы, другие — ищут выход, понимая,что классическая литература не утрачиваетсо временем эстетической и нравственнойзначимости.

наслаждение от чтения, осознает ценностьклассики? [1, 11]

Причины снижения интереса к классиче-ской литературе сформулировать нетрудно.

Прежде всего — отсутствие у современ-ного читателя (и взрослого, и юного) потреб-ности в чтении классической и современнойлитературы. Можно говорить о падении чита-тельской культуры, о «приоритете визуально-сти» в противовес познанию через слово, встремлении к «скорочтению», добыванию ин-формации.

Сегодня всем важно подумать, как не поте-рять для читателя-школьника русскую классику,требующую медленного, вдумчивого чтения.Мы, учителя литературы, обязаны осознать,что решение этой проблемы во многом зависити от нас. Главное — понять, что если дети не бу-дут читать классику в школе, то они никогда ужек ней не обратятся. Неужели можно предполо-жить, что, начитавшись «Гарри Поттера», чита-тель возьмёт в руки серьёзную книгу, будет ве-сти диалог с её автором, найдёт ответы на вол-нующие его вопросы, получит эстетическое

43


В.Бритвин. Илл. к рассказуА.П.Чехова «Мальчики». 2006

Важной причиной является и то, что «зако-ны, открытые методической наукой, не исполь-зуются» при обучении литературе [2, 21].

Русскую классику нельзя изучать без знаниялексики, понятий, обозначающих реалии культу-ры прошедших эпох, а также исторических собы-тий, отражённых в произведении. В связи с этимследует подумать о возможной синхронизациипрограмм по гуманитарным дисциплинам.

Для полноценного восприятия художе-ственного произведения необходимы предва-ряющие его прочтение историко-культурныекомментарии, справки, организация работы сословарями, энциклопедиями. Нельзя забывать,что классика увлекает школьников, когда ониначинают, пусть по обязанности, её читать.

В решении проблемы чтения помогает орга-низация учебной проектной деятельности школь-ников. Например, ученики составляют иллюстри-рованные словарики устаревших и непонятныхим слов. Например, одной из учениц был состав-лен словарь из тридцати таких слов к балладеВ.А.Жуковского «Светлана» (в учебнике-хресто-матии дано толкование только двенадцати).

Последние исследования PISA показывают,что по навыкам чтения по-прежнему в числе луч-ших значится Финляндия [3]. Конечно, этот ре-зультат не сиюминутный, он подготовлен нема-лыми усилиями. Даже если не изучать системуобразования в этой стране, а лишь присмот-реться к ней, то бросится в глаза сведённый кминимуму и контролируемый постоянно общийобъём домашних заданий во всех школах стра-ны. Можно предположить, что и там часть учени-ков будет в свободное время развлекаться ком-пьютерными играми, но всё же освобождаетсявремя хотя бы для учебного чтения книг.

К сожалению, свободного времени на чте-ние у наших школьников-тружеников, любящихчитать, нет: каждый из нас, учителей, считаетсвой предмет самым важным.

Времени нет у ученика, времени нет и уучителя. Не только на тщательную подготовку курокам, проверку тетрадей, организацию про-ектной деятельности, внеурочную деятель-ность, но и на чтение современной литературы,новых методических разработок, профессио-нальных журналов.

Ещё раз хочется сказать, что трёх часов ли-тературы в неделю в 5, 6, 9 классах, двух в 7, 8 —недостаточно. Но если невозможно прибавитьчасов, то, наверное, необходимо уменьшить ко-личество изучаемых произведений.

Деятельностный подход в обучении требуетбольшего времени на изучение произведения.Формирование квалифицированного читателя,любящего, понимающего русскую классику, спо-собного выразить своё мнение устно и письмен-но, не может произойти при пассивной позицииученика. На уроке литературы важную роль иг-рают и медленное чтение («акцентное вычитыва-ние», целенаправленный анализ текста) произве-дений, и учебная дискуссия, вовлекающая в диа-лог с писателем, с одноклассниками, учителем,выявление авторской точки зрения, самостоя-тельная познавательная деятельность учащихся.

Вот некоторые примеры. Дети подготовилиозвучивание мультфильмов по басням И.А.Кры-лова и провели урок-концерт. Познакомившисьс особенностями эпоса и драмы, инсценирова-ли рассказ А.П.Чехова «Мальчики». Группа уча-щихся с интересом выявляла роль пейзажа вповести Н.В.Гоголя «Майская ночь, или Утоп-ленница», для этого дети исключили описанияприроды из произведения и сравнили получен-ный вариант с авторским.

При изучении лирики А.С.Пушкина быловысказано предположение, что любимый сти-хотворный размер поэта — ямб. Тезис потре-бовал обоснования, а также выяснения осо-бенностей этого стихотворного размера всравнении с другими метрами. Настоящим по-дарком для учителя стало открытие ученика: «Японял, что стихи — это не только рифмованныестроки и в определённом порядке расположен-ные слова. В стихах есть душа».

С большим интересом школьники выясняли,почему стихотворение М.Ю.Лермонтова «На се-вере диком стоит одиноко…» имеет подзаголо-вок «Вариация стихотворения Генриха Гейне»,и выполняли подстрочный перевод стихотворе-ния «Ein Fichtenbaum steht einsam…» немецкогоромантика при помощи систем Гугл и Яндекс.

Увлекательной для ребят стала работа посравнительному анализу переводов этого стихо-творения А.Фетом, Ф.Тютчевым, М.Лермонтовыми подстрочного перевода Гейне, выполненногоучителем немецкого языка. Шестиклассники сде-лали вывод, что стихотворение Лермонтова — ободиночестве, Гейне, Фета и Тютчева — о любви.

Убеждена, что в каждом классе нужно вы-пускать свой литературный журнал или лите-ратурную газету. В первом выпуске нашегожурнала мы обратились к нашим читателям стакими словами: «На уроках литературы и рус-ского языка мы пишем много творческих работ,но, как правило, они остаются в тетрадях и не“идут” к людям. Для некоторых из нас сочинятьстихи или прозу — любимое занятие дома. Ноу каждого из нас есть хотя бы одно удачное со-чинение на литературную тему или эссе. Авто-ры номера представляют на ваш суд свои тво-рения и надеются, что они у вас вызовут раз-мышления и добрые чувства».

После чтения и изучения «Очерка зимнегодня» С.Т.Аксакова один из номеров нашегожурнала был посвящён очерку. Выявив особен-

ности и этого жанра, ребята написали своиочерки — пейзажные, путевые, портретные.

Сколько бы учитель ни старался приобщитьшкольников к чтению, без участия семьи трудновоспитать любителя книги. Читающие и любя-щие классику дети — это, как правило, дети изчитающих и любящих классику семей.

Вот одна из страничек «Литературного жур-нала»: «Однажды я спросила у мамы: “Какая утебя любимая книга детства?” Мама ответила:“Рассказ Александра Куприна “Слон”. Она часточитала мне о шестилетней девочке Наде, кото-рая была больна, по словам докторов, “равно-душием к жизни”. Единственное средство еёвылечить — развеселить, но девочка “ничего нехочет и с каждым днём становится всё сла-бее...”. Спасает девочку любовь родителей инеравнодушие чужого человека — немца, хо-зяина зверинца. Они сделали всё, чтобы приве-сти в дом Нади живого слона, увидеть которогоона мечтала. Происходит чудо: “Утром девочкапросыпается бодрая, свежая и, как в прежниевремена, когда она была ещё здорова, кричитна весь дом громко и нетерпеливо:

— Мо-лоч-ка!”»Стремлению вернуть наших детей к книге,

чтению помогут программы «Семейное чтение»,которые побуждают родителей читать с детьми,пока те ещё малы, и поддерживать, поощрять ихчтение в подростковом возрасте. Эти программыработают во многих школьных, городских биб-лиотеках. И совместная координационная дея-тельность учителя и школьной библиотеки в вос-питании читательской культуры очень важна. Этои опросы детей и родителей, и уроки литературыв библиотеке, и обсуждение произведения в раз-новозрастной аудитории, когда родители и дети,бабушки, дедушки, приглашённые гости вместеразмышляют о прочитанном произведении, де-лятся мнениями, оценивают его, спорят, приво-дят аргументы, подтверждающие их суждения.

В истории человечества, наверное, не быловремени, когда бы все поголовно любили и по-нимали поэзию, или живопись, или музыку. Нодля того чтобы среди подростков и молодёжибыло больше любящих книгу, нам, словесникам,надо делать своё дело с любовью к подлиннойлитературе и к детям, с желанием достичь хо-рошего результата, самим обогащаться новымизнаниями и впечатлениями, вдохновенно вестиуроки литературы, учить детей отличать под-линное от мнимого. Важно вызвать у детей же-лание стать совершенней.

Жива ли русская классика? Нужна ли она?Она не просто жива, нужна — она всем нам не-обходима.


1. Федеральный государственный образова-тельный стандарт основного общего образо-вания / Министерство образования и наукиРоссийской Федерации. — М.: Просвеще-ние, 2011. 2. МАРАНЦМАН В.Г. Цели и структуракурса литературы в школе // Литература вшколе. — 2003. — № 4.3. http://obrnadzor.gov.ru/common/ uplo-ad/RON_PISA_Kravtsov.pdf

Уважаемые читатели, авторы журнала!

При сы ла е мые ва ми ста тьи обя за тель но дол -ж ны быть с по мет кой:

«Толь ко для жур на ла “Ли те ра ту ра в шко ле”».Прось ба при сы лать ма те ри а лы по поч те в

рас пе ча тан ном ви де в двух эк зем п ля рах.При ни ма ют ся ма ши но пи с ные и ру ко пи с ные

ори ги на лы.Все аб бре ви а ту ры дол ж ны быть рас шиф ро -

ва ны при пер вом упо т реб ле нии в тек сте.При ци ти ро ва нии не об хо ди мо де лать би б -

лио гра фи че с кую ссыл ку. От вет ст вен ность запра виль ность дан ных, при ве дён ных в би б лио -гра фи че с ких ссыл ках и при ста тей ном спи ске ли -те ра ту ры, не сёт ав тор. При от сут ст вии би б лио -гра фи че с ких ссы лок и при ста тей но го спи ска ли -те ра ту ры ста тья не рас сма т ри ва ет ся.

За фактический материал статьи несёт от-ветственность автор.

Ре дак ция ос та в ля ет за со бой пра во со кра -ще ния ма те ри а лов.

К ста тье не об хо ди мо при ло жить ан но та -цию и клю че вые (опор ные) сло ва, а так жеука зать e=mail.

По жа луй ста, не за будь те при слать све де-ния о се бе:— Фа ми лия, имя, от че ст во.— Ме с то жи тель ст ва (ре с пуб ли ка, край, об ласть,

го род) и код ре ги о на.— Да та и ме с то ро ж де ния.— Па с порт ные дан ные (се рия, №, кем и ко г да

вы дан).— ИНН, № пенсионного страхового свидетель-

ства.— Об ра зо ва ние (вуз, спе ци аль ность, год окон -

ча ния).— Учё ная сте пень и зва ние (ес ли име ет ся; год

при су ж де ния или при сво е ния — в скоб ках).— До маш ний ад рес с поч то вым ин де к сом.— До маш ний те ле фон с ко дом го ро да, мо биль -

ный те ле фон и E�mail.— Ме с то ра бо ты или учё бы (на име но ва ние ор га -

ни за ции и под ра з де ле ния — фа куль те та, ка -фе д ры, от де ла).

— Дол ж ность; вре мя ра бо ты на дан ной дол ж -но сти.

— Слу жеб ный ад рес с поч то вым ин де к сом.— Слу жеб ный те ле фон (с ко дом го ро да).— Пред по ла га е мая да та за щи ты (для со ис ка -

те лей).— На уч ный ру ко во ди тель или кон суль тант (фа -

ми лия, имя, от че ст во, учё ная сте пень и зва-ние — для со ис ка те лей).

При отсутствии всех вышеуказанных данных гонорар

не начисляется и не выписывается.

Вни ма нию соискателей на учёную степень!

Со г ла с но тре бо ва ни ям ВАК не об хо ди моука зать:— поч то вый ад рес ву за или ме с та ра бо ты (с ин де -

к сом); те ле фон, ад рес элек т рон ной поч ты;— на рус ском и ан г лий ском язы ках: фа ми лию,

имя, от че ст во, дол ж ность, учё ную сте пень, учё -ное зва ние, за гла вие ста тьи, ан но та цию (2—4пред ло же ния), клю че вые сло ва (ма к си мум 5).

По ми мо ссы лок на ис то ч ни ки не об хо ди мопо ме с тить в кон це ста тьи би б лио гра фи че с кийспи сок.

Рас сма т ри ва ют ся ста тьи при на ли чии по ло -жи тель ной ре цен зии ка фе д ры, на ко то рой за щи -ща ет ся со ис ка тель (или на уч но го ру ко во ди те-ля), и ре цен зии не за ви си мо го экс пер та (ав то ри -тет но го учё но го в со от вет ст ву ю щей об ла с ти) поза про су ре дак ции.

Пла та с со ис ка те лей на учё ную сте пень запуб ли ка цию не взи ма ет ся.

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!НЕ ЗАБУДЬТЕ ПРОДЛИТЬ ПОДПИСКУ НА ВТОРОЕ ПОЛУГОДИЕ 2017 ГОДА!

СТАНОВИТЕСЬ НАШИМИ АВТОРАМИ!

C O N T E N T SOUR SPIRITUAL VALUES

Nikolay ZUEV — “The Star of a Separated Pleiad”. To the 225th anniversary of P.A.Vyazemsky (1792—1878) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2

G.N. KRASNIKOV — “You remember, Russia!..” Devoted to the Victory Day . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .7

Y.V.MANN — Grotesque in the literature . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .10

V.А.MORAR — “I would like to understand the business of the human nature…” The dialogue about M.Gorky’s play “The Lower Depths” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .16

T.A.PANKRATOVA — Unknown Viktor Kurochkin . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .22

SEARCH. EXPERIENCE. SKILLS

Discussion “Is Russian “eternally alive” classic literature alive and howdoes it correspond with modern literature?” in the K.D.Ushinsky YaroslavlState Pedagogical University

I.Y.LUCHENETSKAYA-BURDINA — Modern approaches to Russian classics reading . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .25

E.M.BOLDYREVA— Russian classic literature in the mirror of the Silver Age . . . . . . . . . . . . . . . . . .28

N.V.LUKYANCHIKOVA — Dialogue with the classic literature in the process of preparation for the final essay . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .31

S.Y.RODONOVA — Perception of the Russian classical literature by foreigners studying Russian . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .34

E.A.ERMOLIN — “Crisis in literature”: conceptual paradigm and actual literary life . . . . . . . . .36

N.Y.BUKAREVA — Study of modern literature as a way to increase the interest of high school students in the classic literature . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .38

A.A.FEDOTOVA — Studying the works of N.S.Leskov: individual project activity of students . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .41

N.A.KOSILOVA — The ways to increase interest in reading and studying of the Russian classic literature in the primary school . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .42

ЛВШКОЛЕ ИТЕРАТУРА...

Documents

Transcript of ЛВШКОЛЕ ИТЕРАТУРА...